Критерии (С8)—(С10), упомянутые выше в разделе III, настоятельно требуют, чтобы амбивалентность по линии “вымысел/реальность”, которую мы обнаруживаем в предложении (1) “Памела снова сняла старый загородный дом по улице Дубовая 123”, как оно употребляется Краутом и МакДжоном, получало структурную, а не холистическую и не содержательную интерпретацию. Если предложение не является целиком амбивалентным, то оно содержит амбивалентный компонент; если оно не является содержательно амбивалентным, то тогда амбивалентность не может быть связана с каким-либо содержательным компонентом — субъектом или предикатом или же с предикатами индивидных термов, которые могут быть их компонентами. Амбивалентность должна в таком случае связываться с тем компонентом предложения, который выражает структуру соответствующего утверждения; этим компонентом может быть только связка. Таким образом, в соответствии с концепцией (Т3), предполагаемой критериями (С8)—(С10), мы должны понимать связку, представленную флективной глагольной формой “has rented” как амбивалентную единицу. Мы имеем, таким образом, согласно данной точке зрения, две интерпретации предложения (1). Мы можем для удобства пометить их символом “А” для указания на связку, относящуюся к реальному миру (actuality copula), и символом F для указания на вымышленный мир (fictional copula): (1.F) Pamela hadF rented again the old bungalow at 123 Oak Street.
(Памела снова снялаF старый загородный дом на улице Дубовая 123) и (1.А) Pamela hadA rented again the old bungalow at 123 Oak Street.
(Памела снова снялаА старый загородный дом на улице Дубовая 123).
Краут сделал утверждение, представленное предложение (1.F), тогда как МакДжон сделал утверждение, представленное предложением (1.А).
|
|
Предикатная концепция амбивалентности “вымысел/реальность” воплощается в следующих основных положениях: FC**.1. Всякий реальный объект может присутствовать в художественном произведении.
FC**.2. Всякое свойство независимо от того, экземплифицировано ли оно в действительном мире или нет, может присутствовать в художественном произведении.
FC**.3. Всякое положение дел или пропозиция о действительности может присутствовать в художественном произведении собственной персоной, так сказать, или же заместительно, через посредство соответствующего вымышленного положения дел или же пропозиции, в которой на месте реальной предикации выступает фиктивная предикация.
FC**.4. Никакое вымышленное положение дел не может иметь место в действительности, но некоторые фиктивные свойства и некоторые индивидные персонажи встречаются как в действительности, так и в художественном произведении.
FC**.5. Часть художественного произведения представляет собой упорядоченную пару (S, l), где S — нарративный оператор, а l — класс положений дел или пропозиций, некоторые из которых являются фикцией, поскольку содержат фиктивную предикацию.
FC**.6. Сочинение истории или художественного произведения — это не что иное, как одно из возможных состояний сознания, когда класс l положений дел или пропозиций, некоторые из которых выдуманы, мыслятся как единый класс, и именно это состояние сознания эмпирически подчиняет члены класса l одному или нескольким нарративным оператором.
FC**.7. Поскольку фиктивная пропозиция, или ситуация, является предметом мысли или творчества создателя художественного произведения, она представляет собой общественное достояние, только если последнее опубликовано и может оцениваться другими вне сферы действия нарративных операторов, первоначально неотъемлемых от соответствующей истории в момент ее создания.
|
|
Некоторые комментарии к вышеприведенным принципам, вероятно, будут нелишними. Во-первых, требует прояснения вопрос о том, что именно имеется в виду, когда говорится о появлении объекта в художественном произведении, причем это относится как к чисто вымышленным, неполным объектам, так и к реальным объектам. Следует рассмотреть проблему индивидуации, причем в отношении вымышленных объектов эта проблема должна интерпретироваться как частный случай общей проблемы индивидуации. Во-вторых, всеохватывающее единство опыта и общая гомогенность созидания прекрасно описывается принципами FC**.1.— FC**.3. Художественное сознание есть генерализация обычного, связанного с реальностью, сознания, в том смысле, что реальное может быть частью вымышленного, но не наоборот. В-третьих, собственно фиктивные истины, т. е. утверждения, включающие только фиктивную предикацию, максимально отделены от действительности: каждая изолирована сама по себе, благодаря фиктивной предикации. В то же время, в-четвертых, любое истинное утверждение, относящееся к миру художественного вымысла, может совмещаться с любым как истинным, так и ложным — по отношению к действительному миру — утверждением, и это не приводит ни к какой путанице. Это, в частности, хорошо объясняет сильное сходство между отрывками (N*) Краута и (R*) МакДжона, хотя ни один из них не делал утверждения другого. Разумеется, мы все еще стоим перед необходимостью решить вопрос о том, являются ли описываемые ими Памелы одним и тем же лицом или же просто похожими разными лицами. Мы коснемся этой проблемы, когда будем рассматриваться проблему индивидуации.
|
|
В-пятых, акт художественного творчества или создания мира — это эмпирическое событие, аналогичное возникновению (или созданию) реальных объектов. Принцип FC**.6. дает теоретическое обоснование этому интуитивному представлению. В то же время, в некотором смысле творец не создает литературное произведение ex nihilo: он организует материал, концептуальный материал, если угодно, по определенным моделям. Именно в этом смысле можно говорить не только, что свойства, приписываемые творцом своим литературным персонажам, суть те же самые свойства, которыми обладает мир в целом, но также и что создаваемые персонажи представляют собой концепции, имеющие априорный статус. Я поясню этот тезис. Обратимся еще раз к роману Краута “Будущее есть”. Краут является творцом персонажа, которого он называет “Памела”. Он использует такие заранее данные свойства, как носить имя “Памела”, жить в загородном доме, снимать загородный дом, жить в доме, расположенном на улице Дубовая 123, задушить кого-то, любить мужчину, питать страсть к мужчине и т. д. Но Краут также использует индивидные термы [с определенным артиклем]: [определенный] дом на улице Дубовая 123, [определенная] женщина по имени “Памела”, [определенный] загородный дом, который снова сняла Памела, [определенный] мужчина, которого задушила Памела и т. д. Соответствующие индивиды были созданы Краутом только в том смысле, что он поставил некоторые из них в определенные отношения друг с другом, с одной стороны, а с другой — приписал им определенные свойства. Хотя упомянутые свойства представлены в нашем списке как существенная характеристика перечисленных выше индивидов, индивиды сами по себе имеют статус, предшествующий творческому акту Краута и независимый от него. Статус, о котором идет речь, это, разумеется, не существование или реальность, или действительность. Это свойство быть возможным предметом мысли, и нет нужды прибегать к его гипостазизу в духе Платона. Мы можем даже принять редукционистский подход и рассматривать этот статус как в конечном счете встроенный в систему наших языковых привычек в том смысле, что от языка, которым мы владеем, зависят возможные определенные дескрипции, которые мы можем, хотя и не обязаны, использовать для языкового воплощения возможных предметов мысли. Впрочем, меня здесь не интересуют эти более глубокие метафизические проблемы, относящиеся к связям между языком, мышлением и тем, что мы мыслим. Наше обсуждение относится, скорее, к феноменологической онтологии. Здесь достаточно отметить, что то, что мы мыслим и выражаем посредством определенных дескрипций, логически и онтологически предшествует художественному творчеству. Однако художественное творчество есть творчество, так что оно наделяет возможное содержание мышления случайным и эмпирическим статусом, родственным, но отнюдь не тождественным действительности. Фиктивная связка как раз и является сигналом случайного и эмпирического статуса. Короче говоря, имеются два статуса, которые мы должны принять во внимание, рассматривая онтологическую структуру фиктивных сущностей: FC**.8. Фиктивные сущности составляют специальную область мыслимых сущностей. Если мы используем логические квантификаторы только для индивидов, то наиболее всеобъемлющими и фундаментальными будут те квантификаторы, которые применяются ко всем мыслимым индивидам, независимо от того, существуют они или нет, являются ли они фиктивными или нет, были ли они когда-либо предметом мысли или нет.
FC**.9. Фиктивные сущности составляют специальную область мыслимых сущностей, которые действительно были предметом мысли. Таким образом, фиктивные сущности принадлежат к классу эмпирических данных, на которые действительность отбрасывает, так сказать, свою тень, но тень, имеющую своим источником полную реальность актов мышления, создающих художественные произведения. Эмпирический фиктивный статус фиктивных сущностей выражается фиктивной связкой.
В-шестых, хотя, в соответствии с обсуждаемой здесь предикативной концепцией художественного вымысла, эмпирико-фиктивный статус есть особая форма предикации, можно, разумеется, ввести специальные квантификаторы для репрезентации этого статуса. Эти относящиеся к художественному вымыслу квантификаторы должны быть введены таким образом, чтобы область наиболее общих квантификаторов мыслимости включала бы область фиктивных сущностей.