Путь домой был самой настоящей катастрофой.
- Бабушка! – закричала Луна. – Птичка, - и пенёк превратился в огромную, розовую, озадаченную птичку, что развалилась на земле, поджав свои крылья, словно шокированная собственным существованием.
О, разумеется, так и должно быть, рассуждала Ксан. Она превратила беднягу обратно в пень, когда ребёнок отвернулся, и даже сейчас чувствовала облегчение.
- Бабушка! – завопила Луна, забегая вперёд. – Торт! – и впереди внезапно прекратился поток, и вода обратилась в самые настоящие пироги.
- Ням-ням! – завопила Луна, хватая горстями крем и на лице оставляя следы от глазури.
Ксан подцепила её за пояс и потянула вверх по склону, по извилистой тропе, бормоча заклинания, чтобы вернуть всё так, как было.
- Бабушка! Бабочки!
- Бабушка! Пони!
- Бабушка! Ягоды!
Заклинание за заклинанием срывались с пальцев рук и ног Луны, били молниями из её глаз и тонкими струйками дыма вытекали из ушей. Её магия скользила и пульсировала в воздухе. И всё, что только Ксан могла сделать – это не отставать от неё.
В ночное время, когда она, истощённая, мостилась спать, Ксан мечтала о Зосиме, о мастере, что умер пять сотен лет назад. Во сне он рассказывал о чём-то важном, но его голос таился за грохотом вулкана. Она могла сосредоточиться только на его лице – он морщился и усыхал у неё на глазах, а его кожа падала вниз лепестками лилий и светилась в темноте.
Когда они вернулись в свой дом, расположенный у кратера спящего вулкана, спрятавшийся за пышным запахом болот, Глерк стоял на своих двух и ожидал их.
- Ксан! – воскликнул он, а Фириан затанцевал и завертелся в воздухе, завизжал новообразованную песенку о своей любви ко всему знакомому миру. – Кажется, наша девочка теперь что-то более сложное, чем прежде, - он видел, как и так, и сяк тянулось от неё нитями волшебство, как вилось оно вокруг верхушек деревьев. А ещё он отлично знал, что на таком огромном расстоянии он не мог завидеть магию Ксан, зелёную, мягкую, цепкую, будто бы лишайники, что льнули к дубу. Нет, это была синева на серебре, синева на серебре… Магия Луны. Или луны, у которой она её однажды украла.
Ксан только быстро, уверенно от него отмахнулась.
- Ты и половины не знаешь! – тяжело выдохнула она, когда Луна помчалась по болотам, собирая ирисы и вдыхая их аромат. И стоило только девочке ступить шаг, каждый её след прорастал радужными цветами. Когда она оказалась в болоте, то скрутила из камыша себе лодку, вскочила на её борт и поплыла сквозь алые водоросли, что прорывались прямо сквозь воду. Фириан устроился на носу её судна, будто бы и не заметив, что что-то явно пошло не так.
Ксан положила руку Глерку на спину и прижалась к нему всем своим телом. Ещё никогда в жизни она не чувствовала себя до такой степени уставшей.
- Это займёт определённое время и потребует много работы, - промолвила она.
И, тяжело опираясь на посох, Ксан направилась к мастерскую, чтобы подготовить её к обучении Луны.
Казалось, это было неразрешимой задачей.
Ксан исполнилось десять, когда в ней впервые забурлила магия. До той поры она не умела колдовать, потому испугалась. И маги, что обучали её, были совсем другого рода. Один, оказалось, был гоним голодом печали. И когда Зосим спас её, привязал к себе, подарил свою верность и заботу, она была так благодарна ему, что была готова последовать каждому правилу, которое он только мог придумать.
Но с Луной всё оказалось совсем не так просто. Ведь ей было пять лет, а ещё она была просто поразительно, кошмарно упряма!
- Сиди спокойно, драгоценная! – раз за разом повторяла Ксан, пытаясь заставить девочку направить магию именно на свечу. – Надо смотреть в пламя, чтобы понять его, юная леди, а не летать по всему классу!
- Бабушка, я ворона, - кричала Луна. На самом деле, это было не совсем верно, она просто отрастила огромные чёрные крылья и носилась по комнате. – Карр! Карр! Карр! – вопила она.
Ксан поймала ребёнка на лету и вернула всё на место. Такое простое заклинание заставило колени Ксан подогнуться. Руки её задрожали, а зрение затуманилось.
Что с нею происходило? Ксан, по правде, понятия не имела.
Луна ничего не заметила. Она превратила книгу в голубя, оживила свои карандаши, а иголки под её руководством исполнили на столе сложный танец.
- Луна, остановись, - промолвила Ксан, накладывая на девочку простое блокирующее заклинание. Она думала, что простое – его хватило бы на час или на два. Но заклинание вывернуло её наизнанку, заставило Ксан задохнуться – и даже не сработало! Не задумываясь, Луна с лёгкостью сняла блок. Ксан устало рухнула на стул.
- Выйти на улицу и поиграй, моя дорогая, - промолвила женщина, чувствуя, как отчаянно трясётся её тело. – Но, пожалуйста, ничего не трогай, не используй магию…
- А что такое магия, бабушка? – спросила Луна, тут же выбежав на улицу. Ведь там были деревья, по которым можно взбираться, и лодки, которые можно строить. А ещё Ксан была совершенно уверена в том, что видела, как её дитя разговаривало с обыкновенным краном…
С каждым днём магия становилась всё непослушнее. Луна врезалась в столы и превращала их в воду одним касанием локтя. Она превращала во время сна свою простыню в лебедя – и тот натворил ужасный беспорядок! Камни она под собой заставляла превращаться в жар. Её кожа становилась такой горячей, что у Ксан выступали волдыри, или такой холодной, что у Глерка появлялись следы обморожения, когда она обвивала его шею своими руками. А ещё, чтобы заставить Фириана упасть, она вынудила его крыло пропасть во время полёта! И Луна ускакала вперёд, совершенно не подозревая о том, что натворила.
Ксан пыталась закрыть Луну в защитном пузыре, повторяя, что это забавная игра, в которую они играют, сдерживать её великолепную силу и не позволять ей бить ключом. Она создала пузырь вокруг Фириана, а ещё вокруг каждой козы, каждого цыплёнка, и даже один огромный вокруг дома, чтобы не позволить ему в один прекрасный момент просто взять и загореться. И пузырьки удерживались магией – пока наконец-то не сделали своё дело.
- А ещё, бабушка! – закричала Луна, гоняясь по камням и превращая свои следы в зелень растений и мрачные цветы. – Ещё пузырьки, ещё, ещё!
Никогда в своей жизни Ксан ещё не была истощена до такой меры.
- Возьми Фириана на южный кратер, - сказала Ксан Глерку спустя неделю изнурительного труда и бессонных ночей. Кожа её побледнела и стала тонкой, будто бумага.
Глерк покачал своей массивной головой.
- Я не могу оставить тебя, Ксан, - сказал он, когда Луна заставила крекер превратиться в огромного козла. Она вручила ему огромный кусище сахара, что появился у неё на ладони, а после забралась в новую лодку, чтобы можно было показаться. Глерк покачал головой. – Какое я имею право?
- Мне надо, чтобы вы были в безопасности, - выдохнула Ксан.
Болотный монстр только бодро пожал плечами.
- Магия на меня практически не влияет, - промолвил он, - ведь я старше, чем она сама.
Ксан поморщилась.
- Возможно, но я не знаю… Ведь у неё этого волшебства до такой степени много! А ещё она понятия не имеет, не представляет даже, что творит на самом деле! – её кости казались теперь тонкими и ломкими, а дыхание на самом деле буквально грохотало в груди, но она делала всё, что только могла, чтобы скрыть это от Глерка.
Ксан следовала за Луной и переходила с места на место, пытаясь отменить заклинание за заклинанием. У коз пропадали крылья. Яйца вновь становились булочками. Дом на дереве не плавал в наколдованном озере. А Луна всё поражалась и восхищалась. Она проводила свои дни, без конца хохоча, вздыхая и удивляясь. А ещё плясала, и там, где она танцевала, извергались фонтаны земли.
А Ксан в то время становилась раз за разом всё слабее и слабее…
Наконец-то Глерк не выдержал. Оставив Фириана на краю кратера, он спустился вниз в своё любимое болото. Погрузившись в мутную воду, он поплыл к Луне, что как раз стояла посреди двора.
- Глерк! – закричала она. – Я так рада тебя видеть! Ты так мил, как кролик!
И Глерк тут же стал кроликом. Пушистым, белым, с красными кроличьими глазами и коротким хвостиком. У него были длинные белые ресницы, длиннющие уши, а нос без конца подёргивался.
Луна в тот же миг заплакала.
Ксан выбежала из дома, пытаясь рассмотреть, почему плачет дитя, и та рассказала ей – но когда женщина взялась искать Глерка, тот уже ушёл. Он ускакал, понятия не имея, кто он таков или что он такое. Ведь он стал кроликообращённым! И пришлось потратить много часов, чтобы его отыскать.
Ксан опустила девочку вниз, и Луна внимательно смотрела на неё.
- Бабушка, ты выглядишь иначе…
И она говорила истинную правду. Её руки стали покрученными и покрылись пятнами. Она чувствовала, как лицо покрывали всё новые и новые морщины, как она отчаянно старела. И в это мгновение, сидя на солнце с Луной и кроликом, что когда-то был Глерком, а сейчас дрожал у неё на руках, Ксан чувствовала – волшебство лилось из Луны, равно как лунный свет тянулся к девочке, когда она ещё была совсем маленькой. А ещё волшебство вытекало из Ксан в Луну, и она всё старела, и старела, и старела…
- Луна, - промолвила Ксан, поглаживая кролика, - знаешь ли ты, кто это?
- Это Глерк, - сказала Луна, усадив кролика на колени и ласково погладив по ушам.
Ксан кивнула.
- А откуда ты знаешь, что это Глерк?
Луна только весело пожала плечами.
- Я видела Глерка, а потом он превратился в кролика.
- Ах, - вздохнула Ксан, - и почему же, ты думаешь, он стал кроликом.
Луна улыбнулась.
- Так ведь кролики просто замечательные, а он хотел сделать меня счастливой! Умный Глерк!
Ксан замерла.
- Но как, Луна? Как он мог стать кроликом? – она затаила дыхание. День казался таким тёплым, а воздух – влажным и сладким… И единственное, что они могли слышать, это нежный журчащий звук, что доносился их болота, и даже лесные птицы притихли, прислушиваясь к их разговору.
Луна нахмурилась.
- Не знаю. Просто превратился – и всё…
Ксан скрестила угловатые руки на груди.
- Вижу, - промолвила она. Она сосредоточилась на волшебстве, что таилось ещё в её груди, и внезапно заметила, как бедными были её запасы. Конечно, она могла заполнить пустоту в душе звёздным и лунным светом, ну, или ещё какой-то магией, что отыскала бы свободной, но знала, что это будет только временным решением.
Она посмотрела на Луну и прижалась губами ко лбу ребёнка.
- Спи, моя дорогая, а твоя бабушка должна кое-что узнать. Сон, сон, только сон…
И девочка уснула, а Ксан почти рассыпалась на маленькие кусочки, пытаясь сделать это. Но у неё не было времени – и она обратила внимание на Глерка, попыталась проанализровать структуру заклинания, что сделало его кроликом, и собрать по кусочкам.
- Почему мне так хочется моркови? – спросил Глерк. Ведьма рассказала, что да как, и его это совсем не позабавило.
- Даже не начинай! – оборвала его Ксан.
- Теперь уже мне нечего сказать, - вздохнул Глерк. – Мы оба её любим, она – наша семья, но что теперь?
Ксан поднялась на ноги, и суставы её скрипели и трещали, будто бы те ржавые шестерёнки
- Ненавижу, но придётся… Она опасна себе самой. Она опасна и для каждого из нас. Ведь она ни малейшего представления не имеет, что творит, а я понятия не имею, как её научить. Не сейчас. Не в тот миг, когда она столь юна, столь импульсивна и такая… Луна.
Ксан поднялась, выпрямилась, и её плечи напряглись. Она сотворила пузырь и коконом обвила его вокруг девочки, добавляя всё больше и больше новых нитей.
- Она не сможет дышать! – встревожившись, воскликнул Глерк.
- Она и не должна, - вздохнула Ксан. – Теперь она в стазисе, и кокон сдержит её волшебство, - она закрыла глаза. – Зосим делал это. Со мной. Когда я была ребёнком. Наверное, причины были точно те же.
Лицо Глерка помрачнело. Он тяжело опустился на землю, свернулся калачиком, и его толстый хвост обвернулся от него, теперь послужив самой настоящей подушкой.
- Я помню. Всё и сразу…. – он покачал головой. – Почему я забыл об этом?
Ксан сжала свои морщинистые губы.
- Печаль очень опасна. Или была такова. Сейчас я об этом помнить не могу. Думаю, мы привыкли не возвращаться мыслями к тем временам… Оставляли всё в тумане, и только.
Глерк догадывался, что в этом было что-то куда большее, но не позволил себе проронить ни единого слова.
- Фириан спустится вниз, если будет ждать, - вздохнула Ксан. – Он не может оказаться в одиночестве на такое время… Знаешь, не думаю, что это важно, но, на всякий случай, не позволяй ему прикоснуться к Луне!
Глерк положил свою огромную лапу на плечо Ксан.
- А что же будешь делать ты?
- Я отправлюсь в старый замок, - ответила Ксан.
- Но… - Глерк уставился на неё. – Там ничего нет, только старые-старые камни!
- Я знаю, - кивнула Ксан. – Просто мне надо немного там постоять. В том месте. Там, где я в последний раз увидела Зосима, увидела мать Фириана, увидела всех остальных. Мне просто нужно всё это вспомнить, даже если мне столь грустно…
Тяжело опираясь на свой посох, Ксан поковыляла прочь.
- Мне многое нужно вспомнить, - пробормотала она. – Всё. И прямо сейчас.
Глава 10. В которой ведьма находит дверь… И воспоминания
Ксан вернулась на болото, потом зашагала вверх по склону, в сторону кратера, где поставила своё лицо небу. Тропа была создана из огромных плоских камней, вдавленных в землю, так близко друг к другу, что в швы между ними едва-едва пролез бы тонкий лист бумаги.
Просто уже много лет с той поры, как в последний раз Ксан шагала по этому маршруту. Целые столетия, если по правде! Она содрогнулась. Всё так поменялось. И всё ещё – нет…
Во дворе замка когда-то давно был круг из камней. Они окружали центральную, самую старую башню, будто те часовые, и замок закручивался вокруг неё, как змея, что кусает собственный хвост. Но сейчас башня исчезла, хотя Ксан понятия не имела, куда и почему, замок превратился в щебень, а камни разбросал вулкан или поглотило землетрясение – или, может быть, за века с ним справились огни и воды. Сейчас остался только один камень, и тот было трудно отыскать. Его окружили высокие травы сплошным толстым занавесом, а по поверхности медленно плёлся огромный плющ. Больше половины дня Ксан провела только пытаясь его отыскать, и как только сделала это, ещё целый час потратила на редкостную каторгу – пыталась сорвать с него плетение плюща.
И когда она наконец-то добралась до самого камня, то была ужасно разочарована. Конечно, на его поверхности были вырезаны определённые слова. На каждой грани красовалось обыкновенное сообщение. Зосим сам вырезал их когда-то давно, тогда, когда она была ещё совсем маленьким ребёнком.
- Не забывай, - сказал он одной стороне камня.
- Я говорю об этом, - прошептал другой.
Что не забывать?
Что он имел в виду?
Она ни в чём не была уверена. Вопреки тому, что она вспомнила – он всегда любил говорить загадками. И его предположения, и его неопределённость были для него такими же ясными, что, как он полагал, все остальные должны были бы понять.
И спустя все эти годы Ксан вдруг вспомнила, каким же раздражающим он тогда ей казался.
- Ох, проклятье, человек! – выдохнула она.
Она подошла к камню, а после прислонилась лбом к тем словам, что когда-то вырезал Зосим своей рукой, словно он мог превратиться в её наставника.
- О, Зосим! – прошептала она, чувствуя прилив эмоций, которые не испытывала уже более пяти столетий. – Прости меня! Я забыла! Я не хотела этого, но….
Волна магии ударила её в грудь, и словно лавиной отбросила её назад. Она приземлилась, чувствуя, как противно хрустнули рёбра, а после вскинула голову и посмотрела на камень, раскрыв от удивления рот.
Камень был заколдован! Ну конечно же!
И она смотрела на то, как камень раскололся ровно посередине, как рассыпался на части, раскрылись его створки, словно огромные каменные двери.
Ксан не нравились каменные двери – но это были всё-таки они.
Камень всё ещё стоял – и дверной проём красовался на фоне голубого неба, но зато вход вёл в тусклый коридор, там, где в темноте пряталась огромная каменная лестница.
И в тот же миг Ксан вспомнила этот день. Ей было тринадцать лет, и она была крайне впечатлена собственной ведьминской сообразительностью. А её учитель, когда-то столь сильный и могущественный, таял у неё на глазах.
- Будь осторожна со своей печалью, - шептал он, уже тогда до такой степени старый. Он состоял из углов и костей, а кожа его была похожа на бумагу, такая тонкая-тонкая, вот-вот прорвётся, и столь хрупкая… - Твоё горе очень опасно. Не забывай о том, что оно всё ещё преследует тебя… - и в тот миг Ксан прогнала печаль. И свои воспоминания тоже. Она захоронила их до того глубоко, что теперь никогда не найдёт их – так она, по крайней мере, думала в тот миг.
Но теперь она вспомнила дворец – вспомнила! Вспомнила, как он был хрупок, как был странен… Вспомнила бессмысленные коридоры, бесконечных людей, что жили во дворце, не только мастеров и учёных, но и поваров, и книжников, и ассистентов.. А ещё она вспомнила, как всех их разметало по лесу, когда произошло извержение вулкана. Она вспомнила вдруг, как на каждого из них сыпала защитными заклинаниями, как каждый пропадал, и как все молились звёздам, чтобы магия сработала, пока они убегали. Она помнила, как Зосим прятал дворец в каждом камне круга. Каждый камень становился дверью.
- Тот же самок, разные двери. Не забудь, правда.
- Никогда не забуду, - говорила она в тринадцать лет.
- Разумеется, забудешь, Ксан. Разве ты не понимаешь? – он был тогда настолько стар… Насколько? Да ведь он практически превратился в пыль! – но ты не волнуйся. Я выстроил заклинание. А теперь, если ты не возражаешь, моя дорогая… Я дорожил знаниями, равно как и ты, сетовал на тебя, и смеялся с тобой, и каждый день мы проводили с тобой вдвоём. Но это было в прошлом, а сейчас пришло время нам расстаться. Есть много тысяч людей, которых я должен защитить от извержения вулкана, и, надеюсь, ты однажды убедишься в том, насколько они будут мне благодарны, да, моя дорогая? – он печально покачал головой. – Ну и что я такое говорю? Разумеется, нет. Разумеется, ты не будешь этого делать… - и он просто покачал головой, и они с Огромным Драконом исчезли в страшном дыму, погружаясь в самое сердце горы, чтобы остановить извержение и заставить вулкан уснуть беспокойным сном.
И тогда они оба навсегда исчезли.
Ксан ничего не делала, чтобы восстановить его память или пояснить, что он сделал.
На самом деле, спустя год она едва-едва могла его вспомнить. Никогда не приходило в голову, что он оставил ей какую-то частичку себя, а потом ушёл по ту сторону завесы. Затерялся навеки в тумане.
Она заглянула в темноту скрытого замка. Кости её ныли, ум мчался вперёд.
Почему её воспоминания спрятались от неё? Зачем Зосим скрывал замок?
Она не знала, но была уверена в том, что сумеет отыскать ответ. Поэтому она трижды постучала о землю, пока света не стало достаточно, чтобы развеять затаившуюся впереди мглу, а после прошла сквозь каменные двери.