Еще один удар из-за угла

Маркс находился вне пределов города, когда последовал приказ о высылке. Хотя газета все время продолжала идти в гору и насчитывала уже около 6000 подписчиков, все же ее финансовые затруднения не были еще устранены: вместе с ростом подписчиков росли наличные расходы, а на доходы можно было рассчитывать только впоследствии. В Гамме Маркс вел переговоры с Ремпе-лем, одним из тех двух капиталистов, которые соглашались в 1846 г. основать коммунистическое издательство. Но храбрый Ремпель и теперь оказался человеком с застегнутыми карманами. Он лишь направил Маркса к бывшему лейтенанту Генце, действительно выдавшему для газеты 300 талеров под личную ответственность Маркса за их возвращение. Генце, из которого впоследствии вылупился провокатор, в то время сам подвергался преследованиям полиции и поехал с Марксом в Кёльн, где Маркс и застал «полицейскую бумажонку».

Этим была решена участь газеты. Несколько других сотрудников также можно было выслать как «иностранцев», остальные находились под судебным следствием. 19 мая появился последний красный номер газеты² с знаменитой прощальной песней Фрейлиграта и с резким прощальным словом Маркса, в котором он сыпал градом удары на спину правительства: «К чему эти глупые фразы, эта официальная ложь!..

Мы беспощадны и не просим никакой пощады у вас. Когда придет наш черед, мы не будем при­крывать терроризм лицемер-

Распоряжение о высылке Маркса было отдано 12 мая.— Ред. Этот номер газеты был напечатан красной краской. — Ред.

РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮ

215

ными фразами. Но монархические террористы, террористы милостью бога и закона, на практике жестоки, презренны и подлы, в теории трусливы, скрытны и двуличны, в обоих отношениях бес­честны» ¹. Газета предостерегала кёльнских рабочих от всяких выступлений: они были совершен­но безнадежны ввиду военного положения Кёльна. Редакторы благодарили рабочих за их участие и говорили, что «их последним словом всегда и повсюду будет: освобождение рабочего клас­са!»^2.

Наряду с этим Маркс выполнил обязанности, которые лежали на нем, как на капитане тонувше­го корабля. 300 талеров, данных ему Генце, 1500 талеров, полученных по почте от подписчиков, принадлежавшие ему скоропечатные машины и прочий инвентарь Маркс обратил целиком на по­крытие долгов газеты наборщикам, печатникам, бумаготорговцам, конторщикам, корреспонден­там, персоналу редакции и т. д. Себе лично он оставил только серебряную посуду, принадлежав­шую его жене, и отправил ее во франкфуртский ломбард. Пара сотен гульденов, вырученных за серебро, были единственным средством пропитания его семьи, когда ей пришлось снова, как гово­рили наши предки, скитаться по «стране бедствий».

Из Франкфурта Маркс вместе с Энгельсом отправились на поле сражения баденско-пфальцского восстания. Они поехали сначала в Карлсруэ, затем в Кайзерслаутерн, где встретили Д'Эстера, который был душою временного правительства. От него Маркс получил мандат Демо­кратического Центрального комитета, направившего его представителем немецкой революцион­ной партии в Париж, к монтаньярам Национального собрания. Это была тогдашняя социал-демократия, составившаяся из мелкобуржуазных и пролетарских элементов и подготовлявшая серьезный удар против партий порядка и их представителя, лже-Бонапарта. На обратном пути Маркс и Энгельс были арестованы гессенскими войсками по подозрению в участии в восстании. Их отправили в Дармштадт и оттуда во Франкфурт, где отпустили на свободу. Тогда Маркс прямо направился в Париж, Энгельс же вернулся в Кайзерслаутерн и вступил адъютантом в доброволь­ческий отряд, составленный бывшим прусским лейтенантом Виллихом.

7 июня Маркс писал из Парижа, что там свирепствует роялистская реакция, еще более ужасная, чем при Гизо, но что вместе с тем никогда еще не было так близко колоссальное извержение рево­люционного вулкана. Эти надежды, однако, обманули его: удар, замышленный монтаньярами, по­терпел полную и довольно жалкую неудачу. Самого Маркса месть победителей

См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 6, стр. 547, 548. — Ред. Там же, стр. 564. — Ред.

216 ГЛАВА ШЕСТАЯ

настигла месяц спустя: 19 июля министр внутренних дел предписал ему через префекта полиции поселиться в департаменте Морбиан. Это был трусливый удар, «величайшая гнусность», как писал Марксу Фрейлиграт, узнав о предписании. «Даниельс считает Морбиан одной из самых нездоро­вых местностей Франции, болотистой, изобилующей лихорадками; это — Понтийские болота Бре­тани». Маркс не поддался на «замаскированную попытку убийства»: он сумел прежде всего от­срочить исполнение приказа, обратившись к министру внутренних дел.

Маркс очутился в жесточайшей нужде, так как его скудные средства окончательно иссякли, и обратился к Фрейлиграту и Лассалю за помощью. Оба сделали все, что могли, чтобы помочь ему, но Фрейлиграт жаловался на неделикатность приемов Лассаля, сделавшего положение Маркса предметом обсуждения во всех пивных. Маркс был болезненно задет этим и писал 31 июля в ответ Фрейлиграту: «Я предпочитаю жесточайшую нужду публичному попрошайничеству. Я ему¹ напи­сал об этом. Вся история злит меня невыразимо»². Лассалю удалось рассеять огорчение Маркса письмом, которое было преисполнено добрых намерений, хотя уверения автора в том, что он вел это дело «с крайней деликатностью», оставляли некоторые сомнения.

23 августа Маркс сообщил Энгельсу, что покидает Францию, а 5 сентября писал Фрейлиграту, что его жена последует за ним 15 сентября, и он не знает, откуда добыть необходимые средства для ее переезда и поселения на новом месте. В третье изгнание Маркса сопровождала черная забо­та, и она оставалась там, пожалуй, его слишком верной спутницей.

Глава седьмая

Лондонское изгнание