Вы потрясающе мужественный человек, ведь вы не только нашли в себе силы вскрыть этот нарыв, но и продолжаете общаться с читателями, не боясь нападок тех, кто никогда не поймет, кто приходит сюда только для того, чтобы облить грязью, на самом деле даже не дав себе труда прочесть, вдуматься, почувствовать… И вы, которой столько пришлось вынести, не страшитесь снова и снова подставлять под удар свою истерзанную душу, израненные обнаженные нервы…
Поверьте, ваши собратья по несчастью могут в полной мере оценить и понять, какое огромное дело вы для них делаете. И поверьте мне, благодарных вам людей гораздо, гораздо больше, чем положительных комментариев, которые вы тут увидите. Потому что многие, возможно, и не решатся написать, но благодаря вам сумеют по-другому взглянуть на свое существование (видите, я не пишу «жизнь», и мы прекрасно знаем почему), а там, кто знает, может, и сделать хоть небольшой, но шажок к свободе. К жизни. Благодаря вам.
Алевтина (имя изменено):
Спасибо вам за ваш замечательный рассказ. Читала как о своей жизни. Все в точности до мелочей. Я глубоко вам сочувствую и понимаю вас. Сама все это прочувствовала. Живу теперь в США. Одно из моих счастий (если можно так сказать) – мой муж не говорит на русском, а мать на английском. Тем не менее она успела наговорить гадости моему мужу обо мне через электронный переводчик (конечно же гнуснейшую ложь). Теперь я совсем с ней не общаюсь. И, слава богу, мой сын больше с ней не общается, теперь у него нет стресса, и наши отношения наладились. Спасибо вам, вы помогли мне разобраться в моей жизни. Очень многое меня мучает до сих пор, точнее, главный вопрос – за что?
Вы должны были это напечатать, хотя бы для меня! Вы мне очень помогли! Я думала, что я одна такая, мне стыдно было признаться, что со мной так происходит. Своему мужу я так ничего и не рассказала про мать, мне стыдно. Если родная мать тебя не любит, то за что должны любить другие люди? Я искала ошибку в себе. Я до сих пор не могла поверить в то, что мать меня ненавидит ни за что. Я отлично училась, дома меня били за четверки, и я часто ходила с синяками. В 6-м классе я ушла из дома, но меня вернули, с тех пор не били, но у меня развился комплекс отличницы. Мои родители не были нищими или алкоголиками, тоже известная в свое время семья. Я до сих пор живу с этим комплексом.
И про обувь не слушайте никого. Вы правильно об этом написали, это очень важно, и это не о «шмотках». У меня в детстве были только одни туфли и всегда на размер меньше. Мне тоже было больно ходить, но при этом я боялась, что с ними что-то случится, в этом случае я не смогу пойти в школу (комплекс отличницы). Ненавидела и боялась за них. У меня развилось паническое отношение к обуви. Я до сих пор покупаю обувь на размер больше и ношу с собой запасную пару. Мне часто снятся сны, что я иду босиком по снегу в школу, люди настороженно оглядываются на меня, а мне очень холодно и я не знаю, как мне дальше жить. Так что обувь очень сильно может повлиять на психику.
Вы правильно сделали, что высказались. Я очень надеюсь, что это станет большой подмогой вам в вашем выздоровлении. Я тоже ходила к психотерапевту (очень хорошему), но даже ей я стеснялась рассказать всю правду о матери. Мне стыдно рассказывать такие вещи, что я, успешный человек, слышу от матери (которая в это время жила у меня и с моей помощью) слова «тварь», «сволочь», «проститутка». Даю ей денег – я тварь, потому что хочу оскорбить ее своими деньгами, подачками с барского плеча (это, например, оплата ее отдыха на море), не даю денег – я тварь, деньги лопатой гребу, а матери помочь не хочу. Про мой «красный» диплом в академии она злобно прошипела: «Ну что от тебя еще можно было ожидать!» Она ненавидит меня за то, что у нее рано умерли родители, за то, что у нее нет высшего образования, а у меня их два, за все мои успехи и даже за то, что я моложе.
Извините за длинное письмо. Я понимаю, что вам было необходимо это написать, еще раз повторюсь, хотя бы для меня… Здоровья вам и счастья!
Прочитав это письмо, я расплакалась. Вспомнились всякие трюизмы типа «Если ты смог помочь хотя бы одному человеку, то прожил жизнь не зря» и тому подобное. Неужели моя работа смогла кому-то реально принести пользу? Неужели я помогла не только себе, но и еще одной или двум страдающим душам? Какое же это счастье!
Читатели, запомните Алевтину! Я расскажу вам ее историю, которая драматично продолжается по сей день. На мой взгляд, это готовый сценарий для интереснейшего кинофильма. В общем, продолжение следует…
Потом письма посыпались на меня, как из рога изобилия…
Г:
Огромное спасибо вам за очень откровенную книгу. Она помогла мне разобраться в себе. Моя мама очень во многом походила в поведении на вашу, но до депрессии, слава богу, не дошло. Рядом были всегда любящие бабушка и отец. Вот папе, на мой взгляд, эти конфликты жизнь укоротили. Да и мне судьбу, думаю, по причине той же гиперответственности перед всеми, слегка изменили. Наши мамы очень похожи, хотя моя простой работник. Я думаю, их винить не стоит, стоит винить время, в котором они жили. Думаю, они тоже очень сильно от этого страдают.
Еще раз огромное спасибо за книгу. Она помогла мне снова родиться.
И хотя я не согласилась с автором письма, что виновато время, а не матери, я с теплотой и огромной благодарностью восприняла этот отклик.
Вероника (имя изменено):
Огромное спасибо вам за книгу!
Читала и понимала… Читаю о себе. Мама – директор школы. Брат закончил медицинский институт. Только он не на восемь, как у вас, а на девять лет старше меня. И вместо отца у меня отчим, который регулярно насиловал меня с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Говорить об этом маме я боялась до 12 лет. А когда сказала, то получила в ответ: «Ты же понимаешь, что я не могу эту историю никому рассказать. Я ведь член партии и директор школы. Если его посадят, то меня уволят с работы. Выгонят из партии. Ты терпи уж…» Жить не хотела. Домой каждый день шла с ощущением неописуемого ужаса.
Те же двойные стандарты морали. Прекрасные, идейные доклады на партийных собраниях. И ненависть к власти и строю дома.
Помню ее презрение. Когда я, золотая медалистка, не поступила сразу после школы в институт. Поступала в Москве. Там, где уже учился мой брат. В день свадьбы моего брата меня посадили на поезд. Отправили назад, в тот провинциальный город, откуда я приехала в столицу, – им стыдно было показать меня новым родственникам, ведь у моей мамы не должно быть такой неудавшейся дочери, как я. Только прекрасный, подающий огромные надежды сын.
Но вопреки мнению мамы по поводу полной моей никчемности я поступила в медицинский институт и с отличием окончила его. За годы учебы мне из дома никто не прислал и копейки. Я училась и работала. Вся помощь предназначалась только старшему брату и его семье.
Прекрасно понимаю, нет, не понимаю, чувствую на животном уровне, описанный вами страх. Мне уже много лет. Никто из окружающих даже не догадывается, с каким страхом я вступаю в каждый новый день. Точно так же как и вас, меня смог частично адаптировать к этому миру мой муж. Он иностранец. У него прекрасные любящие родители. И ему неведом этот панический страх.
У вас с детства развилась вегетососудистая дистония, возможно, депрессия. А я от насилия спряталась за огромное количество лишних килограммов. Именно с восьми лет я начала катастрофически набирать вес. К 12 годам я весила 120 килограммов. Как еще маленький ребенок мог защитить себя от психологического и физического насилия? Защитить себя сам? Вы точно заметили: «Жила-была девочка – сама виновата…»
Правда, сейчас я научилась справляться и с лишним весом, и с беспокойством, страхом. Но чего это мне стоило!
Десять лет я не общаюсь с мамой. Вернее, она не общается со мной. Когда родилась моя младшая дочь, она не смогла это пережить. Просто перестала мне писать и отвечать на телефонные звонки.
Огромное спасибо вам за то, что вы не лицемерили. За то, что от лица всех нас, таких похожих на вас, не испугались рассказать этому миру правду. За то, что разрушили миф о «святости» тех, кто до сих пор чувствует себя совершенно правым. Они уже вряд ли что-то поймут, эти «идеальные, непогрешимые» матери.
Главное, что, возможно, задумается какая-то другая мама, у которой сейчас растет ребенок. Узнает себя. Поймет весь ужас того, что она творит. И изменится. Я так хочу в это верить!
Я читала эту исповедь, сжавшись в болезненный комок. Все страхи нахлынули на меня снова: каждой клеточкой своего тела я чувствовала боль той маленькой Вероники, ее отчаяние и ужас. Бедная девочка! Бедная уже взрослая женщина, у которой и по сей день душа болит так, что хочется кричать! Ну, может быть, сейчас хоть немного полегчает, хотя бы потому, что теперь ей точно известно: она – не одинока и ее боль понятна кому-то еще. И это не стыдная боль. Стыдно должно быть тем, кто мучил девочку Веронику. А ее гнусный насильник должен гореть в адском пламени еще до собственной смерти.
Таких страшных историй будет поведано моими читателями еще немало, многие я включу в эту книгу, а эту главку, посвященную невидимым миру слезам, хочу завершить словами одного из авторов СИ – Марины Казанцевой. Читатели, запомните это имя.
Казанцева Марина:
Знаете, как дословно переводится библейская фраза «не поминай имя Бога всуе»? Она звучит так: «Не прилагай имени Бога к ничтожному». Это значит: не пытайся именем Божьим сделать свои внушения более весомыми, чтобы не быть лицемерным. Именно поэтому Иисус говорил: не многие становитесь учителями, ибо не многие являются таковыми. И про родительскую любовь: если попросит у тебя сын твой хлеб, не дашь же ты ему камень, а если попросит яйцо – не дашь ему змею. А хлеб имеет еще и другой смысл, не только единственно для живота – это учение, наставление, в том числе и родительское – то, в чем ребенок нуждается каждый день, а вовсе не в неугрызаемом и абсолютно непитательном камне.
Катерину потчевали в детстве камнями и давали ей змею вместо ясного смысла жизни. А сюда (имеется в виду форум, посвященный моей книге. – Прим. автора) набежали обвинители и с видом священного негодования стали закидывать автора такими же камнями – до кучи. А заодно и других таких, которые вдруг осознали, как их с родительской заботой топили всю жизнь – за то, что высунулись, за то, что осмелились самостоятельно высказываться. Логика обвинителей проста и на удивление жестока: раз ты в дерьме, так сиди и не высовывайся, а если высунулся, то не чирикай. А с какой стати руководствоваться в жизни такой лживой моралью?
Поверьте, я потрясена! Я не думала, что наше общество полно такими изломанными судьбами! Чем больше читаю, тем более ужасаюсь. Я раньше думала, что плохие матери – это всякие пьянчуги, гуляки. А тут вполне благополучные, идейные садистки! Не те полуграмотные простухи, которые за работой и домашними заботами упускают детей, думая, что главное – накормить чем-то и одеть как-то, и которых потом взрослые сынки кулаками в нос благодарят! Нет – образованные, просвещенные, уважаемые в обществе! Я и понятия не имела о такой стороне жизни.
Вот, собственно, так и произошел главный перелом в моей жизни. Я почувствовала себя нужной. Я, сама того не подозревая и не ставя такой задачи, сумела своей работой помочь одному, двум, десяти – не знаю, скольким людям. Моя книга сорвала печать молчания с проблемы, о которой запрещено было говорить в нашем обществе. Не замай! Мать – это святое! Мать не может быть неправой… Ну, если только вдрызг напивается и забывает ребенка на морозе. Да и то: коли покается с пьяной слезой, ее надобно простить.
А уж если мать «благополучная»… Вообще не сметь вякать! Подумаешь, здоровье у тебя сломано! Подумаешь, вся жизнь с детства – под откос! Подумаешь, унижения и равнодушие с самого детства! Подумаешь, хотела с собой покончить – это вообще умора! Хотела – так кончала бы с собой, воздух был бы чище.
Я не преувеличиваю, именно так или примерно так мне писали наши «добрые» соотечественники. У них в мозгу прогнившей занозой сидит убеждение «мать – святое», и никакие аргументы, оспаривающие этот замшелый постулат, не то что не принимаются, а даже не рассматриваются. «Добряки» затыкают уши и изо всех сил визжат: «Сволочь!!!» Ну, понятное дело – болит не у них. А чужая боль и чужие страдания – они ж чужие, значит, их нет…
Или еще такие типовые аргументы: у меня тоже отношения с матерью трудные, но я же не писал плохого о ней. Ну, ты не писал, тебе это было не нужно, а мне – нужно. Что тут еще скажешь? Не понимают граждане этого типа, что отнюдь не всегда и не везде можно судить по себе, а за основу рассуждений брать исключительно собственный жизненный опыт. «Совки» продолжают жить в колхозе «Тупик коммунизма», где у всех его членов – единомыслие и единочувствие, где индивидуальность – бранное слово, а инакость чужой личности воспринимается как запредельное хамство. Нюансы разных психологических типов не учитываются – зачем? Все, как в армии, должно быть «параллельно и перпендикулярно», главное – единообразно. Их мышлением руководят вдолбленные глубоко в мозг клише: «Хлеб – всему голова», «Дети – цветы жизни», «Семья – ячейка общества», «Мать – святое»…
И наконец, еще одно широко бытующее заблуждение: депрессия – не болезнь, а дурь от лени и жира, такой болезни не существует, ее придумали богатые дамочки, чтобы на диване лежать. Как писала про меня уже знакомая вам «высоконравственная» Оля Тарасова, «маялась всю жизнь от безделья и депрессий». Господа врачи, где же вы со своими санпросветбюллетенями?! Не пора ли заняться хоть в XXI веке просвещением совершенно темного в этом смысле населения России? Мы, пожалуй, последняя страна в цивилизованном мире, где господствует эта мракобесная точка зрения. Интересно, сколько россиян гибнет от депрессии только лишь потому, что их не лечили? А не лечили, потому что окружающие люди, даже самые близкие, сживали их со свету своим презрением и равнодушием? Сколько уже есть жертв и сколько их еще должно быть, чтобы кто-то начал бить в набат и заниматься этой проблемой так же, как СПИДом или полиомиелитом? Я, кстати, не уверена, что по количеству жертв депрессия давным-давно не обогнала многие опасные инфекционные заболевания. Просто об этом стыдливо молчат… А стыдиться надо не депрессии, а позорного мракобесия. Или это у нас такая национальная особенность?
Марина
Марина Казанцева – один из авторов СИ, правда, очень способный и этим совсем не похожий на большинство других. Она удивительный, неординарный человек. Однако отношения с ней у нас складывались совсем непросто. Сначала Марина не приняла моей работы и высказалась довольно резко, хотя и абсолютно корректно.
Казанцева Марина:
Я почти дочитала до конца, но больше не могу. Один сплошной поток кошмара, никакого просвета. Просто потоп. Конечно, мамаша настоящий монстр, но и больной человек. Наверняка с талантливыми авторами так бывает. Вот, например, всемирно известный Р. Киплинг. Ведь в семейной жизни он был отвратительным эгоистом. Вдвоем с супругой они разыгрывали каждодневные спектакли на тему вечной любви. На самом деле – два помешанных на сексе идиота. Их дети были нелюбимыми и брошенными в настоящем смысле слова. Может, и тут имел место талант, граничащий с безумием. Поговаривают, что всякий талант есть исключение из нормы и несет в себе черты умопомешательства. Я надеюсь, автор изживет в себе эту болезненную зависимость от матери, потому что концовку я не читала. Желание отпало из-за слишком нагнетенного градуса ненависти.
Нет, я не приняла вашу работу, хотя сама женщина и мать. У меня тоже были проблемы с родителями и немалые, и многое из вашего детства, что вы описывали, один к одному можно отнести и ко мне. Только отношусь я к этому иначе. Видите ли, не хочу вас обидеть, но все же скажу: ваш далеко небесталанный и в то же время весьма односторонний роман отнюдь не так прост, как многим кажется.
Во-первых, вы вложили сюда очень сильный гипнотический посыл, сродни тому, что проделывала над вами ваша мама. Вы буквально втискиваете читателя в ваше видение проблемы. А оно, как видно из ваших ответов на комментарии, выглядит так: почему все априорно считают, что родителей осуждать нельзя?! А ведь никто этого и не заявлял, это вообще не правило жизни, разве что слишком однозначно понимаемая христианская заповедь. Во-вторых, вас отличает агрессивное неприятие чужого мнения: только так, только по-моему! А это очень напоминает манеру внушения вашей матери, осуждаемой вами как раз за это интеллектуальное рабство, из которого с таким трудом пытаетесь вырваться. Смотрите, что получается у вас: люди все злые, а «совки» особенно! Дочь ваша тоже повторяет это же: почему все люди такие злые? Отчего? От несогласия мнений. Вам здесь выражают эти мнения весьма осторожно, а вы тут же восклицаете: да включите же вы мыслительный аппарат! Причину вы видите в том, что люди просто не дочитали внимательно до конца книгу, а если бы прочитали, то однозначно приняли вашу точку зрения – опять же не факт. В чем состоит эта точка зрения: в утверждении, что плохих родителей осуждать можно. Но ведь вы воюете с ветряными мельницами – такое заявление в коммах не звучит, а звучит испуганное изумление по поводу ваших горячечных излияний. И тут уж поделать ничего нельзя: люди разные – разные судьбы, разные темпераменты, разный опыт, разные представления, разное понимание своих жизненных задач и представление о том, какие должны быть воспитательные методы. Ну, свойственно людям такое – надо принимать их во всем многообразии.
Вы же настолько замкнулись в вашем внутреннем мире, что смотрите вовне только через узкое и замаранное окошечко вашего прошлого и ваших неиссякаемых обид. Всякую читательскую попытку проанализировать и понять это неадекватное, что уж говорить, состояние вы воспринимаете как новую обиду, нанесенную жестокими и бесчувственными людьми, которые вдобавок невнимательно читают. Их право, между прочим. Раз вы выставили ваши обиды на всеобщее обозрение, приготовьтесь покинуть ваш замкнутый мирок и принять многополярность внешнего мира. Вы боретесь с матерью – ваше природное право защищать себя, свой внутренний мир, свою дочь, свою новую семью. Зачем вы так страстно пытаетесь внушить другим это свое право? Не уверены в нем? Кому-то что-то еще надо доказывать? Вся причина в том, что вы психологически никак не можете избавиться от влияния матери. Объездили весь мир и не можете защититься от больной старухи, сиднем сидящей в своем пыльном доме.
Внутренняя несвобода ваша родом из детства, но никто вам не поможет выйти из этого рабства, пока вы сами не захотите. Кого вы только не вините в ваших проблемах – и психологов-хапуг, и недалеких учительниц (ну да, не Сухомлинские, не Макаренко – продукт эпохи), и первого мужа (действительно, жалкий тип, жертва вашей матери). Вот это и есть основной акцент вашей книги – обвинение других, поиск всевозможных доказательств, страстное копание в себе, в своих ощущениях. Вы любите своего ребенка и знаете, что за чудовище ваша мать, и легкомысленно позволяли девочке ходить в тот гадюшник, который вас ломал столько лет и до сих пор ломает. Логика? Ваша заявленная здравая логика? Разве мать не должна защищать ребенка всеми силами? А вы позволили девочке попасть под влияние безвольного отца и своей инфернальной матери в обмен на призрачное спокойствие нового дома. Не знали, где она, что с ней, и только оправдывались какими-то жалкими попытками отыскать след дочери в Интернете. Ну ведь пихнули девочку – верно? Что делать в этом случае, если любимый не хочет видеть ее в своем доме? Как сохранить то и другое? В ответ только слезливые выкрики: а что, я не достойна за все мои мучения обрести новую любовь?! Да ради бога, это ведь лишь проблема выбора. Достойна, не достойна – кто вам судья? Но ведь зачем-то оправдываетесь.
Знаете, иногда выбор поставлен очень жестко: или – или. Вы не сумели преодолеть этот барьер, снова попали под влияние жесткой личности и только судорожно оправдывались. Вот почему я не могу согласиться со всеми вашими доводами и призывами к рассудку. Не укладывается, знаете ли. Мне это напоминает, простите, известные случаи из жизни, каких полно: папаша годами насилует малолетнюю дочь, а мамочка молчит, оправдываясь страхом или еще какими доводами, которые ей кажутся убедительными. Вы использовали свое прошлое в качестве оправдания своему упущению, уговаривали себя какими-то оригинальными методиками воспитания, прививали дочери независимое мышление, а оно дало сбой в решающий момент.
Знаете, просто не надо было допускать эти познавательные путешествия в логово тигра – ваш опыт достаточен. Теперь же вы запоздало взялись себя оправдывать, выдвигая тезис: можно ли судить родителей? Ну, соглашусь я с вами: судить можно. Вот вы тоже родитель, и вас тут судят – кто как понимает. Отчего нельзя? Тут высказано мнение, что ваша книга более форма мести, нежели защита. Мне тоже так кажется. И суть не в том, хорошо это или плохо, приемлемо с позиций высокой правоты или нет, а в том, что, даже делая это, вы не уверены в своем полном праве, потому и стараетесь нагнетать обстановку.
В чем, собственно, состоит обвинение? В том, что мать была плохая и девочку не любила, как любила сына. А много ему дала эта материнская любовь? Сделала из него успешного человека? Знаете, надо признать общеизвестный факт: есть матери, начисто лишенные материнского инстинкта, вроде больных животных. И без толку им что-то доказывать или обижаться на них за эту скудость души. Понятно, что ребенку дорого даются такие выводы. Но взрослому человеку эту детскую инфантильность надо преодолевать.
Дайте себе сознательный отчет, чего конкретно вы хотите: матери отомстить или насладиться сочувствием читателей. И то, и другое – вполне понятная цель. Только в первом случае – это жесткий, достойный удар, а во втором – жалкое нытье. Но вы никогда не заставите свою мать думать и чувствовать иначе, никогда ей не докажете вашу отдельную правоту – другой материал, другая порода.
Меня как жаром обдало, когда я прочитала: наконец-то! Не ругань, не брань, не злобный лай. Мне предлагается нормальный человеческий спор при почти полном со мной несогласии. Есть с кем поговорить! Хотя обидно, что умный человек настолько меня не понимает, не принимает даже… Я ответила.
Автор:
А я во многом с вами согласна. Только, простите, опять придется напоминать о невнимательности. Вы не заметили такой детали, что мне приходится теперь лечиться, и вообще-то я практически инвалид. К примеру, мне, очевидно, больше никогда не придется «выйти на работу». Что бы вы сказали человеку, как бы поучали его, если бы он написал подобную вещь о матери, которая собственными руками отрубила ему ноги? Вы точно так же читали бы ему мораль? Говорили об инфантильности? О «сознательных отчетах»? О «достойных ударах и жалком нытье»? Думаю, нет. Просто в силу (извините опять) нашего совкового мракобесия большинство людей просто не понимают, что за болезнь я заработала с помощью мамочки и какие она (болезнь) имеет последствия. Это все проходит мимо ваших глаз, мимо сознания, когда вы читаете. Я уже об этом написала, придется повториться (ну, а как прикажете быть?): чтобы понять и судить, поинтересуйтесь хоть в Интернете, что у меня за болезнь такая и как я с этим живу… И как мне еще надо жить с этим дальше. Да, у меня есть руки и ноги, их никто не отрубал, но полноценной жизни нет и уже никогда не будет. Это так трудно понять? И я – не ангел с крылышками, чтобы все прощать и бесконечно подставлять битые щеки. Тем более – прощать сломанную жизнь. То, что мне удалось «починить и подклеить» – исключительно моя заслуга и показатель моей живучести. Да и жива я по сей день только потому, что убралась от нее, от матери, подальше, на край света…
Марина:
Ну, хорошо, вы меня убедили. Я знаю, что такое сердечно-сосудистая дистония не понаслышке – сама много лет маялась. На улице со «скорой» подбирали. И тоже не знали, чем лечить. И врачи смеялись, говорили, что дурью маюсь, просто замуж надо. В общем, правы оказались – после замужества на меня такие проблемы навалились, что все прежние показались пустяками. Но все это прожито и пересилено – с теми же ресурсами. Когда я поняла, что кавалерийскими наскоками никого не переделать и под себя не подмять, я просто стала искать в близких хорошее. И нашла, хотя на это ушли годы.
Но я вас не поучаю – случай иной. Как вся жизнь иная. Верю, что вам очень плохо, и вы взялись писать потому, что, наверно, только это вам и доступно теперь. Понимаю, что атмосфера повествования навеяна вашим состоянием, и все же призываю быть выше этого. Конечно, при этом я просто пытаюсь передать вам свое понимание – по-другому и не получится, это же явление личностного общения. Знаете, мы с вами в чем-то схожи, во всяком случае, я взялась писать для того, чтобы расширить кругозор моей дочери, когда она с большими глазами спрашивала меня в тринадцать лет: мама, отчего люди такие злые? Не нашла взаимопонимания в своей среде. Мне нечего было представить ей в качестве примера, и я написала для нее книгу о дружбе. Начала о детях, а вышла на взрослые проблемы. Она тогда от огорчений слегла в больницу, пошли одна за другой болячки, перешедшие в хроническую форму. Залечили ее тогда знатно: начали с обычной ангины, а потом пришлось лечить желудок, почки, сердце, легкие. Но корень проблемы – нервы. И я написала для нее вещь, в сути своей трагическую, но с позитивным посылом. Проблемы в школе никуда не делись – с учителями не складывалось, и я предложила ей: а давай посмеемся над этими педагогами вволю. И постебались – хохотали обе. Подруги читали, тоже очень веселились. Девочка выросла, детские печали сменились на взрослые – куда денешься, жизнь такая.
К чему я все это пишу? Только к тому, что из горького опыта жизни может вылупиться очень светлая птица – некое вселенское мироощущение, дающее власть над немощами тела и даже побеждающее зло. Если же не птица, то мудрый змей, видящий тайные корни человеческих страстей. И притом творение может жить отдельной от своего творца жизнью – он был лишь как бы каналом, через который впорхнула в мир светлая идея. Я не читала главную книгу вашей матери, но помню фильм. Сейчас и сюжет, и исполнение выглядят каким-то обветшалым гламуром, а тогда это был свежий ветер. Так что на пике совершенно необъяснимого вдохновения порой рождаются шедевры, лишь одним мгновением связанные с автором. Человек может быть и грязен, и гнусен, и даже развратен, и в то же время содержать в тайнике своей души звездное зерно. Беда в том, что не за душевные достоинства даются таланты, а по какой-то неведомой логике таинственной вселенской силы. Оно приходит и уходит, когда сочтет нужным, а человек остается со своим грузом воспоминаний о счастливом моменте этого духовного соития. А потом хоть мантры пой, хоть на голове ходи – оно ушло, осталась только чисто человеческая суета.
Я не знаю, насколько это касается вашей матери, но знаю, что светлый дух присутствовал в ее повести. Я знаю, каково при этом домашним – они хотят, чтобы мать принадлежала им всецело (с отцом иначе), а она вроде бы тут и в то же время нет. Обдумывает свои сюжеты! – язвительно восклицают близкие. Ну да, летает, дура, где-то в эмпиреях: то мясо пережжет, то гора белья нестиранного. Глаза пустые, вид отсутствующий. То молчит все время, то срывается на пустяках. А мы просили нам творческую маму?!
Знаете, в вас говорит нежелание прощения и настойчивое настроение всегда во всем быть правой, а это в совокупности все разрушающий таран. Простите, но вам еще придется принять от вашей дочери и упреки, и непонимание. И произойдет это, по вселенской несправедливости, именно тогда, когда ваши физические силы будут в самом глубоком упадке. Вы фатально глухи к людям, весь прочий мир для вас лишь декорация к вашим страданиям. Это свойство тяжело больных, и их трудно винить в этом. Кажется, в данном случае приличествует добрая, утешительная ложь. А вас так и бьют по самому больному месту – такие злые люди? Но ведь это лишь ваше страстное обвинение вернулось к вам же бумерангом. Люди, как зеркала: они отражают то, что вы выплескиваете в них.
Да, как легко читать мораль, а есть ли толк? Вам тут всего наговорили, а оно не подходит ни по размеру, ни по фасону, ни по цвету. Потому что советы давать легко, а принимать их трудно, скорее, невозможно. Есть ли смысл вообще что-либо говорить? И нужно ли это вам? Я сама удивляюсь, до чего же разные в людях вкусы, суждения, мотивы, логика. Иной раз после долгих споров понимаешь: никакая стыковка мнений невозможна, так чего же говорить зря? Мы все равно не поймем друг друга. Меланхолик никогда не примет точку зрения сангвиника – это вообще разные вселенные, с разными законами бытия. Могу сказать одно: каждому автору свой читатель. Выложив в Интернете свою книгу, вы забросили в бездонный океан маленькую ловчую сеть, а дальше воля случая, что в нее попадется.
После первой публичной переписки с Мариной Казанцевой на меня обрушился поток брани тех людей, которые иначе просто общаться и не умеют, для которых свара – любимейшее времяпрепровождение. Часть этого словесного мусора я уже представила читателям. Часть уничтожила тогда же на своем форуме. Мне приходилось держать круговую оборону и отстреливаться сразу с двух рук. Правда, таким образом мне приходилось себя вести только в крайних, совсем уж хамских случаях (увы, они возникали слишком уж часто).
Однажды мне даже пришлось поцапаться с мужем, который иногда почитывал сей странный форум.