– А нет способа? – поинтересовалась я. Моя душа молила о том, чтобы он был, но я услышала отрицательный ответ. Франсуа еще раз взглянул на труп девушки. Он подошел к ней, расцарапал укус так, чтобы он выглядел как царапины, и, схватив за руки, потащил из переулка. Я наблюдала за ним. Он поставил ее на ноги и толкнул под карету. Он подстроил это как несчастный случай. Мне стало смешно. Люди так глупы? Похоже на то. Но как еще можно объяснить то, что они поверили в эту подстроенную ситуацию. Франсуа метнулся ко мне.
– Это работает. Не смейся.
Тогда я поняла, что мне придется многому поучиться у этого парня. Мы ушли к нему домой. Дом был просторным, обставленным по моде и с изысканным вкусом. Я вздохнула от восхищения.
– Научи меня так обставлять дом. – сказала я. Он улыбнулся и подошел ко мне. Он был так близок. Я почувствовала его дыхание на своем лице. Он был изумительным парнем, а то, что он стоял так плотно ко мне, заставило меня затрепетать. Он взял мое лицо в свои ладони. Мои щеки тут же обволокло тепло мужских рук. Я закрыла глаза. В этой тишине я услышала его голос.
– Я научу тебя всему, что захочешь. – шептал он. – Хочешь, я научу тебя охотиться правильно, убивать, растягивать вкус крови?
Я отрицательно покачала головой.
– Может, ты хочешь, чтобы я научил тебя всем вампирским премудростям? Научить тебя бегать так, чтобы никто не догнал?
Я снова покачала отрицательно головой.
Мое тело трепетало. Оно жаждало мужчину, а Франсуа был не самым плохим вариантом. Он прижал меня к своему накаченному торсу. Я окончательно расслабилась.
– Может, ты хочешь, чтобы я научил тебя маскироваться от людей, скрывая свои чувства и истину от них…
– Научи меня любить. – прошептала я.
Он прислонился своими губами к моим, и впервые со времен прощания с Ричардом, я почувствовала, что живу. Мое тело снова открылось для любви, но душа по-прежнему была глуха. Я ответила на поцелуй, надеясь, что когда-нибудь смогу разбудить и любовь.
Дорогой дневник.
Я встала с кровати. Мне не хотелось, ведь в объятиях Франсуа мне было так комфортно.
– Куда ты? – спросил он, потягиваясь на кровати.
– Хочу прогуляться. Ты со мной?
Он вскочил и натянул штаны.
– Конечно, с тобой. Разве это обсуждается?
Мы вышли на улицу. Ночь. Тихая, ясная. Ночной воздух успокаивал и освобождал разум, давая новым светлым мыслям поселиться в голове. Мне было приятно, я наслаждалась компанией Франсуа. Он знал толк в любви и ласках, но в этом нет ничего удивительного, ведь он француз.
– Мне нравится лунный свет. – сказал он. – В этом серебряном свечении кроется какая-то тайна. – он задрал голову кверху.
Я шла рядом, позволяя ему размышлять о чем-то своем, о чем мне, может быть, никогда не удастся узнать. Но все же я решила хоть немного покопаться в голове этого парня и узнать о его прошлом.
– Как ты стал вампиром?
– Как и все. Меня обратили. – он улыбнулся.
– Ты не хочешь говорить о себе? – спросила я. Меня немного раздражала эта скрытность. Я провела ночь в его постели, я заслужила хоть немного откровения. Я посмотрела на него, он в это время размышлял о чем-то своем.
– Ее звали Викторией. Она обратила меня, чтобы мы могли быть вместе навсегда. Но любовь не длится вечно. Я надоел ей уже через пятьдесят лет, и она ушла, наверное, обращать новых парней. А я любил ее.
Ему было нелегко говорить об этом. Я даже пожалела, что спросила.
– И я любила. Его звали Ричардом. Я обратила его, и он тут же решил, что не создан для одной.
Он окинул меня понимающим взглядом.
– Он был дураком. – сказал Франсуа, загадочно улыбнувшись. Он нежно обнял меня за талию и прижал к себе. – Хорошо, что мы с тобой утоляем печаль друг друга. – он запустил руки в мои волосы и слегка взъерошил их, а затем поцеловал меня в губы. – Я чую человека. – сказал он, оторвавшись от моих губ.
Я стояла и пыталась учуять запах. Оказалось, что человек находился на параллельной улице. Неудивительно, что я не учуяла его. Но Франсуа был старым вампиром, поэтому он и распознал запах.
– Мы уже сегодня ели.
– И что? – он ухмыльнулся.
– Как часто ты убиваешь людей? – я была напугана. Потихоньку начала узнавать настоящего Франсуа, хоть и его скрытность не позволяла проникнуть глубоко в душу.
– Очень часто. Не отказываю себе в крови. Пойдем.
Я пошла за ним, неуверенно переставляя ноги. Мы быстро подбежали к жертве, Франсуа не церемонился, он просто вцепился в невинного мужчину. Я присоединилась. Мы поели. Франсуа вытер рот.
– Никаких ограничений. Никаких норм.
Когда я пью кровь, то перестаю быть собой. Глаза загорелись, я улыбнулась.
– Никаких.
После того, как помутнение рассудка прошло, я спросила у Франсуа, давно ли он так питается.
– Нет. Только последние сто лет. – быстро ответил он.
– И это не вредно?
– Вредно ее не пить, Ева. – сказал Франсуа. Он взял меня за локоть. Его вид слегка навевал ужас.
Я ничего не ответила, лишь поводила плечами и слегка улыбнулась.
– А как ты думаешь, возможно ли провести с одним человеком вечность?
– Возможно. Но важно найти такого человека.
На этом наша беседа завершилась, и мы пошли домой.
Мая 1862 года.
Дорогой дневник.
1870 год. Прошло восемь лет с тех пор, как я узнала спасителя своей души – Франсуа. Так быстро летит время. Пишу я все реже и реже. Многие ведут дневники. Человек делает перерывы в день, может, два. Мои перерывы составляют года. Года, которые летят так быстро, что мне кажется, будто летят они, как одно мгновение. Наслаждаясь обществом Франсуа, я и не заметила, что прошло восемь лет. Восемь счастливых лет.
Франсуа на руках меня носил. Холил и лелеял. Конечно, не сразу, но все же я влюбилась в него. Сначала я влюбилась в отношение к себе, а затем и в самого Франсуа. Он относился ко мне, как к принцессе, и не изменял. Может, спустя время, это изменится, но пока что я наслаждаюсь настоящим.
Не нужно жить прошлым, не нужно жить будущим. Жить следует настоящим. Прошлое уже не изменишь. Воспоминания, старые ошибки, образы постоянно будут преследовать тебя. А хорошее будущее можно построить, лишь благополучно живя в настоящем.
Я стараюсь больше не вспоминать Ричарда, который разбил мое сердце. Теперь в этом сердце освободилось место для новой настоящей любви.
Апреля 1870 года.
Дорогой дневник.
Вот и осталось позади это столетие. На дворе двадцатый век. Франция просто расцвела, а люди создали чудо, которое они назвали Эйфелевой башней. Каждую ночь мы с Франсуа выходили и любовались ей. За сорок лет мы ничуть не надоели друг другу. Франсуа интенсивно питался кровью, но никогда не изменял мне, не приводил к нам другую девушку. Я же старалась воздерживаться от крови. Он был скрытным, и не мог перебороть в себе это. Это была единственная черта, которая отделяла его от полного совершенства.
Я планирую и этот век провести с Франсуа. Этот век, эту жизнь. Жизнь – это не просто череда переживаний, плохих и хороших. Жизнь – это то, что у нас есть, и никто не вправе ее отнять.
Августа 1900 года.
Дорогой дневник.
Мы шли по темным улицам Парижа и наслаждались обществом друг друга. Вернее сказать, я наслаждалась обществом Франсуа, а вот с ним было что-то не так. Он был угрюмым и слегка задумчивым. Это слегка напугало меня. Я спросила у него, что случилось, но он лишь отмахнулся и сказал, что все в порядке. Как же меня это доставало. Тем более, как выяснилось, все было далеко не в порядке.
Я понимала, что он скрывает что-то важное. Я решила, что у него есть кто-то еще. Я попыталась поговорить с ним об этом, но он снова ушел от разговора, сказав, что любит меня. Я была в отчаянии. Он не говорил со мной, а тишина меня угнетала.
– Поговори со мной, Франсуа! – закричала я на него. Сколько можно терпеть это? Он посмотрел на меня, недоумевая, что происходит. В порыве злости я схватила его за кисть. Франсуа закричал. Я убрала руку и в ужасе отскочила. В моих руках остался кусок кожи вампира. Я не понимала, что происходит. Франсуа схватился за свою кисть, которая медленно покрывалась другой кожей.
– Что происходит? Ты болен? – спросила я.
– Нет. – услышала я в ответ.
– Что значит нет? Почему с тебя слезает кожа? Ты думаешь, что это нормально?
– Наверное, это из-за возраста. – он снова попытался уйти от разговора.
– Не лги мне. Вампиры не стареют. Скажи правду, Франсуа. Хоть один раз скажи мне правду!
– Я люблю тебя. Это правда.
– Мне это надоело, Франсуа.
Я развернулась и ушла. Он стоял там же. Даже и не думал о том, чтобы пойти за мной. От этого мне стало больно. Я не захотела потерять и его. Но, похоже, что ему было все равно. Он просто стоял и смотрел мне вслед. По щекам потекли слезы. В моей жизни так мало хорошего. А если и случается добро, то почему я должна платить за это болью, страданием и слезами? Жизнь не справедлива, и никто в этом не виноват. Важно уметь выдержать боль, а остальное не имеет значения.
Вот я пришла домой и сейчас пишу тебе, мой дневник. Франсуа так и не пошел за мной. Это ужасно неприятно, ужасно больно. Мне кажется, я потеряла еще одного любимого. Боль потерь становится меньше лишь с годами. И от этой мысли мне становится еще хуже. Еще года, посвященные утолению моей душевной боли.
Но, к моему облегчению, вернулся Франсуа. Я открыла дверь. Он стоял на пороге.
– Прости меня, Ева. – только и смог сказать он. Его глаза были опущены вниз. Он не решался посмотреть на меня.
– Зайди в дом. – сказала я ему.
Он вошел, оглядывая все вокруг. Он словно пришел сюда в первый раз. Каждая вещь была ему в новинку. Он трогал статуэтки, нюхал цветы, иногда улыбался и что-то говорил сам себе. Меня удивило такое поведение.
– Франсуа, ты в порядке?
– В полном. – сказал он и поднял на меня глаза.
Они были красными – я почти не видела зрачков. Я кинулась к нему и схватила за лицо.
– Франсуа, любимый, что с тобой? Не скрывай ничего! Прошу тебя, скажи мне.
Он схватил меня за плечи и легким движением откинул в сторону. Мои ноги подкосились, и я рухнула на пол.
– Не трогай лицо! Оно горит!
Я сидела на полу, а слезы лились из моих глаз.
– Ты пугаешь меня, Франсуа.
– Мне и самому страшно. – сказал он, упершись в стену.
Я сидела, не решаясь подойти к нему.
– Мне нужно уйти. Я не могу быть рядом с тобой. Прощай, Ева. Я тебя люблю.
Я вскочила.
– Куда ты, Франсуа? Объясни мне все, прошу! Я не могу просто сидеть и гадать, что произошло. Просто объясни все. Я не переживу еще одной потери. Я потеряла семью, брата, мужа. Я все потеряла. Мне потерять и тебя?
– Я не могу ничего объяснить тебе. Не сейчас! Мне нужно уйти! А ты… Ты переживешь. И, может быть, когда-нибудь я пришлю тебе письмо, в котором все смогу тебе объяснить.
– Письмо? Ты издеваешься надо мной?
– Нет, Ева. Я сейчас ничего не могу объяснить. Только, когда сам разберусь в этой ситуации.
– В какой ситуации?
– Я умираю. – эти слова прозвучали у меня в ушах, словно гром. Я не ожидала это услышать. Так больно было это услышать.
– Не говори этого. Это ложь. Ты лжешь мне, чтобы уйти.
– Нет, Ева. Я не лгу. Я умираю и боюсь, что это заразно. Я даже не знаю, что это. Поэтому, я не могу быть рядом с тобой. Прощай. И прости меня за все, я и вправду любил тебя.
– Если это не болезнь, и все будет хорошо, ты вернешься?
– Хорошо не будет, Ева.
Он подбежал ко мне и поцеловал. А потом, попрощавшись, сбежал. Так в моей жизни случилась еще одна потеря. Настоящая потеря. Я потеряла любовь. Во второй раз. Как после такого можно верить в то, что она существует? Как поверить в то, что существует счастье? Никак! Я больше ни во что не верю. И как, как теперь снова не сломаться от боли? Как так можно жить? Наверное, жизнь наказывает меня за то, что я натворила. За каждую отнятую жизнь, я плачу жизнью любимого человека. Теперь я начинаю понимать тех людей, которые ждали моих жертв дома. Я начинаю понимать какого это, когда тот, кого ты любил, не вернулся домой. Дорогой мне человек еще жив, но тоже умрет. Или не умрет. Как же можно спокойно жить, терзая себя такими мыслями? Боже, сохрани мою душу. Подарите мне счастливую жизнь! Прошу!
Сентября 1902 года.
Дорогой дневник.
Долгая жизнь, полная страданий, потерь и жертв. Вот как я описываю свое существование. Человек считает, что вампиры – мертвецы. Физически так и есть, но чувствовать мы по-прежнему способны, хотим мы этого или нет. Тело мертво, но душа жива.
Шли дни, месяцы, годы. Постепенно ожидание ответа от Франсуа, переживания, боль выжгли из меня всю любовь к нему, стерли из воспоминаний приятную гамму чувств, сладость прошедших событий. Ночами я сидела, понурив голову, не зная, что делать и о чем думать. Разве можно так жить? Мне кажется, что когда-нибудь моему терпению придет конец, и поутру я просто выйду навстречу солнцу, сгорю с приходом его лучей.
Августа 1957 год.
***
«И видимо не просто показалось». – подумал я. Прошло пятьдесят пять лет, прежде чем она решила покончить с собой.
Я слышу, как Анна встает с кровати. Тихими, неуверенными шагами она идет ко мне. Я чувствую ее легкий страх, но, не смотря на это, она абсолютно уверенна в себе. Слышу за спиной ее легкое дыхание.
– Я не хотел тебе врать. – сказал я. Решил первым начать разговор.
– Я понимаю, что тебе нелегко было в этом признаться. – ее тонкий голос, в котором не было обиды, снова пробудил во мне положительные эмоции.
– Мне было очень нелегко. Но когда-нибудь я сказал бы тебе. – я подошел к ней. Она смотрела мне в глаза и совершенно не боялась. Я долго смотрел на Анну, и на ее губах появилась легкая улыбка.
– То, что ты вампир, не меняет того, что ты по-прежнему мой Уилл. Ты ведь не влиял на мое сознание? Все ведь было по-настоящему?
– Да. – ответил я.
Я действительно никогда не влиял на ее сознание. Все было реально, по-настоящему. Наша любовь была живой, как у людей.
– Я люблю тебя. – прошептала она. Я ответил ей тем же и прижал к себе, радуясь, что все сложилось именно так.
Дорогая Ева. Я пишу, чтобы сообщить тебе, что мои подозрения подтвердились. Я умираю. Ты была права, когда говорила, что не нужно пить много крови. Видимо природа предусмотрела это, поэтому я хочу предупредить тебя. Один человек в день. Не больше. Я знаю, что причинил тебе боль, ушел, не сказав истинной причины. Но так решила за меня судьба. Ты, наверное, ненавидишь меня, но пообещай мне, что не будешь пить много крови.
Столетиями я питался так, с каждым годом увеличивая число жертв, но вскоре начал замечать, что моя кожа становится мягкой, как пластилин. Я не придал этому значения, но вскоре она с легкостью начала отрываться от тела. Я скрывал это от тебя, но я просто гнил заживо. Забирая чью-то жизнь, мы впитываем в себя смерть. Кровь – сильнейший наркотик. Я пил много, хотел еще, в итоге случился передоз. Остановись! Я не смогу спасти себя, но ты можешь жить. Жить, как ни в чем не бывало.
Я всегда любил тебя, любил всем своим мертвым сердцем, которое, я думал, навсегда заледенеет после моей первой любви – Виктории. Но ты… Ты снова подарила мне любовь, научила меня жить. Ты дала понять, что значит любить и быть любимым. Я никогда не изменял тебе, любил всем своим существом. Но не суждено нам быть вместе.
Сейчас почти вся моя кожа слезла. Я словно зомби. А ты по-прежнему красива, молода. Продолжай жить, люби, будь любимой, но все это теперь не со мной. Я выбыл из этой игры под названием жизнь.
Ты помнишь все вечера, проведенные вместе? Я помню все. И слезы текут по моему лицу, от которого почти ничего не осталось. Воспоминания приятны, но болезненны. Я все равно вспоминаю все, что было между нами. И неважно, как больно это. Мне важна наша любовь, наше прошлое. Я думаю о твоем будущем, своего у меня нет. Я буду любить тебя до последнего вздоха.
Вот так, моя любимая Ева. Надеюсь, что ты перестанешь меня ненавидеть после того, как прочтешь это письмо. Не ищи меня. Живи своей жизнью.
Люблю тебя. Спасибо за все, что сделала для меня. Прости за то, что сделал я. Ты не заслужила. Я виню себя за свою скрытность. Еще раз прости и прощай. Навсегда.
Навеки твой Франсуа.
Дорогой дневник.
Зачем? Зачем он прислал это письмо? Мне кажется, было бы лучше, если бы я этого не знала. Время выжгло из меня боль, но теперь она нахлынула снова, принеся с собой поток горьких слез сожаления и обиды. Я бросила письмо на пол, а сама рухнула в белоснежные подушки и залила их слезами. Впервые за долгое время.
Теперь я успокоилась. Я встала с кровати и подошла к столу, чтобы написать тебе, мой дорогой дневник. Франсуа прав, он сделал мне очень больно, поэтому теперь, не смотря на все его предупреждения, я сделаю не так, как просил он. Я найду его. Найду и заставлю высказать все это мне в лицо, тогда и посмотрим, стоит ли ненавидеть его.
Я собрала все вещи. Приготовилась покинуть Париж. Мне было непросто прощаться с местом, которое за все это время стало моим домом, с которым были связаны самые приятные воспоминания.
Так устроено сознание. Оно привязывает воспоминания к какому-нибудь месту. Мы покидаем это место, уезжаем за много миль от него, а часть души, воспоминания – все это остается там, и как только мы вернемся, вернутся и они.
И вот я удаляюсь, оставляя позади себя свой маленький мир. Мир, в котором мои чувства, воспоминания переплелись в одно единое целое.
Париж прекрасный город. Все пропитано романтикой, легким флиртом. Я никогда не забуду этих прекрасных вечеров, проведенных на улицах Парижа, этот запах роз и сирени, которые росли на балконе моей соседки, сладость крови молодых французов и француженок, примесь в ней терпкого вина, изготовленного из лучших сортов винограда. Париж – город любви, и в нем не место такому бесчувственному и мертвому существу, как я.
Мой взгляд пробегает по письму снова и снова. Я читаю его, пробуждая в себе старые воспоминания. Прошлое давит на нас, словно груз, не дает покоя, напоминает о старых ошибках.
Вот я уезжаю, оставляю позади Париж. Я еду в надежде узнать правду, найти свое счастье. Или горе. Никто не знает, как все обернется, но мне просто нужна правда. Мне нужно найти Франсуа, живым или мертвым. Нужно увидеть его снова.
Мая 1962 года.
Дорогой дневник.
Очередная запись. Вот уже пять лет я ищу своего возлюбленного. Мир велик, огромен. Я не знаю, возможно ли найти его, он ведь может быть где угодно. Мне не стоит сдаваться. Я напишу, как только появится хоть какая-то зацепка.
Июня 1967 года.
Дорогой дневник.
Очередное десятилетие позади. Вот уже и семидесятые года.
Восемь лет. Восемь лет я потратила на поиски. Но разве же я тороплюсь? Нет. А куда? Моя жизнь ведь и так вечна. В этом есть своя небольшая прелесть, ты перестаешь считать года, просто не торопишься никуда. Время теряет свою цену, в то время как у людей оно ценится как золото.
Зацепок пока нет, и это меня огорчает. Может, я трачу время напрасно? Или нельзя назвать поиски любви напрасной тратой времени? Знаешь, мой дорогой дневник, я запуталась. Запуталась в своих чувствах и желаниях. Люблю я Франсуа или нет? Что будет, когда я найду его? И найду ли? А вдруг увижу лишь разложившийся труп? Может, и вообще не увижу. Вдруг он уже глубоко в земле, зарыт, спит вечным сном. А главное, что я скажу, когда встречу его?
Пожалуй, я хочу просто посмотреть ему в глаза. Хочу, чтобы он извинился за всю боль, которую он мне причинил. Неважно, будем ли мы вместе или нет. Хотя, судя по его состоянию, вряд ли он вообще может с кем-то быть.
За окном идет дождь, крупные капли стекают по стеклам, как стекали слезы обиды и боли по моим щекам. Затем ливень прекращается, капли мельчают, и потом уже не остается и следа. Как же все-таки дождь четко отражает состояние души. Сначала буря эмоций, в душе ливень, и он находит выход через слезы. Затем все тише и тише, а спустя время буря души успокаивается, и все чувства, даже сожаление и сострадание, улетучиваются, оставляя лишь небольшие разводы, ну а после не остается ничего. Душа пустеет, боль проходит, проходит, как дождь.
25 октября 1970 года.
***
– Куда ты уходил? Перед тем, как планировал все объяснить мне.
Я смотрю в ее глаза. В них играет огонек любопытства. Вижу этот немного детский и наивный блеск. Так не хочется, чтобы он пропадал, как только я расскажу правду.
– Ричард здесь. Он вернулся к Еве, но ее больше здесь нет.
– Ричард? – она удивленно хлопает своими большими черными ресницами, а в ее глазах одновременно появилось удивление, перемешанное с легким страхом. Я откинулся на грядушку дивана.
– Да. Ты, наверняка, подумала о том самом Ричарде, муже моей сестры, это он. Да!
– Но Ева сказала, что он умер.
В ответ на эту фразу Анна услышала легкий смешок.
– Моя сестра – мастер всякой философии, фразеологизмов, метафоры и прочей ерунды. Я думаю, говоря «умер», она имела в виду «стал вампиром», ну или что-то другое. Я думаю, она написала об этом в своем дневнике.
– А ты вел дневник?
– Пф, никогда. – я снова усмехнулся. Может, это было глупо, но я изо всех сил пытался разрядить обстановку. С тех пор, как Анна узнала, что я кровососущая нечисть, между нами возникла какая-то преграда. Я хочу, чтобы она исчезла. Не люблю такое общение.
– Кстати, ты его нечаянно пригласила, поэтому не отходи от меня, моя пустоголовая блондинка.
– Что? Как?
– Разносчик пиццы. – сказал я.
– Ступила. – улыбнувшись, сказала она.
– Это не шутки! – говорю ей я, пытаясь сделать голос как можно серьезнее и тверже, чтобы она поняла, насколько все серьезно. – Ричард силен, если питался кровью. Когда-то я был сильнее его, но сейчас все могло и измениться. Пожалуйста, малышка моя, пойми всю важность ситуации.
Я встряхнул ее за плечи.
– Я все поняла. – сказала она, убирая мои руки с плеч. – Я не дура. – она с наигранной обидой поджала губы, а затем улыбнулась.
«Ничего она не поняла. Блондинка!» – подумал я, но вслух говорить не стал – боялся обидеть ее.
– Тогда собирай вещи, мы едем в отель.
– Зачем?
Я усмехнулся.
– Ну вот, а говоришь, что поняла. Приглашение, моя милая, приглашение.
Не сказав ни слова, Анна ушла к себе в комнату. Я сел на диван, ожидая свою возлюбленную.
– Уилл! – услышал я крик Анны из комнаты.
Соскочив с дивана, я кинулся к ней. В следующее мгновение я уже стоял на пороге комнаты и смотрел на то, как Ричард пытается заткнуть Анне рот и закрутить руки. Я подбежал к нему и откинул в сторону. Он с громким звуком впечатался в стену. Я закинул Анну на плечо и выпрыгнул в окно.
– Не до вещей, любимая. Главное, не ёрзай.
Анна покорно лежала на плече, стараясь не мешать мне, хотя на самом деле она была очень напугана. Я чувствовал ее страх, ее бурлящую кровь и мощное сердцебиение. Еще я чувствовал, что позади меня есть еще один вампир. Ричард. Он быстро сокращал расстояние между нами, и я понял, что в крови он себе совсем не отказывал. И вот впереди я вижу наше спасение. Девушка стояла около дома и вешала белье. Запах порошка ударил в нос. Я стремительно подбежал к ней, поставил Анну на землю и, схватив незнакомку за плечи, развернул ее так, чтобы наши взгляды встретились.
– Пригласи меня в дом. Меня. Больше никого.
– Я все поняла. – произнесла зачарованная девушка. – Заходи.
Я тотчас же закинул Анну на плечо, схватил девушку за руку и втащил обеих в дом. Через минуту появился Ричард. Его темные волосы слегка колыхались на ветру, а его фигура при лунном свете выглядела немного зловеще.
– Джордж, Джордж, Джордж. – протяжно проговорил он, стараясь выговорить каждую букву. – Это так глупо. Выйди из дома.
– Убирайся прочь, Ричард! – сказал я, пытаясь сдержать нарастающий во мне гнев.
– Только после того, как разделишь со мной свою блондинку. Она показалась мне милой. – он издевался надо мной. Хотел, чтобы я вышел из себя, но я старался вести себя адекватно, не смотря на то, что Анна была моим больным местом. Она была для меня всем.
– Постой тут до рассвета, Ричард. Может, сгоришь. Плакать никто не станет.
В темноте ночи раздался его зловещий смех.
– Почему ты так все воспринимаешь? – спросил он, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал убедительно. – Я просто хочу поговорить. И хочу спросить еще, как ты днем выходишь на улицу?
Я усмехнулся.
– Не смеши меня, Ричард. Просто уйди.
Я подошел к Анне.
– Ты в порядке? – спросил я, заботливо поддерживая ее.
– Бывало и хуже. – она улыбнулась. – Хотя, немного кружится голова.
– Где можно прилечь? – спросил я у девушки, которой принадлежал этот дом.
– Спальня там. – сказала она, указывая своей белой ручкой на деревянную дверь.
Я поблагодарил ее и отвел Анну в спальню. Положил ее на кровать и заботливо прикрыл одеялом.
– Отдохни, я скоро приду.
– Куда ты? – Анна привстала. Я снова ее уложил.
– Мне поесть надо. – я кивнул в сторону девушки, которая в этот момент подошла к двери.
– Вам что-нибудь еще нужно? – спросила девушка, робко теребя дверную ручку.
Я взглянул на Анну. Она лишь поджала губу.
– Раз так нужно. – сказала она.
Я улыбнулся и поцеловал ее в лоб. Затем схватил девушку за руку и вывел из комнаты.
– Куда мы идем? – спросила она.
Я ничего не отвечал ей, просто склонил ее шею набок и впился в нее своими клыками. Кровь наполнила мой рот, насыщая меня кислородом и жизнью.
Я вспомнил запись из письма Франсуа о том, что забирая чью-то жизнь, мы вбираем и смерть, поэтому откинул девушку на диван.
– Вкусно? – спросила девушка. Она кокетливо улыбалась, даже не смотря на то, что у нее было разорвана шея.
– Я бы оценил тебя на троечку. – сказал я, перед тем как подошел к шкафу и достал оттуда бинты. Я промыл ее рану и перевязал. Я старался делать это аккуратно, но девушка все равно немного всхлипывала.
Я завязал бинты бантиком и сказал ей, чтобы она лежала на диване и отдыхала, и если вдруг в дом будут ломиться, ни в коем случае не открывать дверь и тем более не приглашать в дом.
– Я все сделаю. Хотите остаться тут?
– Да, хочу. Но при твоем обращении сидеть тут не буду. Когда все начнет происходить, веди себя тихо. Мне надо поговорить с моей возлюбленной. – сказал я и, улыбнувшись, оставил ее одну.
Я дернул за ручку деревянной двери, которая тут же открылась, словно поджидая желанного гостя. Анна лежала на кровати.
– Голова почти не кружится. Иди ко мне. – она протянула руки.
Я подошел к ней и лег рядом. Она прижалась ко мне, словно котенок, желающий ласки. Я улыбнулся от умиления, а она поцеловала меня в шею.
– Я люблю тебя, Уилл. – прошептала она.
– И я тебя. – ответил я, прижав ее к себе. Она обхватила своими руками мой торс.
– Уилл, я хочу быть вампиром.
Я ожидал, что когда-нибудь она скажет это. Но сейчас я не был готов к этому, поэтому попытался перевести все в шутку.
– Ты хочешь быть опасной кусакой? – усмехнулся я.
– Ага. – пролепетала она. Ее голос походил на голос ребенка.
– Когда становишься вампиром, появляется какая-то холодная красота, которая делает вампира еще более сексуальным. Если ты станешь еще более сексуальной, я вообще не знаю, как буду жить с тобой. – я приобнял ее за талию и повалил на кровать, нежно поцеловав при этом в шею.
– Я серьезно, Уилл. – сказала она.
– А я что, шучу что ли? Смотри, какая ты красивая. Я уже не могу держаться. – говорил я, осыпая ее поцелуями. Я почувствовал, что ее настроение слегка приподнялось. Она улыбнулась. Я принялся щекотать ее ребра.
– Ай, хватит! – завопила она, задорно смеясь.
Она схватила мою руку и слегка прикусила ее.
– Уже кусаешься?
– Заслужил. – она обиженно поджала губу. Я положил ладонь ей на скулы и нежно разжал их. Также нежно я ее поцеловал.
– Укуси меня. – прошептала она. – Я хочу быть как ты. Тогда мы сможем быть вместе навсегда.