Юрген Хабермас самый знаменитый социальный философ и социолог современной германии, один из наиболее ярких представителей «Франкфуртской школы». В ходе становления своих философско-правовых взглядов, он увлекался изучением истории, психологии, литературы и экономики в университетах Геттингена, Цюриха и Бонна.
На формирование его философско - правовых взглядов, в том числе и понятие коммуникативного разума, очень серьёзное влияние оказали Маркс и Фрейд, сделавшие принципиально важный шаг на пути критического объявления понятия разума. Новое понятие разума критично (но связано с критикой общества, а не только с критикой разума, как у Канта) имеет всеобщий характер (будучи нормой процедур, выполняемых потенциально универсальным коммуникативным сообществом, а не актуальной очевидностью всеобщего акта «я мыслю», как у Декарта или Канта).
Первым шагом в этом развитии стала книга Познание и интерес (Erkenntnis und Interesse, 1968). В данной работе Хабермас разрабатывает модель критического диалога, с помощью которого надеется заново осмыслить претензии трансцендентной философии, согласовав последнюю с инструментарием социальных наук.
Начиная с 1971 года (а именно с выходом небольшой работы Предварительные размышления по теории коммуникативной компетенции, Vorbereitende Bemerkungen zu einer Theorie der kommunikativen Kompetenz) Хабермас стремится связать коммуникативное понятие разума с «лингвистическим поворотом», совершённым англо-американской аналитической философией. Обращаясь к соответствующим исследованиям К. –О. Апеля (и в тесном сотрудничестве с ним), Хабермас приходит к разработке понятия разума, опирающиеся на теорию языковых актов. Эта теория обстоятельно излагается в двухтомном труде Теория коммуникативного действия (Theorie des kommunikativen Handelns, 1981). Проработав много лет в институте имени Макса Планка по исследованию жизненных условий научно – технического мира в Штарнберге неподалёку от Мюнхена, из–за расхождения во мнениях с коллегами в 1981 году вернулся во Франкфурт.[3]
Для понимания позиции Ю. Хабермаса в этом вопросе показателен его спор с другим немецким философом К. О. Апелем, который раньше него начал разрабатывать этику коммуникативного дискурса. Основу разногласий между этими авторами составляет отношение к вопросу о возможности трансцендентального по своей природе окончательного обоснования (так называемого «последнего обоснования») коммуникативной дискурсивной этики, т.е. обоснования прицепов, лежащих её основе. С точки зрения Ю. Хабермаса, дискурсивная этика может быть обоснована лишь путем обращения к ресурсам реального жизненного мира. Философский дискурс, считает он, всегда исторически ограничен социокультурным жизненным миром конкретной эпохи и следовательно, не существует лежащих за рамками этого мира неоспоримых предпосылая понимания. Таким образом, философ исходит из того, что не бывает метадискурса как дискурса более высокого порядка задающего правила для подчинённых дискурсов. По мнению же К. О. Апеля, предложения сформулированные на уровне метадискурса, могут быть обоснованы окончательно и следовательно могут выступать в качестве трансцендентальной предпосылки дискурсов более низкого уровня. В данном случае присутствуют две стратегии обоснования дискурсивной коммуникативной этики. В принятии посылки окончательного обоснования Апелем и ее непринятия Хабермасом лежит главная линия разделения между формально-прагматической теорией и трансцендентально-прагматической теорией Апеля.
Наряду с немецкой классической философией, а также некоторыми идеями Маркса и марксизма, решившее влияние на становление Хабермаса как мыслителя оказали, философские и социологические концепции основателей франкфуртской школы. Он многому научился у Хоркхаймера и Адрону, и впоследствии неоднократно воздавал им должное. Однако скоро обнаружилось, что Хабермас и другие молодые франкфуртцы ищут свой путь в философии. Одним из пунктов размежевания был вопрос о степени близости или, наоборот, взаимоотдоления философии и политики. Лидеры института социальных исследований, на себе испытавшие последствия беспрецедентных социальных и политических потрясений, считали необходимым отвлечься от политики. С этим не согласились молодые студенты и в частности, и особенности, Юрген Хабермас. Он полагал, что философия не только может, но и должна участвовать в политических дискуссиях, именно философски осмысливая политические события. Но дело было не только в отношении к политики. Философ вступил на путь который всё дальше отдалял его от того понимания философии модерна, философии Просвещения, которые предложили основатели франкфуртской школы. Адроно скорее помогал, Хабермасу двигается по собственному пути. Но Хоркхаймеру, устремления молодого философа казались слишком политизированными.
По мере своего развития, философско - правовые Ю. Хабермаса, все больше опирались на его теорию коммуникативного действия, наиболее полно изложенной им в работе 1992 г. «Faktiziht und Geltung» («Фактичность и значимость» или, как один из вариантов перевода «Фактичность и нормативность»). И при этом он всё дальше отдаляется от учения Маркса и от идей философского марксизма. Его критическая теория общества, далеко ушедшая от традиционных вариантов франкфуртской школы, сосредоточена на теме «колонизация жизненного мира».[4] Развиваемая им здесь концепция делиберативной демократии (от dliberation – обсуждение) опирается на идеал общества свободных и равных индивидов, которые в политической коммуникации определяют формы совместной жизни.
Не совсем правильно было бы упрекать Хаберамса, в том, что он не видит опасностей и угроз современной эпохи. (Что не удивительно, ведь постоянной чертой учений Хабермаса, остаётся критика капитализма.). Раздел учения Хабермаса, который называется «универсальная прагматика», нацелен на то, чтобы разобрать последовательную программу универсальной значимости коммуникативных действий, а одновременно и программу по предотвращению и лечения общественной патологии в сфере общественной коммуникации. Такую патологию Хабермас понимает как формы систематически нарушаемой коммуникации, в которых отражается макросоциологичсекие отношения власти, в сфере «микрофизики» власти.[5]
Интерес Ю. Хабермаса к проблемам этики обусловлен марксисткой точкой зрения, утверждающей связь теории и социальной практики. Вместе с тем, к Хабермасовским исследованиям присуще, характерное для франкфуртской школы неомарксизма внимание к различию между традиционной и критической теории. Хабермас придерживается идеи того, что новая критическая теория должна сделать соответствующие выводы из кантовского утверждения о социальной значимости чистой теории, которая в действительности является практичной. Ю. Хабермас сосредотачивает свои усилия на разработке социально полезной теории с позиции неокнтианства.
Этику дискурса как теорию можно рассматривать как, попытку выполнить обязательство теории Канта, быть истинно практичной. Историческое развитие, в какой-то степени, заставила Хабермаса пересмотреть свои политико-правовые позиции, что являлось довольно сложным процессом. Однако очень показательно в этом плане то, что Хабермас начавший свой творческий как один из последователей неомаркстской школы, удалось догматический «диамат», но и тот марксизм, который долго исследовали Хоркхаймер и Адорно. Без акцентирования внимания на пересмотре своих социально – правовых установок и раскаянии. Хабермас в конце 20 века уже имел за плечами опыт критического и глубокого пересмотра теории марксизма и теории франкфуртской школы.
Своеобразие философской теории Хабермаса заключается в том, что он связал понятие разума с эмпирической теорией социальной эволюции, разработанной Марксом, Вебером и Парсонсом. Теория познания возможна лишь в качестве теории общества – мысль, проходящая через всё творчество Хабермаса. В противовес Марксу Хабермас чётко различает философию истории и теорию общественной эволюции. В центре Философских работ Хабермаса – «Теория коммуникативного действия».