На другое утро Исток хотел со всем войском возвратиться в Топер. Он созвал на совет старейшин. Однако те не успели еще подойти, как его окружило озверевшее войско, требуя, чтоб он вел его на Константинополь. Юноша понял, что ему не справиться с людьми. Ловкими и хитроумными уговорами ему, однако, удалось кое‑как успокоить их.
– Конница вернется в Топер, потому что по лесам и горам, где прячутся византийцы, она двигаться не может. Пешие пускай идут за добычей сами: ловят христиан, грабят скот, а потом двигаются к Топеру, чтобы всем вместе отправиться домой! Зима нынче мягкая, дорогу через Гем снегом не занесет. Если мы зазимуем здесь, Управда начнет собирать новое войско. Это нам не страшно, но у нас много добычи, она будет мешать, и мы потеряем все, что собрали.
Людей это удовлетворило. Пешие воины, простившись с конниками, разбрелись по лесам и ущельям. Исток отправился в Топер – ждать Ирину и Любиницу, оставив командовать анта Виленца и славина Ярожира и строго‑настрого приказав им не допускать, чтоб воины далеко расходились. Хотя никаких видов на то, что византийцам удастся собрать новую армию, не было, Исток потребовал, чтобы ему каждый день докладывали обо всех событиях. Он обещал вернуться через две недели.
Глубокая тревога охватила воеводу, когда после громких прощальных приветствий он поехал во главе своих всадников. Пустив галопом коня, он ускакал вперед. Даже Радо в эти минуты был лишним.
Когда далеко позади утих топот копыт, Исток бросил поводья, снял шлем и задумался.
«Слишком много радости вы мне послали, боги, слишком много. Смилуйтесь!»
Мысль о том, что сейчас он сможет приникнуть к сладостной чаше – увидеть Ирину, испугала его.
«Смилуйтесь! Даруйте мне еще только это, отдайте только ее, и мера наполнится. И тогда я готов на все!»
Но страшная змея уже подняла голову в его сердце и зашипела:
«Чего теперь бояться? Разве боги победили? Что такое Перун? Святовит? Твоя собственная рука победила, твой собственный разум вел войско! Кто спас Ирину? Перун, Святовит, парки? Она смеется над ними, не приносит им даров! Кто ее спас? Христос? Бог, которому она молится? Спас для того, чтоб ты, варвар, обладал ею? О нет! И все‑таки она верует во Христа и его Евангелие, молится ему за себя и за меня, поразившего стольких христиан! Неужто Христос разгневается на меня и отнимет Ирину в тот миг, когда я протяну руки, чтоб ее обнять?»
Ужас охватил героя; сердце, не ведавшее страха в самой лютой битве, затрепетало.
«О боги, о Христос, смилуйтесь, пощадите!»
Он закрыл глаза, чтоб не видеть грозных теней, плывших под облаками, будто вестники Перуна, вестники Христа. Потом среди этих теней возникла Ирина, в глазах ее светилась вера, на лице сверкала радостная надежда и блаженство любви, губы улыбались его сомнениям.
«Веруй, Исток, веруй в истину – и любовь Христова наполнит твое сердце», – властно зазвучал в груди знакомый голос.
Стук копыт привел его в себя. Всадники догнали задумавшегося командира.
– Не горюй, Исток! Через несколько дней мы будем гулять на свадьбе! А если они не приедут в Топер, пойдем на Фессалонику! Клянусь богами! – Озаренное радостью лицо Радо было обращено к Истоку.
Твердой рукой Сварунич собрал поводья, надел шлем, словно это могло уберечь его голову от печальных раздумий, и заговорил с Радо о свадебном пиршестве.
Когда Исток со своим отрядом снова появился под Топером, из лесов и пещер сбежались девушки, пастухи и дети, сторожившие добычу и пленных. В первый день Сварунич никому не сказал худого слова, не упрекнул взглядом. Он дал народу полную свободу, позволил праздновать победу: пусть люди упьются и наиграются вволю, пусть наедятся до отвала, пусть поют до изнеможения. Но на другой день зазвучали его суровые речи. Он согнал отряд в тесный овраг и поставил всех на работу. Плотники валили лес и сколачивали громоздкие деревянные телеги для перевозки зерна. Одни готовили ярма для волов, другие резали прутья и плели корзины, чтоб навьючить их на спины волам и лошадям, нагрузив богатствами, которые принесет с собой войско, грабившее по Фракии. Пастухам он велел отправляться в луга, чтобы серпами нарезать увядшей травы и связать ее лозой в тугие тюки. Он предвидел, что на обратном пути в опустошенных и сожженных краях скотине придется несладко.
Воинам велено было заняться снаряжением, почистить оружие, наточить мечи, заострить копья. В кузнице Рустика они обнаружили много подков, и кузнецы принялись подковывать лошадей, непривычных к каменистой дороге.
Девушкам он поручил раненых и подготовку провианта для воинов. Рабы мололи на жерновах ячмень и пшеницу, девушки пекли хлебы и укладывали их впрок в корзины. Работа закипела, словно они были не в походе, а у себя дома, в славинских или антских поселениях.
Исток осмотрел преторий и подготовил покои для Ирины. Надо было также убрать с форума следы крови и грабежей, похоронить мертвых в глубокой могиле за городскими стенами.
Когда все было готово к приходу невесты, Исток стал частенько подниматься на башню на морском берегу. Глядя оттуда на людской муравейник, кишевший вокруг города, он удовлетворенно улыбался.
«Как настоящий деспот, – думал он про себя и испуганно оглядывался, ибо боялся самой этой мысли, боялся, как бы она не вылетела из его головы и таинственной искрой не вспыхнула среди людей. – Но я делаю это только ради нее, – оправдывался он. – Ради тебя, Ирина, чтобы твое сердце не дрогнуло при виде ужасов войны, чтобы не устыдилась твоя душа и чтобы ты, привыкшая к роскоши, не зарыдала, оказавшись среди варваров. Тебя будут приветствовать воины, каких нет в Византии, тебя будут приветствовать, как палатинцы приветствуют Феодору, когда она приезжает в их лагерь. А ты, о мой Эпафродит!.. „Мехеркле![133]– скажешь ты. – Не напрасно я тратил на него золотые монеты“. Как вспыхнут твои глаза, когда ты увидишь мое войско и мое племя! Ведь это они отомстили, кровью отомстили и еще будут мстить Константинополю, преступному и неблагодарному, осудившему тебя на смерть. Месть, Эпафродит, за тебя и за твои страдания!»
Прошла неделя.
Радо начал беспокоиться, на лице Истока появились тени.
– О боги, – молился он, – смилуйтесь. Христос, сохрани ее!
Море волновалось, беспокойные волны набегали на берег.
Радо резал ягнят одного за другим, приносил на костер дары Деване и паркам. Потом выбегал на берег, смотрел в морскую даль, лил масло в волны, надеясь успокоить их, бросал рыбам куски мяса в надежде отвести надвигавшуюся бурю.
– Они не придут по морю, Исток, они приедут по суше!
Радо вскочил на коня и помчался по дороге в Фессалонику. Очень скоро он вернулся, разыскал Истока и принялся уговаривать его:
– Идем! Мы должны пойти в Фессалонику! За Любиницей, за Ириной! Ох, уж этот Радован! Он вконец там упился! Заболтался, может быть, даже все выдал! Клянусь Перуном, певец, я убью тебя и не стану раскаиваться в этом!
Девушки грустными взглядами провожали героев, томившихся на башне, встречавших на морском берегу восход и заход солнца.
– Герой, спаси свою невесту! – шептали они. – Для чего же войско! Для чего же сила? На Фессалонику!
– На Фессалонику! – говорили между собой воины, печалившиеся печалью Истока; не задумываясь, они бросились бы по первому зову своего любимого командира на сотни вражеских копий.
На восьмой день пригнали добычу пешего войска. Гонец передал Истоку слова Виленца и Ярожира: «Мы не встречаем никакого сопротивления, византийцев нигде нет. Крепости сдаются без боя, гарнизоны разбегаются».
– Смилуйтесь, боги! – Истока встревожили эти радостные вести.
И вдруг до его ушей донесся крик Радо:
– Парус, парус, парус!
Исток взлетел на башню. Солнце озаряло пенящиеся валы багряным золотом, далеко‑далеко, на горизонте, в самом деле виднелся парус – словно чуть позолоченное белое крыло птицы.
– Парус! – повторил Исток.
– Подходит! – воскликнул Радо, сжимая его руку.
Сердца богатырей затрепетали в этот миг, как у молоденьких девушек, услышавших шаги своих милых. Юноши онемели, весь мир исчез, исчезло войско, исчезли ратные дела – все пропало, все поглотило одно желание, одна мысль, одна страсть. Их души устремились к далекому белому парусу, и стоило ему чуть колыхнуться, накрениться влево или вправо, как оба одновременно вздрагивали. Руки сами собой протягивались вдаль, тоскуя и призывая:
– Придите, голубки, прилетайте, милые!
Белое крыло на пучине постепенно росло. Море, вспененное южным ветром, билось о берег, словно чувствуя, какую безмерную радость несет оно на своих волнах. Порывы ветра усилились, зашумел лес, парус наполнился, корабль быстро понесся к берегу.
Исток пришел в себя и бросился вниз по лестнице, за ним побежал Радо.
– На форум, на форум! Они подходят, подходят!
Из уст в уста передавались его слова, лагерь забурлил. Застучали копыта коней, девушки оставили на кострах ягнятину и поспешили в гавань, толпа с криками теснилась на берегу.
Пылающий золотой шар солнца коснулся морской глади, затрепетали в его ласковом свете пурпурные вуали Ирины и Любиницы. Засверкали шлемы и панцири, конница уже выстраивалась вдоль всего пути от гавани до форума.
– Зажечь огонь на маяке!
Этим сигналом Исток давал знать Радовану, что можно безопасно входить в гавань.
Солнце, словно вдруг удивившись, поднялось над морем и мгновенно исчезло. Багровое пламя вспыхнуло во мраке на верхушке башни, озарив город и море.
На корабле загорелся факел и описал огненную дугу за бортом. За ним второй, третий.
– Подходят, это Эпафродит, Ирина, о боги!
Исток обезумел от радости, рука, сжимавшая рукоятку меча, дрожала.
– Факелы! Костры на берегу!
Юноши бросились к грудам хвороста и смолистыми факелами подожгли их – образовалась сверкающая огнями улица.
Волнение Истока передалось его племени; воины, женщины, дети – все стояли как завороженные. Девушки, одетые в белые одежды, окружили причал. И чем темнее становилось, тем все более волшебным светом озаряло их пламя – казалось, будто морские вилы вышли из моря и танцуют на берегу.
Когда свет костров достиг корабля, шум стих, тысячи глаз устремились к прекрасному паруснику, гордо и торжественно подходившему к причалу. Тени людей качались на его мачтах – матросы увязывали и убирали паруса. Слышны были удары весел, и тонкий слух уже мог различить струны Радована.
Тут толпа больше не выдержала, море огласили крики радости.
Корабль встал почти возле самого берега. Заскрипел ворот, якорь вонзился в песок, прочно удерживая судно. С палубы спустили лодку, закачалась веревочная лестница, по ней спускались люди.
И снова наступило безмолвие, нарушаемое лишь прерывистым дыханием толпы. Фонарь на носу лодки танцевал на волнах, струны грянули свадебную песнь. Тихими взмахами весла вели лодку к берегу. Последние удары, последние взмахи, и вот она коснулась причала. Выскочив на сушу, проворные матросы подтянули лодку к ступенькам. И тогда все увидели капюшон философа, а рядом с ним в пламени засверкали две золотые диадемы в прекрасных волосах, две гибкие фигуры сбросили плащи и поддержали Эпафродита. На белоснежных руках блеснули драгоценные браслеты, Ирина и Любиница вступили на берег.
– Pax, eirene! – произнес Эпафродит, выпустив руки невест. И вот блеск диадем слился с сиянием доспехов Истока и Радо.
Народ безмолвствовал, словно был околдован, слышался только треск факелов и стук копыт по камню. Девушки трепетали, потрясенные красотой Ирины, взволнованные счастьем Любиницы. Сам Эпафродит застыл на месте, как олицетворенная мысль, восхищенный зрелищем любящих сердец и их неописуемым счастьем. Капюшон упал с его головы, белые волосы, неумащенные с тех пор, как он надел хламиду философа, трепал ветер; грек внимал голосу судьбы в душе своей: «Итак, все кончено! То, чего у тебя нет и никогда не было, ты дал другим – единственное и самое великое – любовь. Все кончено!» В глазах его сверкнула влага, сердце дрогнуло, и старик, стоически перенесший столько испытаний, вдруг вытер слезу. Но тут же он поспешно оглянулся, словно устыдившись этого, и обратил взор на девушек. Старые глаза Эпафродита загорелись восторгом. Чувство восхищения победило волнение души, и, потрясенный, он прошептал:
– О Афродита, какой народ! Таких девушек нет при дворе! Мехеркле, нет! Они точно спутницы Дианы, сама Афина спустилась с ними с Акрополя!
Тут из лодки неловко выбрался последний ее пассажир – Радован. Он обвел взглядом Истока, Ирину, Любиницу и коснулся струн. Комок встал в горле старого певца, губы задрожали. Он зарыдал бы, громко, навзрыд зарыдал бы, но поспешил глотнуть воздуха. Это помогло, он совладал с собой и грянул по струнам. Тишина была разбита, девушки затянули свадебную песнь.
Исток немного пришел в себя и вспомнил про Эпафродита. Повернулся к нему, поклонился низким византийским поклоном и сказал:
– Яснейший, как мне вернуть свой долг?
– Будь счастлив, ты ничего не должен Эпафродиту! Пойдем! Вечер холодный!
И все направились вдоль шеренг всадников по улице через форум и преторий. Девушки окружили поющего Радована; толпа кричала, воины выкликали приветствия.
Эпафродит радовался, видя на конях могучих богатырей, и без конца повторял:
– Какой народ, какой народ!
А Истоку он сказал:
– Хорошо я тебя выучил, мехеркле. Это – палатинцы, а не варвары.
Они подошли к преторию, и Исток ввел их в покой, предназначенный для Ирины. Это была та самая комната, где она жила у дяди Рустика.
На стене висела икона богородицы. Девушка сняла диадему, опустилась на колени перед священным изображением и, склонившись до земли, промолвила:
– Хвала, слава, честь и благодарность тебе, пресвятая дева!
Словно подгоняемый неведомой силой, Исток опустился рядом.
– Хвала, слава, честь… – вторил он.
Эпафродит распростер руки над коленопреклоненными и торжественно по‑отцовски произнес:
– Мой конец – ваше начало. Чего не было у меня, я дарую вам. Факелы, стремившиеся друг к другу, сегодня слились в одном пламени. Пусть небо подливает масло в сей священный огонь, дабы он горел до самой смерти. Мир, мир во веки веков! Аминь!
Обливаясь слезами, встала Ирина и поцеловала его руку. Исток низко поклонился и поцеловал ему ногу. Эпафродит обнял Ирину, прижал ее к груди и поцеловал в лоб.
Потом обнял Истока и поцеловал его в щеку.
– Благословен будь, сын трех отцов: Сваруна, тебя родившего, Эпафродита, тебя учившего, и Радована, ткавшего нити твоей судьбы! Благословен будь, свободный сын свободного народа!
– Прости мне обман, – рыдал Исток.
– То не был обман, сын трех отцов!
Рабы Эпафродита внесли драгоценные дары для Ирины, яства и дорогое вино.
Еще несколько минут сидел Эпафродит среди счастливых людей, потом поднялся и стал прощаться:
– Мой путь окончен, Исток! Будь победителем, будь славен, будь мечом мщения! Ибо ты отмечен судьбою.
Они осушили чаши и проводили грека к кораблю. Войско шумело на торжественном пиршестве, море беспокойно билось о берег.
– Не уезжай! – воскликнула рыдающая Ирина, хватая руки старика, который уже спускался в плясавшую на воде лодку.
– Не уезжать? Нет, я еду. Дело сделано! Приходи, смерть!
Он легко спрыгнул в челн, закутался в свою хламиду, ударили весла, лодка закачалась на гребнях. Корабль поднял паруса и поплыл к югу, туда, где философ Эпафродит станет ждать своего часа среди подобных себе мудрецов.
ЭПИЛОГ
В сладких грезах купался Исток с тех пор, как к его груди прильнула Ирина. Жадно припав к чаше безмерного счастья, отпущенного судьбой, он медленными глотками вкушал чистую любовь. Дни летели как часы, а между тем юг превращался в север. С гор подул студеный ветер. Старые воины встревоженно поглядывали на окутанные серой мглой горы, предвещавшие снег. Сварунич не чувствовал холода, его обдувало нежное тепло, которым дышала душа Ирины.
Спустя четырнадцать дней возвратились Виленец и Ярожир, которые выдержали тяжелые бои с византийскими легионами, храбро прорвавшись к самому Гему; тогда Исток пришел в себя, приказав войску подниматься и уходить на север.
Неудержимым потоком катились отряды славинов и антов по пути, отмеченному мечом и пожаром. Телеги скрипели под грузом добычи, которую увозили с собой победители. Неисчислимые стада, мыча и блея, тянулись за войском. Останавливаясь на ночлег, люди жарили на вертелах ягнят и предавались веселью.
Окруженные отборными воинами, в крытой повозке ехали Ирина и Любиница. Рядом с ними двигались Исток и Радо, а следом за ними гуннский конь тащил двуколку, где среди баклажек восседал Радован. Он без устали бил по струнам и без устали прикладывался к баклажкам, так что голова его непрерывно качалась из стороны в сторону. На Геме уже выпал снег, однако они без особых трудностей успели добраться до Дуная. Там веселились два дня, возлагая обильные жертвы на алтарь богов. Это был прощальный пир, ибо здесь отряды антов расставались со славинами. Священными клятвами любви и братского согласия клялись они друг другу, обещая, что по первому зову Истока снова возьмутся за копья и пойдут за ним, куда он поведет.
Вскоре отряды прибыли в град, где в тесной землянке ютился старейшина Сварун, лежавший при смерти на овечьей шкуре. Звуки рогов не оживили его. Печаль и скорбь одолели старика, высосали его кровь, он был глух и нем ко всему вокруг. Услыхав голос Истока, он шевельнулся, пробормотал что‑то невнятное, но глаз не открыл. Но вот он почувствовал на холодном лбу нежную руку Любиницы и приподнял усталые веки – словно сквозь беспросветную мглу простирался его взгляд; он повеселел, его губы задвигались, неверной рукой он что‑то искал. Наконец согбенный вождь, опираясь на Истока, поднялся на своем ложе. Из груди его вырвался глубокий вздох, точно он пробудился от кошмарного сна. Взгляд ожил, старик осмотрелся вокруг, раскрыл объятия Истоку, Любинице, Ирине и зарыдал, как ребенок.
Прошла зима. Не довелось Сваруну принять на руки внука, которого подарила Ирина. Прежде пришла Морана и увела его своей ледяной рукой в другой мир.
Ирина родила семь сыновей, семь ясных соколов, а дух Истока породил тысячи воинов, которые сражались с Византией, прошли всю Иллирию, пришли в Элладу, к могиле Эпафродита, и застучали в ворота самого Константинополя.
Гунны искали у них покровительства и гостеприимства, аварский каган разорвал союз с Византией и просил дружбы у славинов и антов, которые, храня заветы Истока, жили в тесном согласии, овеянные славой под солнцем свободы.
[1]Отроки – здесь в значении «молодые воины», позднее – младшие дружинники у князей.
[2]Святовит – в верованиях некоторых, главным образом прибалтийских славянских племен в более поздние времена – бог солнца, податель земных благ, от которого зависит урожай.
[3]Вилы – по анимистическим представлениям западных славян последующих столетий – двадцать семь сестер‑богинь, олицетворявших различные силы природы.
[4]Славины – западная ветвь славянских племен.
[5]Хильбудий – византийский военачальник, в 530 г. назначенный Юстинианом наместником Фракии.
[6]Сварог – в религии ряда славянских племен в более поздние времена – бог солнца (огня) и созидательной силы.
[7]Перун – бог грома и молнии, громовержец, он же олицетворял грозовые тучи, несущие дождь и оплодотворяющие землю.
[8]Морана – в религиозных представлениях западных славян XIII в. – богиня смерти, зимы.
[9]Девана (Лада, Жива) – согласно западнославянским легендам более позднего времени, богиня любви и плодородия, подобная античной Диане. В романе упоминание Деваны – один из типичных анахронизмов.
[10]У язычников‑славян распространено было почитание деревьев. Под раскидистыми ветвями липы приносили в жертву животных.
[11]Речь здесь идет о византийских купцах из западной части Малой Азии, в VI в. (как и в древности) называвшейся Азией и принадлежавшей Византии.
[12]Даждьбог – у славян бог солнца, сын Сварога, иначе – Сварожич.
[13]Велес (или Волос) – славянский бог, покровитель скота.
[14]Трибун (иначе – префект) – в византийской армии командир легиона, воинского подразделения, состоявшего из одной‑двух тысяч воинов‑пехотинцев или трехсот‑пятисот всадников.
[15]Готы – германское племя, сыгравшее значительную роль в судьбах как Западной, так и Восточной Римской империи.
[16]Фракия и Мезия – византийские провинции на северо‑востоке Балканского полуострова, куда славяне вторгались особенно настойчиво и энергично.
[17]Варвары – так византийцы, по античной традиции, называли всех неромеев (ромеи – самоназвание коренных византийцев), чужеземцев.
[18]Юстиниан (527–565) – византийский император (или василевс: по‑гречески – царь), в правление которого империя вела широкую завоевательную политику на западе с целью восстановления здесь прежних границ Римской державы.
[19]Феодора (род. в нач. VI в. – 548) – византийская императрица, жена Юстиниана.
[20]Преторий – у древних римлян, позднее и у византийцев – центральная часть военного лагеря, где находился полководец.
[21]Таксиарх – командир таксиса (сотни воинов).
[22]Пергамен – писчий материал, употреблявшийся в Византии наряду с папирусом.
[23]Гем – Балканский хребет.
[24]Гунны – обширный племенной союз, основу которого составлял народ, образовавшийся в результате слияния тюркских кочевников – хунну (пришли в Европу из Центральной Азии) с угорскими племенами Приуралья и Поволжья.
[25]Стрибог – в древнеславянской религии – бог ветра.
[26]Велисарий (504–565) – византийский военачальник, сподвижник Юстиниана в его попытках реставрации Римской империи.
[27]Гелимер – король вандалов в 530–534 гг.
[28]Анты – восточная ветвь славянских племен, расселившихся в VI в. на северных рубежах Византийской империи.
[29]Господи помилуй! (греч.)
[30]Давории – победные песни древних славян.
[31]Манипула – воинское подразделение древних римлян, составлявшее половину когорты.
[32]Славины, славины! (греч.)
[33]Волхвы, или ведуны – кудесники и прорицатели, выступавшие у славян‑язычников в роли служителей первобытного культа.
[34]В Византии VI в. были уже известны водяные мельницы, однако употреблялись еще и ручные, приводившиеся в движение рабами или животными (к примеру, ослами).
[35]Шетек – по более поздним, распространенным у некоторых славянских племен, представлениям – божество домашнего очага (домовой – у восточных славян IX–X вв.).
[36]Вархуны, авары (в позднейших русских летописях – обры) – тюркская орда, вторгшаяся в середине VI в. в Европу из закаспийских степей.
[37]Гебр – древнее название р. Марицы.
[38]Византийская империя при Юстиниане трижды воевала с Ираном; здесь имеется в виду война 540–545 гг.
[39]Подразумевается храм святой Софии в Константинополе.
[40]Моры – по верованию древних славян – духи предков.
[41]Мир вам! (лат. и греч.)
[42]Светоний Гай Транквилл (75–160) – римский историк, автор знаменитых жизнеописаний 12 цезарей, в том числе диктатора Юлия Цезаря (100–44 гг. до н. э.).
[43]Ксеркс – древнеперсидский царь, правивший в V в. до н. э.
[44]Пропонтида – Мраморное море.
[45]Архипелаг – имеются в виду острова Эгейского моря.
[46]Феодосий II (408–450) – византийский император.
[47]Форум – в византийские времена площадь в городе, где устраивались парадные манифестации и сборища в честь императоров, военные парады и пр.
[48]Константин – римский император Константин Великий (306–337 гг.), при котором завершилось превращение империи в военно‑бюрократическое государство.
[49]Золотой Рог – глубоко вдающийся в сушу залив, разделяющий Константинополь надвое.
[50]Палатинский легион – легион, предназначенный для охраны императорского дворца.
[51]Милиарисий – византийская серебряная монета. 12 милиарисиев равнялись по стоимости золотой номисме, весившей около 4,5 г.
[52]Восстановитель города и мира (лат.) – почетный титул императора Юстиниана.
[53]Талант – в древности крупная денежная единица на Востоке и в Греции.
[54]Деспот – один из принятых в Византии титулов императора.
[55]Святая София (греч.).
[56]Герулы – германское племя. Вместе с готами они нападали на Римскую империю, затем были подчинены гуннами, а около 500 г. основали на Дунае свое «царство», которое вскоре было разгромлено германцами‑лангобардами.
[57]Тит (79–81 гг.) – римский император из династии Флавиев.
[58]Траян (98–117 гг.) – римский император из династии Антонинов.
[59]Зеленые, голубые – основные из так называемых цирковых партий в Византии.
[60]Все суета сует (лат.)
[61]Золотые ворота – юго‑западные ворота Константинополя, открывавшие въезд на улицу, которая вела к Амастрианской площади.
[62]Триумфальной арки (лат.).
[63]Перефразированный текст из Евангелия, согласно которому Иисус Христос изобличал фарисеев словами пророка Исайи: «Люди сии чтут меня устами, сердце же их далеко отстоит от меня».
[64]Патрикий – знатный вельможа в Византии.
[65]Аркадий (395–408 гг.) – восточно‑римский император, в окружении которого большую роль играли варвары.
[66]Димы (от греч. «демос» – народ) – в V–VII вв. спортивно‑политические организации жителей больших византийских городов.
[67]Консулар – бывший консул, то есть уже отбывший свою должность; почетный титул в Византии.
[68]Речь идет об ограблении Рима вандалами в 455 г., действовавшими во главе со своим королем Гензерихом, или Гейзерихом (428–477).
[69]Готское Евангелие – Евангелие, переведенное на готский язык Ульфилой (род. в 310 г.), считающимся первым епископом готов.
[70]Императорские инсигнии – знаки императорского достоинства в Византии.
[71]Лабарум‑стяг – священное знамя, или хоругвь, византийских императоров во 2‑й четверти IV в.
[72]Термы Зевксиппа – самые большие публичные бани в Константинополе.
[73]Спина – невысокая каменная стена, пересекавшая арену константинопольского ипподрома.
[74]Змеиная колонна – античный памятник; отлитая из бронзы колонна в виде трех сплетенных змей была захвачена греками у персов после разгрома Ксеркса во время греко‑персидских войн (первая половина V в. до н. э.).
[75]Колосс Геракла. – Константинопольский ипподром украшала огромная медная статуя Геракла – популярнейшего героя греческой мифологии.
[76]Лисипп (IV в. до н. э.) – знаменитый греческий художник и скульптор времен Александра Македонского.
[77]Августа – составная часть титула византийской императрицы («возвеличенная богами»).
[78]Вельзевул – верховный бог древних финикийцев и филистимлян, в христианской религии превратившийся в предводителя дьяволов, чертей. Синоним сатаны.
[79]Топер, или Топир – приморский город‑крепость в византийской Фракии, взятый славянами во время войны с Византией в 550–551 гг.
[80]Давид – царь израильско‑иудейского царства (конец XI – середина X в. до н. э.), согласно богословской традиции, был певцом и поэтом.
[81]Молох – жестокий бог, для умилостивления которого приносили в жертву детей.
[82]Обычно византийские императрицы и другие женщины из императорской фамилии разрешались от бремени в особом дворцовом покое, стены которого были обиты пурпурной тканью.
[83]Орлиный зал – зал в императорском дворце, выстроенный в IX в., в царствование Василия I (867–886 гг.). Здесь – анахронизм.
[84]Силенциарий – дворцовый чиновник в Византии, близкий к особе императора.
[85]Пей долгие годы и всегда побеждай! (лат.).
[86]Магистр эквитум (Magister equitum) – в Византии воинская должность (магистр конницы): так назывался один из двух главнокомандующих действующей армией.
[87]Христос Пантократор – Христос Вседержитель, то есть над всем владычествующий. Так обычно в Византии называли Иисуса Христа.
[88]Псалтырь – книга псалмов (религиозных песнопений), составленная в середине II в. до н. э. и содержащая тексты около 150 таких молитвенных песнопений, включенных в Ветхий завет.
[89]Мурсианские болота – топкая местность в Паннонии.
[90]Павел Силенциарий (точные даты жизни неизвестны) – современный Юстиниану поэт, автор эпиграмм, лирических стихотворений.
[91]Божественный Юстиниан (лат).
[92]Кодекс справедливости, правильно – Гражданский кодекс, или Кодекс гражданского права – свод законов.
[93]Саисские рабыни – рабыни из египетского города Саиса.
[94]Поклон с целованием туфли (греч.).
[95]По Апокалипсису, или Откровению Иоанна (так называется заключительная часть священной книги христианской религии – Нового завета), явившийся рассказчику, то есть Иоанну, фантастический зверь наделен способностью творить чудеса: по воле этого двурогого животного, говорящего, как дракон, знак его, таинственное число 666, запечатлевался на правой руке или лбу «всем – малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам».
[96]В римской армии подразделения пехотинцев, отличавшиеся между собой родом оружия и возрастом воинов.
[97]Амаласунта (498–535 гг.) – дочь остготского короля Теодориха.
[98]Согласно Евангелию, Иисус Христос, гневно бичуя фарисеев и книжников за их лицемерие, сравнивал их с окрашенными гробами.
[99]Одно из 14 посланий апостола Павла, составляющих часть Нового завета.
[100]Стола – в Византии принадлежность императорского одеяния, обычно шелковая, без рукавов; столу с цветными параллельными полосами носили также священники.
[101]В 529 г. император Юстиниан закрыл Афинский университет.
[102]В античные времена и в Византии прямоугольный двор, сад или площадка, обнесенные крытой колоннадой.
[103]В Византии воинская должность (магистр пехоты).
[104]Гоплит – в древней Греции тяжеловооруженный пехотинец.
[105]Виссон – сорт тончайшей кожи, употреблявшейся для шитья верхнего одеяния.
[106]Гинекей – женская половина дома у древних греков и в Византии.
[107]Авраам – один из мифических библейских «праотцев» (патриархов).
[108]Атриум, или атрий (лат. – «черный»), – центральная часть в римском доме, закрытый внутренний двор, куда выходили остальные помещения.
[109]Вот она, греческая верность (лат.).
[110]Претор фискалис – в Византии высший чиновник, ведавший сбором налогов, один из восьми преторов.
[111]Юридическое понятие, означавшее гласный надзор за оставшимся на свободе человеком.
[112]Превосходительный (лат.).
[113]Благороднейший (лат.).
[114]Клиент – здесь: «лично зависимый человек».
[115]Слава богу! (лат.)
[116]Моя вина (лат.)
[117]Префект, точнее, префект претория – высший гражданский правитель, обладавший широкой административной и судебной властью.
[118]Пилум – у римлян и византийцев легкое копье, дротик.
[119]Таблиний – у древних римлян, а также в Византии соединенное с атриумом помещение, служившее обычно столовой.
[120]Доверительно (лат.).
[121]Авессалом – по ветхозаветному рассказу, третий сын царя Давида, отличавшийся редкой красотой, большим честолюбием и еще при жизни соорудивший себе памятник близ Иерусалима.
[122]Синесий Киренский (около 370 – около 413 гг.) – византийский епископ, видный оратор и философ.
[123]Савл – новозаветный апостол Павел, легендарный персонаж
[124]Да почиет в мире и во Христе торговец Эпафродит!
[125]Намек на закрытие Юстинианом языческих школ.
[126]Пусть сожрет тебя дьявол, коровий хвост (лат.).
[127]Побеждай всегда! (лат.).
[128]В устах героя романа, славина Истока, обращение к паркам (богини судьбы у древних римлян) – историческая нелепость, ибо славяне, по свидетельству Прокопия, не верили в судьбу.
[129]Имеется в виду война Византии против Остготского королевства, начавшаяся в 535 г.
[130]Подразумевается Юстиниан, передавший антам земли по левобережью Дуная.
[131]Герман – византийский патрикий, племянник Юстиниана.
[132]Цурул – город на территории Фракии, ныне – Чорли.
[133]Клянусь Гераклом! (греч.).