«Единый Бог — единое человечество» — такова в действительности внутренне необходимая импликация коранического монизма. Но было бы ошибочно, как часто это делают эксклюзивисты, понимать это единство как единообразие, своего рода униформу, — одна религия, одно государство, одна партия и т.д. Надо осознавать, что, с точки зрения строгого монизма, только Бог подлинно един, всё остальное множественно; да и сам Бог абсолютно един лишь со стороны сущности (зат), ибо Он множествен в аспекте своих имен и свойств/атрибутов. Единство человечества поэтому непременно предполагает его многообразие, в том числе и религиозно-конфессиональное. И Коран многократно подчеркивает, что это многообразие вполне соответствует Божьему плану мироустройства.
Когда Бог сообщил ангелам о намерении сотворить человека, который будет Его наместником на земле, те возражали: «Укоренишь ли Ты там такого, / Кто станет сеять смуту и проливать кровь?!», на что Господь ответил: «Воистину, Я знаю неведомое вам!» (2:30). Всезнающему и премудрому Богу лучше всех, конечно, было ведомо, что различия между людьми (индивидуальные, этнические, конфессиональные и др.) чреваты распрями, конфликтами и войнами. Но именно наличие таких различий в потребностях и возможностях и должно обеспечивать сотрудничество, столь необходимое для подобающего исполнения человеком своего наместничества.
Разнообразие интеллектуальных способностей призвано, среди прочего, содействовать лучшему пониманию данных Господом откровений. Об этом, видимо, и говорится в айате 4:1, призывающем людей воздать благоговение Всевышнему, сотворившему их из единой души, но различными.
Плюрализм в мире, различия людей в языках и цвете кожи суть «знамения Божии для людей знающих» (30:22), проявление Его высшей мудрости. Многообразие должно содействовать общечеловеческой солидарности, гармонии и взаимному обогащению:
О люди!
Мы создали вас мужчинами и женщинами,
Сделали вас народами и племенами,
Чтобы вы [лучше] знали друг друга.
(49:13)
В том же духе призывает и кораническое откровение: «Помогайте друг другу/ В добрых и благочестивых деяниях,/ Но не в грехе и агрессии» (5:2). Для углубления взаимопонимания с другими общностями мусульмане должны вести диалог, притом «наиблагообразнейшим образом», максимально позитивным, конструктивным и доброжелательным — со всеми иноверцами (16:125), но особенно с «людьми Писания» из числа христиан и иудеев (29:46).
Сам Бог распределял единое человечество по различным религиям, и Им предрешено сохранить такие различия до Судного дня (2:213; 10:19). Поэтому коранические откровения предостерегают от попыток упразднить их, тем более от стремления к насильственному объединению людей под знаменем одной-единственной религии. Как неоднократно Бог напоминает Пророку, если бы Бог восхотел, люди не поклонялись бы иным божествам наряду с Ним, если бы Ему было угодно, чтобы все принимали истинную веру, Он бы это сделал сам (6:107; 10:99; 16:93 и др.). Всевышний таким образом испытывает людей в дарованных им откровении, разуме и свободе — воспользуются ли они ими для подобающего служения Ему, нравственного совершенствования и конструктивного сотрудничества, или наоборот.
Плюрализм не есть проклятие или отклонение, он обусловлен самой Божьей волей и мудростью. Многообразие призвано стать источником не распрей, а соревновательности в служении общему благу:
Воистину, каждой [общине]
Мы установили [свой] закон и путь.
Если бы Бог захотел,
Сделал бы вас единой [религиозной] общиной.
Но [Ему было угодно иначе],
Дабы испытать вас в дарованном вам.
Так соревнуйтесь меж собою в деяниях добрых.
К Богу вы возвратитесь,
И Он поведает вам [истину] о том,
В чем было различие меж вами.
(5:48)
Это позитивное предназначение плюрализма прекрасно выражено в широкораспространенном речении, возводимом к Пророку: «Воистину, разнообразие [во мнениях] моей общины есть признак [Божьей] милости [к ней]» (ихтиляф уммати рахма). Наша классическая богословско-законоведческая мысль по достоинству оценила такое разнообразие, одобрив плюрализм правовых толков-мазхабов. Настало время распространить такой толерантно-плюралистический подход и на собственно богословскую сферу, причем, не только в рамках уммы Пророка, мусульманской общины, но и в отношении к умме Бога, ко всему человечеству.
О вечности Ада
Коран (как до него и Библия) говорит о вечном пребывании грешников в Аду (2:81; 4:169 и др.), откуда им не выйти (2:167; 15:48; 22:22); с ними не покончат, не умертвят их (35:36); и не вступить им в Рай, пока верблюд не пролезет в игольное ушко (7:40). В одном хадисе повествуется, как в Судный день приводят смерть в образе барана, которого закалывают (Б 4730; М 2849), что символизирует нетленное пребывание людей в Раю и Аду.
Господствовавшая в мусульманском богословии доктрина настаивает на вечности адских мук в отношении всех многобожников и неверных, представляя надежду на освобождение от них лишь для грешников из числа мусульман/единобожников. Однако были и такие мыслители, которые в Коране, Сунне и в высказываниях сподвижников Пророка находили весомые аргументы в пользу учения о конечности Ада, о последующем осенении всех его обитателей Божьей милостью[18].
Первый аргумент. Бог всемилосерд. Имя-эпитет ар-Рахман, «Всемилостивый» — второе, наряду с Аллахом, собственное имя Бога. Сотни раз в Коране Бог описывается как всемилостивый и всепрощающий, как «милостивейший из милосердных» (архам ар-рахмин). Более того, в айате 6:24 сказано, что «Господь предписал Себе милость [к людям]». Хорошо известно и разъяснение Пророка к айату: по создании тварей Бог сделал надпись, находящуюся при Нем, над Престолом, — «Воистину милость Моя превышает гнев Мой!» (Б 3194, 7422; М 2751)[19].
Многочисленны и айаты, благовествующие об универсальности Божьей милости, которая «охватывает всякую вещь» (7:156; 40:7); поэтому отчаяние в Его милости есть грех и проявление маловерия (12:87; 15:55–56; 39:53). Также часто Бог в Коране наставляет мусульман прощать обидчиков и врагов (5:13; 24:22; 42:40 и др.). От Пророка Он требовал проявлять к враждующим неверным не просто великодушие, а благородное великодушие (ас-сафх аль-джамиль — 15:85). На милость Божью, стало быть, вправе надеяться даже неверные.
И айат 39:53 возвещает, что Бог может отпустить все грехи. Богословы-ригористы, обрекая неверных на вечную кару, ссылаются на другие айаты, исключающие из Божьего прощения многобожие (4:48) и неверие (47:34). Толерантные же мыслители относят такого рода айаты к разряду «педагогических», имеющих сугубо воспитательно-устрашающее назначение. Кроме того, отмечают они, в этих айатах непрощение многобожников или неверных еще не означает непрерывность наказания, его бесконечность.
Второй аргумент. В тех же грозных выражениях Писание увещевает и грешников из числа самих мусульман. Разъясняя в начальных айатах суры 4 некоторые правила касательно брака и раздела имущества, Всевышний далее предупреждает: «Таковы предписания Божии…/ Ослушавшиеся Бога и посланника Его,/ Преступая законы Его,/ Того Он ввергнет в Ад,/ Где ему пребывать вечно» (4:14). А совершившему преднамеренное убийство мусульманину та же сура обещает: «Возмездие тому будет Геенна,/ И там вечно он пребудет» (4:93). Если «сектанты» (хариджиты и мутазилиты) настаивают на Божьем исполнении такой угрозы, на вечном наказании великогрешных мусульман, то «ортодоксальные» суннитские богословы единогласно отвергают буквальное толкование этих айатов, полагая, что после соответствуюшего пребывания в Аду все согрешившие мусульмане Божьей волей выйдут оттуда и вступят в Рай. По мнению сторонников толерантной интерпретации, в том же «педагогическом» ключе следует понимать и айаты, обращенные к неверным.
Третий аргумент. Указанные свидетельства Корана говорят лишь о том, что обреченные неверные остаются в аду, покуда он существует; доколе он есть, им не выйти оттуда, как выходят оттуда единобожники. Ведь это не одно и то же: выйти из тюрьмы, а тюрьма остается тюрьмой, или освободиться из тюрьмы вместе с ее разрушением. Нельзя же приравнивать Ад к Раю по вечности и бесконечности — «в пользу такого равенства нет ни одного свидетельства из Корана или Сунны» [Ибн-аль-Кайим, 1990. С. 402].
Четвертый аргумент. Сам Бог в Коране дает нам знать о педагогической направленности «грозных» айатов, называя в других айатах временные сроки наказания в Аду или ставя их в зависимость от Своей суверенной воли.
Так, айат 78:23 определяет неверным пребывание в Геенне «на века» (ахкаб), а «век» (хукб), по различным оценкам, варьируеться от нескольких десятков лет до нескольких тысяч лет. Значит, наказанию определен срок, пусть и долгий, но все равно оно имеет конец.
Согласно же другому айату 11:107, неверные будут пребывать в Аду «доколе существуют небеса и земля» (или: «по продолжительности…»). Но ведь сами небеса и земля не вечны (см. айат 14:48)!
Примечательно и то, что Коран, описывая ожидающее благоверных райское блаженство, ни разу не ассоциирует его с определенным днем; страдания же обреченных часто привязываются к конкретному дню — «страдания дня мучительного» (11:26; 43:65); «страдания дня страшного» (6:15; 7:59), «страдания дня всеобъемлющего» (11:84) и т.п. В одном из хадисов продолжительность Судного дня определяется в 50 тысяч лет (М 987; Д 1658; Н 2442).
Еще более явные указания на относительность/условность приговора неверным дают айаты 6:128 и 11:107. Согласно первому айату, в Судный день неверным будет объявлено: «Обиталище для вас — огонь [Ада],/ И вечно пребудете вы в нем,/ Если только Бог не пожелает иначе». Также и во втором айате, после угрозы о пребывании отверженных в Аду «покуда существуют небеса и земля» следует оговорка: «Если только Господь твой не пожелает иначе;/ Воистину Он вершит, что пожелает». И нет никакого основания сужать круг лиц, на которых распространяется благовествование данных айатов, как это делают эксклюзивисты, относя к ним лишь грешников из числа мусульман/единобожников.
Пятый аргумент. Среди видных сподвижников-сахабитов Пророка и их последователей-табиитов были такие, кто открыто заявлял о временном характере адского наказания. В комментариях к вышеупомянутому айату 11:107 ат-Табари передает, что данный айат, а с ним и айат 78:23 некоторые распространяют на всех обитателей Ада. В этой связи он цитирует слова Джабира ибн Абдаллаха, Абу-Саида аль-Худри или кого-то другого из сахабитов: «Воистину, сей айат [11:107] отменяет все [айаты] Корана, [упоминающие] о вечном пребывании [в Аду]». А сахабит Ибн-Масуд клялся, что придет время, когда врата Ада будут свободно болтаться, и в нем не останется ни одного человека. В этом смысле, продолжает ат-Табари, высказался и табиит аш-Шаби (учитель Абу-Ханифы): «Из двух обителей, [здешней и тамошней], быстрее всего будет возведена и разрушена именно Геенна».
В других источниках сообщается, как сахабит Ибн-Аббас, цитируя айат 11:107, заметил: «Ни одному смертному не подобает навязывать Богу определенное решение о тварях Своих, помещая их в Рай или в Ад». А касательно айата 78:23 сахабит Абу-Хурайра заявил: «Не стану я говорить, что никогда не придет время, когда в Геенне никого не останется». Относительно того же айата халиф Умар ибн аль-Хаттаб высказался так: «Если обитатели Ада останутся в [Аду] столько времени, сколько песчинок в Сахаре, то все равно наступит день, когда они оттуда выйдут» [см.: Ибн-аль-Кайим, 1990. С. 393–397].
Шестой аргумент. Пророк вполне определенно говорит о счастливом исходе грешников, включая обитателей Ада. Так, со слов Умара повествуют, что Пророк однажды спросил, бросит ли мать дитя свое в огонь. Бывшие при нем сподвижники отвечали, что она, конечно, не бросит, если только это будет в ее силах. И тогда Пророк воскликнул: «Воистину Бог более милостив к Своим рабам, чем мать к своему чаду!» (Б 5999; М 2754)[20].
Как передает от Пророка Абу-Саид аль-Худри, в Судный день, после отправления избранных в Рай и отверженных в Ад Бог повелевает: «Выведите [из Ада в Рай] того, в чьем сердце была [хоть] крупица веры!» (Б 22; М 184)[21]. Ригористам-эксклюзивистам, обрекающим всех язычников (многобожников и идолопоклонников) на вечные муки, следовало бы вспомнить, что сам Коран свидетельствует о язычниках времен Пророка: «Если ты спросишь их:/ Кто сотворил небеса и землю..,/ — Бог! — непременно скажут они» (29:61–63; см. также 23:84–89); «Поклоняемся мы [идолам] только ради того,/ Чтоб приблизили они нас к Богу» (39:3). Разве все это не больше, чем крупица веры?!
Божья милость, благовествует далее Сунна, не ограничивается этим. Согласно хадису от того же аль-Худри, сначала по ходатайству ангелов, пророков и благоверных из Ада освобождают не только обладавших крупицей веры, но и содеявших хоть малую толику добра. А потом Бог заявит: «Осталось [заступничество] Милостивейшего из милосердных», и Он дланью Своей зачерпнет из Ада горсть грешников, не содеявших вообще никакого добра. И вновь следует напомнить жестокосердным ригористам, что пригоршня Бога столь велика, что может вместить в себя все небеса и земли (см. айат 39:67)!
Седьмой аргумент. Бесконечное пребывание грешников в Аду не соответствует ни всеблагости, ни премудрости Божьей.
Ведь Бог — абсолютно благ и добр. И сотворенные Им люди в сущности своей добрые существа, ибо — как было сказано — рождаются правоверными. Зло, неверие и прегрешение суть нечто преходящее, акцидентальное, а не субстанциональное. И наказание в Аду призвано очистить грешников от зла, чтобы они вернулись к тому пречистому состоянию, в каком они вышли из рук Божьих. Допускать, что Бог создал часть людей для беспрестанного мучения, что зло — вечно, значит, приравнивать зло к добру, а это больше соответствует учению дуалистов о двух равночинных божествах — добром и злом, но никак не монотеистическому видению Бога как абсолютно благого.
Представление о вечных, нескончаемых муках не сообразуется и с Божьим милосердием. Ибо вознаграждение райским блаженством является выражением Его милости, а наказание адскими муками — выражением Его гнева. Будь Ад вечным, как Рай, милость Божья не преобладала бы над Его гневом!
Бесконечность Ада несовместима и с самим Божьим правосудием. Жизнь человека, сколь бы она ни была продолжительна, подобна одному мгновению, и даже меньше, сравнительно с бесконечностью. Так справедливо ли за временные преступления присуждать к вечным мукам?!
Наконец, нескончаемость наказания не сообразуется с премудростью (хикма) Всевышнего. Трудно отыскать целесообразность в создании или допущении бесконечного, нескончаемого зла. Наказание в земной жизни за преступление идет во благо либо самому грешнику, исправляя и очищая его, либо окружающим, ограждая их от преступников и давая им назидание. Но на том свете кара, понятно, может иметь лишь очистительное значение. А если она нескончаема, то теряется и этот смысл.
Не подобает предполагать, что зрелище страданий грешников в Аду призвано преумножить блаженство обитателей Рая. Ведь из сердец вступивших в Рай, как говорится в Коране, Бог удалил злобу (7:43; 15:47). Но есть ли злоба страшнее, чем наслаждение чужим страданием?! Тем бóльшим кощунством будет приписывание подобного удовлетворения чувством мести самому Богу — Милостивейшему из милосердных, Кто любит рабов Своих более, нежели мать — свое дитя.
В заключение остановимся на двух контраргументах, выдвигаемых противниками концепции конечности Ада и универсальности спасения. Первый из них сводится к тому, что принятие ее за истину равносильно объявлению всеобщей амнистии — какой бы грех ни совершил человек, ему не страшно. «Свобода совершать преступления, — отвечал на это еще сто лет назад татарский мыслитель М. Бигиев, — происходит не от убежденности во всеобщности спасения, а от того, что спасение распространяется только на последователей определенного учения. Вера в то, что «спасение касается только меня» приводит к тому, что я могу сказать всем остальным людям, исповедующим другие учения, следующее: «Поскольку все вы будете подвергнуты вечным мукам за свои убеждения и веру, то нет смысла вам творить добро, а зло, творимое вами, не ухудшит вашего положения. А посему оставьте добро и совершайте преступления!» [Бигиев, 2005. С. 142–143].
На второй же аргумент — утверждение, что если спасение будет всеобщим, то ислам лишится присущей ему значимости, можно ответить также словами М. Бигиева: если человечеству открыть всю широту коранического универсализма, «это станет украшением лика ислама, еще больше возрастут его ценность и величие среди других религий» [Бигиев, 2005. С. 98, 142].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аль-Аскаляни. Фатх аль-Бари би-шарх Сахих аль-Бухари. Бейрут, 1990.
Бигиев М.Дж. Избранные труды. Т. I // Антология татарской богословской мысли. Казань, 2005.
Значение и смысл Корана. Т. I–IV. Пер. А.С. Аль-Манси и С. Афифи. [Под эгидой] Исламского Конгресса. М., 2002.
[Ибн-аль-Кайим]. Хади аль-аруах иля биляд аль-афрах, ли-ль-имам…Ибн Кайим аль-Джавзийа. Бейрут, 1990.
Коран. Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. М., 1986.
Коран. Пер. Г.С. Саблукова. М., 1991.
Коран. Пер. и коммент. Д.Н. Богуславского. СПб., 1995.
Коран. Пер. и коммент. В. Пороховой. М., 1997.
Коран. Пер. и коммент. М.-Н. О. Османова. М., 1999.
Аль-Мунтахаб. Толкование Священного Корана. [Под. эгидой]. аль-Азхара, Мин. вакуфов и Высшего совета по делам ислама АРЕ. Каир, 2000.
[Ан-Навави]. Шарх ан-Навави ‘аля Сахих Муслим. Бейрут, 1392 х. [1972–1973 гг.].
Сахих аль-Бухари. Мухтасар. М., 2003.
Смысловой перевод Священного Корана. Пер. Э. Кулиева. [Под эгидой] Мин. исламских дел Саудовской Аравии. Медина: 1425 х. [2004–2005 гг.].
Ат-Табари. Джами‘ аль-байан ‘ан та’виль āй аль-Кур’ан. Бейрут, 1988.
[1] Коран, сборники хадисов и другие источники на арабском языке будут цитироваться автором в его собственном переводе (если не оговорено иное). Тафсиры-комментарии к Корану и его переводы на русский язык приводятся по номеру суры и айата; шесть канонических сводов хадисов и свода Ибн-Ханбаля — по номеру хадиса, предваряемому буквой, обозначающей составителя: Б (аль-Бухари), М (Муслим), Д (Абу-Дауд), Ж (Ибн-Маджа), Н (ан-Насаи), Т (ат-Тирмизи), Х (Ибн-Ханбаль). Также по номеру хадиса цитируются и классические комментарии к этим сводам. Если хадис фигурирует и у аль-Бухари, и у Муслима, своды которых считаются наиболее надежными, то при ссылке на канонические своды указываются лишь эти два источника.
[2] От лат. revelatio — откровение и греч. prophetes — пророк.
[3] От греч. soterion — спасение.
[4] Согласно традиционной христианской доктрине, даже пророки и праведники прежних времен томились в аду вплоть до прихода Спасителя, выведшего их оттуда. Кроме того, в христианстве возможность спасения, открывшаяся с искупительной жертвой Иисуса, ставится в зависимость от веры в его миссию.
[5] См. также переводы: «Поистине, религия перед Аллахом — ислам»; «Кто же ищет другой религии кроме ислама, от него не будет принято» (аль-Манси и Афифи); «И, истинно, ислам — религия Аллаха»; «Кто изберет религию иную, чем ислам, / Ему ничем не сможет быть угодным» (В. Порохова).
[6] В самих комментариях Э. Кулиева дается неканоническая версия со словами: «…из моих последователей, или иудеев, или христиан…».
[7] Āхад — «единичные» хадисы, сообщаемые одним-единственным передатчиком.
[8] И вообще, для суждения о человеке, который отказывается признать те или иные положения веры, необходимо определить, дошли ли эти положения до него в их подлинном толковании и убедился ли он в их истинности, — только при этих условиях можно говорить о его неверии. То неверие, которое Коран единственно квалифицирует как непростительный грех, — это неверие, обусловленное горделивым упрямством, отмеченным в айате 27:14. А у Пророка сказано: «Бог не станет наказывать Адом кого-либо из рабов Своих, разве только надменного бунтаря (аль-марид аль-мутамаррид)!» (Ж 4297).
[9] Отметим хотя бы веру иудеев Аравии в Ездру как сына Божьего или учение аравийских христиан о Троице, состоящей из Бога, Марии и Иисуса. (Отношению Корана к иудеям и христианам будет посвящена отдельная статья цикла. — Т. И.)
[10] В частности, к Ною (70:72), Аврааму и Измаилу (2:128; 3:67), Лоту (51:36), Иосифу (12:101), Моисею (10:84), Соломону (27:42). Авраам и Иаков завещали своим потомкам умереть только «мусульманами» (2:132), а апостолы Иисуса (хаварийун) провозглашали себя «мусульманами» (5:111).
[11] Смысл этих айатов правильно передан, в частности, в переводе Корана М.-Н. Османовым. У Г.С. Саблукова и Д.Н. Богуславского слово «ислам» сохраняется, но тут же (в скобках или в сноске) его значение трактуется как «покорность».
[12] Эти слова передают хадисы Б 1358–1359 и М 2658. В версиях Т 2138 и Х 7394 вместо фитра фигурирует милля, т.е. «[мусульманская] вера». А в хадисе М 2865 передаются слова Бога: «Воистину всех рабов Моих Я создал правоверными (хунафа’)».
[13] Так следует из хадисов Д 2521 и Х 20060; об этом говорится и в хадисе Б 7047 о видении Пророком умерших детей, включая детей язычников, в «лоне Авраамовом», в Раю.
[14] Так передает, в частности, ан-Навави в комментариях к М 2658.
[15] Правда, в самом Коране упоминается лишь о вдохновении в человека/Адама «от духа» Бога (15:29; 32:9; 38:72) и о вверении ему завета-веры (амана — см. 33:72). Сама же формула «по образу Своему» (‘ аля суратих) встречается в хадисах Б 6227 и М 2841.
[16] Ева же в Коране вовсе не фигурирует как инициатор нарушения Божьего запрета не вкушать от Древа.
[17] В мусульманской литературе встречаются и другие цифры, в частности — 180, 224, 240 тысяч.
[18] Этого учения частично придерживался аль-Газали (ум. 1111). Среди тех, кто его обстоятельно обосновал, были Ибн-Араби (ум. 1240), Ибн-Таймийа (ум. 1328) и особенно Ибн-аль-Кайим (Ибн-Кайим аль-Джавзийа, ум. 1350). В России XIX в. концепцию всеохватности Божьей милости разрабатывал видный татарский реформатор Муса Бигиев (1875–1949).
[19] В некоторых версиях хадиса вместо слова «превышает» фигурирует «опережает».
[20] Интересно эксклюзивистское примечание, которым авторы русского издания перевода сокращенной версии свода аль-Бухари снабдили данный хадис, утверждая, что в некоторых его версиях говорится о «верующих рабах» [Сахих, 2003. С. 767]. У читателя может создаться впечатление, что у самого аль-Бухари дается такая версия. На самом же деле подобной версии нет не только здесь, но и ни в одном из Шести канонических сводов. Да и в классических комментариях (аль-Аскаляни и ан-Навави) не упоминается о такой — пусть и внеканонической — версии, а распространение хадиса только на верующих фигурирует лишь как одно из возможных толкований.
[21] В одной версии этого хадиса, от Анаса, говорится: «Выведите из Ада того, кто хоть когда-то вспомнил обо Мне или побоялся Меня» (Т 2594). И невольно спрашивается: «А есть ли кто-нибудь, коий за всю свою жизнь, от начала и до конца, ни разу не вспомнил о Боге и никогда Его не побоялся?!» [Ибн-аль-Кайим, 1990. С. 419].
Тауфик Ибрагим
Статья публиковалась в журнале «ВОСТОК (ORIENS)» в №3 за 2006 г.