Суббота, 30 декабря 1916 г.
Около семи часов вечера превосходный осведомитель, состоящий у меня на жалованье, сообщил мне, что Распутин был убит сегодня ночью во время ужина во дворце Юсупова. Убийцы, как говорят, – молодой князь Феликс Юсупов, который женился в 1914 г. на племяннице царя, великий князь Дмитрий Павлович и Пуришкевич, лидер крайней правой фракции в Думе. В ужине принимали участие две‑три женщины из общества. Новость пока еще хранится в строгом секрете.
Феликс Юсупов (1887–1967 гг.) – последний из князей Юсуповых, известен как участник убийства Г. Распутина и автор двух книг воспоминаний – «Конец Распутина» (1927 г.) и «Мемуары» (1953 г.). На фотографии Феликс Юсупов со своей невестой Ириной Александровной. Около 1915 г.
Прежде чем телеграфировать в Париж, я попытался проверить полученное сообщение.
Я тотчас отправился к госпоже Д. Она телефонировала своей тетке, госпоже Головиной, большой приятельнице и покровительнице Распутина. Заплаканный голос ответил:
– Да, отец исчез сегодня ночью. Неизвестно, что с ним сталось… Это ужасное несчастье.
Вечером новость распространилась в яхт‑клубе. Великий князь Николай Михайлович отказывается верить.
– Десять раз уже сообщали нам о смерти Распутина, – напомнил он. – И каждый раз он воскресал более могущественным, чем когда‑либо.
Он, однако, телефонировал председателю Совета министров Трепову, который ответил:
– Я знаю только, что Распутин исчез. Предполагаю, что он убит. Я не могу знать ничего больше. Начальник охранки взял дело в свои руки.
Тело Распутина не обнаружено.
Царица обезумела от горя. Она умоляла царя, который находится в Могилеве, немедленно вернуться к ней.
Мне говорили, что убийцы – князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович и Пуришкевич. За ужином не было дам. В таком случае как же Распутина заманили во дворец Юсупова?..
Судя по тому немногому, что мне известно, присутствие Пуришкевича сообщает драме ее настоящее значение, ее политический интерес. Великий князь Дмитрий, изящный молодой человек двадцати пяти лет, энергичный, горячий патриот, способный проявить храбрость в бою, но легкомысленный, импульсивный, необдуманно, как мне кажется, впутался в эту историю. Князь Феликс Юсупов, двадцати восьми лет, обладает живым умом и эстетическими наклонностями, но его дилетантизм слишком склонен к нездоровым мечтам, к литературным образам порока и смерти. И я боюсь, что он видел в убийстве Распутина прежде всего сценарий, достойный его любимого автора, Оскара Уайльда. Во всяком случае, инстинкты, лицо, манеры Юсупова делают его похожим скорее на героя «Дориана Грея», чем на Брута или Лорензаччо.
Пуришкевич, которому перевалило за пятьдесят, наоборот, человек идеи и действия. Он поборник православия и самодержавия.
Он поддерживает с силой и талантом тезис: «Царь‑самодержец, посланный Богом». В 1905 г. Пуришкевич был председателем знаменитой реакционной лиги, «Союза русского народа». Он‑то и вдохновлял, направлял страшные еврейские погромы. Его участие в убийстве Распутина освещает все поведение крайней правой фракции в последнее время. Это означает, что сторонники самодержавия, чувствуя, чем им угрожают безумства царицы, решили защищать царя, если понадобится, против его воли.
Вечером я отправился в Мариинский театр, где шел живописный балет Чайковского «Спящая красавица» с участием Смирновой.
Естественно, только и говорят что о вчерашней драме, а так как не знают ничего определенного, русское воображение разыгрывается вовсю. Прыжки, пируэты и «арабески» Смирновой менее фантастичны, чем рассказы, которые распространяются в зале.
В первом антракте граф Нани Мочениго, советник итальянского посольства, сказал мне:
– Ну, что же, господин посол, мы, значит, вернулись к временам Бордуста. Не напоминает ли вам вчерашний ужин знаменитый пир в Имоле?
– Аналогия отдаленная, тут разница не только во времени, но в различии цивилизаций и характеров. По коварству и вероломству вчерашнее происшествие, конечно, достойно сатанинского цезаря. Но это не belissimo inganno, как говорил валенсиец.
Не всякому дано величие в сладострастии и преступлении.
Понедельник, 1 января 1917 г.
По распоряжению царицы генерал Максимович, адъютант царя, арестовал вчера великого князя Дмитрия, который оставлен под надзором полиции в своем дворце на Невском проспекте.
Вторник, 2 января 1917 г.
Тело Распутина нашли вчера во льдах Малой Невки у Крестовского острова, возле дворца Белосельского. До последнего мгновения царица надеялась, что «Бог сохранит ей ее утешителя и единственного друга».
Полиция не разрешает печатать никаких подробностей драмы. Впрочем, охранка продолжает свои расследования в такой тайне, что еще сегодня утром председатель Совета министров Трепов отвечал на нетерпеливые вопросы великого князя Николая Михайловича: «Клянусь вам, великий князь, что все делается без меня, и я ничего не знаю о следствии».
Узнав позавчера о смерти Распутина, многие обнимали друг друга на улицах, шли ставить свечи в Казанский собор.
Когда стало известно, что великий князь Дмитрий был в числе убийц, стали толпиться у иконы святого Дмитрия, чтобы поставить свечу.
Убийство Григория – единственный предмет разговора в бесконечных хвостах очередей женщин, ожидающих в дождь и ветер у дверей мясных и бакалейных лавок распределения мяса, чая, сахара и пр.
Они рассказывают друг другу, что Распутин был живым брошен в Невку, одобряют это пословицей: «Собаке – собачья смерть».
Другая народная версия: «Распутин еще дышал, когда его бросили под лед в Невку. Это очень важно, потому что он, таким образом, никогда не будет святым». В русском народе существует поверье, что утопленники не могут быть канонизированы.
Среда, 3 января 1917 г.
Едва вытащили из Невки тело Распутина, оно было таинственно доставлено в убежище ветеранов Чесмы, находящееся в пяти километрах от Петрограда по дороге в Царское Село.
После того как профессор Косоротов осмотрел труп и констатировал следы ран, он ввел в залу, где происходило вскрытие, сестру Акилину, эту молодую послушницу, с которой Распутин познакомился когда‑то в Охтайском монастыре. По письменному распоряжению царицы, она приступила с одним только больничным служителем к последнему одеванию трупа. Кроме нее, никто не был допущен к покойнику. Вдова Распутина, дочери, самые горячие его поклонницы тщетно умоляли разрешить им видеть тело в последний раз.
Благочестивая Акилина, бывшая одержимая, провела половину ночи в омовении тела, наполнила благовониями раны Распутина, одела в новые одежды и положила в гроб. В заключение она положила ему на грудь крест, а в руки вложила письмо императрицы. Вот текст этого письма, как мне сообщила госпожа Т., приятельница «старца», которая очень дружна с сестрой Акилиной:
«Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах.
Александра».
На следующий день утром, то есть вчера, царица и госпожа Вырубова пришли помолиться над прахом их друга, который они покрыли цветами и иконами.
Сколько раз во время моих поездок в Царское Село я проезжал мимо Чесменского приюта (бывшей летней резиденции Екатерины II), который с дороги виден сквозь деревья. В это время года в своем зимнем виде на беспредельной туманной и холодной равнине – место зловещее и печальное. Это как раз подходящая декорация для вчерашней сцены. Царица и ее зловредная подруга в слезах перед распухшим трупом развратного мужика, которого они так безумно любили, и которого Россия будет вечно проклинать, – много ли более патетических эпизодов создал великий драматург истории!
Около полуночи гроб был перенесен в Царское Село под присмотром госпожи Головиной и полковника Лемана, затем поставлен в часовне в императорском парке.
Четверг, 4 января 1917 г.
Я нанес визит Коковцову в его апартаментах на Моховой.
Никогда еще бывший председатель Совета министров, пессимизм коего столько раз оправдывался, не формулировал при мне таких мрачных предсказаний. Он предвидит в близком будущем дворцовый переворот или революцию.
– Уже очень давно я не видал его величество. Но у меня есть близкий друг, который часто видится с царем и царицей и который в последние дни работал с царем. Впечатления, переданные мне этим другом, грустные. Царица с виду спокойна, но молчалива и холодна. У царя глухой голос, впалые щеки, взгляд недобрый; он с горечью говорит о членах Госсовета, которые, твердя о своей верности самодержавию, позволили себе обратиться к нему с заявлениями. Поэтому он решил сменить председателя и товарища председателя этого высокого собрания, полномочия коих истекают 14 января, но которые обычно остаются на своих постах… Раздражение царя против Госсовета старательно раздувается царицей, которую уверили, что некоторые члены крайней правой фракции Госсовета говорили о расторжении ее брака с царем и заключении ее в монастырь. Теперь я скажу вам по секрету: Трепов был у меня сегодня утром и заявил, что не хочет больше нести ответственность за власть – он просил царя освободить его от обязанностей председателя Совета министров. Вы понимаете, что у меня есть основание беспокоиться.
– В общем итоге, – сказал я, – настоящий конфликт принимает все больше характер конфликта между царем и естественными присяжными защитниками самодержавия. Если царь не уступит, вы полагаете, что мы вновь будем свидетелями трагедии Павла I?
– Я этого боюсь.
– А левые партии – как они поведут себя?
– Левые партии – имею в виду думские фракции – останутся, вероятно, в стороне. Они знают, что последующие события могут принять лишь благоприятный для них оборот, и будут ждать. А что до народных масс, это другой вопрос…
– Вы уже предвидите их выступление?
– Я не думаю, чтобы инцидентов текущей политики или даже дворцового переворота достаточно было для того, чтобы поднять народ. Но в случае военного поражения или голодного кризиса восстание вспыхнет немедленно.
Я сообщил Коковцову, что намерен просить у царя аудиенции.
– Я официально буду иметь возможность говорить только о делах дипломатических и военных. Но если увижу, что он в доверчивом настроении, то попытаюсь перевести разговор на почву внутренней политики.
– Ради бога, скажите ему все, без колебаний.
– Если он согласится меня выслушать, я буду говорить по существу. Если он станет уклоняться, я ограничусь тем, что дам понять, как меня беспокоит все, что происходит, и о чем я не имею права ему сказать.
– Вы, может быть, правы. В том настроении, в каком находится царь, к нему надо подходить осторожно, но так как знаю, что он к вам расположен, то я не удивился бы, если он позволит себе быть до известной степени откровенным с вами.
С тех пор, как великий князь Дмитрий находится под домашним арестом в своем дворце на Невском проспекте, его друзья не вполне уверены в его личной безопасности. На основании сведений, источник коих мне неизвестен, они боятся, что министр внутренних дел Протопопов решил убить князя с помощью одного из полицейских, приставленных для охраны. Махинация, замышленная охраной, будет заключаться в том, что симулируют попытку бегства – полицейский устроит так, будто великий князь угрожал и вынудил его защищаться оружием.
На всякий случай председатель Совета министров Трепов отдал генералу Хабалову, губернатору Петрограда, приказание поставить пехотный караул во дворце великого князя. Впредь, таким образом, на каждого полицейского придется по часовому, который за ним наблюдает.
Пятница, 5 января 1917 г.
Чтобы направить в другую сторону предположения и искания общего любопытства, охранка распространяет слух, что гроб Распутина был перевезен не то в Покровское, не то в монастырь на Урале.
В действительности вчера ночью в Царском Селе происходили очень таинственные похороны.
Гроб был закопан под иконостасом в строящейся часовне Святого Серафима на опушке императорского парка.
Присутствовали только царь, царица, четыре молодые княжны, Протопопов, госпожа Вырубова, полковники Леман и Мальцев, наконец – в качестве священнослужителя – придворный архиерей отец Василий.
Царица потребовала себе окровавленную сорочку «мученика Григория» и благоговейно хранит ее, как реликвию, как палладиум, от которого зависит участь династии.
Вечером крупный промышленник Богданов давал обед, на котором присутствовали члены императорской фамилии, князь Гавриил Константинович, несколько офицеров, в том числе граф Капнист, адъютант военного министра, член Госсовета Озеров и несколько представителей крупного финансового капитала, в том числе Путилов.
За обедом, который прошел очень оживленно, говорили исключительно о внутреннем положении. Под влиянием шампанского его изображали в самых мрачных тонах с чрезмерным пессимизмом, любезным русскому воображению.
Обращаясь к князю Гавриилу, Озеров и Путилов изложили единственное, по их мнению, средство спасти царствующую династию и монархический режим: созвать всех членов императорской фамилии, лидеров партий Госсовета и Думы, а также представителей дворянства, армии и торжественно объявить императора слабоумным, непригодным для лежащей на нем задачи, неспособным далее царствовать. А царем нужно объявить наследника под регентством одного из великих князей.
Нисколько не протестуя, князь Гавриил ограничился формулировкой некоторых возражений практического характера, однако пообещал передать услышанное своим дядям и двоюродным братьям.
Вечер закончился тостом за «царя умного, сознающего свой долг и достойного своего народа».
Царь отказался принять отставку Трепова, ничего не объясняя.
Вечером я узнал, что в семье Романовых – сильные возбуждение и волнение.
Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей Марии Павловны, Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше ни меньше как о перевороте. С помощью четырех гвардейских полков, лояльность которых будто уже поколеблена, ночью пойдут на Царское Село, захватят царя и царицу, царю докажут необходимость отреченья, царицу заточат в монастырь, затем объявят царем наследника Алексея, под регентством великого князя Николая Николаевича.
Инициаторы этого плана полагают, что великий князь Дмитрий, учитывая его участие в убийстве Распутина, делается самым подходящим руководителем заговора, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимирович, отправились к нему во дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали «продолжить до конца дело национального освобождения». После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович решительно отказался «поднять руку на императора». Напоследок он сказал: «Я не нарушу своей присяги в верности».
Гвардейские части, в которых организаторы заговора успели подготовить себе единомышленников: Павловский полк в казармах на Марсовом поле, Преображенский полк в казармах у Зимнего дворца, Измайловский полк в казармах у Обводного канала, гвардейские казаки в казармах за Александро‑Невской лаврой, наконец, эскадрон гусарского императорского полка, входящий в состав гарнизона Царского Села.
Все происходившее в казармах почти тотчас стало известно охранке. Белецкому поручено произвести расследование, продолжая дело Распутина. Главным сотрудником Белецкого в его розысках является жандармский полковник Невдалов, начальник охраны особы императора, недавно заменивший генерала Спиридовича.
Цесаревич Алексей Николаевич в форме ефрейтора. Около 1916 г.
Алексей Николаевич романов (1904–1918 гг.) – Наследник, Цесаревич и Великий Князь, пятый ребенок и единственный сын Николая II и Александры Федоровны. Был болен гемофилией. Расстрелян 17 июля 1019 г. вместе с родителями, сестрами и слугами
Суббота, 6 января 1917 г.
Об убийстве Распутина продолжают циркулировать самые противоречивые, самые фантастические версии. Тайна тем более непроницаема, что с первого же часа императрица лично поручила вести следствие Белецкому, бывшему директору департамента полиции, знаменитому Белецкому, ныне сенатору. Он тотчас приступил к делу вместе с начальником охранки, жандармским генералом Глобачевым, и его ловким помощником, полковником Кирпичниковым. Требуя, чтобы все полномочия охранки для ведения следствия были сосредоточены в руках Белецкого, царица энергично повторяла: «Я доверяю ему одному… Я поверю лишь тому, что мне скажет он один…».
Из двух различных источников (один из них очень интимный) я получил в итоге сведения, дающие мне возможность восстановить главные фазы убийства. Меня уверяют, что эти подробности совпадают с фактами, установленными в настоящее время полицейским следствием.
Драма произошла в ночь с 29 на 30 декабря во дворце князя Юсупова, на Мойке, № 94.
До тех пор у Феликса Юсупова с Распутиным были весьма неопределенные отношения. Чтоб заманить его к себе в дом, он прибег к довольно неэлегантной уловке. 28 декабря он отправился к «старцу» и сказал ему:
– Моя жена, прибывшая вчера из Крыма, безумно хочет с тобой познакомиться. И она хотела бы видеть тебя совершенно интимно, чтобы спокойно поговорить с тобой. Не хочешь ли прийти завтра ко мне домой выпить чашку чаю? Приходи попозже, так в половине двенадцатого, потому что у нас будет обедать моя теща, но к этому времени она уже уедет.
Мысль завязать сношения с очень красивой княгиней Иреной, дочерью великого князя Александра Михайловича и племянницей императора, тотчас же раззадорила Распутина, и он обещал прийти. Впрочем, вопреки уверению Юсупова, княгиня Ирена еще в Крыму.
На следующий день, 29 декабря, около 11 часов вечера все заговорщики собрались во дворце Юсупова в одном из салонов верхнего этажа, где был сервирован ужин. Князя Феликса окружали великий князь Дмитрий, депутат Пуришкевич, капитан Сухотин и польский медик доктор Станислав Лазоверт, прикомандированный к одной из крупных военных санитарных организаций. Что бы ни рассказывали, никакой оргии в этот вечер во дворце Юсупова не было. На собрании не присутствовало ни одной женщины: ни княгини Р., ни госпожи Д., ни графини П., ни танцовщицы Коралли.
В четверть 12‑го князь Феликс отправился на автомобиле к Распутину, который жил на Гороховой, № 69, приблизительно километрах в двух от Мойки.
Юсупов ощупью поднялся по лестнице к Распутину, так как свет в доме был уже погашен, а ночь стояла темная. В этом мраке он плохо ориентировался. В тот момент, когда Юсупов позвонил, он испугался, что ошибся дверью, а может быть, этажом. Тогда он мысленно произнес: «Если я ошибусь, значит, судьба против меня и Распутин должен жить».
Он позвонил. Распутин сам открыл ему дверь. За хозяином следовала его верная служанка Дуня.
– Я за тобой, отец, как было условлено. Моя машина внизу.
И в порыве сердечности Юсупов по русскому обычаю звонко поцеловал «старца».
Тот, охваченный инстинктивным недоверием, насмешливо воскликнул:
– Ну и целуешь же ты меня, милый!.. Надеюсь, это не иудино лобзание? Ну, пойдем… Ступай вперед! Прощай, Дуня…
Через десять минут, то есть около полуночи, они вышли из автомобиля у дворца на Мойке.
Юсупов ввел своего гостя в небольшие апартаменты нижнего этажа, выходящие в сад. Великий князь Дмитрий, Пуришкевич, капитан Сухотин и доктор Лазоверт ожидали в верхнем этаже, откуда доносился время от времени звук граммофона, танцевальные мотивы.
Юсупов сказал Распутину:
– Моя теща наверху с несколькими нашими знакомыми молодыми людьми, но все они собираются уходить. Моя жена присоединится к нам, как только они уйдут. Сядем.
Они уселись в большие кресла и беседовали об оккультизме и некромантии.
«Старец» никогда не нуждался в стимуле, чтобы без умолку говорить о подобных вещах. К тому же он был в ударе. Глаза его сверкали, и вид у него был очень самодовольный. Чтобы встретить молодую княгиню Ирену во всеоружии средств обольщения, Распутин надел свой лучший костюм, костюм знаменательных дней: на нем широкие бархатные шаровары, запущенные в высокие новые сапоги, белая шелковая рубаха, украшенная голубой вышивкой, наконец, пояс из черного сатина, расшитый золотом, подарок царицы.
Между креслами, в которых развалились Юсупов и его гость, заранее помещен был круглый стол, на котором стояли две тарелки пирожных с кремом, бутылка мадеры и поднос с шестью стаканами.
Пирожные, поставленные возле Распутина, были отравлены цианистым калием, доставленным врачом Обуховской больницы, знакомым князя Феликса. Каждый из трех стаканов возле этих пирожных содержал по три дециграмма цианистого калия, растворенного в нескольких каплях воды.
Едва началась беседа, Юсупов небрежно наполнил по стакану из каждой серии и взял пирожное с ближайшей к нему тарелки.
– Ты, значит, не пьешь, отец Григорий? – спросил он «старца».
– Нет, мне пить не хочется.
Они продолжили оживленную беседу о чудесах спиритизма, колдовства и ворожбы.
Юсупов во второй раз предложил Распутину выпить вина и съесть пирожное. Тот снова отказался.
Когда часы пробили час ночи, Гриша внезапно впал в раздражение и грубо крикнул:
– Да что же это жена твоя не идет… Знаешь, я ждать не привык. Никто не позволяет себе заставлять меня ждать, никто… Даже сама императрица!
Зная, как вспыльчив Распутин, князь Феликс примирительно пробормотал:
– Если через несколько минут Ирены здесь не будет, то я пойду за ней.
– Ты хорошо сделаешь, потому что здесь становится скучно.
С развязным видом Юсупов попытался возобновить беседу. Внезапно «старец» выпил свой стакан. И, щелкнув языком, сказал:
– «Марсала» у тебя знатная. Я б еще выпил.
Машинально Юсупов наполнил не протянутый Гришкой стакан, а два других стакана с цианистым калием.
Распутин схватил и единым духом выпил стакан. Юсупов ждал, что жертва свалится в обмороке.
Но яд все не оказывал действия.
Третий стакан. Все никакого действия.
Убийца, обнаруживший до этого момента замечательное хладнокровие и непринужденность, начал волноваться. Под тем предлогом, что он идет за Иреной, Юсупов вышел из салона и поднялся на верхний этаж, чтобы посоветоваться со своими сообщниками.
Совещание продолжалось недолго. Пуришкевич энергично высказался за ускорение развязки.
– Негодяй от нас уйдет! – заявил он. – И так как он уже по крайней мере наполовину отравлен, мы подвергнемся всем последствиям убийства, не получив от него никакой пользы.
– Но у меня нет револьвера, – возразил Юсупов.
– Вот мой револьвер, – сказал великий князь Дмитрий.
Юсупов спустился в нижний этаж, держа револьвер великого князя в левой руке за спиной.
– Моя жена в отчаянии, что заставила тебя ждать, – сказал он Распутину. – Ее гости только что ушли. Она сейчас придет.
Но Распутин едва слушал его. Он ходил взад и вперед, отдуваясь и рыгая. Цианистый калий начал действовать.
Юсупов, однако, не решался воспользоваться своим оружием. А если он промахнется… Хрупкий и изнеженный князь боялся открыто напасть на коренастого мужика, который мог бы раздавить его одним ударом кулака. Однако нельзя было терять ни одной минуты. Вот‑вот Распутин мог заметить, что попал в ловушку, схватить своего противника за горло и спастись, переступив через его труп.
Совершенно овладев собой, Юсупов сказал:
– Так как ты на ногах, пройдем в соседнюю комнату. Я хочу тебе показать очень красивое итальянское распятие эпохи Ренессанса, которое я купил.
– Да, покажи его мне. Никогда не мешает посмотреть изображение нашего распятого Спасителя.
Они пошли в соседнюю комнату.
– Вот посмотри, на этом столе, – сказал Юсупов. – Не правда ли, красиво?
Когда Распутин склонился над святым изображением, Юсупов встал слева и почти в упор выстрелил два раза ему в бок.
Распутин вскрикнул и всей своей массой рухнул на пол.
Юсупов склонился над телом, пощупал пульс, осмотрел глаза, подняв веко, и не констатировал никаких признаков жизни. Сверху на выстрел сбежались сообщники. Великий князь Дмитрий заявил:
– Теперь надо поскорей бросить его в воду… Я пойду за своим автомобилем.
Его спутники поднялись на верхний этаж, чтобы сговориться относительно перевозки трупа. Минут десять спустя Юсупов вошел в салон нижнего этажа посмотреть на свою жертву. И в ужасе отступил.
Распутин наполовину поднялся, опираясь на руки. В последнем усилии он выпрямился, опустил тяжелую руку на плечо Юсупова и сорвал с него эполет, выдохнув:
– Негодяй! Завтра ты будешь повешен… Потому что я все расскажу императрице.
Юсупов с трудом вырвался, выбежал из салона, поднялся на верхний этаж. И бледный, покрытый кровью, прерывающимся голосом крикнул своим сообщникам:
– Он еще жив! Он говорил со мной…
Затем он свалился в обмороке на диван. Пуришкевич схватил его сильными руками, встряхнул, поднял, взял у него револьвер и вместе с другими заговорщиками спустился в апартаменты нижнего этажа.
Распутина уже не было в салоне. У него хватило энергии открыть двери в сад, и он полз по снегу.
Пуришкевич послал ему одну пулю в затылок, другую в спину, и в это время Юсупов, взбешенный, рыча, схватил бронзовый канделябр и нанес им жертве несколько страшных ударов по черепу.
Четверть третьего утра.
В этот момент к садовой калитке подъехал на автомобиле великий князь Дмитрий.
С помощью надежного слуги заговорщики надели на Распутина шубу и даже галоши, чтобы во дворце не оставалось никаких вещественных доказательств. Они положили тело в автомобиль, куда быстро сели великий князь Дмитрий, доктор Лазоверт и капитан Сухотин.
Затем под управлением Лазоверта автомобиль полным ходом понесся к Крестовскому.
Капитан Сухотин еще накануне обследовал берега. По его указаниям автомобиль остановился у небольшого моста, ниже которого скорость течения нагромоздила льдины, разделенные полыньями. Там трое сообщников не без труда пронесли тяжеловесную жертву к краю проруби и столкнули в воду. Но материальная трудность операции, густой ночной мрак, пронзительный вой ветра, страх быть захваченными врасплох, нетерпение покончить со всем до крайности напрягли их нервы. И заговорщики не заметили, что, сталкивая труп, уронили одну галошу, которая затем осталась на льду. Три дня спустя полиция нашла эту галошу, которая открыла место погружения трупа в воду.
Между тем как на Крестовском острове совершалась эта жуткая работа, произошел инцидент во дворце на Мойке, где князь Феликс и Пуришкевич, оставшись одни, были заняты поспешным уничтожением следов убийства.
Когда Распутин покинул свою квартиру на Гороховой, агент охранки Тихомиров, который обычно приглядывал за «старцем», тотчас стал дежурить у дворца Юсупова. Начало драмы, несомненно, ускользнуло от его внимания.
Но если до него не донеслись первые револьверные выстрелы, ранившие Распутина, он точно услышал выстрел в саду. Обеспокоенный Тихомиров поспешил предупредить полицейского пристава соседнего участка. Когда они оба вернулись, то увидели, как автомобиль выехал из ворот дворца Юсупова и понесся с бешеной скоростью к Синему мосту.
Полицейский пристав хотел войти во дворец. Но дворецкий князя принял его на пороге и сказал:
– То, что произошло, вас не касается. Великий князь Дмитрий доложит завтра, кому следует. Уходите.
Энергичный пристав проник в дом. В вестибюле он встретил Пуришкевича, который ему заявил:
– Мы только что убили человека, позорившего Россию.
– Где труп?
– Этого вы не узнаете. Мы дали клятву сохранить абсолютную тайну обо всем, что произошло.
Пристав поспешно вернулся в участок на Морской и телефонировал полковнику Григорьеву, полицеймейстеру 2‑й части. Не прошло получаса, как градоначальник, генерал Балк, командующий отдельным корпусом жандармов, генерал граф Татищев, начальник охранки, генерал Глобачев, наконец, директор департамента полиции Васильев прибыли в Юсуповский дворец.
Понедельник, 8 января 1917 г.
По высочайшему повелению великий князь Дмитрий сослан в Персию, в Казвин, где он будет состоять при Главном штабе одной из действующих армий. Князь Феликс Юсупов выслан в свое имение в Курской губернии (в Южной России). Что касается Пуришкевича, то престиж, которым он пользуется в реакционной партии как один из вождей «черной сотни», привел императора к мысли, что его было бы опасно трогать. Пуришкевич оставлен на свободе. Но на следующий день после убийства он выехал на фронт, где за ним следит военная полиция.
Мысль убить Распутина возникла в уме Феликса Юсупова, по‑видимому, в середине ноября. Он говорил об этом с одним из лидеров кадетской партии, блестящим адвокатом Василием Маклаковым, но поначалу рассчитывал убить «старца» с помощью наемных убийц. Адвокат благоразумно отговорил его от такого способа: «Негодяи, которые согласятся убить Распутина за плату, как только получат от вас задаток, предадут вас охранке». Озадаченный Юсупов спросил: «Неужели нельзя найти надежных людей?». На что Маклаков остроумно ответил: «Не знаю, я не содержу бюро убийц».