Скривив верхнюю губу и сморщив нос, наёмник глядел на текущую по его руке кровь. В его голове вновь пронеслась печальная мысль о том, что сколько не бегай — от судьбы убежать не получится, и рано или поздно она достигнет своей цели. Запустив руку в карман бронежилета, мужчина достал оттуда маленький пластиковый коробок — специально собранная для него военными аптечка.
В специальных прорезях, надписи на которых давно стёрлись, лежали таблетки — абсолютно одинаковые белые пилюли, которые так часто выручали человечество. Он знает, что принимать и в каких дозах — почти машинально его рука опускается в аптечку. «Этих — две, этих — одну, две…» — думает себе Хантер, глотая лекарство. Какое-то мерзкое и знакомое ощущение проносится по его горлу вместе с таблетками, задевает нутро и заставляет тело дёрнуться от мурашек.
Струсив с плаща мокрые листья и сморщив лицо, наёмник проглотил последнюю таблетку. Его взгляд устремился в никуда — на бескрайнее поле, над которым восходило обжигающее глаза солнце. Отвернувшись, он вернулся обратно в автомобиль. Последние и редкие капли дождя разбивались о машину, ударяясь об капот, молотя по багажнику и стекая по мокрому стеклу. Уилльям наблюдал за одним из ручейков воды: медленно, но уверенно он пробивал себе путь вниз от самой крыши пикапа, пока, наконец, не исчез, наткнувшись на включенные стеклоочистители.
Уилл сидел внутри и сравнивал себя с этим потоком воды: «Вот он я, — промолвил тот себе, — живу, не задумываясь ни о чём, прожигаю свои дни, каждый раз просыпаясь от кошмаров и даже не знаю о том, что есть нечто большее. Что-то, что за гранью моего понимания… что может снести меня одним своим движением и даже не заметить, потому что таких как я — сотни… тысячи… миллионы. Чертова жизнь и её сложности».
И с этими словами, он провернул ключ в зажигании. Машина загудела и, спустя секунды, завелась. Ловкие пальцы настроили радио на волну с незамысловатой музыкой, пускаемой в эфир некой группой самаритян и достали карту.
Хантер решил держаться своего маршрута и своих установок: «Во-первых, никаких крупных городов. Во-вторых, минимум контактов с людьми» — так он доехал до пригорода Маунтайн-Вью и, соблюдая первое правило, выехал на Милл-Понд-роуд, что обгоняла город по южной стороне, как только у него появилась возможность.
Следующей целью была Маунтайн-Вью-роуд — дорога, ведущая прямо в город. Но, если взять за основу тот факт, что маршрут наёмника был полностью противоположен, то дорога служила ему хорошим объездом. Мужчина решил пока что держатся нормальных троп, так как дождь размыл все срезы, и поэтому, проехав баптистскую церковь — единственный ориентир человечества среди нескончаемых лесов и полей, он направил на Вульф Байу — посёлок, население которого даже в былые времена не превышало полусотни человек, а потом, не доехав до него, свернул в чуть более большой Драско.
Как ни странно, но в таких городках всегда находилось место для нескольких вещей: закусочной, церкви, банка и почтового отделения. Все потребности в одном флаконе: пропитание, забвение, жадность и социум — только они, казалось, представляли интерес «Человеку Современному».
Следующим пунктом была Грисс-Ферри-роуд, которая примыкала к другой, еще менее известной Прим-роуд. На этой дороге, как ожидал Уилльям, должны были возникнуть первые проблемы, потому что данная трасса пересекала реку — одну из проток озера Грирс Ферри, но, к его же удивлению, переправы он там не обнаружил — лишь старый-старый мост, на котором только начали копошиться люди.
Мужчины и женщины делали баррикады из кусков домов, что находились на несколько сотен метров западнее, а первые часовые выглядели как пародия на античных солдат — парни держали в руках арбалеты, а вся их защита состояла из лоскутов тёмно-синей ткани. «Для большей незаметности ночью, наверное» — предположил наёмник, подъезжая к мосту.
Один из дозорных было хотел остановить машину, но из окна показалось радостное лицо Уилла и его вытянутая рука, на поднятом среднем пальце которой болтался жетон-пропуск Хэнка. Кивнув в ответ, парень прокричал людям, чтобы те освободили путь, и наёмник, чей транспорт теперь был быстрее ветра, умчался прочь в сторону Вудроу. Дальше были столь же незаметные Прим, Парма, Рашинг, Фокс и Моцарт — деревушки, которые существовали только на старых картах. На деле это были уже единичные дома, еще более обветшалые, чем память о них, и старые дорожные знаки, гласящие вечно радостное: «Добро пожаловать!»
Замыкал же крюк, который наёмнику пришлось сделать ради того, чтобы не пересекать Маунтайн-Вью печально известные Алко и Тимбо — города-призраки, которые стали таковыми в самом начале конца из-за паники. Хантер притормозил у въезда в город и достал карту.
— Так… — сказал он себе, — до ближайшей возможной переправы только: Ландис, Хариет, Бруно, Ярдел, Пиндалл и Хасти — всего-то около ста пятидесяти километров увлекательнейшей езды. Что ж… поехали, — махнул он плечами и кинул атлас на соседнее сиденье.
«Ближайшей переправой» был назван более-менее крупный город Джаспер. На фоне посёлков, что соседствовали с ним, он казался огромным, но вот в противостоянии с тем же Маунтайн Вью или еще не достигнутым Фейетвиллем он и вовсе не был заметен на карте.
Маршрут Уилльяма не подразумевал посещение Джаспера. Всё, что ему было нужно — проехать через мост, что стоял на окраине, но достигнув нужной точки, Хантер остановился и вышел из машины.
Впереди виднелось пепелище. Вместо моста оставались разрушенные куски бетона и колонны, наполовину развалившиеся от взрыва и огня, а впереди всего этого, у входа на мост, висели сожженные тела.
Обугленные кости с целыми кусами плоти, оставшимися на них, висели на столбах. Отрезанные или оторванные взрывом конечности, что были сшиты одной веревкой, тянулись от моста до АЗС, что была в метрах двадцати. Посаженные на некое подобие кола скелеты были изогнуты в нечеловечески непонятных позах, а в центре всего этого стояла фигура, пробитая снизу парой арматур — женщина, одетая в яркое желтое платье. На её губах ручейками застыла кровь, а каштановые волосы слиплись. Бледные руки, прибитые к груди подобием гвоздя, держали небольшую деревянную табличку: «Жадность» — гласила она.
Хантер вернулся в авто и переехал реку, на которой стоял этот мост, вброд. И в правду — Литл Буффало не была полноводной рекой и часто высыхала в плохие для неё времена. Перед глазами наёмника мелькали многочисленные деревни — Маунт Шерман, Понка, Кингстон, Уесли, а он всё ехал и думал о том, что он увидел. Да, система переправ существует уже очень давно, но далеко не все согласны с такими условиями.
— Что же могли сделать эти люди, чтобы добиться такой участи? — сказал Уилл себе. — Заломить слишком большую цену за проезд? Запретить пересекать реку… по реке? Украсть что-нибудь?
Объехав огромный Фейетвилль по дуге с юга, он продолжал свои раздумья. «В конце концов, тот, кому нечего предложить, не пользуется машиной, а значит может спокойно пересечь реку вброд. Если этот человек не способен на это — он вряд ли способен на то, чтобы вырезать целую переправу. И следы взрывов… Странно всё это. Нелогично».
Спустя несколько десятков минут, когда Сайлом-Спрингс и Дриппингс остались позади, взору мужчины открылась река Неошо, путь через которую пролегал по двум мостам, стоящим параллельно друг другу на расстоянии двадцати метров. И пускай в каждом из них было по три полосы, но они не выдержали той нагрузки, которую, кажется, на них попытались водрузить люди Нового мира — одна из конструкций полностью обвалилась и лишь еще не замыленные очертания её в реке говорили о том, что она когда-то здесь была, а вот второе инженерное чудо было на грани — опоры потрескались и разваливались на части, куски дороги с громким шумом падали в воду даже от сильного ветра, а единственное напоминание о переправе — не до конца разобранные стены были лишь по краям моста.
Включив первую передачу, наёмник медленно и неуверенно повёл своё авто через обломки. В одну из тревожных секунд водитель почувствовал слабый удар, и машина осела — одно из колёс провалилось в свежую яму. Матерясь про себя, Уилльям дал по газам в слепых надеждах выехать. К его счастью, надежды оправдались, и авто, перемешивая старый асфальт и бетон, буквально вылетело из ямы навстречу пропасти. Водитель вовремя среагировал и, выворачивая руль под неведомыми доселе углами, вырвался из бетонной ловушки на скорости шестьдесят-восемьдесят километров в час.
И только Уилл собирался с криками радости разогнаться на полную и умчатся вдаль, как машина заглохла и медленно остановилась прерывистыми рывками. Не отошедший еще от первой удачи водитель в панике начал заводить автомобиль — бесполезно — заводится, но не едет. Выйдя наружу и заглянув «под капот», Хантер только убедился в том, что всё исправно и лишь потом, когда он вернулся внутрь и взглянул на приборную панель — увидел, что стрелка топлива стоит на отметке «Пусто».
— Конечно… — улыбаясь прошептал Хантер. — Здесь же нет огромного плаката со светящийся стрелкой «Топлива нет!» — как бы я мог понять это без такой штуки?
Уилльям достал канистру из кузова пикапа и начал заливать бензин в бак. Емкость быстро опустела. Вернувшись в авто и заведя его, водитель увидел отметку топлива: «Семнадцать литров».
— До Стилуотера может не хватить… Черт. Всё-таки придется остановиться на этом озере — подзаправится. Ска-йа-тук. Мда, ну и название.
Проехав через Чуто и не доезжая до Георги буквально пару километров, мужчина свернул на север — через посёлки, название которых он и не заметил. Шестое чувство подсказывало ему о том, что что-то неладное творилось на переправе Джаспера.
«Когда торги на сухопутных или водных «границах» не идут как надо, то да — в ход может пойти оружие, — размышлял он про себя, — но чаще всего оно идёт только для устрашения. Редко кто падал до убийств, тем более, учитывая то, что на подобных блок постах около десяти вооруженных человек. Это было больше похоже на… спланированную зачистку, что ли — одну из тех, когда люди приходят ночью и действуют тихо, но судя по зрелищу… Чёрт, что-то не так».
Тем временем последние населённые пункты были преодолены и Хантер, пересекая 103-ю Вест-Норд стрит города Скайатук, выехал на столь уже желанную ему Лейк-роуд — дорогу к одноименному озеру.
Проезжая по трассе, заросшей с запада лесополосой, наёмник думал о незамысловатом: «Был ли этот водоём назван в честь города или это город назван в его честь?» — и действительно — оба места носили одно и то же название — Скайатук.
«Озеро величественное, — вновь размышлял мужчина, — большое. Пара километров от берега до берега в некоторых местах. Но если наложить его на город, то он все-равно не вместится… Может быть, стоит думать о важности? Озеро даёт питьевую воду, а платина давала или даёт энергию. Вода — это дом для огромного количества живых видов и пропитание для еще большего. С другой стороны, город — это место жительства людей, да и, к тому же - что то, что другое называли люди. Хм… непонятно. Быть может, их нарекли в одно и то же время? Или их нашёл и основал один и тот же человек? Эх, как жаль, что к атласу не даётся справочник по истории».
Тем временем, машина начала подъезжать к мосту. Уже преодолев последний поворот, Уилльям увидел возвышающиеся стены переправы — крепкие, они более походили на кучи спрессованного металлолома, чем на технически надежные конструкции. Но это компенсировалось их высотой — больше десяти метров. Бойниц не было видно, да и предполагать то, что стены были полыми, не стоило.
Стоило заметить то, что сам мост был длинной около километра, но четыре пятых его длинны — это земляная коса и лишь на двухсот метрах под конструкцией была водяная пропасть — там и расположились люди с переправы.
Подъехав к воротам, которые напоминали большие раздвижные двери, Хантер посигналил. Настало затишье. Не было слышно ни голосов, ни выстрелов, ни даже шагов, но через несколько минут ворота начали открываться. Наёмник проехал внутрь, а навстречу ему вышел мужчина. Ему было за тридцать. Сильно худощав, весь в непонятных татуировках, бронежилете и поношенных черных джинсовых штанах. Поправив волосы, свисавшие локонами до лопаток и почесав недельную русую щетину, он сквозь выбитые зубы начал говорить:
— Добро пожаловать на озеро Скайтаук. Вход платный, так что выворачивай своё барахло.
— Скайатук, кажется, — поправил его Хантер. — И сегодня за меня оплачиваете вы. Вот пропуск.
— Черт! — со злостью в бледно-голубых глазах рыкнул парень. — Я… в смысле, располагайся тогда, дедуля. Сейчас всё оформим по первому классу!
— Дедуля? Ты серьёзно? Да… — с явно сатирическим тоном произнес мужчина. — Тогда я рассчитываю на бесплатное топливо.
В ответ его оппонент лишь молча кивнул, и они вместе поехали по мосту на первой передаче. Наёмник осматривал местность, и его не покидало странное ощущение… несовпадения. Вокруг было практически пусто и очень тесно — ни складов, ни автомобилей, ни даже элементарных часовых, которые бы патрулировали время от времени периметр. Но стены, как оказалось, всё-таки не были полыми — они, как начал рассказывать парень, были установлены в два ряда, между которыми и располагались импровизированные помещения и тянулись вширь практически через весь лагерь. Четыре Г-образных конструкции полностью изолировали эту местность, оставляя лишь метров пять для ворот по обеим сторонами и небольшой промежуток (метров пятьдесят) на мосту — без ограждений или заборов — просто пустота, которую нечем заполнить.
Это место чем-то напоминало старые арены — узкие места для битв и куча стен, с которых на тебя, казалось, то и дело кто-то смотрит.
— Пустовато здесь, — заметил Уилл. — Где все люди?
— В стенах. — прагматично ответил парень. — Сам видишь — мост узенький. Метров пятнадцать, быть может, десять из которых занимают эти же стены, так что выбор невелик.
— Там, должно быть, чертовски тесно.
— О, да. Огромные длинные коридоры в три-четыре метра шириной — большего не заслужили.
— Слушай, а где… часовые? Где дети, женщины? — не без подозрений открыто спросил Хантер.
— Всё в тех же стенах. Часовые смотрят в бойницы, дети играют с женщинами, мужчины спять после вылазок и так далее.
Хантер молчал и перебирал свои воспоминания. Он точно помнил тот момент, когда подъехал к воротам — в стенах бойниц не было. Да и на переправе у Гайона попасть внутрь было куда затруднительнее — скажи кто ты, чем занимаешься и подожди, а здесь…
— Знаешь, — вдруг заговорил парень, — ты не мог бы снять эту маску? Бандану или как её? Мне некомфортно говорить с неизвестно кем.
— Даже если я сниму маску — я все-равно останусь для тебя «неизвестно кем», — грубо отрезал наёмник.
— «Нет» — значит «нет», я понял. Ладно, тормози здесь. — сказал штурман, указывая на место между стенами. — Располагайся. Сейчас принесу канистру.
Хантер затормозил как раз между стенами и еще раз поразился конструкции моста: «На это явно ушло много лет работы. При таких условиях и с труднодоступными инструментами на это и вовсе могли уйти десятилетия». Одно из чувств подсказывало наёмнику забрать топливо и убираться как можно скорее, но другое говорило о том, что в переправе такого уровня качества может быть торговец или, что еще лучше, ученый.
— Слушай, ты не против, если я за…
Уилл хотел было попросить своего гида провести его внутрь, но, обернувшись, уже не обнаружил длинноволосого парня — лишь открытая дверь в стене поскрипывала от инерции. Мужчина вышел из авто и, скинув винтовку на переднее сиденье, пошёл ко входу. «Нет ничего противозаконного в том, что я осмотрюсь».
Войдя внутрь, наёмник замер на месте не столько от удивления, сколько от растерянности: он стоял посреди пустых стен, среди которых тянулось множество лестниц, дверей и балок. Комнаты, если их можно было так назвать, представляли из себя коробку, кое-как закрепленную на неопределенной высоте. Всё место походило скорее на лабиринт, чем на дом, что давало мужчине предполагать лишь одну теорию: первый ряд стен был построен раньше, чем второй и помещения внутри него. «С другой стороны, — подумал Уилльям из Джонсборо, — если это выглядит нелепо, вовсе не значит, что это нелепо в действительности. Вот, посмотреть на меня, хотя бы…»
Но завершив свой внутренний монолог, Хантер понял лишь одно — он понятия не имеет о том, куда ему нужно идти. Тем более, что путей было довольно много. Начиная от лестницы вверх, у которой стояла стремянка и заканчивая дверью, за которой находится еще одна дверь.
Среди огромных пустых стен раздался глухой стук. Затем еще один. И еще один. Забыв о выборе правильной дороги, наёмник пошел на звук. Издали он напоминал захлопывание щеколды на замке, только в несколько раз громче, но чем ближе был его источник, тем меньше это странное звучание напоминало что-то миролюбивое.
Уилльям «Из Джонсборо» Хантер поднялся, спустился, прошел вперед и затем снова поднялся на два уровня выше — всё это он делал с минимальным, насколько это возможно, шумом и с большой осторожностью. В конце концов, он остановился у огромной железной коробки, висящей на балках на уровне третьего этажа — именно оттуда, из-за запертой двери, и исходили эти звуки.
Глухой удар сопровождался прерывистым дыханием, а из-за пелены стонов изредка раздавалось жалостливое «Я не знаю!»
Сразу осознав, что тут всё-таки что-то не чисто, наёмник оставил мысли о том, чтобы войти в комнату и решил подслушать, а еще лучше подсмотреть за действием, происходящем внутри большого спичечного коробка.
Собрав всю свою ловкость в руки, Хантер стал на опоры комнаты, которые представляли из себя железнодорожные рельсы и, хватаясь за места спайки железных пластин на стенах, начал искать уязвимое место комнаты. «Не смотреть вниз» — говорил он себе, но глаза его были теми еще предателями. Прямо под ним солнечным светом освещались опоры не слишком целых стен, прыгали солнечные зайчики по полированному железу и скрипели сваренные между собой арматуры, стоящие под прямым углом. Протиснувшись между стеной «коробки» и несущей, мужчина, опершись спиной и руками о не внушающий доверия кусок переправы, начал двигаться к источнику слабого света — дыры в той самой комнате.
— Слушай, парниша, у меня нет времени на очередные игры с тобой! Говори! Где вы храните топливо, мать вашу?!
Через небольшой люфт в пластинах наёмник отчетливо видел, как приветливый парень, который, кстати, даже не представился, избивал мужчину, стоящего на коленях, на глазах перед какой-то шайкой. Все, кроме заложника и «гида» были вооружены до зубов и одеты в тёмные окровавленные одежды. Холодные лица, покрытые грязью или закрытые масками, безразлично наблюдали за допросом.
В тусклом свете комнаты играли лезвия ножей, переливались стволы пистолетов и дробовиков, висящих под откинутыми назад жилетами и куртками, отражались страдания в крови, растекшейся по полу и засохшей на одежде.
— Ты пойми, — сказал гид, — мы один хрен тебя убьем, но если будешь сотрудничать, то оттяпаем тебе оставшиеся конечности уже после смерти — умрешь в мире и с пулей в голове, а нет…
Парень схватил мужчину за окровавленный рукав куртки и сжал посильнее. Мужчина завыл и заревел, упав на шаткий пол, но это совсем не произвело впечатления на палача. И лишь когда мученик начал биться в конвульсиях, Уилльям из Джонсборо ужаснулся — руки не было. Рукав был обрезан до плеча, а то, что наёмник принял за обмотки, было кусками кожи и мяса, болтающимися на полумертвом теле.
Сухожилия жадно впитывали в себя кровь, которая была на полу, артерии пульсировали, создавая еще большее кровотечение, а тот, чья единственная рука была прикована наручниками к трубе, от боли пытался дергать своей фантомной конечностью.
Гид развернулся и шепотом обратился к своей банде, после чего несколько мужчин, окончательно скинув с себя куртки, направились к пленному.
Раздался громкий вой. Ошарашенными глазами полумертвый смотрел на идущих к нему людей. «Только не они, — всё время повторял его взгляд. — Только не они». Мужчина начал судорожно хрипеть и подзывать пальцами руки штурмана к себе. Не дожидаясь развязки, Хантер пулей вылетел из здания и, надеясь на то, что его никто не заметил, вернулся в авто, положив на ноги пистолет.
— Спокойно, Хан. Тебя никто не видел. Бери топливо и езжай, — шептал себе мужчина.
Дверь с громким хлопком отворилась и из неё вышел улыбающийся палач, держа в руках красноватую канистру с бензином. Только сейчас Уилльям из Джонсборо заметил на мужчине кожаные водительские перчатки, закрывающие его побитые костяшки ладони и странный отблеск на жилетке, надетой под низ бронежилета.
— У-ух! — громко крикнул парень. — Ты не поверишь, но как трудно мне было найти эту чертову канистру! Можно сказать, что ты меня грабишь, старик.
— Ха. Да, — с наигранной улыбкой ответил Хантер. — да, пожалуй. Но одежду, так и быть, можешь оставить себе.
— Йи-и-ха! Вот это настрой, дедуля! Прямо и не скажешь, что миру крышка настала! Слушай… да ты магистр мышления — припарковаться так, чтобы бак был как раз с краю моста!
Уилльям выглянул в тыловое окно машины и понял, что никакого свободного пространства между машиной и пропастью нет. Не ожидая ни секунды, мужчина завёл авто и сдал назад по диагонали, чтобы потом поехать вперед по противоположному углу — сделать манёвр буквой «V», проще говоря.
Чтобы не вызывать подозрений, мужчиной было принято решение оставить винтовку в машине. Наёмник вышел из авто и тут же заблокировал дверь, после чего, забрав канистру из рук парня, направился к топливному баку.
— Что, не доверяешь кому попало? — хитро сказал гид, смотря в окно машины. — Понимаю. Я, вот, тоже мало кому доверяю.
Наёмник поставил канистру у бака и с презрением посмотрел на парня. В то время, как его правая рука опускала ёмкость, левая уже держала пистолет, который висел на берде. В ухе всё еще эхом отдавались удары кулаков и звук чавкающего мяса. «Неужели, он всё-таки решит отпустить меня? Просто так, без причины? Нет, вряд ли. Но лучше не стрелять первым. Жди, Хантер, жди — момент настанет».
— Скажи, — выдохнув и опустив голову начал мужчина. — это озеро было названо в честь города или город в честь озера?
— Озеро. — кратко ответил парень.
— Точно? — всё еще переводя дух спросил старик.
— Точно. Я слышал всякие россказни от моего отца — пересказы дедовских историй. Это озеро относительно молодое, если сравнивать с городом. Одна из версий такая, что название было дано в честь какого-то человека, которого называли Индейцем. Странное имя, скажи — «Индеец»? А прозвище было то ли «Краснопёрый», то ли «Краснокожий»…. Так вот фамилию, как ты понял, он носил Скайатук. Ты представляешь? Целый город в честь одного маленького человека! Эй, ты чего застыл? — наёмник всё еще смотрел в пол и крепко сжимал ручку пистолета.
— А? Думаю, думаю… Интересно. «Одна из версий» — есть еще?
— Да. Да. Какой-то пьяный мужик травил байку, что однажды тут разбилась воз…
В ухе наёмника повис нарастающий писк. Перед глазами промелькивала картина с отсутствующей рукой и то, как выглядела оставшаяся конечность, давало понять только об одном — её не отрезали. «Рванные куски мяса, как от взрыва, но взрыва не было. Руку могли оторвать, но для этого понадобилась бы машина, а мост пустой. Это мог быть выстрел из крупного калибра, но кожа висела лоскутами вокруг всей конечности — пуля не могла пройти насквозь, оторвать руку, но не задеть края. Нет, её не оторвали и не отстрелили — её съели…» — эта мысль каплей воды начала молотить по темечку Хантера. Медленно падать и, разбиваясь, приносить странную боль, без возможности унять её. Лишь одни люди в этой странном Новом мире опускаются до поедания себе подобных — те, кого охотник избегал уже целых четыре года — «Эволюция». Трясущимися руками мужчина открыл дверцу и вставил ключ в крышку бака.
— Эллиот, лови его!
В этот миг с крыши одной из стен послышался истошный вой. Окровавленное тело в тёмно-синей клетчатой рубашке с глухим звуком распласталось на земле — тот самый мученик. Оставшаяся рука была сломана. Кость предплечья пробила кожу насквозь, выйдя через локтевой сустав и зацепив в собою пару сухожилий, а ладонь была вывихнута наружу — в сторону запястья. Голова была неестественно сплюснута, а правый глаз, на который пришлось падение, вылетел из глазницы вместе со зрительным нервом. Вместе с кровью изо рта выливались осколки зубов, нижняя челюсть всё еще подергивалась в конвульсиях и даже ребра виднелись сквозь красно-синюю шерстяную ткань.
Увидев это, Уилльям на мгновенье застыл, а потом с вытаращенными глазами попятился за машину. Не менее удивленный парень обернулся на сначала на него, затем на машину. Повисла зловещая тишина и там, в этой тишине, глаза проводника начали наливаться уверенностью, а ехидная улыбка расплылась по лицу.
— Что, решил сбежать? — почти шепотом спросил парень, увидев то, как Хантер дернул запертую дверь. — Это хорошо. Жажда жить — это всегда хорошо. Знаешь, я ведь хотел решить это всё по-мирному — мы и так убили достаточно, чтобы кровь навсегда застыла на моем локте, но мои коллеги, — слегка обернувшись в сторону открытой двери, за которой раздавался топот ног, проскрипел мужчина, — оказались не слишком терпеливы. Но, знаешь, в своей небольшой панике ты пропустил одну очень важную деталь, — парень ухмыльнулся и потянулся за оружием, — ключ от машины ты оставил в баке для топлива.
Прозвучал выстрел. Гид упал на землю и, стоная, держался за переломанные ребра и стрелял по машине из оружия, напоминающие Uzi. Хантер спрятался за корпусом авто и проверил магазин пистолета — еще пять патронов. В ту же секунду из двери выбежало три амбала — те самые, которые сидели в комнате. Двое направились к авто, а третий — к телу. Через грязное стекло наёмник отчетливо видел своих противников, хоть и выглянул всего краем глаза.
Оба под метр девяносто ростом и сто килограмм веса, эти короткостриженые рыжие близнецы уже подбежали к своему названному лидеру и подняли его с земли. Мужчина чертыхнулся в свою сторону за то, что не успел навестись на голову — пуля попала в бронежилет, но не прошила его насквозь, так что ранения проводник не получил.
— Стреляйте, идиоты, стреляйте! — прокричал пастырь своему стаду.
И в этот же момент пули начали решетить авто, но не прошло и доли секунды, как выстрелы прекратились, а из-за машины послышался разъяренный крик.
— Не по тачке стреляйте, а по ногам, сукины дети!
Но Уилльям предвидел это и удачно спрятался за колесом машины. На мосту воцарилась мнимая тишина, среди которой раздавались странные чавкающие звуки. Мужчина выглянул на мгновенье со стороны капота и тут же скрылся, придерживая свой рот рукой. Через несколько секунд стошнило гида.
— Кх… х… Мать твою! Чарльз, сука, ты серьёзно?! Сейчас?! — отплевываясь орал проводник.
— Прости, босс, но я изголодался.
— Фу, бл… Он же еще дышит! Дышит, сука!
— Плевать… Я… слишком давно… О, это мясо…
Там, на другом краю моста, у упавшего человека, сидело четвертое животное. Чавкая ртом, перемалывая зубами жилы и кожу, оно поедало только что упавшего мужчину. Его частое дыхание говорило только о нестерпимой боли, которую не в силах было выразить его непослушное тело — лишь кусок руки, с которого срывалась та самая плоть, изредка подергивался от конвульсий.
— Знаете, парни… — с залитыми кровью глазами начал Хантер. — я сдаюсь. Серьезно. Забирайте машину, забирайте оружие, забирайте карты — я никогда никому не скажу о вас — просто дайте мне выйти отсюда.
Из-за машины послышались прерывистые смешки и непонятный шепот, но ответ последовал почти незамедлительно:
— Ладно, дед. Выходи — мы откроем ворота.
— Эй, у меня одно условие! — прокричал наёмник, выглядывая в окно и разведывая обстановку. — Опустите стволы — я не хочу быть застреленным, не имея даже шанса выстрелить в ответ.
— Сначала давай сюда свой, — строгим тоном потребовал один и громил.
В этот миг наёмник снял застегнутую кобуру у себя с бедра и кинул через машину. Сквозь замыленное стекло он тут же проглядел, что один из стрелков нагнулся за находкой, не заметив подставы. Схватив пистолет, он резким рывком упал на пол и прошептал наклоненному мужчине лишь одно слово: «Обманул».
Дальше последовало три выстрела: первый прошел сквозь ногу, заставив силача упасть на колени, второй — в бронежилет, скинул его на спину и третьим был смертельный — в голову. Рыжие волосы разлетелись по мостовой, собирая собою с асфальта пыль и графит, а единственный оставшийся глаз перекосило в неизвестном направлении.
— Бэнни! Бэнни! — завопил второй здоровяк и кинулся к трупу. — Ах ты, сука! Сука-а-а-а-а!
Громадная скала мышц понеслась на машину, расстреливая магазин во всё, что видела. «Стрелять одного из близнецов не было хорошей идеей, — думал себе Уилл, — но черт с ним. Что сделано — то сделано». Но внезапно наёмник ощутил резкую боль в икре левой ноги — рикошет одного из выстрелов прошил икру Хантера насквозь, принося острые ощущения, расползающиеся по всему телу.
— Стой, Эл! — прокричал гид, встав впереди здоровяка. — Он этого и ждёт!
— Стоит тебе подойти ближе или выстрелить последний патрон в магазине, и ты — труп. Остынь! Посмотри, что ты сделал с тачкой! Я, конечно, хвалю тебя за то, что ты не стрелял в колеса и капот, всё дела, но, мать твою… дверь на решето похожа!
В ответ верзила лишь прошептал на ухо своему лидеру пару слов, после чего они остановились в десятке метров от авто.
— Умно… — почесав выжженные на солнце волосы, усмехнулся проводник. — Чертовски умно, Эллиот. Эй, старый! Как подметил мой партнер, у которого ты только что отнял брата, ты в ловушке! Эта машина… и так была слишком мала для маневров, а теперь тебе от переднего колеса и двинутся некуда! Так что выходи! Давай! Если выйдешь с поднятыми руками — тебя убью я. Если нет — я отдам эту честь скорбящему брату покойника.
— Да?! Какой отличный выбор! Я лучше прыгну, идиот!
— Прыгнешь?! О, да… — за машиной раздался смех. — Это будет лучший вариант для нас. Прыгай, старый, прыгай!
Хантер с большой осторожностью отлип от машины и наклонил корпус за край моста. Невооруженным взглядом он видел белые точки на воде — словно застывшие кубики льда в каком-нибудь виски. Но стоило ему присмотреться, как эти невнятные фигуры обретали форму, цвет, оттенок и причёску.
Оттуда, из-под илистого дна озера Скайатук, прямо на наёмника уставились десятки вечно открытых глаз. Гнилые губы распухли в воде и вот-вот были готовы разорваться, освобождая гной, но все-равно уступали чрезмерно большим щекам, бледно-зеленого цвета. Под полузакрытыми веками виднелись стеклянные глаза. Мертвые, но всё-еще напуганные. А некоторые из них даже тянули руки сквозь воду, рассекая собою небольшие волны. Изъеденные рыбой, их сухие предплечья изредка выглядывали из водной толщи, дотрагиваясь до свободы, к которой так и не смогли дотянутся их лёгкие.
Мужчины и женщины, старики и дети — всё люди, которые, как понял наёмник, когда-то обитали в этом месте, уже никогда не покинут его. И там, в этой реке, любой человек за тонким слоем воды сможет разглядеть ту верёвку, которая будет удерживать эти тела против течения ровно до тех пор, пока не сгниют их сухожилия, а хрящи не высохнут.
— Ну, что же ты медлишь, тряпка?! — со смехом прокричал верзила. — Лети вниз — ты свободен!..
И вновь мост был отдан на растерзание тишине. Уилльям «Из Джонсборо» Хантер долго размышлял о том, как же ему спастись с этого моста, но ответ всё-таки пришел к нему — в тот момент, когда он, наклонившись, чуть не рухнул с уступа. Глухим эхом по пустым домам разлетелся звук удара об воду.
Двое мужчин забежали за машину и, не обнаружив там наёмника, кинулись к краю конструкции. По воде медленно расходились круги, ударяясь об руки мертвецов и исчезая в глади спустя несколько метров.
— Думаешь, он спрыгнул? — спросил гид здоровяка.
— Конечно спрыгнул, — ответил Эллиот. — Какой у него был еще выбор? Разве что… застрелиться. Но это не облегчило бы страдания для его тела.
— Ты уверен, Эл? Это не трюк какой-нибудь? — прошептал парень, осматривая авто.
— Нет, босс, не трюк. Смотри — я даже вижу его бронежилет, медленно тонущий возле этой истерички. Как её…
— Неважно. У нас есть машина, у нас есть винтовка и, самое главное, у нас есть эта переправа. Пошли. Если хотим по-настоящему присвоить это место себе — нужно удостовериться в том, что подобное больше не повторится.
— А… а как же этот ублюдок?! Что, если он выжил после падения?
— Смотри… — уставшим голосом промямлил гид, присев рядом с громилой. Он явно направлялся на запад или юг — он не объехал это место, как если бы он ехал на север или восток. У него нет припасов и оружия — он оставил всё это в своей драгоценной развалюхе. Он должен будет где-то их пополнить и, сдается мне, он сделает это в первую очередь. Ближайший город на его пути — Хомини или Сенд Спрингс — я пошлю туда отряды завтра с утра. Сегодня мы должны убрать всё это.
— Голова, босс, голова! — восхвалил громила и пошагал в здание.
— Ушлёпок, — отрезал Хантер и плюнул в воду. — Он отлично знает, где меня найти. Черт, мне нужны эти припасы. Хотя бы оружие, блин.
Наёмник сидел на железной решетке и осматривал свою рану — времени до ночи полно, так что вполне можно стерилизовать и зашить это сквозное ранение. «И всё-таки я удачливый хрен» — эта мысль пронеслась в голове у мужчины, вызывая полуулыбку на его лице.
Да, в тот момент, когда Уилльям «Из Джонсборо» Хантер чуть было не свалился с моста, он увидел своё спасение — нижний уровень. Старый и забытый, он представлял из себя лишь несколько ненадежных выступов, идущих вдоль моста и, должно быть, служащих исключительно для осмотра и, если понадобится, ремонта конструкции. Его трудно заметить издали, так как мост изрядно обветшал. Трудно заметить с моста, так как даже для того, чтобы сюда попасть, Уилльяму пришлось изрядно раскачаться, держась руками за разваливающийся край моста. А последняя лестница — единственная лестница, которая, к тому же, еще и была под цвет моста, не внушала своей коррозией и углом расположения абсолютно никакого доверия.
Но, в конце концов, Уилл чувствовал себя здесь в безопасности. Словно он снова играл в прятки. Как раньше — в далеком детстве. Разница была только в том, что сколько не закрывай глаза — никто не поверит в то, что тебя не видно, и если ты встретишь свой страх, то вряд ли откупишься от него парой сомкнутых ладошек и испуганным личиком. Нет. Страх всегда требует нечто большего, чем просто уважения.
— Чёрт… Чёрт, мать твою… Чёрт! Ар! — Хантером вдруг овладели эмоции. — Мало того, что я вытащил из кармана бронежилета не тот калибр пуль, что использую в револьвере, так я… Я!.. Эх… Я еще и порвал ремень на сумке с этой гребаной тушёнкой… Чёрт! Жрите, там внизу! — злобно прошипел мужчина, хватаясь за больную ногу. — «Надеюсь, что всё вкусно и Вам нравится наш сервис!»
В конце концов, когда эмоции остыли, а стоны боли заглохли, Уилльям из Джонсборо признал, что потеря десятка консервов и бронежилета, которым пришлось пожертвовать ради конспирации — малая цена за жизнь одного пятидесятилетнего старика. С этой мыслю, он сел подальше от края и стал ждать прихода ночи.
Пришло время зашивать рану. Хантер достал из кармана моток нитки, через который была пронизана игла и небольшую армейскую флягу со спиртным, которую он, парадоксально, никогда не носил в бронежилете. Смочив внутренний уголок своего плаща в спирту, наёмник медленно приложил его к ранению. По телу сразу расползлись небольшие судороги, а саму рану, казалось, щипали тысячами клещей, пытаясь выдернуть кусочек мяса. Больно. Это всегда больно.
Такой же процесс ожидал его с другой стороны сквозного прострела. Сначала у мужчины промелькнула мысль о том, чтобы еще и перевязать рану, пустив на бинты один из рукавов рубашки, но потом он отказался от этого — такая процедура не предусматривала резких движений или напряжений мышц.