— Чтобы отвести затвор у полуавтоматического пистолета типа Colt 1911, необходимо схватить ствол и, не отпуская пистолета, потянуть его на себя до упора, — Хантер начал монотонную речь, не отвлекаясь от падающих на озеро капель дождя. — Как только услышишь характерную тяжесть в хватке — отпускай — пистолет готов к выстрелу. Чтобы прицелиться с полуавтоматического пистолета типа Colt 1911…
— Ладно, хватит, — ответил низкий мужской голос позади него. — Во-первых, это Smith&Wesson SW1911 — модификация, знаешь ли. А во-вторых, несмотря на всё моё желание убить тебя, у нас с тобой общие цели. Тем более, что желание это возникает довольно редко — когда ты становишься старым мудаком.
Обоих мужчин пробило на смех. В соседнее с наёмником кресло сел темнокожий мужчина. Он был высоким, пускай и не дотягивал немного до роста Хантера. Черные, как смола волосы, едва были видны из-за плохого освещения и очень короткой стрижки.
— Значит, — начал мужчина, переводя свои карие глаза на старика, — ты «слегка преувеличил», когда говорил, что вся работа над Джефферсоном Смитом займет три недели?
— Появились обстоятельства… Я смог ускориться, — скромно ответил Хантер.
— Не люблю, когда ты темнишь, — отвернувшись от него и почесав короткую бороду, сказал мужчина. — И теряешь хватку. Я явился сюда уже во всеоружии — над моей кожаной курткой сияет новенький военный бронежилет, а за плечом у меня M4A1 — лучшее, что смог выторговать у жителей полицейского участка Вайоминга за голову седого нейрохирурга и сломанную Beretta ARX160. Хотя, признаться, это была бомба. Так вот, на нём стоят обвесы из SOPMOD M4 — лу…
— А теперь ты становишься старым мудаком, — перебил его Хантер. — Я уже понял, что вот он ты — приперся сюда в чёрной кожанке, черных джинсах, черных берцах, чёрных перчатках с прорезями, в чёрном, пускай и покрашенном, бронежилете — только и ждешь момента, чтобы козырнуть этим… Чёрт, Джеймс, да вся твоя одежда темнее тебя!
Пустые стены снова оживил небольшой заряд смеха. В какой-то момент оба мужчины замолчали — их внимание захватил странно мирный вид за панорамными окнами. Редеющие деревья медленно покачивались от слабого ветра, избавляясь от ненужных им листьев, ручейки воды прорезали себе дорогу по старым тротуарам, пробираясь в новые его трещины. Еще не исчезнувшие в куче мха и травы, старые автомобили отыгрывали свою загадочную мелодию дождя, когда по ним молотила стихия, а медленно идущая мимо них Стая даже не обращала внимания на тех, кто был ровно в секунде от смерти.
Полусгнившие, они просто продолжали свое паломничество, пытаясь всё оставшееся время для существования сбежать куда-нибудь туда, откуда бежать еще не было желания.
Жалкие и смертельно опасные, они вызывали лишь одну мысль в головах тех, кто выкашивал живых и неживых пачками: «Это случится со мной?» — лишь в этот момент те, кто умер, уступали в своей ничтожности тем, кто жил.
Мужчины и женщины, кожа которых приняла неестественно бледно-зеленый тон, медленно форсировали вышедшие из-за бордюров ручьи, издавая странные хриплые и булькающие звуки. Да, они мертвы, но всё-еще должны дышать.
— Как ты думаешь, они осознают то, чем они стали? — спросил вдруг Джеймс Хантера.
— Надеюсь, что нет. Я бы не хотел.
— Боишься?
— Не знаю. Так странно бояться того, что настигнет тебя почти со сто процентной вероятностью. Это как боязнь Дня рожденья или завтрашнего дня — бессмысленно. Но, знаешь, сколько бы ты себя в этом не убеждал - пальцы у тебя трястись не перестанут...
Среди Стаи показался еще живой человек. В военной форме, вернее, в том, что от неё осталось, его волочили по асфальту, заставляя сгребать своим телом грязь и воду. Мужчины удивлялись тому, что у него еще были силы кричать, но они были — много. Сплевывая кровь, он что есть мочи пытался позвать на помощь, пускай лишь слабый стон срывался с его перебитого языка и уходил прямо в дыру в щеке.
— Что-то они в последнее время ожесточились… Ходячие.
— Да. Senza vita стали совсем бешеными. Наверное, это из-за того, что они вымирают. Чаще появляются другие. Более сильные… Immortalis …
— Похоже, естественный отбор добрался даже до тех, кто добирается до нас…
Фигура солдата исчезла. В одной из многочисленных рук мертвецов можно было разглядеть объедки — куски военной формы, с которых всё-еще текла кровь или висело мясо. Основное блюдо уходило Матке, остальное — тому, кто был сильнее. Инстинкты выживания начали давить на зомби также, как и на людей. Ведь, если задуматься, они не слишком то и отличались. По крайней мере, и у живых, и у мертвых была общая цель — оторвать себе кусочек побольше.
— Так… что случилось с твоей винтовкой? Помнится мне, ты не уставал нахваливать её.
— Потерял, — всё так же скромно ответил Уилльям. — Дал слабину и заплатил — долгая история.
— У меня есть время…
Часы медленно отбивали свой ритм, перемещая секундную стрелку по очередному кругу. Дождь давно перестал лить, а редкие падающие капли больше напоминали мелкие шаги или стук в двери. Двое наёмников почти в мертвой тишине, изредка прерываемой рассказами Хантера, готовились к грядущему делу.
— Вначале всё шло по плану: мы с тобой расстались у Кастл Сити, что на Лон Айленде (он же… национальная зона отдыха «Land Between Lakes»), — не отрывая глаз от атласа начал Хантер, — в той его части, что принадлежит к Теннеси, если уж уточнять. Найти этого ублюдка было довольно просто: несмотря на неточную информацию от заказчика, почти каждый человек, что жил вблизи этого острова, знал, где его искать… — не без насмешек продолжал наёмник. — Этот парень занял довольно странную точку. Несмотря на наличие куда более безопасных зданий, он решил поселиться прямо… здесь.
Наёмник подошел к своему напарнику и ткнул пальцем в край карты штата Кентуки. Огромный полуостров — около восьмидесяти километров в длину и пятнадцати в ширину на крайних точках был искусственно переделан в остров — целая орда Перебежчиков и простых людей копала перешеек длинною в тринадцать километров и строила вокруг всего этого стену по линии штата. Во время правления в Единстве Джефферсона Смита, это место стало их столицей — Кастл Сити.
— Близко к воде. С чего бы это? — не отрываясь от чистки оружия, спросил Джеймс.
— Вот и я о том же. Дом оказался не слишком примечательным, но, как оказалось, он просто жил там раньше — ностальгия, все дела. И я решил…
На крыше раздался небольшой удар. Хантер в доли секунды бросил книгу и прицелился в потолок, а Джеймс лишь недоумевающим взглядом смотрел на него и говорил:
— Мы не создаём шума, и они не смогут нас учуять.
— Мы создаём куда больше шума, чем ты думаешь, — прохрипел в ответ мужчина, сложив оружие. — Я решил прокрасться со стороны реки — берег никто не охранял — вся охрана на высоких стенах. Дождавшись отлива, я нырнул в реку — в местную систему канализации, которая представляла из себя хреново отлитые и проложенные трубы.
— Гонишь, — спокойно ответил Джеймс.
— Если бы. Не уверен насчёт наличия в воде дерьма или прочего, но воняло страшно. Так как был отлив, я спокойно смог пролезть в трубу, просвечивая себе путь фонариком, а так как это была ночь, то ждать обилия воды, идущей на меня, мне не приходилось…
— Мда… Не завидую твоему плащу, — отложив в сторону дробовик, ухмыльнулся напарник.
— Он стойкий, хотя трубы были маленькие, — поддерживая беседу, ответил ему товарищ. — Но всё-таки, взяв винтовку в руки, я пролез в общий колодец — куча труб на разном расстоянии и высоте посреди пропасти. Над ними — люк. Хватаясь за трубы и изредка нарываясь на…
Рассказ Хантера оборвал прилетевший в него дробовик.
— Нашел — заряжай, — строго ответил Джеймс. — И пропусти самую говённую часть рассказа.
— Как скажешь. Итак, я оказался в городе. Нужный дом, как ты уже знаешь, стоял на отшибе, у стены — я решил этим воспользоваться. Забрался на стену, в обход патруля и прыгнул на крышу. Нет, шума было не много — я ожидал большего. Спустившись на балкон, я застал его за чтением книги и, не давая оглянутся, взял в плен. Пока он был в сознании, мы прошли мимо охраны — я оказался его «новеньким телохранителем» — как только мы дошли до гаража, я выключил его и выехал из города.
— Да… Вот ведь идиоты, — прошептал себе темнокожий. — Нет, проверяют на въезде в Кастл Сити они действительно тщательно, но…
— Но не проверяют при выезде. Зачем делать два раза одну и ту же работу, так ведь? Это была часть, которая шла по плану, но дальше всё пошло просто нахер…
— Насколько «нахер»? — удивленно спросил парень.
— Настолько, что машина сломалась на въезде в Арканзас, и мне пришлось вести его с мешком на голове несколько дней. Нет, с одной стороны — это было приятно — смотреть на то, как когда-то главный мудак тащится по дороге, задыхаясь от петли на шее, но он меня сильно тормозил — мы не проходили и пятидесяти километров в день.
— И ты не снимал мешок, когда его нужно было кормить или поить?
— Снимал, конечно — ровно на половину, как и требуется. В общем, я привел его на руины Хоупа — к заказчику, и тот его прикончил.
— Так просто…? Бум? Без речей, без надменных насмешек?
— Пуля в сердце — бесповоротно и окончательно, — холодно ответил наёмник.
— А что насчёт награды? Уверен, за такую большую шишку, заказчик отдал тебе добрую тонну кофе.
— Награда… была достаточной, чтобы я согласился…
Мрачные серые тучи медленно плыли за окном, рассекая солнечный свет поперек и, казалось, закрывая собою саму надежду. Джеймс сидел во всё том же кресле и дослушивал рассказ своего напарника.
— … потом я добрался до гайонской переправы — там встретил знакомого и за небольшое, но массивное дело заработал топливо — хватило ровно до Скайатука и его чертового озера.
— Ты приехал сюда на байке… — отвлекшись от упаковки рюкзака, сказал темнокожий, — но мне рассказал, что в Линн ты смог достать грузовик?
— Да. Там, на озере… возникли некоторые обстоятельства… — под давящим взглядом напарника, Хантер рассказал то, что произошло на переправе — …и вот, как всё завершилось. Не буду строить из себя гения и говорить, что я ожидал этого, нет — я просто рад, что всё сложилось так, как сложилось, и я сижу в этом кресле.
— Я не нахожу логики в твоих поступках, Хан. Почему ты не обыскал трупы тех ребят, которые полегли в подвале?
— Двое из трёх бронежилетов превратились в труху из-за выстрела из 12-го калибра в упор, а обирать живого я не стал. Я… это неправильно. К тому же, я вынес из этого дома два дробовика и один пистолет — неплохой размен за мою винтовку.
— Да, неплохой. Но почему убил парня, которого уже отпустил? Что, он… попытался предать тебя, что ли?
— Ну подумай ты головой, Джеймс. Я убиваю его брата, угоняю машину, которую он чинил, заковываю его у батареи и убиваю его знакомых. Скажи мне: после всего того, что я сделал, ты бы дал гарантию того, что он не вернется в один момент и не попытается меня прикончить?
— … … Нет, — едва переборов себя, сказал парень. — Но я не одобряю твоего поступка.
— О, нет! Великий Джеймс Виттима не поддерживает мою точку зрения! Что же мне делать?!
— Заткнись, — отрезал его напарник. — Я бы не стал давать парню надежду, а потом отнимать её — пристрелил бы его еще на выезде с переправы или в доме. Этот мир и полон дерьма, а если к нему присоединимся и мы — мир утонет.
Тучи в очередной раз закрыли солнце, погрузив мир в темноту. Хантер сидел в этой тьме и смотрел на пальцы своих рук: ровные, немного худощавые, они не дрогнули ни в один из многочисленных моментов. Сухая кожа, волнами покрытая у костяшек и пучки, в плохом свету казавшиеся острыми, ни разу не ослушивались его — они собирались по команде в кулак и по той же команде жали руку — не было неосознанных решений, которых пришлось бы коснуться этим старым ладоням.
— Он хотя бы умер. Умер быстро. А тот, что остался в подвале, обречен на медленную и жалкую кончину — в виде многих лет он будет волочиться по этой земле и гнить, — скривив лицо, ответил Хантер. — Выстрел — это его выбор. Я лишь не хотел, чтобы другой страдал ни за что так же, как и тот, что виновен.
— Слабое оправдание для такого поступка, — Виттима смотрел на своего друга исподлобья. — Надеюсь, что у тебя всё готово — выдвигаемся.
— Пешком? — устало спросил Уилльям
— Да. Сейчас… где-то десять утра — на подготовку ушло больше, чем я ожидал, но если не будем медлить, то где-то через шестнадцать-семнадцать часов будем на точке.
— К чёрту, — вновь рухнув в осевшее кресло, выдохнул наёмник. — я лучше сдохну. Уже второй день без нормальной еды, а одной дерьмовой водой сыт не будешь…
В комнате расплылся монотонный стук часов. Джеймс смотрел в окно — на по-прежнему серое небо и всё еще медленно ковыляющую вперед Стаю. Уилл также перевел взгляд. «Мигрируют, — пронеслось у него в голове. — Совсем как животные. Надеюсь, что жители Кав-Сити всё-таки вырыли этот канал… Десятки тысяч. Время Ходячих прошло — они сбиваются, стараясь преуспеть там, где уже бессильны поодиночке».
— Ладно, — сказал вдруг Джеймс. — Останемся здесь до заката. Надеюсь, к этому времени Стая исчезнет из виду.
— Неужто ты решил пренебречь своим профессионализмом? — насмешливо спросил Хантер.
— Напротив, Хан. Среди этой Стаи вполне может быть Сонар или как ты там его называешь. И тогда все они, — указывая на окно, сказал Виттима, — станут нашей проблемой. К тому же, нахер всё это — я и сам голоден, как волк.
Спустя часы солнце начало садиться. Двери старого дома медленно открылись и два наёмника вышли наружу, рассекая своими ботинками лужи из только что закончившегося мелкого дождя. Тучи уходили в сторону севера, продолжая нести свою непогоду там, а огненный закат резал края мокрым деревьям, что скидывали воду с листвы под порывами ветра. Огромный красный шар витал над горизонтом, создавая удивительный человеческому глазу пейзаж: городские леса сливались цветами с пустынными прериями, а многолюдные когда-то дороги походили на рассекающие землю ручьи — с той поры, когда пробки в центральных районах города застыли навечно, а последний работающий кофейный автомат покрылся мхом, человек начал чувствовать особое единение как с природой, так и с собой.
— Солнце… — прошептал Хантер, обжигая глаза в закате. — Впервые за несколько дней. Красиво…
— Красиво… — поддержал его товарищ.
Не прошло и получаса, как за их спинами остался Стилуотер. В один из многих моментов, Уилльям вдохнул воздуха и тут же скорчился в припадке кашля. «Чёрт, — подумал про себя мужчина. — Ты не вовремя, сукин сын» — но приступ кашля всё не проходил. Огромное желание отдышаться и, наконец, вдохнуть полной грудью овладевало телом наёмника — его лицо покраснело, волосы растрепались, а конечности не слушались. Упав на одно колено, старик откашлялся и, выплюнув привкус железа изо рта, начал переводить дыхание.
— Всё хреново, да? — понимающе спросил Джеймс.
— Хреновее, чем я думал, — вновь сплевывая кровь, ответил мужчина, — а это, поверь, дорогого стоит.
Парень сел рядом с мужчиной и они уставились на закат, пока часы на руках обоих предательски громко вели отсчет нескончаемого времени. Солнце уже наполовину скрылось за линией полей и лесов, и лишь одна из развилок перекрестка предлагала путь из красного кирпича, ведущий в никуда — дорогу, по которой не проходил путь двух уставших мужчин.
— Почему бы не пойти к Эволюции? — быстро спросил Виттима.
— Ох, нет… Опять эта херня, — устало парировал Уилл.
— Но почему нет-то?! — ударив кулаком по мокрой траве, спросил Джеймс. — Да-да-да, я слышал твою сопливую отговорку о том, что тебе туда нельзя, потому что они «убьют тебя, только завидят», но это нихрена не объяснение. Сказал «а» — говори «б»! Какого хрена Эволюции стрелять тебя даже в мирных базах?!
— У них есть весомый повод… Это всё, что я скажу, и мы на этом закончим.
— Но…
— Нет, без «но». Единственное, что тебе нужно знать — это то, как нажать на курок, когда я начну пускать слюну, и этого достаточно.
Уилльям «Из Джонсборо» Хантер поднялся на ноги и молча пошел на юго-запад — в сторону Оклахомы. Догнав его, Джеймс Виттима лишь искоса поглядел на человека, который доверял ему свое будущее, но не открывал прошлое.
Дорога затянулась. Так часто бывало — даже после кончины человечества, тишина растягивала время, словно резину — забирала положенные ей секунды даже тогда, когда их было практически некому отдавать.
Солнце скрылось, и последний рубеж света исчез за горизонтом, оставляя некогда голубые небеса во власть тёмной луны. Но и её приходилось ждать — переживать кромешную тьму, в которой не видно даже кончика пальца на руке. Джеймс медленно шёл по дороге, всматриваясь в светящий экран телефона, на котором был включен компас.
— Когда-нибудь эта штука тебя подведёт — сядет в самый хреновый для тебя момент. И поверь, пускай и это будет хреновым моментом для нас обоих — я найду в себе силы смеяться.
— Сказал старик, который что есть сил вглядывается в старый корабельный компас и все-равно нихрена не видит, — парировал его напарник. — В моей «штуке» установлен улучшенный аккумулятор, сам знаешь — она не садится месяцами и водонепроницаема, в отличии от твоей книжонки с картами. Меньше, лучше, экономичнее…
— Ага, и раздаёт по сырому картофелю каждому нищему — я помню. Один хрен я не доверяю этим гаджетам… Сколько мы идём?
— Четыре часа и двадцать две минуты.
— Че-е-е-ерт…
Двое мужчин обогнули поселок Гатри и вышли на межштатную трассу номер 35 — их дальнейшую дорогу до Оклахома Сити. На шоссе им то и дело попадались брошенные автомобили — десятки, сотни забытых чудес Старого мира медленно разлагались как под ночными тучами, так и под палящим дневным солнцем — ржавели, обрастали мхом и травой, а те, что были на голой земле и вовсе тонули в ней.
— Проведи брифинг, раз уж говорить не о чем, — меланхолично сказал Хантер. — В конце концов, это ведь ты взял это дело, пока я разведывал обстановку у Лон Айленда.
— Хорошо. Пока ты разрабатывал план, я наткнулся на небольшую группу военных в местном пабе. Хотел спросить их о работе, но они начали плакаться мне на жизнь. Знаешь, это новое поколение «бойцов» — выросли на крейсерах и авианосцах, никогда не видели этого мира, но уже завышают свою самооценку до небес. Так вот, они ныли о том, что их выгнали на первую операцию. Представляешь?! Три ноющих пацана, обвешанных стволами, которые всё-время вопят: «Мне страшно!» — блевать хотелось! Кхм… Итак, они покинули «Терминус» — отель, который служил им базой в Южной Дакоте, покинули очень большой группой — минимум шестьдесят человек, хотя вначале, по их же словам, их было полторы сотни. Их задачей было обоснование сухопутной военной базы по назначенному маршруту: Миннесота, Южная Дакота, Миссури, Оклахома и Теннеси. С Миннесотой они справились легко…
— Ха, еще бы, — фыркнул Хантер. — С тех пор, как уровень воды в Великих Озерах немного поднялся, эти грёбаные морские котики начали пользоваться Мичиганом, как дешевой проституткой.
— Точно… Так вот, в Миннесоте они были со стариками — семидесятилетними вояками, едва держащими даже свой хер в толчке… и всё обошлось без потерь! Но дальше эти сопляки пошли сами. И именно это и есть та причина, по которой они так ссались выходить из Терминуса — пока они завоевали три верхних этажа и перекрыли вход — сдохла добрая половина из них. Целая рота полегла в паре квадратных метров, хотя, большинство из них, уверен, просто покончило с жизнью — популярная практика, знаешь ли.
— Но они дошли до Теннеси, не так ли?
— Они дошли до Теннеси. С горем пополам. С трупами. После Миссури, в котором они почти облажались, их осталось еще меньше, и они отчаялись: назад им путь был закрыт — расстреляют свои же и будут готовить новых «героев Америки». Как позже выяснилось, они искали в этом пабе добровольцев — таких же умалишенных мужиков, которые готовы отдать жизнь ради того, чтобы. Потом я представился, и мы заключили сделку: с нас — пять зачищенных этажей First National Center Building, что в центре Оклахомы, с них — всё, что мы попросим из того, что есть у вояк, разумеется.
— Всё? — недоумевающе спросил Уилл.
— Всё, — твердо ответил мастер переговоров.
— Как же ты сторговался с этими придурками?
— Очень просто — никак. Они собственноручно хоронили семь десятков тех, кто сдох в двух этажах. А когда какой-то чёрный подваливает к ним в пабе и предлагает сделать такую же чёрную, как он сам, работу за них и сделать это только с напарником — они соглашаются, не думая о цене. Видят то, как будут давиться смехом еще неделю и мечтать, как расскажут эту историю через пять лет у костра — расскажут, как мораль о неудачниках.
Разговор зашёл в тупик. Через пару часов они вышли на первый перекресток: с запада показывались маленькие дома Эдмонта, с юга и севера — всё та же бесконечная дорога, а на востоке, судя по карте, должна была виднеться «большая вода» — озеро Аркадия. Но то ли она была выше уровня дороги, то ли леса были слишком высоки…
— Слушай, — вдруг начал Джеймс, — проходим мимо интересного посёлка. На карте значится как «Witcher» — не хочешь зайти, а? Ну, прикупить шляпу инквизитора или чего там носили при ведьмаках?
— Смотрю, мои уроки истории не проходят даром, — усмехнулся Хантер. — Но я откажусь — не хочу получить по спине фермерскими вилами.
Мимо также незаметно пронеслись Лейк-Алума и Форест Парк. Когда солнце вновь начало идти на спуск, Уилльям «Из Джонсборо» Хантер и Джеймс Виттима вышли на межштатную трассу номер 40 — прямиком до центра города.
— Знаешь, если бы не твоя боязливость, мы добрались бы до точки на час-другой раньше, — упрекнул парень старика, смотря в карту.
— Это осторожность, а не страх, — отрезал Хантер, взбираясь на железнодорожные пути. — В одном Оклахома Сити жило около семисот тысяч людей, не считая близь лежащих городов. И даже если учесть то, что большинство давно умерло — готов спорить, тут остались еще группы людей, готовые убить нас за один ботинок. Да и пришли мы на несколько дней раньше — нечего меня зря упрекать. И… — вновь запнувшись в порыве кашля, прервался Уилл, — пока мы не пришли: как будем пробираться на верхние этажи? Готов спорить, военные зачищали всё здание, а потом только делали баррикады.
— Поступим так же, как и в Вашингтоне — воспользуемся шахтой лифта.
— Как и в Вашингтоне, нам нужно будет как-то туда зайти — это уже задачка. Мертвечины на первом этаже больше всего.
Они медленно подошли к повороту на Вест-Мейн стрит, посматривая на крыши домов и остановились у него. Оба предпочитали держаться под карнизами зданий и за листвой высоких деревьев. Пускай на обычных Ходячих они, в большинстве случаев, не обращали внимание — вешать оружие обратно на плечо не хотел ни один из них.
— Почему они выбрали этот Национальный Центр? Вот, — указывая пальцем на небоскреб, — тот же «Chase Tower» — немного выше и архитектура проще.
— Думаю, что из-за архитектуры они и выбрали более старое здание, — шепотом ответил Джеймс. — многоуровневая крыша и этажи с выступами — есть, где поставить снайпера, водосборник и тому подобное, стены между окнами, а не сплошная панорама… К тому же — нам ли не плевать?
— Верно. Теперь тихо — выходим на улицы.
Выдохнув, оба мужчины завернули за здание и оказались прямо на центральных улицах Оклахома Сити. Уже на пути к роковому повороту они встречали одиноких Ходячих, но стоило им войти в город, как картина резко поменялась: у небоскребов пылились тысячи трупов когда-то мертвых и когда-то живых; обнаженные скелеты грудами валялись у поросших травой углов зданий, а сквозь пробитый корнями асфальт питали свой нескончаемый голод Матки. Среди всего этого бродили десятки, если не сотни Ходячих. Кто-то приносил пропитание своей «королеве», кто-то просто падал рядом с ней, отдавая себя в жертву, но многие лишь застыли в стазисе — ожидании скорой и желанной смерти от тех, кто сильнее.
Как только подобное Гнездо показывалось на виду, Хантер тут же затягивал свою маску потуже, а Джеймс надевал респиратор, что большинство времени бесцельно болтался у него на шее.
Наёмники заняли укрытия и принялись просматривать оптимальный маршрут сквозь спящую Стаю. На глаза Уилльяму из Джонсборо попалась «Королева Гнезда» — странная во всех аспектах. Он вспоминал о странной научной гонке — до появления подвидов, Матки были самым большим интересом для военных ученых. Видимо, человека влечёт всё, что может его убить. Хотя, их, скорее всего, интересовал невероятный эволюционный процесс, что достигал своей цели с самого момента заражения. И, как и причину исследования, он отлично помнил вырезку из Бестиария — одна из тех частей, которые писал не он.
«Матка — это последняя стадия Ходячего, которую он может сдерживать до ощущения надобности или до своей смерти. Так называемые простыми людьми «волдыри», что растут на теле мертвеца, лопаются, окончательно лишая тело зараженного всех питательных веществ. В изнеможении, они падают на землю (предварительно находят подходящее место) и остаются там. Самое удивительное в том, что из волдырей вываливается что-то вроде лозы или корней — вегетативных органов растений, и именно это странно, так как нет никаких явных признаков того, откуда вирус и его эволюция черпает материал. Изначально одни мутируют с кровеносными сосудами, крепятся к желудку и проходят в землю, а другие имеют более «растительный» вид — крепятся к легким и остаются на земле. Это гениальное решение, которые, в некоторых смыслах, поддерживает жизнь в теле с одной единственной целью — генерировать вирус. Чем более богатый грунт вокруг Объекта, тем большее кол-во бактерий Он производит. А дальше мы видим идеальный пример пищевой цепи: Ходячие или Третья стадия осуществляют массовые паломничества к месту обитания Четвертой стадии. Приходя на место, некоторые из них просто падают, а некоторые приносят «дань» — пищу. Сам человек, скорее всего, поддерживается живым для «часа нужды» — как только Матка ощущает недостачу пищи — она отбрасывает конечность себе же на ужин, но такая практика весьма редка, учитывая то, что многие зараженные Третьей стадии имеют уже довольно потрепанный вид» — именно так описывал это существо один из военных учёных и был далёк от реальности в своих научных терминах.
При одном слове «Матка» — у человека возникало и возникает до сих пор множество ассоциаций — одинаково разных и безумных на любой взгляд. Но все, абсолютно все они сходились и сходятся в том, что это существо — главенствующее, центральное. Оно отличается от всех тех, кто будет и был до него, а важность деятельности такого — неоспорима.
На деле же всё было по-другому. Даже несмотря на свою важность, сия матка из общего числа зараженных выделялась не сильно: просто лежащее, вросшее в саму землю или какое-нибудь дерево тело, некогда бывшее человеком. Разлагающееся, воняющее, практически недвижимое, но всё ещё дышащее тело. И конкретно это было очень старым: корни полностью обвили туловище, приподнимая фигуру в форме горизонтального креста на метр над землей, конечности отслаивались от тела, свисая на сухожилиях, как балласт. Из пор, которые, словно в улье, проходили по телу, сочился гной и экскременты.
Единственным полезным органом были лёгкие — изо рта Матки тоннами вылетало нечто, похожее на дробленные раскаленные угольки. Едва видимые красные тельца сбивались в целые облака, которые форсировали землю и медленно поднимались наверх — на уровень головы человека. «Никогда, — пронеслось в голове у Хантера. — Никогда».
Пробравшись за колоннами Chase Tower, они добрались до нужного им квартала. Но главная проблема, казалось, окружает их со всех сторон и сжимает стены — Ходячие. За последней колонной было тридцать метров открытого пространства, усеянного останками, а еще дальше — система зданий около двухсот метров длинною и по велению злого рока, нужное им здание — в самом конце — на перекресте Норт-Роббинс и Парк авеню.
— Что дальше? — спросил Джеймс напарника, приспустив респиратор. — Расстояние немаленькое.
— Знаю… — опешив ответил Уилльям. — Что насчет того здания?
Мужчины с большой осторожностью перебрались за западные колонны и оказались на Норт-Бродвее. Впереди, через дорогу, виднелись чудесные дома и лишь один из них — с открытой дверью.
— Туда? — спросил Виттима. — Это даже не из той системы, что нам нужна.
— Плевать! Они находятся рядом, а значит — перепрыгнем, не маленькие.
— Ты вообще слышишь себя?!
— Да, Джей, слышу. И знаешь, что я говорю? На «три». Раз, два…
— Козёл! — Джеймс одним движением затянул защиту на своём лице и рванул вперед.
Рывком вырвавшись из-за укрытия, мужчины что есть силы побежали к зданию. Не в первый раз им приходилось осознавать, что даже пара десятков метров — огромное расстояние. Спотыкаясь о треснутый асфальт и скользя на полусгнивших костях, они пытались поддерживать максимальную из возможных скоростей. Стоило им показаться на глаза одному из Ходячих, как он вышел из стазиса и быстрым шагом поковылял преграждать еще живым путь. Схватив дробовик за ствол, Джеймс одним резким движением на лету снес отвисающую нижнюю челюсть Ходячего, от чего тот потерял равновесие и шлёпнулся на землю. Где-то вдалеке раздался страшный, почти нечеловеческий вой — крик Сонара — одного из подтипов зараженных.
Но мужчинам уже было все-равно — залетев внутрь, первое, что они сделали — опустили решетку на двери. Дальше оставалось надеяться на то, что само здание пустовало также, как и много лет до этого.
Джеймс, войдя в здание, недоумевал: оно отлично сохранилось и, за несколькими исключениями, казалось, что в него вообще никто не заходил. Всё тот же ресепшен с разбросанными стульями для ожидания и несколькими окошками для обслуживающего персонала, заваленными горелой макулатурой.
— Похоже, это банк, — сказал Хантер. — Видел вывеску у входа?
— Нет, блин, не видел — был слишком занят своими делами, — показывая на куски гнилого мяса на прикладе дробовика, ответил ему Джеймс.
— Похоже, здесь уже кто-то был. Смотри — у касс куча горелой бумаги — кто-то пытался сымитировать пожар, чтобы отключить защитные барьеры.
— «Барьеры»? — недоумевал молодой напарник.
— Да. Я читал об этих штуках. Знаешь, закрывают все входы и кассовые окна по тревожной кнопке. Видимо, последний раз здесь были тогда, когда еще не вырубили электричество. Хотя, в подобных банку зданиях обычно есть автономные источники питания.
— Для того, кто родился за четыре года до вспышки вируса, ты слишком дохрена знаешь. Надеюсь, услышу от тебя историю о том, как ты потратил три с половиной жизни на изучение принципа работы сливного толчка.
— Нет, не услышишь. Ну, только если полторы…
В «суровом» молчании, мужчины осторожно прошли за кассы и начали искать лестницу наверх. По узким коридорам были разбросаны разные документы, купюры и медали. Даже банковские ячейки были просто обворованы и разбросаны, а хлам, которым стали старые ценности, вывалился на пол.
Один из подобных коридоров выходил в широкий холл — хранилище. Посреди залитой сверкала большая железная дверь — сейф. Огромный ковер, что украшал паркет, был залит запекшейся кровью, а среди еще не растащенных и не разложившихся до конца костей валялись они — символ Старого мира. Мятые, грязные, мелкие и не представляющие абсолютно никакой ценности — именно такими представали перед жителями Нового мира маленькие бумажки, которые имели звучное название: «Деньги». На одной из стен, прямо перед входом, один из, скорее всего, современников, написал смесью крови и гнили надпись: «Оно того стоило?»
Найдя, наконец, лестницу, наёмники твёрдо решили подниматься на крышу, не осматривая остальную часть здания. С вершины банка открывался прекрасный вид на нужное им здание. Величественная башня, что была западнее их, и правда казалась архитектурным шедевром на фоне блеклых и одинаково точных небоскребов, но вместе с тем Хантер также замечал, что этажи были довольно объемными и до них еще нужно добраться. Впереди были сотни метров зданий, соединенных вместе в два длинных ряда, и они с Виттимой были не на нужной им полосе.
— Большое здание, — еле выговорил старик. — Уже не уверен в том, что твой торг был так хорош.
— Семьдесят на двадцать пять метров, — глядя в гаджет ответил напарник. — Карта с увеличением — это тоже мой плюс. Хотя, это ведь ты знал этих книжных червей, что дали мне карты, а не я, так что…
— Просто скажи, куда пойдем дальше, — перебил его Уилл.
— Окей… судя по карте, справа от нас, — указывая пальцем, начал Джей, — второе здание — то, которое практически соединено с нашим. Оно выходит прямо на парковку — можно спрыгнуть с него.
— Лучше, чем семь метров пропасти, а? — поддержал старик, смотря вниз. — Вон, смотри — кадиллак, припаркованный прямо у крыши, отлично смягчит падение.
— Ага. Дальше ищем балконы — они должны быть вон за тем углом, что идет параллельно парковке, и перепрыгиваем на них. По ним поднимемся на крышу, а там уже разберемся.
— Отличный план. Не забудь добавить в него то, что на этой парковке я вижу добрый десяток живых трупов. Выглядят они свежее, чем те, что на улице, а значит — побегут, завидев нас.
Условившись в деталях, мужчины начали действовать. По команде Хантера, Виттима вытащил из своей сумки гранату и закинул её на нижний уровень парковки. Как только раздался взрыв, зараженные оживились и рванули к источнику шума. «Поехали» — шепнул парень и спрыгнул на кадиллак.
Аккумулятор в машине, видимо, давным-давно сел и сигнализации не было. Только очухавшись, он рванул вперед, а старик приготовился к прыжку. Джеймс добежал до условленного места и действительно увидел балконы на противоположной стене. Только вот расстояние между ними было не три-четыре метра, как показывала карта, а добрый десяток.
Догнавший его Уилльям также опешил, но, выхватив «новомодную карту» и развернув её как следует, увидел, что верхний уровень парковки просто уже, чем нижние — те самые, в которых сейчас копошились сотни мертвецов. Наёмники подошли к краю крыши и увидели выступ, что был этажом ниже. К несчастью, у самого края, как и на всём этаже, уже бегали Ходячие, и единственный путь, которому они следовали — наверх.
— Там приемлемое расстояние для прыжка, — шепнул Уилльям из Джонсборо, указывая на место между трупами, — спрыгиваем вниз и сразу перепрыгиваем на балкон!
— Спятил, что ли? Если мы перепрыгнем — они тоже.
— Похрен! Всё лучше, чем здесь сдохнуть. Давай!
Как только нога Джеймса Виттимы оторвалась от земли, Уилльям «Из Джонсборо» Хантер выпустил пулю в Диссидента, что стоял у края. «Свежий?!» — единственное, что пронеслось в голове у наёмника, когда еще человеческие глаза поднялись кверху и застыли навсегда. Из груди полилась струйка крови, которая быстро переросла в непрекращающийся поток. План сработал и стоявшие у края зараженные заметили человека, не обращая внимание на свою спину, за которую успешно приземлился второй, и только мертвые рванули с места, Уилл спрыгнул на уровень ниже, чтобы незамедлительно рвануть в пропасть. Прыжок удался для обоих, но Джеймс, что прыгнул ниже Хантера из-за веса, сорвал джекпот, поймав кепку своего друга.
— Слетела при ударе, — возвращая заветный элемент стиля, объяснил темнокожий.
Уилльям молча кивнул, и они оба побежали на крышу. Оказавшись в нужном ряду зданий, им оставалось самое сложное — пробраться не только в саму башню, но и на её верхние этажи. Но даже это оказалось проще, чем прыжок с парковки: на тыльной стороне Национального Здания — той самой, у которой стояли мужчины, была такая же система балконов — наёмникам не составляло никакого труда, кроме отдышки в легких, пробраться на самый верхний этаж — чердак.
— Что, запыхался, старый? — переводя дыхание, спросил Джеймс, стоя у перил.
— Нет, блин… Фух… Просто воздух свежий — еле лёгких хватает, — старик, пошатываясь, дернул за ручку двери. — Ну, вот — заперто, — уже более спокойно ответил он.
Схватив перила, старик отошел на шаг назад и, немного нагнув спину, совершил рывок вперед, ногой ударяя место возле замка. На двери осталась