Кейт
Телефонный звонок вырывает меня практически из коматозного состояния.
Вытаскиваю руку из-под подушки и тянусь к телефону, лежащему на прикроватном столике, попутно роняя на пол книгу. И все это с закрытыми глазами. Поэтом, когда я беру телефон в руки и прикладываю его к уху, то все еще не знаю, с кем буду говорить.
— Алло, — ну или что-то подобное еле говорю я.
— Черт, мне очень жаль, Опти. Ты спишь?
Моргаю несколько раз, а потом обманываю:
— Нет... нет... привет, Гас.
— Подруга, мне жаль. Перезвони позже, когда проснешься, хорошо? — Это обеспокоенный Гас.
Зеваю и смотрю на часы. Восемь тридцать утра. Я уже давно не просыпалась так поздно.
— Нет, правда, все в порядке. Мне все равно уже нужно вставать.
В голосе Гаса чувствуется нерешительность. — Знаешь, я просто хотел позвонить, чтобы рассказать о вчерашнем концерте.
Я моментально открываю глаза, чувствуя себя практически проснувшейся. Вчера я весь день помогала Шелли, составляя букеты для двух свадеб. Когда я, наконец, добралась до дома, то была полностью вымотана и совсем забыла о концерте «Rook».
Какая же я дерьмовая подруга.
— Черт, Гас, извини, я не позвонила и даже не прислала смс тебе вчера, так как рано заснула. Как все прошло? Местная публика полюбила тебя? — Их первый концерт был в Сан-Диего.
— Концерт прошел на Ура. Публика великолепна! Жаль, что тебя не было.
Улыбаюсь, потому что его переполняют эмоции. Мне это нравится.
— Я бы тоже хотела оказаться рядом с тобой. — Снова смотрю на часы и пытаюсь сложить два плюс два в сонной голове. — Дружище, в Калифорнии сейчас шесть тридцать утра. Ты вообще, спал?
— Нет, я не могу. Слишком возбужден.
— Освежи-ка мою память... когда и где у вас следующий концерт?
— Сегодня в Лос-Анджелесе и во вторник в Фениксе.
— Господи, ты понимаешь, насколько это дико, что мы сидим и обсуждаем это? Ты в турне!— выкрикиваю я. Мельком смотрю на кровать Шугар, слава богу, ее нет, значит, я никого не разбудила.
— Знаю. Это какое-то безумие, правда.
— Ты мой герой, Рок Бог.
— Как скажешь.
Слышу, как кто-то выкрикивает имя Гаса и его голос становится немного приглушенным.
— Буду через минуту.
— Тебе нужно куда-то идти? — спрашиваю я.
— Все в порядке. МДИС снял для нас номер-люкс в качестве поощрения, так что все выселяться внутри, а я стою на балконе.
— Возвращайся к празднованию, дружище, ты это заслужил. И удачи тебе сегодня вечером. Все происходящее — только начало грандиозных изменений. Я это чувствую.
— Посмотрим. Спасибо, Опти. Желаю тебе супер-пупер провести воскресенье.
Сто лет уже не слышала этого «супер-пупер», поэтому на лице появляется улыбка.
— Обязательно. И тебе того же. Люблю тебя, Гас.
— Я тоже люблю тебя.
— Пока.
— Пока.
Пятница, 7 октября
Кейт
Во время лекции по истории Америки, я нашла пять долларов в кармане. Восприняла сей факт, как знак, что должна побаловать себя чашкой кофе перед поездкой в Миннеаполис к Габриэлю. Вчера мне позвонили из школы, потому что постоянный репетитор не пришел, попросили снова заменить его и встретится с Габриэлем после учебы. Если бы я могла окрасить семь дней недели радугой, то сегодняшний был бы золотой. Габриэль общительный, любознательный, веселый, милый и упрямый одновременно. Мне это нравится, потому что он настоящий. Он говорит то, что думает, ничего не скрывая. Было бы так проще жить, если бы все так делали.
На мою удачу парковочное место перед «Граундс» свободно.
Открываю дверь, слышу звон колокольчика, но игнорирую его. У меня есть цель.
Вместо Ромеро, обнаруживаю за стойкой Келлера.
Увидев меня, он приподнимает уголки губ в полуулыбке в свойственной ему манере. Значит, он в настроении пофлиртовать. Я уже начинаю понимать его.
— Услышала, что я здесь и не смогла сдержаться и не прийти?
Закатываю глаза.
— Не льсти себе. Я тебя не преследую. — Вытаскиваю из кармана смятую купюру и бросаю на стойку. — Вот, нашла сегодня в кармане и восприняла как знамение от кофейных богов.
Он берет пять долларов и осматривает их со всех сторон. Определенно, пару раз я их постирала, потому что они блеклые и выглядят так, как будто я их долго терла о стиральную доску.
— Кейти, это просто жалкое зрелище. — Осматривает их еще раз и отдает мне. — Я не могу их принять.
— Что? — Смотрю на купюру в руках. Что он только что сказал? Мне нужно мое кофе. — Ты отказываешь мне, Келлер Бэнкс?
Он наливает большую чашку кофе, ставит на стойку и подвигает ко мне.
— Не тебе, а твоим деньгам. Кофе за мой счет. — Он вытаскивает две однодолларовые купюры из кармана и бросает их в кассу, берет сдачу и кладет ее в банку для чаевых.
Поднимаю брови и киваю на банку.
— Что, правда?
Он улыбается.
— Что? Я подменяю Рома всего на двадцать минут. Так что все чаевые после обеда его, а не мои. Мне было бы стыдно, если бы я не дал ему чаевых. Знаю, у меня репутация скряги, но я бы не стал опускаться так низко.
Уверена, что он говорит правду.
— Спасибо, дружище. Я твоя должница.
— Забудь. Не знаю, как ты это пьешь в три тридцать вечера. Я бы в таком случае бодрствовал всю ночь. Или ты собираешься повеселиться? Планируешь не спать?
— Мы с кофеином хорошо ладим. В любом случае я обычно немного сплю, ну а сегодня меня ждет длинный вечер. — Обычно недели моей бессонницы сменяются неделями беспробудного сна. На этой неделе моя лучшая подруга — бессонница. Судя по всему, я не очень-то нравлюсь своему телу. Пытаюсь что-то делать с этим, но пока безрезультатно. Раньше я спала четыре-пять часов и на следующий день была, как огурчик. Сейчас, если мне удается проспать три-четыре часа, я просыпаюсь с чувством, что мне необходимо еще часов этак десять-пятнадцать. Но такова жизнь.
Он скептически смотрит на меня.
— Длинный вечер? Никогда не видел, чтобы ты ходила на вечеринки?
— Я не особо ими увлекаюсь. У меня не так много свободного времени. Вместо вечеринок, я занимаюсь по вечерам. — Делаю большие глаза. — Сумасшедшая, да?
Келлер смеется.
— Понял. Я и сам не большой любитель вечеринок. Так, что ты делаешь сегодня вечером?
— Я занимаюсь с восхитительным десятилетним мальчиком в четыре часа в Миннеаполисе.
Смотрю на часы.
— И если я сейчас же не поеду, то опоздаю.
Он улыбается.
— Счастливый ребенок.
Я улыбаюсь в ответ.
— Нет, это я счастливица. Ты его просто не знаешь.
Он кивает.
—А потом что?
Жалобно стону.
— Мне нужно к понедельнику написать сочинение по литературе по «Повести о двух городах». — Я дочитала только до четвертой главы. Что-то она не особо идет. Так что вечер будет долгим.
Он прищуривается.
— Ты ни разу не читала «Повесть о двух городах?»
Застенчиво отвечаю
— Нет.
Он отталкивается от стойки и проводит руками по своим торчащим во все стороны волосам.
— Не могу поверить в это. Разве есть хоть один человек, который выпустился из школы, не прочитав «Повесть о двух городах»?
Скромно поднимаю руку.
— Ну, наверное, есть. Я.
Он опускает локти на стойку и тихо говорит:
— Это одна из моих любимых книг. Я перечитывал ее, наверное, раз десять. Если хочешь, могу помочь тебе завтра.
Вау, вот это сюрприз. Я, конечно, и так знала, что Келлер парень неглупый. Есть в нем какое-то внутреннее спокойствие. Он — созерцатель, а такие люди обычно всегда смышленые. Но у меня даже и мысли не возникало, что Келлер может увлекаться классической литературой. Боже, я обречена. Он и так адски сексуален, а тут еще и это. Мне нравятся умные парни.
— Я думала, что ты летаешь в Чикаго по выходным?
— Только дважды в месяц. На этой неделе я здесь.
— Хорошо, тогда, — говорю я. — Можно встретиться здесь, завтра в восемь. Или это слишком рано? — Прикусываю губу, надеясь, что я не слишком наглею.
Он расстроено опускает голову.
— О, Кейти, ты меня убиваешь.
Теперь я чувствую себя как идиотка. Ну какой студент встает в такое время в субботу, если только ему не нужно идти на работу или он не страдает, как я, бессонницей. Явно завтра он не работает, если предложил свою помощь.
— Прости дружище, знаешь, что, просто забудь. Это очень мило с твоей стороны, но…
Он обрывает меня:
— Ты не дала мне закончить. — Он все еще стоит, опустив голову и облокотившись локтями в стойку бара, а потом поднимает подбородок и пристально смотрит на меня сквозь свои невероятно длинные, черные ресницы. От вида этих восхитительных голубых глаз у меня чуть не останавливается сердце.
— Я сделаю это для тебя. Только не опаздывай. — Он предупреждающе грозит мне пальцем. — А то я тебя знаю. — Келлер переводит взгляд на часы. Уже три сорок пять. — Кстати говоря, я, конечно, слышал, что ты водишь как маньячка, но тебе лучше поторопиться.
Я потеряла чувство времени... опять. Если сейчас же не уйду, то опоздаю.
— Вот дерьмо. — Быстро иду на выход и уже, взявшись за ручку двери, оглядываюсь назад. — Увидимся завтра... и с меня кофе. — Поднимаю чашку вверх. Еще раз спасибо, дружище. Фантастического тебе вечера.
Он опять приподнимает в улыбке уголки губ и салютует.
— Не за что. И тебе фантастического вечера, Кейти.
Суббота, 8 октября
Кейт
Звон колокольчика извещает о моем прибытии в восемь десять. Келлер качает головой, недовольный моим опозданием. Но в то же время на его лице сияет улыбка, так что он просто не может быть слишком раздражен.
Кидаю сумку рядом с креслом на двоих, которое уже занимает Келлер. Это самое лучшее место в кофейне, прямо перед камином. Подхожу к нему и грею руки, одновременно пытаясь отдышаться.
— Прости, дружище. Я десять минут назад проснулась в библиотеке и бежала всю дорогу.
— Почему ты спишь в библиотеке?
— Иногда моя комната занята... но об этом, как-нибудь в другой раз. Я пошла почитать, и, наверное, уснула. В последний раз, когда я смотрела на часы, было около пяти утра. — Наконец-то начинаю чувствовать свои пальцы. Надо бы купить перчатки.
Снимая свитшот, обращаю внимание на Ромеро за стойкой.
— Доброе утро, Ромеро. Как ты?
Он шлет по-дружески теплую улыбку.
— И тебе доброго утра. Я в порядке. А ты?
Улыбаюсь, пытаясь продраться сквозь сонное царство в своей голове.
— Не жалуюсь. — Перекидываю свитшот через подлокотник кресла и смотрю на Келлера. — Мне нужно кофе. Как насчет тебя? Большой? Черный?
Он смотрит на столик перед собой, на котором стоят две большие чашки кофе и два сдобных пирожных.
— Завтрак уже накрыт.
— А вон то, с вишней? — У меня практически самым натуральным образом текут слюнки. Я вчера пропустила ужин.
— Одно с вишней, одно с яблоком. Не знал, что тебе нравится.
— Келлер Бэнкс, я тебя люблю. — Боже, возможно, я даже именно это и имела в виду... совсем чуть-чуть. Но я настолько голодна и устала, что мне все равно.
Он улыбается и вручает мне вишневое пирожное и кофе.
— Это самый лучший комплимент за все утро. Ром обычно терпит до ленча, а потом уж признается в любви.
Ромеро в это время стоит позади меня, убирая со стола две чашки, а затем протирая его.
— Не слушай этого глупого мальчишку, Кейт.
Келлер разочарованно взмахивает руками.
— Ну, же Ром, замолви обо мне хоть одно доброе словечко перед Кейт.—Ромеро качает головой. — Хоршо, nino. — А потом переводит взгляд на меня. — Келлер для меня, как сын. Он хороший человек, Кейт.
Я искренне улыбаюсь.
— Ну вот, так-то уже лучше, Ром. Впечатляет. За это буду должен тебе и Дэну ужин.
Ромеро хлопает Келлера по плечу.
— Приготовишь свое фирменное фетучини альфредо с курицей, и мы в расчете.
— Хорошо. Только дай знать, когда.
Так приятно наблюдать за их общением.
Я уже практически закончила есть пирожное, когда Келлер поворачивается ко мне, потирая руки.
— Итак, «Повесть о двух городах». Дочитала?
— Нет. Осталось чуть-чуть. — Чувствую, что необходимо извиниться, потому что он пришел, чтобы помочь. К тому же у него такой строгий вид. — Извини.
Келлер отмахивается.
— Все в порядке. Переживем. Просто пообещай, что дочитаешь. — О, опять этот строгий взгляд.
— Дочитаю. — Не люблю чувствовать себя виноватой за недочитанные книги.
— Я хочу сказать, что если начал читать и через несколько глав решил, что это не для тебя — одно дело, но если осилил половину, то пути назад нет. Ты обязан дочитать.
Он пристально смотрит на меня, а я начинаю качать головой.
— Да, знаю-знаю, это глупо.
— Нет. Совсем нет. Я, например, дочитываю даже те книги, которые мне не нравятся с первой страницы.
— Вау, это так мило.
Мне срочно нужно сбросить с себя его чары, поэтому беру сумку и вытаскиваю свой ноутбук.
— Мне нужно написать сочинение о любом герое из книги. Цель задания: научить нас это делать убедительно. В первой части нужно заставить читателя поверить в положительные качества героя, во второй — в отрицательные по тем же самым причинам. Что-то наподобие адвоката дьявола. Все зависит от того с какой точки зрения посмотреть.
Мне нравится, что Келлер никуда не торопится, что он слушает меня, а не просто делает вид. Он присутствует. И так каждый раз, когда я разговариваю с ним. Люди очень редко делают это. Он гладит пальцами явно, небритый несколько дней, подбородок.
— Гм, интересно. Есть где развернуться. И о каком герое ты собираешься писать?
— А кого бы выбрал ты? — Отличная возможность взглянуть на него с еще неведомой мне стороны. Келлер — книжный червь даже еще сексуальнее, чем обычный Келлер. А обычный Келлер очень, очень сексуальный.
Он выгибает бровь.
— Это твое задание, сначала ты скажи мне, а потом я тебе.
— Сидней Картон.
— Почему? — произносит он низким, мягким голосом, вызывающим желание говорить без остановки. Этот голос вытягивает из меня всю необходимую информацию с невероятной легкостью.
— Потому что, он задница.
Келлер смеется.
— Все понятно.
— Что? Так оно и есть.
— Я не спорю. И? — Он опять подталкивает меня говорить.
— И... поэтому он мне понравился. Он полон пороков. Но знаешь, из всех героев он был и самым человечным. Люди делают ошибки, поэтому ему я верю больше всего. А еще он чертовски сообразительный. Никогда не думала, что юристы могут быть такими сексуальными, но теперь поняла, что что-то упустила в жизни. Я типа влюбилась в него.
Он ухмыляется на последней фразе.
— Иронично.
— Чего?
Все с той же дьявольской ухмылкой Келлер качает головой.
—Ничего. Думаешь, сможешь эффективно представить обе стороны Сиднея?
Пожимаю плечами.
— Конечно. Я всегда воспринимаю человека как одно целое, со всеми его хорошими и плохими сторонами… Я все вижу, но стараюсь, чтобы это не влияло на мое суждение о человеке. Люди — сложные существа, так же как и сама жизнь.
На какой-то момент в глазах Келлера появляется отсутствующее выражение, но оно исчезает так же быстро, как и появляется.
— Очень важно, чтобы ты дочитала книгу до того, как начнешь писать сочинение. Не хочу раскрывать интригу, но вполне возможно, что ты по-другому посмотришь на него, закончив ее.
Я сижу в пол-оборота к Келлеру, нога согнута в колене и лежит на маленькой подушечке. Моя голень касается его бедра.
— Так и сделаю. — Слегка толкаю его колено ногой. — Так, что насчет тебя, Профессор Бэнкс? Какого героя выбрал бы ты?
— Тоже Сиднея. Вопреки всему, он изумителен. — Он выгибает бровь. — Как бы странно это ни звучало. Меня всегда интриговало то, что он делает в конце книги. То, что заставляет его это делать. Наверное, какое-то очень сильное чувство.
Мои брови поднимаются под стать его.
— Дружище, ты возбудил мое любопытство.
— Ты можешь пожалеть об этом, — говорит он, как будто предупреждая.
— Не могу не спросить. Ты специализируешься в английской литературе? Определенно, она тебе нравится.
На его губах появляется полугрустная, полуозорная улыбка.
— Хотел бы... но я готовлюсь к юридической школе.
Прикрываю глаза ладонью, сожалея о своем комментарии по поводу сексуальности юристов. Лучше было бы промолчать по поводу влюбленности в Сиднея Картона.
Келлер смеется и спасает меня от необходимости что-то говорить, задав вопрос о моей специализации.
С облегчением убираю ладонь с глаз.
— Специальное образование.
Он кивает.
— Хорошо. Только, наверное, тебе стоит выбросить из своего лексикона некоторые словечки, когда станешь преподавателем.
Несмотря на все усилия, краснею.
— Я знаю, дружище. Плохая привычка. Вот, что происходит, когда всю свою жизнь тусуешься с парнями.
Неожиданно позади меня раздается голос, и я в испуге подпрыгиваю на месте.
— Келлер Б, что новенького?
Келлер переводит взгляд на молодого человека, стоящего за креслом. Они оба поднимают подбородки, как это делают парни, когда им слишком тяжело сказать «привет».
— Ничего. — Келлер поворачивается и представляет меня: — Иеремия, это Кейт.
Иеремия лениво протягивает мне руку.
— Как дела, Кейт? — Осмотрев его с головы до ног, я улыбаюсь. Иеремия первый человек в Миннесоте, от вида которого меня пробрала тоска по Калифорнии. В Лос-Анджелесе я бы прошла мимо и даже не обратила бы на него внимания, но здесь он бросается в глаза. У него явно крашеные черные волосы, стрижка под машинку, нависшие над темно-коричневыми глазами веки. Губу и нос украшает пирсинг, а в ушах тоннели. На нем черное шерстяное пальто в стиле эпохи гражданской войны из-под воротника которого виднеется татуировка, заканчивающаяся где-то в районе шеи.
На костяшках пальцев татуировки в виде букв, но я не могу прочитать, что они означают. Его черные джинсы заправлены в высокие черные зашнурованные солдатские бутсы.
— Привет, Иеремия. Отличное пальтишко, приятель.
Судя по его улыбке, он удивлен комплименту.
— Спасибо. — Его взгляд возвращается к Келлеру. — Ты собираешься сегодня на концерт «Reign» в Милуоки?
— Не, Дункан забрал «Зеленую Машину», да и в любом случае, туда сильно далеко ехать. — Разочарование на его лице очевидно.
Иеремия медленно кивает.
— И я тоже. Нет денег. — Кончиками пальцев он стучит по подлокотнику кресла. — Ну, я лучше пойду. Увидимся, бро. — Лениво машет мне на прощанье. — Рад был познакомиться, Кейт.
Киваю в ответ.
— И я тоже, Иеремия. Не переживай.
Когда Келлер поворачивается ко мне лицом, я вижу, что чувство разочарования не покинуло его. Такое ощущение, что я смотрю на ребенка, которому ничего не подарили на рождество.
— Что это за «Зеленая Машина»?
— Мой Субурбан. Мы с Дунканом вместе им пользуемся.
— Понятно. А кто играет в Милуоки?
Он пожимает плечами. «Reign to Envy». Моя любимая группа.
Быстро прокручиваю в голове свой музыкальный список и обнаруживаю как минимум две знакомые песни. Они очень даже ничего. Если бы у «Deftones» и «The 69 Eyes» появилось бы дитя любви, то это были бы «Reign to Envy». Они играют рок, довольно тяжелый, немного дарк (прим. смесь различных стилей: готического, альтернативного рока, хеви-метал), но не настолько, чтобы не получить ротацию на радио. Группа пока не сильно раскручена, но быстро набирает популярность.
— Я слышала несколько песен. Хорошая группа.
—Даa.
—Тогда стоит сходить на их концерт. Я поведу, если ты оплатишь бензин и билеты. У меня только пять баксов, но обещаю все вернуть тебе, как только получу зарплату в пятницу. — Теперь, когда эта идея уже возникла в моей голове, не знаю, что буду делать, если он откажется. Мне срочно нужно удовлетворить свою концертную ломку.
Келлер отмахивается.
— Кейти, Милуоки в шести часах езды.
— И? Сейчас только девять часов утра, Келлер. Мы можем выехать в два и к восьми будем на месте.
Келлер явно ведет ожесточенную внутреннюю битву с самим собой. Это видно по его глазам.
— Я не могу. У меня столько дел, а еще нужно заниматься. У меня тест в понедельник утром.
— Правда? А мне нужно написать сочинение по книге, которую я еще не прочитала. Клянусь, к завтраку ты уже будешь дома.
Ну не может все быть настолько плохо, как он это представляет. Келлер прекращает грызть ногти и зарывается руками в волосы, убирая их со лба.
— Это просто сумасшествие. — Он вот-вот согласится, я это чувствую. Келлер смотрит мне прямо в глаза, и я практически вижу, как желание поехать распирает его изнутри. — Ты всегда такая импульсивная? — Складывается ощущение, что жизнь Келлера разложена по полочкам и подчинена строгому распорядку. Он ничего не делает спонтанно.
— Нужно ловить удачу за хвост, дружище. Ты когда-нибудь видел их вживую?
Он опять кусает ногти, и впервые я замечаю, что они практически искусаны под корень. Так же как мои.
— Нет
Это все решает. Я закрываю ноутбук и кладу в сумку.
— Тогда тебе просто необходимо это сделать. Я не приму отрицательного ответа. — Встаю и надеваю свитшот. — Потому что позже ты пожалеешь об этом.— Закидываю сумку на плечо. — А я не хочу, чтобы ты жалел. — Хватаю свою чашку кофе и, проходя мимо, слегка задеваю его колено своим. — Спасибо за завтрак и за помощь. Ты мой герой, Келлер Бэнкс. Теперь иди заниматься. Я заеду за тобой в два часа.
Ну, конечно же, я подъезжаю к дому Келлера только в два пятнадцать. Он уже ждет снаружи с перекинутой через плечо сумкой. Черт, как он хорош в образе обычного Келлера: черные конверсы, зауженые темные джинсы, теплая футболка с длинным рукавом и черная толстовка. Простенько, но со вкусом. Он всегда так выглядит,не пытается привлечь к себе внимание, но по иронии судьбы, все происходит с точностью до наоборот. Наверное, тяжело быть красавчиком.
Когда Келлер садится в машину, замечаю, что на нем очки в черной оправе. Он объясняет, что носит их вечером, когда вынимает линзы. От этого его голубые глаза кажутся еще ярче, а уж в обрамлении очков... от них невозможно оторвать взгляд. Меня уже очень, очень, очень давно ни к кому так не тянуло. Келлер просто убивает меня.
— Хорошая машина, Кейти. Турбовая. Могу поспорить, что и быстрая.
Кажется, он впечатлен.
— Мы хорошо ладим. Только это имеет значение, — шучу я.
Келлер пристегивается, а на его лице появляется хмурый взгляд, свидетельствующий о том, что мои слова звучат явно неубедительно для него. — Шел сказала мне, и тут я цитирую «Кейт Седжвик, черт возьми, самый ужасный водитель на земле» — Так что, мне нужно бояться?
— Все будет хорошо. Верь в меня. — Подмигиваю ему. — К тому же, у меня большие планы на ближайшие месяцы, так что смерть не в моих планах.
Мы выезжаем на трассу, и я начинаю ехать с привычной для себя скоростью. Кажется, мое вождение не особо беспокоит его. И он не притворяется, иначе бы я сразу это поняла. Когда Келлер нервничает, то кусает ногти. Я знаю это, потому что сама так делаю.
— И давно у тебя эта машина? Она тебе нравится? — Ему действительно это интересно.
— Она у меня всего несколько месяцев, и я ее обожаю. Раньше у меня был минивэн.
Келлер начинает хохотать.
— Минивэн?
Я улыбаюсь и угрожающе хмурюсь.
— Эй, приятель, что ты имеешь против минивэна? Я любила свою Старенькую Блю. Она была моей первой машиной. Мы с ней не расставались. Она была вроде как средством первой необходимости. Но это долгая история.
Келлер, защищаясь, поднимает руки.
— Хорошо, хорошо.
—Когда я приняла приглашение в Грант этим летом, мой друг сказал, что Старенькая Блю навряд ли сможет ездить по снегу, потому что у нее передний привод. Ну, ты понимаешь. Поэтому я продала ее и купила машину его тети. Она полноприводная, так что все должно быть в порядке, если выпадет снег, ведь так?
Келлер качает головой.
— И когда это ты успела размякнуть, Кейти. Я думал, ты сильная, независимая женщина. А ты боишься снега.
Широко открываю.
— Дружище, я не размякла. Я из Южной Калифорнии. Я выросла в неволе и никогда вживую его не видела.
Он смеется и гладит меня по руке, приободряя.
— Ну, зимы не так уж и страшны. Когда выпадет много снега, я научу тебя ездить. Это несложно.
Разговор прекращается и Келлер лезет в сумку, чтобы достать учебник по праву, толще, чем Библия. Весь оставшийся путь он сосредоточенно его изучает, оторвавшись лишь один раз, чтобы спросить, чем я любуюсь в зеркало заднего вида.
— Закатом, — отвечаю я.
Он оглядывается, чтобы посмотреть. Свет уходящего солнца отражается в стеклах его очков.
Это того стоит. Снизу горизонт оранжевый, а сверху розовый, как будто небо покраснело в потугах вытолкнуть солнце.
Когда, наконец, темнеет, Келлер возвращается к своей книге, а я полностью сосредотачиваюсь на дороге. Я не сказала ему, но я рада, что он разделил его со мной.
Благодаря отсутствию машин на трассе и превышению скоростного режима, мы въезжаем в Милуоки в семь сорок пять.
Выступление было великолепным. Оказалось, что я знаю многие их песни, просто была не в курсе, что это одна и та же группа. Фронтмен невероятно энергичен. Он весь вечер бегал с одного конца сцены в другой и пару раз падал в толпу. Это напомнило мне о Гасе. Гас феноменальный фронтмен.
Мы с Келлером не пили, но это не помешало нам прыгать и подпевать каждой песне. Толпа заразилась настроением группы, поэтому атмосфера была кипучая. Нам пришлось постоянно держаться за руки, чтобы постоянно движущаяся толпа не разделила нас. К финальной песне нас просто смело, и мы оказались прямо перед сценой. Певец взял гитару и выложился по полной. В конце песни, он нагнулся, подмигнул и вручил мне свой медиатор. МНЕ!
Когда мы вышли на улицу, я отдала его Келлеру.
— И посмей только сказать, что я никогда ничего тебе не дарила. — У меня стоит такой гул в ушах, что голос звучит как-то очень отдаленно. В конце концов, это его любимая группа. К тому же, он играет на гитаре, в отличие от меня.
Сев в машину, Келлер так и продолжает смотреть на медиатор. О, мои бедные уши. Интересно, смогу ли я хоть что-то слышать сквозь этот гул.
Келлер смотрит на меня блестящими глазами, а на его губах сияет огромная улыбка.
— Спасибо, Кейти. За то, что поехала. За то, что заставила меня поехать. Это лучшее шоу, на котором я побывал. Я так не веселился, — он делает паузу и пожимает плечами, — никогда. — Я подозревала, что Келлер не часто расслабляется. Полагаю, что была права.
— Отличное шоу. Теперь я тоже фанатка «Reign to Envy». Спасибо, приятель.
Выезжаю с парковки и смотрю на часы на приборной доске. Двенадцать тринадцать утра.
— Я бы сам никогда не пошел на такую авантюру. Я восхищаюсь твоей непосредственностью, Кейти. Я так не могу.
Толкаю его локтем.
— Мне жаль это говорить, но ты только что это сделал. Если бы я не была импульсивной, то пропустила бы лучшие моменты своей жизни. Честно сказать, я стараюсь не сильно зацикливаться на будущем. Я фанат настоящего.
— А я всегда смотрю в будущее, — неожиданно серьезно говорит он. — Не могу позволить себе иного. Будущее — все, что у меня есть.
—Иногда оно слишком переоценено. — Или пугает.
— Не для меня.
— Я не говорю, что не нужно добиваться целей и стараться сделать мечты былью. Просто не стоит жертвовать настоящим ради неизвестного будущего. Люди пренебрегают счастливыми моментами в жизни, откладывают их на потом, на будущее, которого у них может никогда и не быть. Так что не упусти сегодня ради завтра, за которое нельзя поручиться.
К этому времени мы уже вырулили на трассу и направляемся домой. Несколько минут мы наслаждаемся тишиной. Голова Келлера покоится на подголовнике сиденья, а сам он пристально смотрит на меня сквозь опущенные веки. Я это чувствую.
— Откуда ты?
Пожимаю плечами.
— Сан-Диего.
Он качает головой, потому что это не тот вопрос, на который я должна была дать ответ. Он был риторическим. И я это понимаю.
— Ты скучаешь?
Задумываюсь на секунду.
— Не особо. Только по своему лучшему другу, Гасу, но он сейчас путешествует, так что его все равно там нет. Еще иногда я скучаю по пляжу. Серфингу.
— Ты катаешься на серфе?
— Конечно. — И почему это так удивляет людей?
— Да ты крепкий орешек, мисс Калифорния.
Закатываю глаза.
— Как скажешь, приятель.
— Так Гас твой парень?
— Не, мы дружим с детства.
— Ты всю свою жизнь дружишь с парнем? — Как будто такого никогда не бывает.
— Конечно. Что в этом странного?
Он хитро улыбается.
— Не пойми меня неправильно, но если бы у меня была лучшая подруга, как ты, мне бы пришлось очень постараться, чтобы сохранить дружеские отношения. Он гей?
При мысли об этом мне становится смешно.
— Я была бы только рада, но нет, он определенно не гей.
— И он никогда не подкатывал к тебе?
Улыбаюсь, раздумывая стоит ли отвечать на этот вопрос.
Он вытягивает ноги, а потом кладет одну из них на колено.
—Подкатывал. Вижу по твоим глазам.
Мы с Келлером друзья и сейчас, после совместного путешествия, я чувствую некую близость с ним, поэтому решаю открыться. Мне нечего скрывать или стыдиться.
— Я не знаю, кто начал первым. Но в последнюю ночь в Сан-Диего мы...— Пытаюсь подобрать слова, которые не звучали бы слишком пошло, — мы зашли немного слишком далеко.
Незамедлительно следует вопрос.
— Сейчас вы не вместе? Ты не считаешь его своим парнем?
Качаю головой.
— Нет.
Он приподнимается в кресле, чтобы лучше видеть меня.
—Хорошо, ты говоришь мне, что у тебя был секс с лучшим другом в последнюю ночь перед отъездом из Сан-Диего в Грант?
Съеживаюсь, представляя, что Келлер, должно быть, думает обо мне.
— Да.
— И вы не вместе, а все еще лучшие друзья? — Он искренне пытается понять, как такое может быть.
— Да. И это не секс по дружбе.
— Секс по дружбе — миф. Ты же это понимаешь? В такой ситуации, обе стороны всегда увлечены друг другом, просто не могут в этом признаться самим себе.
Киваю.
— Возможно, ты прав. Но в моем случае, просто так получилось. Это был одноразовый секс.
— И, по-твоему, это не странно?
Поднимаю взгляд на Келлера, чтобы посмотреть, не нашел ли он у меня третий глаз.
— Нет. Знаю, это трудно понять и, может быть, бессмысленно, но наша дружба пережила гораздо большее. Я думаю, что мы могли бы справиться с любыми трудностями и стать только ближе друг к другу. — Пожимаю плечами. — Вообще, я не шлюха, которая спит с каждым встречным парнем, Келлер.
Он смеется.
— Я так не говорил.
— Я знаю, но давай, дружище, признайся, что ты меня осуждаешь. — Я не наезжаю на него, просто хочу узнать, что он обо мне думает.
Несколько секунд он молчит.
— Ты права, я тебя осуждаю, но не за то, что ты думаешь. Я не знаю этого парня, но надеюсь, что он понимает, как ему повезло, что он может назвать тебя своим лучшим другом. И я не говорю о сексе.
Улыбаюсь.
— Я бы сказала, что мы оба абсолютно точно знаем, как нам повезло, что мы есть друг у друга.
Он кивает.
— Хорошо. Никогда не принижай себя, Кейти. Ты умная, веселая, красивая. И самое лучшее в тебе то, что ты такая, какая есть. Надеюсь, что парень, которому ты однажды отдашь свое сердце, будет по-настоящему этого заслуживать.
— Спасибо, Келлер.
Он зевает.
— Всегда пожалуйста. — Уголком глаз ловлю его улыбку. — Разбуди меня где-то через час, и я поведу. Спокойной ночи, Кейти. — Он поворачивается к окну и меньше чем через минуту начинает потихоньку храпеть.
Я продолжаю улыбаться еще очень долго. Обычно я не воспринимаю комплименты, но иногда правильный человек говорит правильные слова, которые долго греют душу.
Воскресенье, 9 октября
Кейт
Сейчас Гас в автобусе, направляется на вечернее выступление в Нью Йорке.
Чуть раньше он прислал мне смс, что они прокололи колесо утром, поэтому отстают от расписания. Когда он в автобусе, проще обмениваться смс, потому что разговоры в таком случае вряд ли бы сохранили свою приватность. Закончив ланч, отвечаю ему.
Я: Уже приехали?
Гас: Еще три часа.
Я: Дерьмово.
Гас: Да.
Я: Вчера ходила на концерт «Reign to Envy» в Милуоке.
Гас: И как?
Я: Ну, они, конечно, не «Rook», но тоже ничего. Теперь я их фанат.
Гас: Слышал, что у них хорошее шоу.
Я: Да.
Гас: Ведутся разговоры об еще одном туре по Америке. В конце весны. Больше городов.
Я: Замечательно.
Гас: После Европы.
Я: ЧТО??!! ЕВРОПА!!
Гас: Утром приняли окончательное решение. В середине января. Я все еще в шоке. Хочешь поехать?
Я: Ха! Конечно. Но тебе придется делать это одному.
Середина января. Так далеко я больше не загадываю.
Среда, 12 октября
Кейт
Вчера ночью выпал снег. Не могу поверить в это. Я думала, что зима начинается в декабре, а сейчас только октябрь. Начало октября!
Я намеренно бойкотировала приближение холодов и думала, что отложив покупку зимнего пальто, смогу отсрочить неизбежное. Знаю, звучит глупо, это просто психологическая уловка. Но снежная Немезида оказалась грозным противником.
Доехав до одного из комиссионных магазинов в Миннеаполисе, я поняла, что в этой битве я проиграла. Крепко вцепившись в руль, я двигалась со скоростью черепахи, несмотря на то, что дороги были едва припорошены, а не покрыты корочкой льда или еще хуже того — занесены снегом. Я не готова к этому. Чтобы привыкнуть к такому дерьму мне нужно время, много времени.
Усилия вознаграждаются, когда я приобретаю за пять долларов в отделе для парней утепленное шерстяное пальто с меховым воротником в голубую и зеленую клетку. Оно мне как раз и даже новое. На нем еще висят этикетки. И оно такое теплое.
Не могу дождаться, чтобы показать его Клейтону. Он определенно одобрит покупку. Так приятно осознавать, что есть человек, которому нравится мое странное чувство стиля.
За тридцать минут до встречи с Питом и Эвелин в столовой, получаю смс от Гаса:
«Можешь говорить?»
Шугар дома нет, поэтому отвечаю:
«ДА!!»
Через несколько минут вижу на экране телефона глупо улыбающегося Гаса.
— Конничива, как кочевая жизнь?
— Ну, Джейми весь день обыгрывал меня в покер, а Франко все утро провел в туалете после вчерашнего пива. Так что все просто фантастически, Опти. Фантастически.
— А как погода?
— Mы в Остине. Приехали около часа назад. Температура, наверное, градусов восемьдесят.
— Жаль, что не могу сказать того же. — Вздыхаю я. — Только подумай: вчера шел снег. Я видела настоящие снежинки, черт возьми. — Пытаюсь, чтобы голос звучал недовольно, но ничего не получается, потому что я так счастлива, что разговариваю с Гасом. Я знаю, что у меня осталось немного времени, поэтому нужно попытаться взять от жизни все.
Он смеется.
— Правда?
— Да, в октябре. Разве снег не против правил, по крайней мере, до декабря?
— Ты задаешь вопрос не тому человеку, подруга. Холодно?
— Да, мне пришлось купить сегодня зимнее пальто. Хотя для местных погода, скорее всего, вполне ничего и для футболок. Клянусь, они рождаются с геном, который делает их невосприимчивыми к жаре и холоду. Это невероятно.
Гас смеется, но неожиданно его голос становится серьезным. — А что насчет сапог? Ты купила их? Тебе понадобятся сапоги. — Так смешно, когда он ведет себя как папочка.
— Стоп. Достаточно и пальто. Не хочу покупать еще и сапоги. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Может быть, в следующем месяце. — Но правда в том, что мне придется покупать новые сапоги, потому что я брезгливо отношусь к поношенной обуви. А для этого нужно поднакопить денег.
— Ты права, будешь быстрее бегать, — шутит Гас.
— Нужно ли мне напомнить тебе, что этой зимой у тебя турне по США, и оно охватывает холодные северные штаты? Знаешь, тебе тоже придется прикупить теплое пальто.
Он громко выдыхает через крепко сжатые зубы.
— Знаю. Я все еще на стадии отрицания.
— Отрицание, это конечно, хорошо, но нельзя жить так вечно, дружище. — М