— Ты высокомерный мудак, я... — начала Джианна, и я уже почти забыл о благородном поступке, когда Ария сказала своей сестре уйти, и, наконец, рыжая двинулась к двери. — Ты садистская свинья. — пробормотала она, прежде чем закрыть дверь.
Никто никогда не оскорблял меня так и он бы не дожил до следующего дня, но она находилась под защитой, потому что была девочкой и сестрой Арии.
Подавив свой гнев, я направился к умывальнику, но мои глаза остались на Арии.
Она напряглась, когда дверь закрылась и мы остались одни. Она все еще боялась меня, хотя я истек кровью и солгал ради нее. Я не мог винить ее за недоверие. С таким мужчиной, как я, у нее были все основания ожидать худшего.
Я взял щетку и начал наносить крем для бритья на лицо, когда она наконец выключила душ. Затем она повернулась, и я остановился. Мои глаза впились в нее. Она была совершенством. Ее кожа светилась и выглядела как шелк, даже ее киска. Она сделала восковую эпиляцию для своей первой брачной ночи, но оставила только маленький блондинистый треугольник, но ничто не скрывало восхитительную складку между ее бедрами — место, в которое я мог бы погрузить свой член прошлой ночью.
Ария позволила мне полюбоваться ею, стоя совершенно неподвижно, но румянец пробежал по ее горлу и лицу.
Я отложил щетку и взял одно из полотенец с вешалки, прежде чем подойти к ней. В глазах Арии была неуверенность, когда она открыла душевую кабинку и взяла полотенце с небольшой благодарностью. Я не мог перестать смотреть на нее находясь так близко, ее нагота взывала к худшему во мне, монстр во мне манил в освобождении.
Ария завернулась в полотенце и вышла из душа. Она пристально посмотрела на меня. Она была миниатюрной, ранимой, потрясающе красивой и безусловно моей.
— Держу пари, ты уже сожалеешь о своем решении. — сказала она, ища в моих глазах то, на что надеялись все девушки: нежность, привязанность, любовь. Она не найдет ничего из этого в моих глазах...или в моем сердце.
Я не мог и не хотел давать ей эти вещи, но я могу относиться к ней с уважением, которого она заслуживала, как моя жена, как девушка, которую я поклялся защищать. Я бы уважал ее тело, уважал бы ее "нет", как если бы оно было моим собственным. Это все, что я мог ей дать.
Я вернулся к умывальнику и взял щетку для бритья. Ария проскользнула мимо меня и уже почти вышла за дверь, когда я ответил ей:.
— Нет.
Она посмотрела на меня через плечо.
— Когда я возьму тебя, то хочу, чтобы ты извивалась подо мной от удовольствия, а не от страха.
Глаза Арии расширились, губы приоткрылись, и она быстро ушла.
Я положил щетку обратно, схватился за край умывальника и уставился на свое отражение. У меня не было проблем с тем, чтобы быть монстром — это было в моей природе, и я наслаждался этим — но в ту секунду, когда я увидел Арию, я поклялся держать эту часть себя подальше от нее.
Девушки, с которыми я трахался на протяжении многих лет, искали моей близости, потому что они были в поиске острых ощущений, хотели, чтобы ими доминировали и горели желанием подчиняться кому-то опасному. Для них это была игра, сексуальная ролевая игра, которая заставляла их становится мокрыми, потому что эти девушки не понимали, это не роль, не гребаная игра.
Я был монстром. Я не играл никакой роли, когда был с ними, и это определенно не было ролью, когда я пытал и убивал. Ария знала все эти вещи. Она знала монстра, которого я скрывал, потому что выросла в мире, где мужчины доминировали над девушками, где они владели ими, где были не только фантазии об изнасиловании.
Это были страшные истории, которые шепотом рассказывали замужние женщины. Это были бесформенные страхи девушек перед первой брачной ночью.
С этими невежественными девушками мне нравилось быть грубым, обращаться с ними как с дерьмом, потому что они получали удовольствие от этого, и это был единственный способ, где я мог хотя бы частично быть собой, но с Арией мне не нужно было притворяться кем-то другим.
Она знала, кто я такой, и по какой-то причине мне хотелось быть добрым к ней, показать ей, что есть нечто большее, чем жестокость. По крайней мере, когда она была обеспокоена.
ГЛАВА 8
━━ ➳༻❀✿❀༺➳━━
Я долго принимал душ и дрочил, как чертов подросток. С великолепной девушкой в моей постели всю ночь, я действительно не должен страдать от синих яиц, и все же я страдал. Обернув полотенце вокруг талии, я вышел из ванной.
Ария сидела на табурете перед своим туалетным столиком, светлые волосы спадали ей на спину и она красилась, чтобы подчеркнуть глаза, как все девушки — Ария не нуждалась в этом.
Ее глаза расширились от шока, когда она заметила меня. Ее взгляд прошёлся по всему моему телу, очарование отразилось на ее лице.
Подавив стон от ее невинного взгляда, я подошёл к шкафу и схватил несколько вещей. Зная, что она все еще смотрит, я уронил полотенце на пол.
Она втянула воздух, и мой член дернулся, представив, как она краснеет. Надев боксеры и брюки, я обернулся. Как и ожидалось, щеки Арии покраснели.
Она сделала вид, что занята изучением своих ногтей, но меня было не обмануть. Она была слишком смущена, чтобы смотреть мне в лицо.
Это было ново для меня. У меня не было опыта общения с такой девушкой, как она. Девушки из моего прошлого были прямолинейны в своих требованиях и практиковались в своих авансах. Ария не была такой, и я не был полностью уверен, как с ней обращаться.
Взяв оружие со стола, я начал пристегивать его к кобуре, как делал каждый день, как делал всегда, сколько себя помню.
— Ты куда-нибудь ходишь без оружия?— тихо спросила Ария, поворачиваясь на своем стуле лицом ко мне.
Она была одета в какое-то длинное платье с золотым поясом и золотыми сандалиями, напоминая мне египетскую принцессу, даже если ее волосы не соответствовали образу.
Все еще было странно думать, что она действительно моя, что она будет моей до конца дней. Она не была девушкой на одну ночь или несколько недель бессмысленного удовольствия.
Это не было ни к чему не обязывающим. Это было навсегда, для нас обоих. С этого дня она была под моей ответственностью. Вспоминая, как мой отец подвел своих жен, и мою мать, и теперь Нину, это казалось чертовски невозможным вызовом.
— Нет, если смогу этого избежать. Ты знаешь, как стрелять из пистолета или пользоваться ножом?
— Нет. Мой отец считает, что девушки не должны участвовать в бою.
— Иногда битвы приходят к тебе. Братва и Триада не делают различий между мужчинами и девушками.
Триады "залегли на дно". Большая часть их территорий была захвачена братвой, поэтому мы беспокоились именно о них.
Ария наклонила голову.
— Значит, ты никогда не убивал девушек?
— Я этого не говорил.
Арии не нужно было знать, как братва почти добралась до меня. Я не хотел, чтобы люди знали.
Ария поднялась со стула, разглаживая длинное платье. Я был рад, что она выбрала что-то длиной до пола. Это все упростило. Люди могут заподозрить, что я оставил свои следы на ее бедрах.
— Хороший выбор. Платье прикрывает твои ноги.
— Кто-нибудь может поднять юбку и осмотреть мои бедра.
Я видел, как вчера многие мужчины смотрели на нее, думая, что я не обращаю на них внимания.
— Если кто-то попытается прикоснуться к тебе, он останется без руки.
Глаза Арии расширились от шока. Ей придется привыкнуть к моему собственничеству.
— Пойдем. — я вывел ее в коридор и подвел ближе к главному залу.
Несколько гостей мужского пола все еще находились в вестибюле, но большинство голосов доносилось из столовой.
Ария напряглась.
— Они все ждут презентации простыней? — ее кожа покраснела.
— Большинство, особенно женщины. Мужчины наедятся на грязные подробности, другие поговорить о делах, попросить об услуге, задобрить меня.
Ария не сделала ни малейшего движения, чтобы спуститься по лестнице, поэтому я мягко подтолкнул ее вперед. Мы шли рядом, и мне пришлось значительно замедлить шаг, чтобы приспособиться к ее коротким шагам. Я никогда не ходил рука об руку с девушкой, так что это было в новинку.
Ромеро приветствовал нас улыбкой.
— Ты как? — он спросил Арию, а затем посмотрел так, будто хотел проглотить свой язык.
Задавать невесте такой вопрос после ее первой ночи было определенно неуместно. Я усмехнулся, но мое настроение упало, когда собравшиеся мужчины послали мне подмигивания и улыбки. Все думали, что я провел ночь, трахая свою потрясающую жену.
Ария удивила меня, когда прижалась ко мне ближе. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что она искала защиты от их внимания. Я обнял ее за талию и послал им предупреждающий взгляд. Они отвели глаза.
— Маттео и остальные члены твоей семьи в столовой. — сказал Ромеро.
— Изучают простыни?
— Будто они смогли бы прочитать их, словно чайные листы. — подтвердил Ромеро, затем посмотрел на Арию извиняющимся взглядом.
— Пойдем. — я повел Арию в столовую, несмотря на ее напряжение.
Презентация простыней была чем-то, от чего мы не могли уклониться. Все ждали нас и замолчали, когда мы вошли.
Мой отец, младшие братья Фамильи, Кавалларо и Скудери собрались вокруг обеденного стола. Большинство высокопоставленных людей уже покинули дом со своими семьями этим утром, чтобы вернуться на свои территории.
Ария заерзала под его вниманием. Скоро ей придется столкнуться с девушками, которые выглядели как голодные собаки, нацелившиеся на кусок мяса.
Отец кивнул мне с таким выражением в глазах, что мне захотелось оттолкнуть Арию. К счастью, Маттео выбрал именно этот момент, чтобы подойти к нам, выглядя помятым с мешками под глазами и щетиной на лице.
— Ты выглядишь дерьмово. — сказал я ему, пока он потягивал свой эспрессо.
Взгляд Маттео метнулся от меня к Арии.
— Десятый эспрессо, и я все еще не проснулся. Много выпил прошлой ночью.
— Перебрал. Не будь ты моим братом, я бы отрезал тебе язык за некоторые вещи, произнесенные в адрес Арии.
Маттео улыбнулся Арии.
— Надеюсь, Лука не сделал и половины из того, что я предлагал.
Ария яростно покраснела и снова наклонилась ко мне. Я ободряюще погладил ее по боку. Ей не нужно было опасаться моего брата. Она дернулась, бросив на меня удивленный взгляд. Честно говоря, я не был уверен, почему мне вообще понадобилось ее утешать.
— Ты представил нам практически произведение искусства. — сказал Маттео, кивая в сторону окровавленных простыней, заставляя Арию напрячься в моих объятиях.
Я всмотрелся в лицо Маттео, не уверенный, подозревает ли он, что я пощадил Арию. Это не могло быть из-за простыней, потому что если бы что-то в них выглядело фальшивым, он бы предупредил меня.
В глазах Маттео появился понимающий блеск. Этот мудак слишком хорошо меня понимал.
Отец и Фиоре помахали нам, чтобы мы подошли к ним. Подавив стон, я указал Маттео, что мне нужно подойти к столу. Маттео улыбнулся, но не сдвинулся ни на дюйм, явно не в настроении разговаривать с ними.
Ария последовала за мной к столу. На ее лице отразилась тревога, и мне оставалось только надеяться, что она сумеет продолжить эту шараду. Мужчины встали. Ухмылка отца заставила меня захотеть вытащить Арию обратно, но это был не вариант.
Скудери развел руками, и я неохотно отпустил Арию, чтобы он мог обнять ее. Я не слышал, что он сказал, но Ария не выглядела счастливой от этого. Фиоре улыбнулся и пожал мне руку.
— Похоже, ты все еще доволен нашим выбором.
Я молча кивнул. Я знал, что это только начало. В тот момент, когда Ария была вне пределов слышимости, мужчины попытались бы узнать подробности моей ночи с ней.
Отец положил руку мне на плечо, прежде чем одарить Арию и меня своей фальшивой доброжелательной улыбкой.
— Надеюсь, что вскоре можем ожидать маленького Витиелло.
Глаза Арии немного расширились, прежде чем она смогла скрыть свое потрясение.
У меня не было абсолютно никакого намерения заводить детей в ближайшее время — пока мой отец был у власти. Он был еще не так стар, ему было только пятидесят пять, но я надеялся, что его конец скоро настанет.
— Мне бы хотелось наслаждаться Арией в одиночку еще долго. Не хочется волноваться еще и за детей, когда братва наступает.
Отец одарил меня понимающей улыбкой, думая, что я хочу трахать свою молодую жену в мире без детей.
— Да, да, конечно. Понятно.
— Я слышал, что братва послала нового пахана (босса) на вашу территорию. — сказал я Фиоре, желая, чтобы тема моей жены была закрыта.
Фиоре кивнул и посмотрел на Данте, который нахмурился.
— Да, Григорий Михайлов. Мы все еще пытаемся узнать о его прошлом. Раньше он работал непосредственно под паханом в Екатеринбурге, а теперь берет все на себя в Чикаго. Непредсказуемый и жестокий. Они называют его Сталиным.
Ария посмотрела на меня, и я ослабил свою хватку на ней. Ей не нужно волноваться об этом. Во всяком случае, девушки бросали на нее нетерпеливые взгляды.
Она быстро отправилась к ним, остановившись рядом с матерью и сестрой.
— Не можешь оторвать глаз от жены? — с усмешкой спросил отец.
Я только холодно улыбнулся. Чем меньше я скажу, тем лучше.
Нина указала на простыни и хихиканье поднялось среди женщин. Только Ария выглядела так, будто хотела провалиться под землю.
Скудери повернулся к нам.
— Должен сказать, что я нахожу вашу традицию кровавых простыней поучительной.
— Может, это традиция, которую ты хотел бы восстановить, когда станешь Капо. — сказал отец Данте, который стоял, засунув руки в карманы, выглядя совершенно безразличным. Его осторожные голубые глаза остановились на моем отце.
— Я предпочитаю ориентироваться на будущее, а не искать традиции прошлого.
— Приятно слышать. — многозначительно сказал Фиоре сыну.
Мой отец посмотрел на меня. Он тоже заметил напряженность между мужчинами Кавалларо. Очевидно, Фиоре был недоволен Данте. Я мог только предположить, что это как-то связано с тем, что Данте до сих пор не женился, хотя его жена умерла много лет назад.
— Что насчёт тебя, Лука? Ты думал об изменении старых традиций, как только станешь Капо? — спросил Данте.
Я ухмыльнулся.
— Фамилья построена на традициях. — сказал я, затем кивнул в сторону отца с притворным уважением. — Я не собираюсь так долго быть Капо. Мой отец силен, и я верю в его лидерство.
Ответная улыбка отца заставила меня захотеть взять свои слова обратно и покончить с ним прямо здесь и сейчас.
Данте кивнул, но в его глазах читался расчет.
У мира между нами был срок годности.
— Не сдерживай нас, Лука. — сказал Дюрант. — Расскажи нам еще о своей первой ночи с прекрасной женой.
— Должен сказать, что я ожидал большего количества крови, учитывая твой размер и ее тело. — сказал дядя Готтардо с хихиканьем и подмигиванием.
Что-то было в его глазах, что вызвало у меня мысль раздавить ему горло, как я сделал с его сыном. Скудери, с другой стороны, казалось, не волновало, что кто-то так говорит о его дочери. Если бы у меня когда-нибудь была дочь, я бы отрубил голову любому, кто посмел бы так о ней говорить.
Все мужчины посмотрели на Арию, потом на меня. Я даже не пытался скрыть свой гнев и собственнические чувства. Если бы моя гражданская маска вела к такого рода вопросам, я бы предпочел сбросить ее прежде, чем мои дяди получат больше крови, чем они рассчитывали.
— Меня боятся мои враги и мои солдаты. Мне не нужно заявлять права на мою жену без подготовки, поэтому она истекает кровью больше, чтобы завоевать чье-то уважение, дядя.
Эти слова были уже больше, чем я хотел бы поделиться, даже если бы ничего не произошло между Арией и мной.
Отец рассмеялся, но его взгляд был оценивающим. Мне нужно быть начеку. Куда делся Маттео? Может, он отсыпается в тихой комнате?
Краем глаза я увидел, как Лилиана и Фабиано проскользнули в комнату. Никто из них не должен присутствовать на презентации.
— Почему на простынях кровь? Кого-то убили? — взревел Фабиано, указывая на простыни широко раскрытыми глазами.
Мужчины вокруг меня начали смеяться, кроме Данте и меня. Мы посмотрели друг на друга. Мы никогда не будем нравиться друг другу, но, может быть, мы могли бы создать базу уважения, чтобы поддерживать мир в течение нескольких лет.
Внезапно Ария выбежала из комнаты, обняв сестру Лилиану. Я извинился, и пошёл вслед за своей женой, чтобы узнать о случившимся.
Ромеро прислонился к закрытой двери гостевой ванной, и я расслабился.
— Ария и Лилиана внутри. — сказал он.
— В чем дело?
— Лилиана выглядела больной.
Дверь распахнулась, и Ария выскользнула наружу, быстро закрыв дверь, прежде чем мы смогли заглянуть внутрь.
— С твоей сестрой все в порядке?
Ария заправила прядь волос за ухо, переводя взгляд с Ромеро на меня с явной нервозностью. Мне пришлось снова напомнить себе, что это ново для Арии, что это один из первых опытов, когда она находилась одна в присутствии мужчин, которые не принадлежали к ее семье.
— Ее стошнило из-за простыней. — сказала она, слегка пожав плечами.
Лицо Ромеро потемнело.
— Они не должны позволять молодым девушкам быть свидетельницами чего-то подобного. Это только пугает их. —
Ромеро бросил на меня извиняющийся взгляд, но мне было все равно, критикует ли он эту традицию. Мне это тоже не очень нравилось, но это была одна из традиций, которую было труднее всего отменить.
— Ты прав.
— Лили нужно выпить чаю. — сказала Ария, взглянув на меня, и я понял, что она не уверена, можно ли ей пойти на кухню и приготовить чай.
— Я принесу и останусь с ней, чтобы ты могла вернуться к гостям. — сказал Ромеро.
Улыбка Арии была неуверенной.
— Это мило, но Лили не хочет, чтобы ты ее видел.
Я нахмурился, гадая, что произошло. Ромеро действительно не из тех, кто пугает девушек. Он был одним из немногих солдат с его талантом, который мог почти полностью скрыть свою жестокость.
— Она боится меня?
Ария рассмеялась.
— Ты говоришь так, будто это невозможно. Ты солдат мафии. Чего тут можно не бояться? — она посмотрела на закрытую дверь ванной, прежде чем продолжить шепотом. — Но дело не в этом. Лили влюблена в тебя и не хочет, чтобы ты видел ее такой.
Я весело посмотрел на Ромеро.
— Ты все еще это делаешь. Захватываешь сердца четырнадцатилетних девушек налево и направо.
Ромеро покачал головой, явно чувствуя себя неловко из-за всего этого.
Я повернулся к жене, которая все еще улыбалась, выглядя расслабленной и почти счастливой. Я знал, что мои слова изменят это.
— Но нам необходимо вернуться. Женщины будут смертельно обижены, если ты не уделишь им все свое внимание.
— Я позабочусь о Лили. — сказала Джианна.
Оглянувшись через плечо, я увидел сестру и брата Арии, направляющихся в нашу сторону. Рыжая демонстративно проигнорировала меня, но мелкий одарил меня своим лучшим смертельным взглядом.
Я повел Арию обратно в столовую. Мужчины уже собрались вокруг простыней, а женщины столпились вокруг стола. Я неохотно отпустил Арию, чтобы она могла вернуться к гарпиям.
Мужчины засмеялись над чем-то, что сказал Дюрант. Возможно, это и к лучшему, что я его не слышал.
— А вот и счастливый жених. — нараспев произнес отец, протягивая мне стакан виски. Я неохотно взял его.
Судя по тому, как он и его братья улыбались, они, вероятно, наслаждались уже не одним. Только Скудери, Данте и Фиоре выглядели трезвыми, что не было неожиданностью, учитывая, что они находились на нашей территории.
Жучиные глаза Готтардо смотрели с вызовом, когда я остановился рядом с ним.
— Итак, Лука, может быть, ты хотя бы расскажешь нам, сколько раундов у вас было прошлой ночью? Не поделишься ли ты хотя бы этой информацией с нами?
Дюрант улыбнулся так, что мне захотелось разрезать лезвиями от одного гребаного уголка его рта до другого, чтобы увидеть, насколько шире может стать его чертова ухмылка.
— Я никогда не делюсь, ни малейшей ебаной частичкой своей жены. — прорычал я.
Мой отец и его братья были отвратительными кусками дерьма. Та же самая садистская полоса запятнала их кровь. Иногда я беспокоился, что оно бежало в моих венах и только ждал, чтобы показать свой полный потенциал. Я был жесток и безжалостен, но не так, как мой отец. Пока нет.
Отец покачал головой и громко рассмеялся, но смех не коснулся его глаз. Он был бдителен и подозрителен, и на мгновение я испугался, что он видел сквозь шараду, в которую я играл.
Но мой отец всегда был подозрителен, потому что у него были на то причины. Он никому не доверял, и это было справедливо. Все его ненавидели и боялись. Это не было основанием для доверия. Не то чтобы у меня было много людей, которым я доверял, определенно не без оговорок.
Маттео в какой-то степени доверял мне и Ромеро, но все остальные могли быть врагами, замаскированными под союзников.
— Ох-хо, довольно собственнически по отношению к твоей великолепной молодой невесте. — хихикнул Дюрант. — Учитывая ее красоту и твою жилку собственника, я удивлен, что ты согласился подождать три года, прежде чем жениться на ней.
Его чертовы жучиные глаза впились в Арию, когда она говорила с другими женщинами, и что-то в них заставило меня захотеть вонзить свой клинок в его глазное яблоко, прежде чем засунуть эту чертову штуку ему в глотку, чтобы он смог подавиться.
— Меня привлекают мои ровесницы. — процедил я сквозь зубы.
Я чувствовал, как поднимается мое кровяное давление, как ярость сжигает мое самообладание.
Я сделал глоток виски, хотя было еще слишком рано для крепких напитков, и посмотрел на жену. Она улыбалась, но на ее лице светилось явное смущение, а щеки порозовели.
Я слишком хорошо представлял себе, о чем говорят девушки.
Ее глаза метнулись ко мне, будто она заметила мое внимание, и на короткое мгновение легкая заговорщическая улыбка тронула ее губы, мгновение без ее обычной настороженности и покорного страха, проблеск ее истинной личности, когда она была рядом с людьми, которым она доверяла. Это была та ее сторона, которую я хотел видеть больше.
— Я все еще помню свою первую ночь с Криминеллой. — сказал Дюрант с кривой усмешкой.
После этого все они пустились в рассказы о своих собственных брачных ночах.
Мое настроение было на грани убийственного, когда испытание наконец закончилось и большинство гостей ушли.
Я коснулся спины Арии, когда выводил ее из столовой и повел в нашу спальню, чтобы собрать вещи. Она была тиха и напряжена рядом со мной, и я не был уверен, было ли это из-за презентации простыней или из-за чего-то еще.
Мы уже почти добрались до спальни, когда появился мой брат. Я хмуро посмотрел на него. Я мог бы воспользоваться его помощью на презентации, хотя, зная его характер, особенно когда у него болела голова с прошлой ночи, было к лучшему, что он ушел.
— Вам, голубкам, придется отложить спаривание. Мне нужно поговорить с тобой, Лука. — протянул он, неожиданно повеселев. Не очень хороший знак.
Ария посмотрела на меня с явной неуверенностью, снова спрашивая меня молча, что делать.
— Иди вперед. Проверь, упаковала ли горничные все твои вещи. Я скоро вернусь.
Ей не нужно было повторять дважды, и она бросилась в нашу спальню. Ей было неуютно рядом с моим братом или со мной, если уж на то пошло, и я не был полностью уверен, что мы были мужчинами.
Маттео ухмыльнулся, как волк.
— Кровь на простынях была фальшивой, не так ли? Мой большой плохой брат пощадил свою маленькую девственную невесту.
Я посмотрел ему в лицо, прищурившись.
— Говори тише. — мы были одни в коридоре, но это может измениться в любой момент, и тогда мне придется многое объяснить.
Маттео склонил голову набок.
— Что произошло? Ты слишком много выпил и у тебя не встал?
— Отвали. Будто алкоголь когда-нибудь останавливал меня. — пробормотал я. Когда мы с Маттео веселились всю ночь напролет, мы всегда заканчивали вечер, трахая девушку.
— Что потом? — спросил он с искренним любопытством, будто было непонятно, что я могу сдержаться.
Воспоминание о пустом страхе Арии передо мной и ее безнадежных слезах вспыхнуло перед моими глазами.
— Она начала плакать. — признался я, на секунду опустив глаза не место пореза.
Маттео, конечно же, понял и отодвинул кобуру в сторону, открывая мою рану. Я выдернул руку из его хватки и передвинул кожаный держатель.
— Ты порезался. — сказал он, изучая мое лицо.
Маттео был человеком, который знал меня лучше всех, и все же он был удивлен. Его рот дернулся, затем он покачал головой и снова усмехнулся.
— Я так и знал. Вчера вечером я сказал Джианне, что ей не нужно беспокоиться об Арии. У тебя слабость к девушкам находящимся в беде.
Это была чушь собачья. Я никогда не испытывал желания сдерживаться ради кого-то.
— Я не... — начал я, когда до меня дошли его слова. — Ты был с Джианной наедине?
Маттео кивнул с улыбкой, которая мне совсем не понравилась. Он сделал мне знак следовать за ним из спальни. Я сомневался, что Ария шпионила за нами из-за двери.
— Я поцеловал ее, и на вкус она даже лучше, чем выглядит.
— Не могу поверить, что ты сделал больше, чем я в мою собственную гребаную брачную ночь.
Маттео провел рукой по волосам.
— Дамы не могут устоять перед моим обаянием.
Неужели он действительно думает, что это смешно? Я схватил его за плечи.
— Это не шутки, Маттео. Наряд не найдет это забавным, если ты будешь ходить вокруг дефлорации своих девочек. — если бы это случилось, отцу пришлось бы возместить ущерб
Наряду, и я не был уверен, что эти компенсации не включали бы в себя передачу Маттео Скудери для развоплощения. Или, может, отец прикажет мне вынести ожидаемое наказание и убить моего брата.
Я убью отца и каждого ублюдка, который захочет убить Маттео, но это приведет к тому, что все мы лишимся своих жизней.
— Я никого не лишал девственности. Я поцеловал ее. — прервал мои мысли Маттео.
— Да, будто это когда-нибудь закончится. — я заметил, как Маттео наблюдал за рыжеволосой, но надеялся, что он будет более благоразумным, чем преследовать ее.
— Я хочу лишить ее девственности. Но я не идиот.
Факты говорили на другом языке. Целовать девушки, на которой он не был женат, особенно из Наряда, было самым большим идиотизмом, который только можно себе представить. Если Джианна кому-нибудь расскажет, мы будем обречены. Единственное, что ее останавливало, так это то, что она тоже погибнет.
— Я хочу жениться на ней.
Я замер.
— Скажи мне, что ты шутишь.
— Вовсе нет. Вот почему мне нужна твоя помощь. Отец не будет говорить со Скудери от моего имени, если он думает, что я хочу Джианну по любой другой причине, кроме злобы или мести. Ты же его знаешь.
— Так что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Помоги мне убедить его, что она ненавидит меня и оскорбила, и что я хочу жениться на ней, чтобы сделать ее несчастной.
— Разве это не правда? Девушка терпеть тебя не может, и ты хочешь ее из-за этого. Чем это отличается от истории, которую мы собираемся рассказать отцу?
— Я не хочу делать ее несчастной.
— Конечный результат может быть тем же самым. Эта девушка сведет тебя с ума, ты же понимаешь это, не так ли? Я действительно не уверен, хочу ли я, чтобы она жила в Нью-Йорке.
— Ты справишься с этим. И Ария будет счастлива, что ее сестра рядом.
Он был прав, но я не был уверен, хочу ли я, чтобы они часто находились вместе. Влияние Джианны не сделает мой брак с Арией менее трудным. Было бы достаточно трудно заставить его работать. Мне не нужны были дополнительные осложнения.
— Ты действительно думаешь, что все продумал, не так ли? — сказал я.
— Именно. Иначе отец выберет какую-нибудь сучку, которая скоро сделает меня несчастным.
— Значит, ты предпочитаешь выбрать свою собственную сучку, которая сделает тебя несчастным.
Он оттолкнул мою руку, выглядя раздраженным.
— Джианна не сука.
— Ты хочешь ударить меня из-за нее.
— Я хочу ударить тебя по многим причинам.
Маттео был серьезен. Я мог сказать, как сильно это значило для него, поэтому, даже если я считал это плохой идеей, я знал, что должен помочь ему. Как его первенец, отец ценил мое слово больше, чем Маттео.
• ── ✾ ── •
После того как отец пообещал поговорить с Фиоре и Рокко о Джианне, он попросил меня остаться наедине. Маттео прошептал "удачи", прежде чем покинуть кабинет отца.
Я скрестил руки на груди, ожидая, что скажет отец. Он пристально посмотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что он подозревает, что кровь на простынях была поддельной, но если бы такой разговор состоялся, он не остался бы со мной наедине. Камеры наблюдения не спасут ему жизнь.
— Теперь, когда ты женат, ты, возможно, захочешь переехать в особняк ко мне с Ниной. В конце концов, это дом нашей семьи.
— Это великодушное предложение. — выпалил я, даже когда слова оставили горький привкус во рту. — Но, как я уже сказал, в самом начале моего брака я хочу наслаждаться своей женой как можно больше, где бы я ни захотел, когда бы я ни захотел.