Переходя к последнему вопросу, следует отметить, что ВХВ не стала законом или программным документом правительства в период правления Иоанна Безземельного, так как вскоре после ее принятия, в 1216г., он умер, не сдержав своих обещаний. Более того, как подчеркивает Ф. Мейтленд, король с самого начала не собирался выполнять все ее требования, например о свободе церкви (ст. 1), ибо «от юристов и королевских судей очень скоро потребовались бы создание средств для обхода тех принципов, которые не могли быть открыто отвергнуты в это время».
Более того, ряд графов и баронов, оставаясь верными королю, открыто игнорировали Хартию 1215г., не отказываясь при этом от записанных в ней прав и привилегий. Так, граф Честерский издал собственную хартию для графства Чешир, которая содержала требования к честерским баронам и графам предоставить своимлюдям те же привилегии, которые он предоставил им.
К тому же ВХВ не закрепляла действенных гарантий содержавшихся в ней требований. Статья 61 возлагала обязанность контролировать соблюдение Хартии на совет 25 баронов, призванный вместе с «общиной всей земли» принуждать короля к ее исполнению, оставляя в неприкосновенности его лично и членов его семьи. Следует признать, что в отличие от других эта статья ВХВ наиболее ярко отразила идейную узость взглядов баронов по поводу будущего политического развития страны, в которой уже начали складываться новые принципы взаимоотношений королевской власти с основными сословными группами, принципы, «ставшие опорой для формирования государственно-политических взглядов новой, сословной монархии» (О. А. Омельченко). То, что в ряде своих положений ВХВ 1215 г. как «широкая конституционная грамота» выходила за пределы феодальных форм и идей, признают и ее критики, в частности Д. М. Петрушевский.
Сомнения в официальном признании Хартии в качестве действующего источника права породили практику ее периодических подтверждений. Первое ее подтверждение состоялось в 1216—1217 гг. при Генрихе III по настоянию его же сторонников, заинтересованных в сохранении анжуйской династии на английском престоле и закреплении собственных привилегий. При этом новая редакция ВХВ сопровождалась подписанием Лесной хартии 1217г., направленной на защиту земельных владений баронов и установившей четкие границы заповедных королевских лесов (о том, что они и впоследствии продолжали нарушаться, ярко свидетельствует Великая ремонстрация 1641 г.).
В редакции 1217г. из текста ВХВ были исключены ст. 12 и 14, указывалось лишь, что «щитовые деньги» будут взиматься в порядке, принятом еще при Генрихе II. Ряд других статей, например о свободном въезде и выезде из страны, были признаны сомнительными, подлежащими пересмотру в будущем и т. д. Хартия 1217 г. даже формально не стала законом в силу несовершеннолетия короля. Она была подписана влиятельнейшим политическим деятелем того времени графом Пемброком У. Маршалом и папским легатом.
Следующая редакция ВХВ была уже одобрена «королевской волей» самого Генриха III с «намерением не отступать от нее». Однако в силу сохраняющихся сомнений в ее законности она была еще раз подтверждена королем по достижении им полного совершеннолетия в 1237 г. В так называемой Малой хартии король подтверждал все «заключенные в ней свободы на вечные времена» и «обязательное без исключения их исполнение».
В XIII—XIV вв. мифологизированные положения ВХВ 1215г. стали обретать, благодаря королевскому законодательству, новый смысл, особенно после политических смут в период царствования Эдуарда III, проводившего политику укрепления судебной системы страны. В этот период был издан даже специальный статут, который предписывал аннулировать все акты, противоречащие ВХВ.
Так, требование суда «по законам страны» в статуте 1354 г. приобрело смысл «надлежащей правовой процедуры», означавшей начало судебного разбирательства па основе судебного приказа (writ) или по решению обвинительного жюри присяжных. Тогда же понятие «свободный человек» (freeman) все чаще стало ассоциироваться с понятием «каждый человек». Известный английский юрист и политический деятель Э. Кок (1552— 1634) на основе интерпретации статутов Эдуарда III толковал выражение «по законам страны» в смысле правомерного судебного преследования по решению обвинительного жюри присяжных или по заявлению «добрых и справедливых людей».
Но и в XIV в., и в особенности в последующие века утверждения английского абсолютизма с его судебным произволом, деятельностью чрезвычайных судов (Высокой комиссии, Звездной палаты и пр.), Хартия 1215г. не стала эффективно действующим правовым документом, так же как Англия не стала страной «господства права» (rule of law). Так, к компетенции Звездной палаты статуты 1487 и 1529 гг. относили такие преступления, как «возмущения», «незаконные сборища», «бунты». Арест обвиняемого в этом случае производился по частному доносу или на основе «общей молвы». Обвиняемый нередко не знал ни обвинения, ни характера инкриминируемого ему преступления. С целью вырвать у обвиняемого признание, за которым немедленно следовал приговор, применялись пытки, хотя они и не допускались «общим правом». Обвиняемый был лишен возможности добиваться вызова свидетелей, а оговор одним обвиняемым другого не только допускался, но и рассматривался в качестве убедительного доказательства.
Положения ВХВ 1215г. приобрели особое политическое звучание в период подготовки и проведения революции середины XVII в. в Англии. Этот документ стал знаменем борьбы, главным аргументом требований таких программных революционных документов, как Петиция о праве 1628г., Великая ремонстрация 1641 г. и др. В частности, в ст. 3 Петиции о праве 1628 г. была воспроизведена почти без изменений ст. 39 ВХВ 1215 г. Причем Хартия была названа в ней действующим статутом, а ст. 7 Петиции с формулой «надлежащая правовая процедура» стала истолковываться в смысле запрещения преследования преступников по «законам военного времени».
Великая ремонстрация 1641 г. обвиняла членов Звездной палаты в таких противоправных действиях, как наложение отяготительных штрафов, задержание, клеймение, изувечивание, наказание плетьми, выставление к позорному столбу, забивание кляпа, бессрочное тюремное заключение, изгнание из страны, когда «налицо вовсе не имелось правонарушения или оно было незначительно».
Все вышеназванное не исключает принципиального исторического значения ВХВ 1215 г. как «великого аргумента» прав человека. Не случайно провозглашенным в ней принципам соответствия действий должностных лиц закону, соразмерности деяния и наказания, признания виновным по суду, сохранности основного имущества, свободы покинуть страну и возвратиться в нее и пр. и ныне отводится первое место среди важнейших международных актов о правах человека17.