Глаза новоиспеченной вампирши открылись, а в руках у чокнутой японки появились кусачки. Представление начиналось…
ГЛАВА 17
Настроение было необычайно приподнятым. Анри Лерой что-то тихо напевал себе под нос, предвкушая встречу с отверженной Сшиллс. Хотя какая там отверженная? Они о ней попросту не знали.
Глава клана рассмеялся и подставил лицо горячим струям воды, бьющим со всей силой сверху, как бы имитируя тропический ливень. Анри мылся часто, бывало несколько раз в день. Что поделать, кругом была грязь, нечистоты, микробы и бактерии. Да и не пристало великому этернелю ходить немытым, словно вонючая челядь. Лерой прививал любовь к чистоплотности всем своих подданным. Даже самые отдаленные слуги короля обязаны были приходить на аудиенцию несколько раз вымытыми с чищеными зубами и ногтями, иначе, Анри мог просто озвереть и оторвать смердящим шавкам головы. Если ты относишься к представителям вида, возглавляющего пищевую цепочку, то должен соответствовать статусу высшего существа. Иначе к чему ты становился бессмертным?
– Орифия – сраная дура, – снова рассмеялся Анри, запуская пальцы в волосы и массируя кожу головы. – Эта шлюшка, которая вечно строит из себя королеву, еще сосать у меня будет. Пропихну стерве глубоко в горло, чтобы задыхалась, как обычная давалка.
Он сымитировал это действие и усмехнулся, представляя морду политической шлюхи. Они все будут ползать у него в ногах. У него! Анри, мать вашу, Лероя! С радостью отдадут трон. С его новым другом есть все шансы утереть узколобым собратьям носы. Француз отключил воду одним движением пальцев, заставляя вентиль закручиваться без его участия, а затем отодвинул большую стеклянную дверь и поманил большое махровое полотенце. Оно заскользило по воздуху к хозяину.
Интересно, сколько продержится паренек? И когда уже очнется его гостья. Лысый уродец сказал, что вколол ей ударную дозу наркотика, так что, как придет в себя, будет удивлена собственной беспомощности.
Ай да Лерой, подлый лис! Все-таки не зря он решил перед собранием посетить свою малую резиденцию и лично принять Озарлиелля – как себя теперь звал поехавший головой Курт Бейн. Впрочем, ему, Анри, было по боку, что там приключилось и с Куртом, и с демоном, который якобы в него вселился, главное, что этот идиот на его стороне, со всеми теми прекрасными способностями, о которых раньше король Фиррор и не знал. Куда тот решил свалить на пару суток, Лерой не догадывался, да и плевать хотел. Главное сейчас: неучтенка из Сшиллс и пацан с меткой Вуду. Его явно клеймили еще несовершеннолетним, что категорически запрещено Собранием. Стало быть, глава хищно заулыбался, он может держать весь клан Вуду за яйца, если те не хотят вновь ставить под вопрос свое право на обладание территорией Нового Орлеана и его окрестностями.
Рубашка из лучшего шелка, дизайнерские брюки, сшитые на заказ, золотые запонки, дорогие туфли.
– Приятно быть мной, – Лерой прыснул на себя любимый парфюм, посмотрел на часы и, решив не ждать, пока девчонка очнется, сам пошел приводить ее в чувства.
Приятное дополнение, которое он просил установить в его покои – лифт. Посему, ему не пришлось потеть и спускаться на нижний ярус по куче долбаных лестниц. В небольшом зале с круговой клеткой, в которой раньше они проводили бои между смертными или мелкими сошками клана, было оживленно. Король посетовал на подзабытые традиции и решил, что было бы неплохо вскоре вновь провести турнир на смерть между желающими вступить в их клан. Людишки, как оказалось, рвут глотки друг другу с большим удовольствием, лишь бы оказаться среди элиты подлунного мира.
Размышления о прекрасном прервал хруст костей под ногами.
– Что за…? – Лерой с отвращением посмотрел под ноги. – Эй, свиньи, какого черта тут не убрано! Эй! Кто ответственный? Ты, Эдди? Ну-ка быстро метнулся сюда и убрал с моего пути эту человеческую труху, это тут что, третий век лежит?
Гневно скрипя зубами, Анри дождался, пока из-под его ног уберут чертов скелет с почерневшими остатками кожи и выругался. Кругом одни идиоты! Что, так сложно убраться в зале перед приемом гостей?
Кстати о гостях. Анри глянул вглубь клетки.
– Нет, ну что за обслуга! – выкрикнул он. – Эдди, сука, я тебя сожгу на костре, урод, почему наша гостья валяется на грязном полу? Эй! Не пристало столь почетной особе находиться в таком нелицеприятном положении, что она скажет, когда проснется? Цепи на нее и на крюк! Быстро!
Старина Эдди, которому скоро должно было исполниться пятьсот лет, вновь заметался в бурной деятельности. Тут же нашлась и цепь, и удобные кандалы, и крюк-то посреди клетки был начищен. Вот теперь было не стыдно показать девчонке ее уютный номер на ближайшие дни.
– Эй, девочка, – заискивающе вопросил Лерой, подходя к повисшей, словно мешок картошки, молодой этернель. – Солнышко.
Но малявка не реагировала. Надо признать, личико было милое, а за светлые волосы, обладательницам которых он в этом столетии отдавал предпочтение, и вовсе хотелось расцеловать ее розовые пухлые губки.
– Ева еще не пришла?
– Нет, хозяин, – прокряхтел Эдди, единственный из присутствующих этернель, что не боялся говорить напрямую с королем Фиррор. – Скоро будет, у нее там какие-то проблемы со смертной актрисой возникли. Кажется, передоз…
– Да мне пофигу, пусть поторопится. Не мне учить ее, как с этими потрохами общаться надо. Брысь мелкий и найди мне ноут… Хотя стой, ответь еще на один вопрос: мы интернет сюда проводили?
– Да, хозяин, прямо тут вай-фай роутер пристегнули, вооон к той стенке.
– Спасибо, уродец, а теперь быстро метнулся за ноутбуком, и Еву мне. Еву! – Лерой шикнул на слугу, и тот быстро ретировался, пока хороший настрой хозяина не сменился гневом и выбитыми зубами.
Девушка на крюке размеренно глубоко дышала, даже не понимая, где ей сейчас предстоит очнуться. Наверное, она сразу его узнает. Конечно, ведь Анри – знаменитость, самый востребованный хозяин из мира этернелей. Блаженно улыбаясь, он провел рукой по мягким волосам девушки, легко скользнул ладонями по ее телу.
– Мило, – констатировал он. – Кажется, футболка тебе не по размеру. Неужели это нашего дорогого мальчика? – глава Фиррор заключил лицо гостьи в свои ладони и чуть сдавил его, а потом посмеялся над получившейся моськой девчонки и коснулся ее губами. – Маленькое сшиллское солнышко, просыпайся, – вновь поцелуй, который не привел ни к какой реакции.
– Эй, хозяин, я достал ноут, а Ева уже спускается, – довольно заявил вновь объявившийся старик.
– Наш закрытый японский сайт, Эдди, – задумчиво протянул Лерой, пытаясь додуматься, как можно «оживить» девочку Дэни. – Хочу глянуть трансляцию и убедиться, что все по плану.
– Понял.
Пощечина тоже не возымела никакой реакции. Ни вторая, ни третья, которую он сделал в сердцах, не пожалев сил. Постояв, Анри задумался и дождался, пока за спиной послышится стук каблучков любимой подручной. Хохотнув, он укусил бессознательную этернель за губу.
«Заодно вкус посмотрю», – подумал Лерой, потянув из раненой губы кровь.
Вот тут-то гостья и очнулась, сначала как-то странно выдохнув, а потом, задергавшись, поняв, что с ней делают. Острые зубки впились уже в его губу и Лерой, выругавшись, отстранился.
– Моя красавица проснулась, – улыбнулся он, поглаживая опешившую Дэни по лицу и слизывая собственную кровь с быстро затягивающейся ранки. – Ева, посмотри. Наш будущий массовик-затейник открыл лучезарные глазки. М-мм, так и манит вырезать себе один и украсить им тумбу у кровати. Привет, Дэни, как дела? Удобно?
Девушка поморщилась, посмотрев вверх на свои руки, а потом быстро осмотрелась, поняв, что ее посадили в какую-то клетку. Губа все еще кровоточила, не желая быстро затягиваться, и Дэни облизнулась. Подергав за цепи, она вложила все свои силы, на которые только была сейчас способна. Металл лязгнул на крюке, но звенья не поддались.
Мысли беспорядочно метались, пытаясь восстановить картину произошедшего.
«Кажется, я спала в своей кровати».
А что было дальше? Дэни глубоко вздохнула, борясь с головокружением и тошнотой. Ах, да. Пожар. Рушащееся здание. Руперт...
Руперт?
Она еще раз огляделась, но парня нигде не было.
Последнее, что всплыло в сознании, как в комнату Рупа ворвались незнакомые амбалы и вкололи ей что-то. Очевидно, из-за этого Дэни так странно себя чувствовала.
Сфокусировавшись, она заметила молодого мужчину перед ней и темноволосую женщину, словно сошедшую со страницы ретро-журналов. Быстро оценив ситуацию, Дэни решила, что главный тут именно говорливый брюнет, укусивший ее за губу.
Остановив на нем свой взгляд, Дэни сощурилась.
– Отпусти меня сейчас же, – тихо произнесла она приказным тоном, вложив в слова свой дар подчинения посредством гипноза. Но мужчина лишь криво усмехнулся, не двинувшись с места. Дэни только сейчас пригляделась к его совершенно здоровой губе и на миг прикрыла глаза. Похоже, перед ней два этернеля. «Черт».
– Кто вы такие, больные придурки, и что вам от меня нужно?
– Экая грубиянка, – поцокал этернель.
– Простите девочке ее невежество, господин, – открыла рот женщина с черными волнистыми волосами, мягко прижимая к груди небольшой планшет. – Молодость. Покайся дитя, – она перешла на театрально поставленный голос, – ибо пред тобой самый лучший хозяин и прекрасный глава, мсье Анри Лерой, глава клана Фиррор, собственной персоной.
Мужчина склонился в безупречном реверансе, показывая хищную ухмылку.
– Что ты, Ева, душа моя, я вовсе не обижен, – он не отрывал пристального взгляда от молодой этернель, глаза которой вдруг расширились. – Даже наоборот, крайне заинтересован. Она может не знать меня, но мой клан не знать невозможно. Верно, малышка?
– Верно, – отозвалась Дэни, поджав губы. – Кажется, что-то слышала. Самый неясный клан. Всегда второй после Сшиллс. Его члены – психанутые садисты. «Лучше их не видеть» – так мне говорили. И были правы, – кивнула она на свои оковы. – Так что можете не раскланиваться, этот крюк говорит лучше всяких слов, – Дэни вновь лязгнула цепями. – Что вам от меня нужно? Это вы следили за мной по Лондону? И где... парень, в номере которого я была?
Анри аж передернуло. «Второй после Сшиллс» неприятно кольнуло где-то внутри. Впрочем, только и всего. Мужчина тут же подобрался и усмехнулся в лучшей манере маньяка.
– Второй, но не последний, языкастая неучтенка, – он опасно стрельнул взглядом. – Ничего, скоро им всем придет конец. И запомни, я не люблю ДАВАТЬ ответы, я люблю их ПОЛУЧАТЬ. Закрой рот, сучка, и внимай мне. Я к тебе с деловым предложением...
– Охохо, – возбужденно раздалось сзади, и Лерой, скалясь, как демон, развернулся к старику Эдди, внимательно следившему за действием на экране ноутбука. За спиной сидящего дедка стояло еще трое мелких подручных миньонов главы клана, все как один увлеченно пялились в монитор.
– Эй, мешок с дерьмом, – прошипел король Фиррор, озлобленный тем, что его прервали, – у меня тут переговоры в самом разгаре. Заткни варежку, ушлепок!
– Да, господин, просто Банни, кажется, в ударе, да и шлюшка та очнулась. Вот и развлекаются на пару. Вам стоит глянуть.
– Заткнись! Сейчас не время, чуть позже. Не для меня это зрелище, – мужчина развернулся и прошелся плотоядным взглядом по фигурке мелкой девки. – Видал я перекошенные морды смертных мальчишек. Скука. А гостье будет интересно. Кхм...
– И не таких перековывали, да господин? – деловито повела бровкой Ева и подошла к хозяину ближе.
– Душа моя, не заставляй тебя пороть. Так вот, милая девочка с кровью старика Йерта, мое предложение просто, даже такая малышка, как ты может на него ответить правильно. Дэни, я хочу, чтобы ты работала на меня. Войди в клан Фиррор и радуйся своей вечности. От тебя нужно простое согласие.
Ева едва сдержала усмешку, а кто-то вне клетки рассмеялся во всю глотку, опровергая простоту предложения.
Дэни широко распахнула глаза, когда ее вниманием полностью завладел экран ноутбука. До этого она даже не замечала, что они здесь с высокомерным главой и его помощницей, не одни. И теперь она увидела то, от чего ее сердце сжалось, а дыхание перехватило.
– Нет, – прошептала она. – Нет. Прекратите это, – уже громче произнесла Дэни. – Вам же нужна я, верно? Так и издевайтесь надо мной! Что за гнусные методы? Так поступают только трусы! – уже кричала она. – Ты – трус, Лерой? Слабак, измывающийся над смертными? – Дэни сама не понимала, что слетает с ее языка, но одно знала точно: она хочет прекратить издевательства над Рупом. Он не должен был страдать из-за нее. Только... только не он. «Господи, – не переставала повторять она про себя, – пусть все это окажется сном». Дэни не желала показывать, как на нее подействовало представление этих садистов, но когда какая-то молодая, судя по всему, вампирша взяла в руки скальпель, Дэни задергалась с удвоенной силой, пытаясь вырваться. – Отпустите меня, уроды, – выкрикнула она, чувствуя, как по щеке сползает одинокая слеза.
Глава Фиррор же заворожено наблюдал за девушкой, боясь пропустить хоть одно движение ее мускулов на лице. Он напрягся, словно натянутая струна, видя, как боль отражается на лице Дэни. Кровь будоражило ее состояние. Как же он любил это. Чужую боль. Анри восторженно захлопал, не обращая внимания на ее ругательства и жалкие попытки уличить его в трусости и слабости.
Лерой рассмеялся.
– Ева, ты видишь это? Это подарок! Настоящий подарок! – от переизбытка чувств Лерой даже притопнул ногой. – Ай да я, а?! Смотри, милая, смотри, – для лучшего обзора он даже отошел в сторонку и попросил Эдди водрузить ноутбук на старый каменный постамент около входа в клетку, сделав звук громче. Теперь крики парнишки красочно отражались от каменных стен. – Бедненький мальчик страдает. Только послушай, как скоро сипнет его голос. Детка Банни может изгаляться так очень долго. А все из-за тебя, солнышко. Полный сил молодой человек, кричит, стонет и рыдает только потому, что тесно с тобой связан. Да-да. О, не думай, что я такой зверь, мне не хочется его убивать, просто он так кстати пришелся к моей маленькой пакости. Тем более паренек мне нравится, лицо такое... выразительное.
Мужчина прыснул со смеха, а тем временем Банни уже медленно вела хирургическим скальпелем по шраму от аппендэктомии. Мальчишка задергался, натягивая цепи, державшие его до предела, чуть ли не разрывая криком глотку. Изо рта ручейком текла кровь. Наверное, Банни первым делом дерганула мелкому зуб.
– А у него сильные связки, все еще не сорвались, – Лерой задумчиво почесал лысый подбородок. – Не дергайся, – раздраженно махнул рукой Анри на потуги молодой этернель вырваться из плена. – Детка, а ты ведь можешь спасти этого... как его там, Ева?
– Руперт Сандерс, – женщина смотрела в планшет, – двадцать лет. Американец. Врожденная способность к изучению языков. Обучается в Финляндии. Справедливый, добродушный, наивный молодой человек. Не женат, в отношениях не состоит, не девственник. Безнадежно влюблен в некую Дэни.
– Вот, это, да! Мне нужна была строчка про безнадежно влюблен. Эх, чувства смертных. Это так смешно, – он закатил глаза. – Смотри, наверное, Руперт скоро отключится. Моя девочка, кажется, хочет вырвать у него пару ногтей. Дэни, ты согласишься работать на меня? Или хочешь, чтобы этот влюбленный молодой человек мучился, м? Ведь в твоих руках конец его страданий.
Дэни с удовольствием зажала бы уши, если бы могла. Крики Руперта раздирали ее душу, а слова этой высокой брюнетки, заставили напрячься каждый мускул в ее теле.
«Что она такое говорит? Влюблен? Руп? В... меня? Но как?»
Дэни отвернулась от экрана и сумасшедших зрителей. Однако голос Рупа по-прежнему наполнял помещение, отражаясь от стен и от того звуча еще громче. Или же Дэни только так казалось. В какой-то момент она поняла, что кричит вместе с ним, словно ее тоже истязают. Впрочем, так оно и было. Ее муки были душевными, а не физическими, но оттого было ничуть не легче. Дэни бы с радостью подменила Рупа в том темном помещении. Это казалось намного лучше, чем мучиться, слыша, как он буквально сгорает в агонии.
Лишь когда наступила тишина, Дэни поняла, что все это время плакала. От слез ее ресницы намокли, а веки опухли и отказывались нормально открываться, щеки же и губы блестели от оставившей на них след соленой влаги. Прикрыв глаза, Дэни старалась взять себя в руки, чтобы снова посмотреть на Лероя. Руп, вероятно, просто отключился. Вряд ли садисты Фиррор могли проникнуться ее стонами боли и прервать трансляцию. Скорее всего, на экране все еще идет это долбаное видео.
Как же Дэни теперь ненавидела клан Фиррор. Она была готова на все, лишь бы страдания Рупа закончились. Вот только сейчас никак не могла найти решение.
Дэни не имела права соглашаться стать членом клана Фиррор. В противном случае, она бы предала и Эда, и Джимма, когда-то сохранившего ей жизнь. Перед глазами вдруг встал полукровка, в плену которого они с Хлоей оказались чуть больше месяца назад.
«Я еще не отошла от прошлого психопата, чтобы тягаться с новым», – с дрожью подумала Дэни. В душе поселился страх. Неужели в этот раз у нее не получится выйти сухой из воды? Эд был слишком далеко и не знал, что ее нужно спасать. А Курт, одолевший в прошлый раз полукровку, и вовсе теперь мертв.
«Сейчас нам никто не поможет», – осознала Дэни.
Казалось таким простым согласиться на условия Лероя. Но Дэни понимала, что он лжет. Рупа не перестанут мучить, независимо от ее решения. Они его не отпустят. А кроме этого, Дэни сознавала, что не может навлечь на людей и остальные кланы такую ужасную беду. Если ее дар используют во вред... Нет, она отказывалась думать о последствиях. Слишком своенравная у нее была сила. Даже Джимм не смог точно очертить рамки ее возможностей. Дэни не хотела никому причинять боль – в этом она была уверена. А получи Фиррор в свой клан такой козырь, непременно воспользуются ею, чтобы осуществить свои гнусные планы.
Все эти мысли быстро прокручивались у нее в голове, а решение все никак не приходило. Дэни едва не рассмеялась, поняв, что думает о совершенных глупостях, учитывая, что и сама не может управлять своим даром. Может, сейчас он бы и помог, вот только у нее никак не выходило его направить.
Приняв, наверное, самое сложное решение в своей жизни, Дэни собрала всю волю в кулак и обмякла, повиснув на цепях. Кажется, Лерой сделал шаг вперед, но Дэни теперь было все равно. Она чувствовала, что лицо застыло в безразличной маске. Если главе Фиррор так нравится смотреть на боль, от нее он больше не добьется ни единой эмоции.
– Для вас меня зовут Даниэлла, – прошептала она, ничуть не сомневаясь, что ее услышат. – И я отказываюсь вступить в клан Фиррор. Вы можете и дальше удерживать Руперта, но это будет на вашей совести. Это лишь ваше решение, не мое. А теперь я устала, можете покинуть помещение, – произнесла она голосом, больше походившим на электронный.
Лерой пожал плечами, размялся, походил немного и дал Еве команду «отбой». Подручная быстро набрала что-то на планшете и трансляция прекратилась.
– Знаешь, я ждал этого, – спокойно проговорил Анри Лерой, скрестив руки на груди. – Но я всегда надеюсь на наличие ума у моих гостей. Что ж и здесь я ошибся. Все пленники постоянно стонут, ноют и ни в какую не соглашаются на условия. Скучно, – глава Фиррор приблизился к девушке вплотную. – Именно поэтому мы ведем переговоры не в моем кабинете и не в моей комнате. Ты согласишься рано или поздно, я знаю. Ты еще полюбишь и меня, и мой клан. Сама будешь проситься и убьешь кого угодно ради меня. Поверь опытному этернелю, солнышко. И никакой клан Вуду тебя не спасет. Тем более, – он широко улыбнулся, – что преемник наркоши Бейна тоже копыта недавно откинул. Ни одна живая душа не знает, где ты. Единственное твое спасение – это я.
Мужчина размахнулся и послал точный удар прямо Дэни в живот. У той на пару секунд сперло дыхание. Правильно. Лерой далеко не слабый вампир.
– Не кормить мелкую девку и позовите Луку. Это его персональное задание на ближайшие дни. Чтобы до Собрания стала как шелковая, только пусть не трахает ее. Мне нужна собачка, а не секс-рабыня. Пацана в комнату, откармливать. Банни займется. Пусть снова будет аппетитным куском мяса. Ева?
– Да, господин? – она оторвалась от планшета, записав распоряжения хозяина.
– Узнай все о ней. От детских страхов, до того с кем спит. Отчет мне на стол. Я улечу на пару дней в Штаты, надо кое-что закончить.
Не глядя на свою гостью, Лерой развернулся и вышел из клетки, не оборачиваясь, но выкрикнув Дэни, что при следующей встрече он не будет таким ласковым.
ГЛАВА 18
Руперт сидел на матрасе и лишенным эмоций взглядом буравил тарелку с едой. Почему-то они иногда начали пропадать. Эмоции. Может потому, что в какой-то момент неподготовленный человеческий мозг испытал их слишком много? Поэтому наступила, как сейчас, некая «серость»? Парень подтянул босые ноги под себя и отвернулся от полной еды тарелки.
Сегодня эта сволочь завлекала его бургерами, картошкой фри и колой. Всем нутром Руперт ненавидел азиатку. Ненавидел и одновременно панически боялся. Он чувствовал физическую боль, когда она заглядывала к нему в комнату и, издевательски улыбаясь, приносила еду. Иногда казалось, что она любуется проделанной работой. С удовлетворением изучает глазами его порезы и раненные руки. Руперт понимал, что много где останутся шрамы, что еще не скоро он сможет без саднящей боли в кистях брать что-то в руки.
Он внутренне опустел, ссохся и больше совсем ничего не хотел.
Когда неделю назад он пришел в себя на полу комнаты, насквозь промерзший с опухшей челюстью, то с каким-то неприсущим ему отстранением посмотрел на свои руки. Ногти на мизинцах были вырваны, тело горело от сотен мелких порезов, которые после тех бесконечных минут истязаний уже перестали затягиваться, как на вампире, и студент никак не мог вспомнить, показалось ли ему, или Банни и в правду ломала его пальцы. Веки были сухими. Он не знал, рыдал ли, как долго все продолжалось? Просто было ощущение, что в какой-то момент он отключился. Наверное, после того, как в него вцепилась зубами восставшая вампирша. У нее был точно такой же взгляд, что и у Дэни тогда. Никаких мыслей, один голод.
Над ним грубо надругались, сняли все на камеру и пустили в глобальную сеть. Вот же уроды. Он не знал, что существуют настолько больные личности…. Личности ли вообще? Банни явно страдала от какого-то расстройства.
Лероя он больше не видел, как не видел ни Евы, ни лысого амбала, ни кого бы то ни было еще, кроме чертовой гадины. Еще одна экзекуция – видеть каждый день того, кто медленно и планомерно вырезал из тебя здравый рассудок и оставлял лишь боль. Из-за этой твари ему каждую ночь снились кошмары, где его раз за разом мучили и убивали.
О Дэни узкоглазая сволочь ни разу не сказала, хоть он и спрашивал… кричал и пытался побить вампиршу всем, что попадалось под руку. У него были срывы. Иногда он забывал, что кругом одни вампиры и пытался играть в героя-психопата. Руп кричал, крушил кулаками скудное убранство его мелкой комнатушки, разбрасывал принесенную еду и глупо грозился всех перебить. А после… После наступала эмоциональная смерть. И он долгими часами смотрел в точку перед собой, перекручивая в голове события прошлого, представляя то, что никогда с ним не произойдет, и желая только одного – вендетты или собственной смерти.
На самом деле, Руп не был уверен, прошла ли неделя или это так медленно и долго тянутся дни, часы? Сколько он здесь? Похрен.
Парень с мрачным удовольствием потер кое-что, торчавшее из заднего кармана джинсов. Подарок. У него кое-что припрятано для Банни.
Руперт вздохнул, попытался взять себя в руки. Ему не нравилось то, что с ним происходило в психологическом плане. Он менялся. Становился… кем? Таким же больным ублюдком? Нет. Кем-то… кем-то другим, а не прежним собой. Теперь Руп готов был убивать и знал, что его не вырвет и не замучают муки совести. Тем более он знал, кого стоит убивать.
В дверь постучали, впрочем, не из вежливости, а в праздном желании видеть чужой страх. Японка заглянула внутрь и оскалилась, выдвигая клыки. Руп явно ей нравился… как предмет издевательств. Сандерс подобрался и аккуратно поднялся.
– Я принесла тебе покушать, сэмпай, – снова тот самый детский голосок, который как ножом резал его сознание.
По коже прошли мурашки, но Руперт не показал этого.
– И все? – подал он голос, медленно подходя к ней.
Банни немного удивилась отсутствию страха в глазах пленника, но решила подыграть.
– Сэмпай хочет чего-то еще? – она поставила на маленький круглый столик поднос со здоровой порцией риса с карри и стаканом сока, на секунду забыв взять со стола утреннюю порцию бургеров.
– А что ты можешь предложить? – он сощурился, все приближаясь.
Банни смущенно заулыбалась.
– Если полезешь меня домогаться, я сделаю тебе больно.
– А вдруг я этого хочу? – Руп остановился в метре от миниатюрной девушки, пряча руки за спиной. – Хочу почувствовать все снова. А? Может, прикроешь дверь и позволишь мне посмотреть что под твоей кофтой?
Она недоверчиво отстранилась, но неожиданно захлопнула за спиной дверь, оставаясь в плохо освещенной комнате.
– Мне интересно, что ты будешь со мной делать, сэмпай.
– Не шевелись, – приказал парень и, видя, что его тактика работает, сделал вид, будто склоняется, дабы поцеловать ее, но вместо того быстро выхватил из заднего кармана чуть подточенную ножку от стула и, что есть силы, вогнал его мерзавке в живот.
Промахнулся, он хотел пихнуть деревяшку выше, но не успел. Девчонка дернулась, уловив движение смертного, и в последний момент уклонилась. Самодельный кол вошел точно над пупком и то несильно. Девчонка взвыла и со всей дури пихнула Руперта в грудь. Тот, почувствовав, что его словно сбила машина, пролетел до противоположной стенки и врезался в нее.
– Ах ты чертов смертный! Мешок с потрохами! Я тебя сейчас порву, урод малолетний!!!
Он едва успевал прикрывать жизненно важные места, чтобы взбешенная таким поведением вампирша окончательно не отбила стремление его тела к жизни. На этот раз Руперт видел не увлеченно спокойную девушку, а настоящую ведьму, у которой сорвало крышу. Черные волосы взметались вверх, когда она снова и снова наносила ему удары.
Сила. Вампирская сила давила и ломала кости.
– Банни! – громкий возмущенный женский возглас мгновенно прекратил избиение.
Девушка над ним тяжело дышала, а Руп еле смог повернуть голову. Дыхание было сбито, а места, где кулаки встречались с его телом, упрямо ныли.
– Ева, он испортил мою футболку! – взвизгнула возмущенная японка.
– Мне плевать, ты должна была его накормить и отвести в подвал к девчонке, а не избивать до полусмерти! Дура! Сколько раз можно тебя наказывать за несдержанность? Хорошо, что господин не смог сегодня к нам присоединиться и не станет лишний раз нервничать. Бери мальчишку, – Ева топнула ногой и резко развернулась на шпильках, – тащи его в круговую. И только посмей опять кулаки распускать, иначе тебе светит кое-что похлеще дыбы.
– Да, Ева, – Руперт удивился ее пристыженному тону.
Парня схватили за запястье и куда-то потянули.
– Куда ты тащишь меня, японская тварь? – прохрипел Руп.
– На свидание с блондинкой.
– Дэни? – удивился он.
– Не радуйся, – странно рассмеялась Ева.
*****
Сквозь непрекращающийся шум в ушах прорвался этот невероятно противный голос. Снова. Она уже не знала, как долго находилась в этом состоянии и где вообще пребывала. Если бы не вечные напоминания ее имени, она, вероятно, забыла бы и его.
День сменялся ночью, а ночь днем, каждый раз по новой отвоевывая свои территории. Какая глупость. Дэни уже давно не различала ни то, ни другое. В клетке, где ее удерживали, не было ни единого окна, лишь странные светильники, установленные в стенах. Пятьдесят слабо светящихся лампочек. Она пересчитала их множество раз. Уже сбилась с подсчетов сколько именно.
Дэни старалась сохранить рассудок, хоть малую его часть, но иногда проваливалась в какое-то странное забытье. Она видела все происходящее, но будто со стороны. Как нечаянный и совершенно безучастный свидетель.
«Лука».
Это имя Дэни теперь никогда не забудет. Ее персональный мучитель и единственная цепочка, связывающая с реальностью. Лука знал, как вытащить ее на новые высоты боли. Раз за разом у него выходило ничуть не хуже, как бы она ни старалась от него спрятаться поглубже в сознании. Именно из-за него Дэни стала самой себе напоминать лунатика.
Обезумевшего от жажды лунатика.
Дэни стала ужасным монстром, готовым наброситься на любой живой объект, в жилах которого течет кровь. Она пульсировала в венах Луки, но он никогда не терял бдительность, как бы Дэни не пыталась впиться клыками в его кожу.
Размеренно, шаг за шагом он истязал ее тело, проверяя сколько крови вытечет из раны и через сколько она затянется. Лука все записывал в личный блокнот, ведя статистику.
Кажется, после ухода главы Фиррор… Лероя, если верить ее замутненному сознанию, его помощница познакомила ее с одной из сторон лесбийской жизни. Это был самый ужасный поцелуй во Вселенной. Когда Дэни почувствовала в себе язык этой ядовитой дряни, то едва справилась с позывами к рвоте. Ева бы пожалела, что вообще на это решилась, если бы не вновь вколотый Дэни в шею наркотик. Тварь все продумала. Челюсти уже не работали, да и голова невыносимо кружилась.
Поэтому Дэни еще повезло, что брюнетка быстро отошла от нее, а потом и вовсе покинула помещение, бормоча себе под нос нечто, напоминающее досье, составленное на Рупа. Только вот теперь речь шла о Дэни.