(Зызыкин, т.3, с.83-85, 133-134).
«Собор для законности (суда) должен быть законно созван, и если по обстоятельствам все судьи не могут прибыть, и некоторые действуют за других, все же необходимо согласие отсутствующих на этом Соборе, и все постановления Собора должны исходить из предположения их присоединения к ним».
Дело Патриарха Никона не могли решать одни русские архиереи, так как «сыны не могут судить отца», как писалЕпифаний Славинецкий по поводу первого Собора 1660 г.. В Соборе должны были участвовать другие патриархи: Константинопольский Парфений, Иерусалимский Нектарий, Антиохийский Макарий и Александрийский Паисий. «Были отысканы, уговорены и куплены» два последних, они-то и прибыли в Москву осенью 1666 г. Но они «не могли представлять патриархов Парфения и Нектария. Первого, потому что он «счел их кафедры вакантными именно за их отъезд в Москву и участвовал в назначении на их место других в январе того же года». Таким образом, Макарий и Паисий ко времени суда над Патриархом Никоном оба были низложены.
Что же касается Иерусалимского Патриарха Нектария, который отлучил и проклял Лигарида, то он писал царю 20 марта 1664 г.: «надо позвать Никона обратно… Если он скажет, что он не отрекался от кафедры, а от непокорных, то ясно, что он отвергает некоторых за непослушание». Ясно, что он был против осуждения Патриарха Никона.
Макарий и Паисий знали о своем низложении, не имели согласия двух других патриархов, но на вопрос Патриарха Никона об их полномочиях, солгали. Во-первых, они не сознались, что низложены. Во-вторых, заявляли, что согласие двух других имеют и сослались при этом на «Патриаршие свитки» 1664 г. Но там стояла подпись бывшего Константинопольского Патриарха Дионисия, а не действующего — Парфения IV. И в-третьих, они выдали эти свитки за решение о виновности патриарха Никона. (о свитках см. выше).
Лжесвидетельствуя, они же обвинили Патриарха Никона в непокорности «за то именно, что он требовал доказательства, сомневаясь в их компетентности».
Четвертое лжесвидетельство низверженных патриархов было сделано ими, когда встал вопрос об отлучении Лигарида: еретик ли он, как утверждал Патриарх Никон, или православный Газский митрополит. Зная о его отлучении, они заверили Собор, что Иерусалимский Патриарх Нектарий Лигарида не отлучал, а Патриарх Никон лжет. После этого Патриарху Никону и было предъявлено обвинение в том, что он клевещет на свое стадо, обвиняя его в латинстве.
После этих двух лишенных своих кафедр Патриархов третьим главным лицом на суде был Лигарид, о котором сказано выше. Далее следовали еще семь иностранных епископов, «пришедших по своему делу для испрошения милостыни, а не в силу канонического призыва на Собор, правильно переданного через местных Патриархов». Затем было 6 епископов русских, получивших свое посвящение (кроме Питирима) и поставление через Лигарида, и 8 епископов Никоновского посвящения, фактически нарушивших епископскую клятву. Из Малороссии прибыли епископ Черниговский Лазарь Баранович и Мефодий, незаконно поставленный местоблюстителем Питиримом (по настоянию царя) на Киевскую кафедру, находившуюся тогда под юрисдикцией Константинопольского Патриарха.
Общее заключение о суде: (на с.146,147, т.3)
1. Состав суда с точки зрения канонов был незаконным;
2. Суд не изучил дела и не принял объяснений обвиняемого по главному пункту (его уходу с кафедры в 1658 г.);
3. Суд не допросил свидетелей со стороны обвиняемого; они все были заблаговременно сосланы;
4. На суде была сделана мошенническая подтасовка инкриминируемых Патриарху Никону фактов прежде их судебного выяснения под искусственно составленные правила (см. «Патриаршие списки»), смешанные с толкованием на них.
Деяния Большого Московского Собора 1666-67г.г. были описаны тем же Лигаридом. Это сочинение известно под названием «История суда над Патриархом Никоном» и явилось основным историческим источником для С.М.Соловьева.
Вот, что пишет об этом сочинении Н. Гиббенет (т. 2, с.449):
«В этом описании не знаешь, чему удивляться, — способности ли Паисия Лигарида извращать истину, извращать факты и обстоятельства, или умению обрисовывать Никона искусственными, не подходящими ему красками. Вот откуда, надо полагать, появились в иностранной печати, из которой заимствовали и наши писатели, такие отзывы о Никоне».
«Вот характеристика Никона Лигаридом, положенная в основу и Соловьевского и Каптеревского суждения, — пишет Зызыкин (т.2, с.371): Никон скрывал до патриаршества свой истинный характер и казался «кротким, тихонравным, неумытым, босым» (т.е. аскетом)… Но когда он достиг своей цели, то сбросил маску и показал свое действительное лицо человека каменного, интригана, честолюбивого, мстительного, гордого, бесчеловечного насильника, незаботливого о стаде, любящего роскошь, удовольствия, домогавшегося царских титулов».
В качестве примера приведу и источники подобных мнений о Святейшем Патриархе Никоне, которые до сих пор почитаются авторитетными и чистыми:
Вятский епископ Александр, ненавидевший Патриарха за перевод с Коломенской кафедры на Вятскую и тяготевший к расколу, писал царю: «Никон, ум погубя, оставил престол и никем не гоним, гордости ради и гнева оставил власть, много богатства взем, отъиде».
Один из первых расколоучителей Казанский протопоп Иван Неронов, уже после того, как Патриарх простил его и разрешил служить по старым книгам, говорил царю: «смутил он всю русскую землю и твою царскую власть попрал, и уже твоей власти не слыхать; от него всем страх». Ради ненависти к Никону Неронов почитал даже Лигарида. (т.3, с.370).
А вот слова Лигарида (приведены у Н. Гиббенета, т.2, с.454):
«Никон деятелен во всяком зле, высокомерен и бесчеловечен с подчиненными; не пастырь, а наемщик, преданный любострастию и всякого рода расточительности, делал он все напоказ, для свету, не держался жизни иноческой, воздвигал великолепные здания из чванства, размножал доходные деревни, присвоил себе богатейшие селения, старался быть демократическим, предпочитал слыть владетелем городов и строителем обителей, именоваться великим государем, нежели патриархом».
Так как вся эта гнусная ложь продолжает повторяться и до сих пор, то и проклятия неправедно осужденного и оклеветанного Святителя русской Православной Церкви лежат на всех повторяльщиках. Они не могут оправдаться тем, что были введены в заблуждение, потому что чаще всего в заблуждение впадают по собственному произволению. Заблуждение, как правило, отдает предпочтение клеветам и лжи, хотя истина доступна, и при желании каждый может найти ее в опубликованных документах, написанных на их основе книгах, а главное, в деяниях самого Патриарха Никона. Факты о роли платного агента Римской Пропаганды в деле низвержения Патриарха Никона известны, документы опубликованы, но воедино не собраны, а потому до сих пор ни самой Церковью, ни исторической наукой они достаточно не изучены, чтобы составить четкое представление об одной из попыток установления Унии в XVII веке и о том, какую роль играла Римская курия в заговоре против Патриарха Никона.
Цитаты из Зызыкина:
стр.333. «Когда царь клятву перестал исполнять и Никоновские увещания перестали действовать на него, Никон покинул патриарший престол и ушел в Воскресенский монастырь, Его уход является с нашей точки зрения актом исповедничества и центральным фактом его жизни и деятельности. Если бы Никон не ушел, а остался управлять кафедрой в новых условиях, когда царь оказался под влиянием боярской партии и предоставил ей вмешательство в церковное управление, то Никон был бы не одной из центральных личностей в истории России, отстаивавших осуществление своей идеи, а одним из многих придворных слуг, потакавших светской власти, имена которых никому не интересны».
стр.339 о «великом государе» «…ты писал так во всех своих грамотах, и тебе так писано из всех полков, во всяких делах, и невозможно это исправить. Да истребится злое мое и горделивое проклятое название, хотя и не по своей воле получил его.»
стр.344. «Одно было ясно, что Никон мог не уходить, только подчиняясь новым условиям патриаршествования — при отсутствии царской поддержки против бояр, и при допущении такого вмешательства светской власти в церковное управление, при устранении которого он только и соглашался в 1652 г. — быть Патриархом».
стр.346. Из письма патриарха Никона патриарху Дионисию:
«Питирим по указу Царского Величества собирал о нас множицею соборы и свидетельствовал о нас ложно, что будто мы, отходя из Москвы проклинали, что нам впредь не быть патриархом, а мы, отходя, того проклинали, кто после нас иной будет патриархом, покамест мы живы есмы».
стр.347. «Из обвинений самого Никона и его последующих за уходом действий мы полагаем, что он от престола и не отрекался, а ушел из-за непокорного народа, и потому ушел не навсегда, а вплоть до того времени, когда представилась бы возможность управлять Церковью на канонических основаниях… Никон рассматривал свой уход, как меру архипастырского воздействия, имеющую заставить царя и бояр опомниться и вспомнить о клятве».
стр.351. «Он хотел, прежде всего, обвинить себя самого, принимая на себя их грех, как свой собственный (из-за этого он и носил вокруг своего тела тяжелые вериги со времени оставления кафедры до самой смерти). Ибо он во время или достаточно не исправил их и теперь стремился претерпеть наказание вместо них… из преданности к народу желал сам, подобно Ионе, быть выброшенным с корабля, если только сможет прекратиться от этого буря и экипаж корабля спастись».
стр.355. «Обвиняют Никона в уходе. Можно поставить другой вопрос: мог ли Никон не уйти? Он про себя говорил, что и он давал при поставлении в патриархи клятвенное обещание соблюдать каноны. Когда же преграда, сдерживавшая боярское своеволие в виде поддержки царя, пала, и клятва царя перестала соблюдаться, что мог сделать Никон? Или своим участием санкционировать нарушение канонов, которым ознаменовался новый курс правительства, … или протестовать на весь мир».
стр.357. «… окончив св. литургию засвидетельствовали пред Богом… безпричинный гнев царя и ушли, помня Божественныя заповеди (Мф. 10, 22): «Когда же будут вас гнать в одном городе, бегите в другой»… И выйдя из города, помня заповеди Божии: «Когда не принимают вас и не слушают вас, уходите из дома того, отряхайте прах от ног своих».
стр.358. Никон сам ответил и на обвинение Лигарида в гордости: «Ты, ответотворче, говоришь, что Бог поставил одних — Апостолами, иных — Пророками; Он не дал всех даров одному, чтобы человек не возгордился и не исключил себя от Его благодати. Посмотри же, лицемер,
уставы Апостола, как он перечисляет отдельные дары и как он говорит: «в каком чине человек призван, в том пусть и живет». Как же царь, оставляя свой царский образец, захватывает священство? Ты сам цитируешь пророка Иезекииля (28, 17-19): «От красоты твоей возгордилось сердце твое, и ты во зло употребил ум свой по тщеславию твоему; за то повергну тебя на землю и выставлю тебя перед царями на позорище… Ты обратишься в ничтожество, и не будет тебя во веки». Но как можешь ты применять это к нам, когда мы ушли от зла согласно Божией заповеди и всех святых. Посмотри же, человекоугодниче, чье сердце надмилось? Разве не у того, кто присвоил себе священство и власть чужую, подобно другому Озии?
Если ты говоришь о нашем уходе, я готов перестрадать ради Христа всякое зло, но по закону, как Апостол пишет, или как говорит о св. Василии Великом божественный Григорий: «В отношении преследования есть руководство Св. Василия, чтобы мы уходили от преследования, а не становились на путь страданий, но скрывались бы, когда нас ищут, и осторожным поведением щадили преследователя, чтобы он не увеличил своего греха преследования. Но когда пришло время, мы должны смело вступать в борьбу. И он говорит, что предоставить себя убивать есть знак гордости и надменности, но, когда пришло время страдать, то нежелание бороться за Христов закон есть признак неразумия».
И через три страницы Никон продолжает: «Посмотри, кто же горд, я ли, следующий Божественной заповеди Мф. Х, 14? Когда уходили от злобы Христос и Апостолы, это тоже была гордость? Обвиняй уже тогда и Христа, и Апостолов, и Святых, а не только меня. Обвиняй уж лучше того, кто преступает свои границы и возносится не против нас только, но против Бога и Его законов » И Никон сравнивает стремление царя обвинить его в уходе без причины с Каином, когда он из зависти совершил убийство и вопрошенный Богом, где его брат Авель, осветил: «Не знаю, разве я сторож брату моему?» Так и теперь царь и вельможи говорят: «Он сам оставил кафедру, никем не гоним».
стр.366. О «властолюбии» патриарха Никона.
В письме к царю 21 декабря 1671 г.: «Я, ведая свою худость и недостаток ума, много раз тебе бил челом, что меня на такое великое дело не станет, но твой глагол превозмог. По прошествии трех лет бил я челом отпустить меня в монастырь, но ты оставил меня еще на три года. По прошествии других трех лет опять тебе бил челом об отпуске и ты милостивого твоего указа не учинил».
Из письма царю в декабре 1664 г. (ч.3, гл.2, стр.117):
Приведя Евангельские слова о суде против Христа, Никон продолжает: «видишь, христианнейший Царь, даже среди дикой злобы евреев ничего не было сделано без установленной законной формы или без свидетелей или в отсутствие обвиняемого, хотя они сделали все нечестиво. Поэтому Он (Христос) сказал: «Тот, кто предал Меня тебе, совершил большой грех». Так и тот, кто побудил против меня твое благородие (бояре), имеют больший грех. Если Собор осудил меня только за мой уход, то от должен равно осудить и Самого Христа, ибо Он часто уходил от злобы евреев… Сие пишу тебе не из стремления на патриарший престол; мое желание — чтобы Святая Церковь была без смуты и чтобы ты не навлек на себя грех в очах Божиих. Я пишу не из боязни великого Собора за себя, но, не желая навлечь несчастье на твое священное царство» ( ч.3, гл.2, стр.111):