(Ссылка: М.В. Зызыкин:с.207-224, т.1; с.370-371, т.2 и с.127-129, т.3).
Сведения о Лигариде получены из двух источников: из документов по делу Патриарха Никона в русских Архивах и по опубликованным за границей документам из архива Конгрегации Пропаганды католической веры в Ватикане. При этом вторые были опубликованы раньше первых.
Биографические сведения о Лигариде собрал известный историк иезуит русского происхождения отец Пирлинг. Они таковы:
Пантелеимон Лигарид родился на о.Хиос в 1612 г.
В 13 лет поступил в коллегию св.Афанасия в Риме, где учились греки-униаты, и закончил ее в 1636г. В 1639 поставлен в диаконы, затем в священники униатским митрополитом Рафаилом Корсаковым.
В 1641 – Лигарид уехал на Восток в качестве миссионера от Римской Пропаганды. За успешную пропаганду католичества в Константинополе Пропаганда расширила сферу его деятельности на Молдавию и Валахию. Здесь в 1649 г. он встретился с известным Арсением Сухановым. В беседе с ним одобрил русский обычай двоеперстия.
16 ноября 1651г. православный Иерусалимский Патриарх Паисий постриг Лигарида в монахи и отдал его на искус тому же Арсению Суханову. 16 октября 1652 г. патриарх Паисий посвятил Лигарида в митрополиты города Газы, где тот никогда не бывал.
В 1657г. Патриарх Никон приглашал Лигарида в Москву для участия в исправлении книг, так как был наслышан о его учености от того же Арсения Суханова. Но Лигарид тогда не приехал, так как по заданию Пропаганды был занят политическими интригами в Валахии.
В 1660 г. в первый раз отлучен от Церкви и лишен кафедры Иерусалимским Патриархом Нектарием. Выехал в Польшу и там служил в костеле.
Сведения о пребывании Лигарида в Польше были найдены католическим ученым Тейнером и были им опубликованы в Риме в 1859 г. Это документы отдела Нунциатуры в Польше. Среди них наибольший интерес представляет письмо Лигарида от 25 сентября 1668 г. (то есть спустя два года после низложения Патриарха Никона). В это время он получает письма от доминиканца отца Ширецкого и даже от самого короля Иоанна Казимира, которые поощряли Лигарида в работе по соединению Церквей, как будто он призван был служить Римской Церкви в Москве.
В ответ Лигарид пишет: «желаемое дело неосуществимо, потому что здесь никто не слушает на такие темы. Я сам, единственное лицо, которое мог бы проводить это дело,… но я подавлен несчастьями, преследуем заговорами, окружен клеветами. Патриарх Иерусалимский Нектарий прислал плохое сообщение обо мне (Грамота от июля 1668г., в которой Нектарий решительно подтверждает отлучение Лигарида), что я поклонник папы, как продавшийся ему и имеющий ежегодную пенсию в 200 золотых дукатов, как клирик римской церкви… Патриарх Московский Иоасаф сделает все, что может, чтобы лишить меня всякого ранга духовенства, выталкивая меня и отсекая всякую нить моей надежды быть выбранным в Патриархи «.
«Это письмо, — отмечает М.В. Зызыкин, — вскрывает намерение Лигарида стать Московским Патриархом и проводить Унию, подобно митрополиту Исидору в XV веке… Оно чрезвычайно важно, ибо проливает свет на истинные побуждения Лигарида в деле Патриарха Никона… оказывается, он стремился занять его место » (т.3, с.129).
В том же письме Лигарид писал, что из двух восточных патриархов (Паисия и Макария, судивших патриарха Никона), склонных к унии, один отступился, другой уехал, а царь занят другими делами».
Православный царь Алексей Михайлович в это время был занят тем, чтобы добиться от Иерусалимского Патриарха отмены отлучения католика и содомита Лигарида, потому что это отлучение слишком компрометировало недавно завершившееся дело по низвержению Никона.
Что же касается патриархов Макария и Паисия, то слова Лигарида насчет их «склонности к унии», можно было бы посчитать очередной ложью склонного к этому пороку Лигарида. Однако, в книге Н. Гиббенета (т. П, с.392) сообщается следующее.
«Между прочим в первой половине апреля 1668 г. в Москве была получена грамота польского короля Иоанна Казимира от 25 марта того же года к патриархам Паисию и Макарию. В ней король писал, что о пребывании их в русской столице донесли ему возвратившиеся от государя московского польские послы. Послы говорили королю, что заключенный им с государем московским мир патриархи приняли «с веселием и великим благодарением» и притом предлагали, чтобы по учинении гражданского мира установить бы мир церковный». На это предложение двух православных патриархов «король поспешил дать согласие и отвечал Патриархам, что он желал бы… конец своей жизни увенчать сим действием мира — возвращением к соединению латинской церкви с греческой... Разность, де, между ними не так велика; причины раздоров — не в благочестии и не из-за божественной славы ревность… «Мы не сомневаемся, — пишет король, — что и царь московский с равным тщанием и благочестием для такого святого дела согласится с нами учинить таковой подвиг». Король просил назначить место, где бы собеседование провести и вынести соборное определение о соединении церквей. Предлагал провести это мероприятие в июне того же года в Москве. На эту грамоту король просил Патриархов дать скорейший ответ. Грамота хранилась, как и все дело Патриарха Никона в Государственном Архиве Тайного Приказа.
«Какой был дан ответ польскому королю, мы не знаем, — добавляет Н. Гиббенет, — но патриарх Антиохийский внезапно стал собираться к отъезду. 6-го июня выехал из Москвы на стругах по реке-Москве. Но уже с пути писал царю, чтобы он немедленно прислал в Астрахань какого-то старца Феоклита, который был послан патриархом Макарием в Польшу к воеводе Константину «о делах, о которых известно тебе, великому государю».
Факты и документы свидетельствуют о том, что с 1662 по 1668 годы (шесть лет) фальшивый митрополит Газский фактически был в Москве первым митрополитом, председателем Собора русских епископов в 1663 г., наложением своих нечистых рук участвовал в посвящении 5 русских епископов. Те же епископы и на суде над Патриархом участвовали, а двое (Питирим, переведенный Лигаридом в Новгородские митрополиты, и Иоаким, поставленный им же в архимандриты Чудовские) стали позднее Московскими Патриархами.
Сразу по прибытии в Москву из Польши в 1662 г. Лигарид нашел самый теплый прием и полное доверие в среде ненавидевших Патриарха Никона бояр, а затем и у царя Алексея Михайловича. Хотя у него не было никаких грамот, свидетельствующих его сан и полномочия, хотя Патриарх Никон, знавший от греческого духовенства о том, что это католик, отлученный Иерусалимским Патриархом и лишенный кафедры, письменно предупреждал об этом царя, — несмотря на все это, Лигарид был принят всеми врагами Патриарха, как «Ангел божий».
Этот агент Римской Пропаганды сумел объединить разрозненные силы, и вскоре его почитали за высший авторитет все: царь, бояре и раскольники. По церковным канонам добровольный уход с кафедры невозможно было Патриарху Никону вменить в вину и на этом основании низложить его. Зная это, Лигарид принял меры к тому, чтобы возбудить против опального Патриарха целую серию уголовных дел (два из них по обвинению в убийстве), с тем, чтобы перед судом предстал не просто оставивший кафедру Патриарх, но уголовный преступник.
В этой травле активно участвовала, сплоченная сословными интересами и родственными связями, когорта всесильных бояр и не менее всесильных дьяков. Сразу надо сказать, что все эти дела были закрыты за отсутствием состава преступления, но ни один из лжедоносчиков и лжесвидетелей не был привлечен к ответу. Зато пострадали многие их тех, кто пытались защитить Патриарха, или свидетельствовали в его пользу, или стремились примирить его с царем. Десятки людей были сосланы, заточены в темницы, там пытаемы, некоторые от пыток скончались. Подробно все эти дела (числом 10) описаны в книге Н. Гиббенета «Историческое исследование дела Патриарха Никона» (т.1-2, СПб, 1884). Он же в приложениях публикует практически все документы по «Делу Патриарха Никона», найденные в русских архивах.
Вторым, не менее важным и не менее подлым, направлением деятельности Лигарида была возглавленная им же подготовка к Собору с участием 4-х восточных Патриархов. В течение четырех лет он готовил тексты грамот к восточным патриархам, переводил их ответы, добивался для себя от Костантинопольского патриарха Дионисия грамоты с удостоверением, что является его экзархом и полномочным представителем. За неимением таковой сделал подложную.
Он составил в 1664 г. 24 вопроса патриархам о канонических правилах, применимых к тем или иным нарушениям, совершенным епископом. В этих вопросах имя Патриарха Никона не называлось, но подразумевался именно он. Патриархи, давая ответы на эти вопросы из-за послушания царю, от которого все они в материальном отношении зависели, прекрасно сознавали, что даваемые ими ответы не могут служить основанием к обвинению, как за недоказанностью предъявленных обвинений, так и потому что суждения о виновности не могут быть вынесены заочно, без выяснения обстоятельств, без опроса свидетелей.
Но именно эти ответы, так называемый «Патриарший свиток», подписанный в 1663 г., мая месяца патриархами Константинопольским Дионисием, Александрийским Паисием, Антиохийским Макарием и Иерусалимским Нектарием, на Соборе 1666 г. где присутствовали только Паисий и Макарий, были представлены Патриарху Никону, как заключение всех восточных Патриархов по его делу. Помимо того, что эти ответы по церковным канонам не могли быть употреблены на суде, как обвинительное заключение, они во многих случаях неверно толковали каноны, из-за чего при чтении на суде вызвали протест Патриарха Никона, прекрасно каноны знавшего. Подробное разъяснение вопросов и ответов сделано с канонической точки зрения М.В. Зызыкикым (т.3, с.86-104). Сам документ полностью приведен у Гиббенета (т.2, с.669-697).
Так как основным пунктом обвинения по-прежнему оставался уход Патриарха с кафедры, то М.В. Зызыкин в томе 3 на с.111-113 приводит историческую справку о разного вида уходах Патриархов и епископов со своих престолов. Из этой справки следует, что по церковным канонам Патриарх Никон ни в каком случае не мог быть осужден за свой уход, потому, что все эти правила сводились к краткой формулировке, данной св. Кириллом Александрийским: «если достоин, то должен служить, если недостоин, то не может отрекаться, а должен за недостоинство быть осужден Собором и низложен». Поэтому-то к готовящемуся Собору были приложены огромные усилия, чтобы доказать недостоинство Патриарха, если не в церковно-догматической области, то в уголовной.
За неимением уголовных к началу суда над Патриархом были заготовлены обвинения по линии его архипастырской деятельности: самовольное отречение от сана и престола под клятвою; совершение посвящений после отречения (то есть после лишения сана, которого он тогда не был лишен); предание им анафеме митрополита Питирима и боярина Стрешнева; жестокая и самовольная расправа с Коломенским епископом Павлом. Во время судебных заседаний царь зачитал текст грамоты Патриарха Никона к Константинопольскому Патриарху Дионисию, которая была написана им зимой 1663 года, послана с верным человеком, но перехвачена царскими слугами. В этой грамоте Патриарх Никон, после рассказа о своем уходе и последовавших за ним гонениях, говорил и о том, что «царское величество поставил свое повеление над священным чином, чтобы не принимали от него, Никона, благословение, велел быть Собору, и на том Соборе благословением Газского митрополита Паисия в Новгород назначили Крутицкого митрополита Питирима, поправши Закон Божий, а на его место поставили митрополитом Чудовского архимандрита Павла и других епископов в иные епархии». И далее: «От сего беззаконного Собора престало на Руси соединение со Святой Восточной Церковью и от благословения вашего отлучились, но от Римских костелов начаток приняли свой».
Так смотрел на нечестивое общение русских архиереев со скрытым католиком, расстриженным митрополитом и содомитом, обличенным своим Патриархом Иерусалимским Нектарием, Святейший Патриарх Никон в XVII веке. В то время эта оценка факта общения с изверженным клириком, которое по 10,11 Апостольским правилам карается извержением из клира, по причине сознательного нежелания признавать Лигарида еретиком и отлученным, послужила к выдвижению еще одного обвинения в отношении Патриарха Никона, а именно в том, что он в письме своем «освященный Собор и всех православных христиан (?) назвал еретиками», что он клевещет на свое стадо и пишет ложно, что все от мала до велика обратились к учению папы Римского». Тем самым его судьи подводили под канон, осуждающий епископа, позорящего свое стадо, а такие лица подлежат низвержению и даже смерти. (т.3, с.125-129).
По этому поводу М.В.Зызыкин пишет: «Никон обвинял царя, бояр и духовенство вовсе не в прикосновении к латинскому учению, а совершенно ясно только в латинизации, поскольку они прибегали к благословению и инициативе Лигарида, то есть к его миссии, посланничеству и юрисдикции, следовательно, не абсолютно, а постольку, поскольку это соответствовало их действиям. А то, что Патриарх Никон написал в отношении принятия юрисдикции Лигарида, было верно (т.3, с.127).
Действительно, сам Патриарх на суде в ответ на обвинение в клевете и лжи на весь народ православный, сказал: «Лигарид Иерусалимским патриархом отлучен и проклят, а хотя бы Газский митрополит и не еретик был, ему на Москве долго оставаться не для чего, я его за митрополита не почитаю, у него и ставленной грамоты нет… а писал я все то про Газского митрополита, а не о православных христианах». То есть, поясняет Зызыкин, относительно начатка, полученного от Лигарида, а не о православном народе, который просто ничего не знал о том, что делалось в царском совете или царских соборах (т.3, с.125, 126).
Как стало очевидно после опубликования документов из Ватиканских архивов в 1858 г., Лигарид был не только отлученным и проклятым православным митрополитом, но состоял на службе в Конгрегации Пропаганды веры, получал от нее ежегодное жалованье и в Москву явился с целью совратить Церковь в унию.
Конечно, всех этих подробностей Патриарх Никон не знал, но для обличения нечестия духовенства из-за общения с католиком и содомитом, отлученным от Церкви, у него было достаточно оснований. Русские архиереи не послушали своего Пастыря и предпочли подписать жестокий и неправедный приговор своему Патриарху, поставить подписи рядом с подписями двух продажных и лишенных своих кафедр восточных Патриархов и скрытого католика-содомита.
Факт нечестивого общения с изверженным от клира имеет самостоятельное значение и должен рассматриваться вне зависимости от суда над Патриархом Никоном. По 11-му Апостольскому правилу, «аще кто, принадлежа клиру, с изверженным от клира молиться будет, да будет извержен и сам».
В связи с этим встают следующие вопросы:
1. Имеется ли в церковном праве понятие, существующее в гражданском уголовном праве, о прощении «за давностью преступления»?
2. Подпадают ли под 11-е Апостольское правило люди, которые, если и молились с изверженным из клира, то только потому, что не знали о его извержении или не хотели верить свидетельствам?
3. Насколько серьезно с церковной точки зрения повреждение, которое произошло от наложения рук при посвящении русских архиереев католиком и содомитом, отлученным и проклятым вне зависимости от того, знали они об этом или нет?
4. Или за давностью времени и современного более либерального взгляда на исполнение канонов не стоит придавать какого-либо значения случившемуся в 1662-68 годах в среде русской иерархии? Может быть, католики не считаются еретиками?
В заключение раздела, посвященного личности Лигарида, перечислим другие случаи его участия в жизни Русской Церкви помимо посвящений и переводов архиереев:
1. С 1662 по 1666 год Газский митрополит участвовал во всех торжественных богослужениях, совершал литургии. При этом он постов не соблюдал и вкушал пищу до службы;
2. С другими архиереями участвовал в мироварении в 1667 г.;
3. Участвовал в избрании нового Патриарха Иоасафа II и в его поставлении;
4. Подпись Лигарида стоит под постановлениями Собора 1663 г., на котором он председательствовал; на обвинительном заключении суда над Патриархом Никоном; на всех других постановлениях этого Собора.
5. Лигарид настоял на отмене введенного при Патриархе Филарете правила о перекрещивании католиков (историю вопроса см. в «Истории Церкви» митрополита Макария Булгакова, где, конечно, о роли Лигарида в этой отмене нет ни слова). Зато о ней сказано в книге Родота, изданной в Риме в 1763 г. (т.1, с.214), где Лигариду в особую заслугу поставлено то, что он имел в Москве достаточное влияние, чтобы «искоренить эти два чудовищные злоупотребления, то есть перекрещивание латинян и ежегодное повторение отлучения Папы». (Они были искоренены на том же Соборе в 1667 г. (см. «История русской Церкви» М.Толстого).
Так что Лигарид на Соборе 1666-67г. не только способствовал низвержению Патриарха Никона, но и отмене мудрых и дальновидных постановлений другого патриарха, Филарета. Надо думать, что они были утверждены не без канонических оснований и в течение нескольких десятилетий предохраняли русскую Церковь от таких казусов, вопиющим примером которого служил сам Лигарид. Восточные Церкви подобного правила обязательного перекрещивания католиков не имели, а потому, католик, посвященный в священники униатским архиереем, смог беспрепятственно (надо думать, и без покаяния) пролезть в Православную Церковь и очень быстро стать митрополитом.
Теперь, через три столетия, после искоренения «этих чудовищных злоупотреблений», они и нам кажутся чудовищными, а последствия искоренения дают себя знать с особой силой. Грядет любовное объединение с папой римским, и ежегодное отлучение Папы было бы несколько неуместно. Так что теперь и мы можем поставить в заслугу Лигариду его хлопоты. Но и в наше время, пока еще не осуществилась цель, которая была поставлена перед католиком-содомитом Лигаридом, его участие в богослужении, в поставлении епископов, в мироварении, в двух соборах, и в нечестивом суде над Святейшим Патриархом Никоном, может и должно получить оценку со стороны Церкви.