- Направо! – прокричал он. – Грузовик на том берегу!
Его вера в то, что они выберутся, успокаивала. Иначе бы он беспокоился не о том, на какой берег они вылезут, а лишь о том, чтобы спастись.
Милла не знала, как далеко они оказались, течение было таким сильным, что они могли оказаться уже в полумиле от хижины Нормана. Внезапно, русло стало шире, и скорость потока изменилась.
Течение всё ещё было быстрым, она не смогла бы плыть против него, но, по крайней мере, поток был спокойным и не швырял её во все стороны. Берега стали более пологими, но заваленными громадными камнями. Теперь Милла могла держаться на поверхности с меньшими усилиями и дать немного отдохнуть натруженным мышцам. Однако холод пробирал до костей, и она понимала, что им долго не продержаться.
- Лови! – Диас бросил ей свой ремень, узкая полоска кожи шлепнулась прямо перед ней. – Обмотай конец вокруг запястья!
Милла поймала ремень, но сказала:
- Я же буду тянуть тебя вниз.
- Нет. Нам надо держаться вместе, делай, что говорят!
Милла понимала, что без него ей не выбраться. С другой стороны, если она утянет его на дно, погибнут оба.
- У нас мало времени! – прокричал он. – Мы должны выбраться как можно скорее, дальше по течению водопад.
Водопад, здесь, на этой реке? У неё кровь застыла в жилах. Если они не разобьются о скалы, то утонут, не справившись с силой бьющей вниз воды. Милла не знала, что именно собирался делать Диас, но была готова следовать за ним в любом случае. Она схватилась за ремень и несколько раз повернула руку, обматывая кожу вокруг запястья.
- Впереди поворот направо!- вода захлестывала его с головой, он кашлял и отплевывался. - Прямо сейчас. Течение на повороте замедляется, это наш шанс. Держись за меня, я вытащу нас.
- Я могу работать ногами, - Милла не узнала свой голос, он стал гортанным.
- Тогда работай, что есть силы.
Так она и сделала.
Мышцы её ног уже не то что болели или горели, они были в агонии, но она гребла.
Диас работал руками, как автомат, таща их наискось через поток. Вперёд они продвигались быстро, в сторону – дюйм за дюймом, и поворот приближался слишком быстро. Река грозила пронести их мимо излучины до того, как смогут добраться до спокойного берегового течения.
С рычанием Милла ринулась вперед, почти догнав Диаса, резкий выброс адреналина придал ей силы. Без её веса на буксире, он мог двигаться быстрее. На правом берегу у самой воды росло большое дерево, цепляясь корнями за землю. Проплывая мимо, Диас ухватился правой рукой за большой корень. Но Миллу продолжало нести течением. Когда ремень, связывавший их, натянулся до предела, всё её тело дёрнулось, как на пружине, но она не выпустила конца ремня из рук. Диас с искажённым от усилий лицом, стиснув зубы, пытался вытянуть Миллу против течения левой рукой, продолжая правой рукой цепляться за корень. Она гребла, раскачиваясь всем телом, но внезапно хватка потока ослабла, и ее почти вытолкнуло по направлению к берегу, так, что она смогла зацепиться за ветви с другой стороны дерева. Теперь они висели с разных сторон дерева, соединённые ремнём.
Милла тоже схватилась за корень, и ей удалось упереться ногой в камень, лежавший на дне близко к дереву. Хотя поток воды по-прежнему толкал ее, она сумела выпрямить трясущиеся ноги и принять устойчивое положение.
- Отпускаю ремень, я держусь. - Она едва могла говорить.- Как ты?
- Хорошо, - ответил он.
Милла раскрутила ремень, и его свободный конец поплыл по воде. На долю секунды она испугалась, ей показалось, что ее снова затягивает вниз, как будто река только и ждала этого момента, чтобы свести с ней счеты. Она крепче обняла дерево и прижалась к нему. Милла никак не могла отдышаться, воздух со свистом вырывался из натруженных легких. Она ничего не слышала, кроме шума воды и стука собственного сердца, звеневшего в ушах. Диас обхватил ее за подмышки и вытащил из воды на прибрежные скалы.
Это, казалось, стоило ему последних сил. Тяжело дыша, со стоном он рухнул на колени. Милла лежала лицом вниз там, куда он её вытащил не в силах сделать ни одного движения. Ее тело словно налилось свинцом, она не могла пошевелить даже пальцем.
Нагретые солнцем камни немного согрели замерзшее тело. Вода ручьями стекала с волос и одежды. Милла закрыла глаза, прислушиваясь к его и своему дыханию и своему бешеному пульсу. Они живы.
На какое-то время она заснула, а может потеряла сознание. Потом ей с большим усилием удалось перевернуться на спину, и подставить лицо солнцу. Всё ещё тяжело дыша, почти пьяная от облегчения, она подставила лицо теплым лучам.
Они чуть не погибли. Милла до сих пор не могла поверить, что им удалось выбраться на берег. Но одной ей бы это не удалось, она знала это точно. Река бурлила и пенилась всего в полуметре от Диаса, разъедая камень и подмывая упрямое дерево, зная, что в итоге победа будет за водой. Время, в конце концов, работало на воду. Только благодаря Диасу им удалось вырваться из объятий реки.
Немного отдышавшись, она спросила:
- Как случилось, что мы упали в воду?
- Берег обрушился и доски наклонились.
Не успел он ответить, как у нее возник другой вопрос:
- Как ты узнал, что на этой реке есть водопад?
Он минуту помолчал, потом ответил:
- Водопад всегда есть. Ты что, кино не смотришь?
Миллу захлестнули эмоции: облегчение и почти искрящееся ощущение радости жизни; она засмеялась от счастья. Диас перекатился на спину, его грудь высоко вздымалась от тяжелого дыхания. Но легкая улыбка изогнула жесткую линию его губ, когда он повернулся и посмотрел на Миллу. Прищурившись от солнца, он разглядывал ее. Потом сказал:
- Я б отдал левое яйцо, чтобы взять тебя прямо сейчас.
От шока ее смех сразу исчез, словно его и не было. Она мечтала о нем, далеко заходя в своих фантазиях и желаниях, но не думала, что это может случиться наяву, и вот на тебе. Она и Диас? Откровенность сказанного была настолько ошеломляющей, что на миг происходящее показалось ей нереальным, она лежала без сил на согретых солнцем камнях, голова кружилась, а нервы были на пределе. Потом пришло осознание, что всё происходит наяву, и неистовое желание, накрыло ее с головой. Диас и она. От одной мысли о близости с ним у нее закружилась голова. Она хотела его. Хотела с той самой минуты, как увидела в первый раз. И прямо сейчас.
Он даже никогда не целовал ее по-настоящему. Тот поцелуй в Хуаресе не в счет. Она хотела его, но мысль о том, что для него это всего лишь маленькое приключение, мимолетное желание, не давала ей покоя. Для нее это неприемлемо, хотя она не представляла, что его может интересовать что-то другое. В конце концов, это Диас. Он не из тех мужчин, которые всегда рядом, домашние, ручные. Надо быть полной дурой, чтобы этого не понимать. Она старалась не привлекать его внимания, не показать ни намеком, что он ей нравится. Она старательно скрывала свои чувства. Но он всё равно знал, взгляд его темных глаз красноречиво свидетельствовал об этом.
- Ты слишком много думаешь, - лениво сказал он. – Это было всего лишь наблюдение, а не объявление войны.
- Женщинам свойственно слишком много думать, - она вздохнула. – Нам приходится, для гармонии. Странно, что он выбрал “войну” для сравнения. С другой стороны, сравнение, кажется, подходило. Щурясь на солнце, пытаясь найти точку опоры, потому что земля, казалось, уплывала у нее из-под ног, она спросила:
- А почему мужчины всегда клянутся левым яичком, а не правым? С ним что-то не так? Или правое почему-то важнее?
- Не совсем так, - произнес он и прикрыл глаза, слабая улыбка снова тронула его губы. – Оба важны для мужчины.
- Что ж, тогда я польщена.
- Но не заинтересована.
Она могла бы закончить разговор, просто сказав “извини” и этого было бы достаточно, чтобы перевести все в шутку. Вместо этого она закрыла глаза и ничего не сказала, не в силах солгать. Между ними повисло молчание.
Он приподнялся и подвинулся к ней ближе, закрыв солнце.
- Ты еще можешь сказать “нет”, - прошептал он. Его рука легла ей на живот. Милла чувствовала тепло его тела, ладоней, которое проникало сквозь мокрую одежду. Его рука скользнула в джинсы, и ее бросило в жар от нарастающей волны желания.
- Впрочем, я не собираюсь делать это здесь и сейчас. Мы должны вернуться к грузовику. Скалы совсем не подходят для того, чем я хочу заняться, наша одежда промокла, я почти отморозил себе мужское достоинство, к тому же у нас нет презервативов. Но через несколько часов всё будет по-другому, и если ты сомневаешься в своем решении, то лучше сказать об этом сейчас.
Он прав. Она должна сказать “нет”.
Но вопреки здравому смыслу, она не могла этого сделать.
Она открыла глаза и повернулась к нему лицом. Он наклонился и поцеловал ее, губы у него были холодными. Он приник к ее губам нежным поцелуем, согрев их своим дыханием. Приподняв ее, он продел руку под ее мокрыми волосами, обняв за шею, и медленно углубил поцелуй, прижав к себе. От его прикосновения по всему телу Миллы стало разливаться тепло, она почти согрелась, но внезапно её снова затрясло от холода. Диас пристально посмотрел на нее и провел рукой по волосам, глаза его выдавали недвусмысленное желание.
- Мы должны вернуться к грузовику и согреться. Солнце скоро зайдет, нам надо переодеться, в сырой одежде мы замерзнем. - Хорошо, - он отодвинулся и Милла села.
- Ты не думаешь, что Норман позвонил властям, и они уже ищут наши тела?
- Я в этом сомневаюсь. Полагаю, ты не слышала, что он кричал.
- Слышала крик, но не могу сказать что.
- Он кричал, “Счастливого пути”.
Милла посмотрела на него с изумлением. Потом она нервно захихикала, поднимаясь на ноги. Она догадывалась, что Норман был из тех людей, кого не волнует никто, кроме себя.
Покачиваясь, она оценила обстановку. Рюкзак, который нес Диас, разумеется, утонул. Всё тело ломило, но она не могла понять, болит ли оно от ушибов или это просто мышцы болят от усталости. Ей повезло, она ни разу не стукнулась настолько сильно, чтобы сломать себе что-нибудь. В душе она благодарила Господа за то, что эта река оказалась глубокой, что спасло их жизни. Окажись она немного мельче, и они разбились бы о скалы.
Ее кроссовки пропали, она стояла в одном носке, который удержался каким-то чудом. Свитер, который был накинут на плечи, тоже лежал где-то на дне. Часы разбиты, лицо расцарапано.
Диас, глядя на ее босые ноги, сказал:
- Ты не сможешь идти босиком, - и начал расстегивать джинсовую рубашку. Сняв ее, Диас взял нож, отрезал рукава и разложил их у себя на коленях.
- Надевай, - скомандовал он.
Осторожно, чтобы не упасть, Милла просунула одну ногу в рукав, и он быстро дважды обернул его вокруг стопы, завязав сверху концы узлом. Соорудив такую же импровизированную обувь на второй ноге, он спросил:
- Как тебе? Конечно, это не кожаная подошва, но теперь ты сможешь идти? Если тебе не подходит такая обувь, скажи, не жди, когда сотрешь ноги.
Милла немного прошлась по камням, испытывая ткань на прочность. Да, он прав, это далеко не кожаная подошва, она чувствовала каждый камешек под ногами.
- Как ты думаешь, наш грузовик далеко?
Диас посмотрел на солнце:
- Если я не ошибаюсь, то не очень. Грузовик находится ниже по течению, а река все время несла нас в одном направлении.
- Но там она делала поворот налево.
- И еще один поворот направо. Я думаю до грузовика не больше мили.
Пройти милю по лесистым горам в такой обуви? Диас покачал головой, видимо тоже осознав всю абсурдность этой затеи. Оглядевшись по сторонам, он решительным движением достал нож и направился к дереву. Диас воткнул лезвие в ствол и стал срезать кору.
- Что ты делаешь?
- Срезаю кору, чтобы сделать подошву.
Милла стояла и смотрела, как он вырезал кусок коры размером десять на десять дюймов. Когда он закончил, она развязала намотанную на ноги ткань. Диас разделил кусок пополам и, взяв рукав от рубашки, положил на него кусок коры, гладкой стороной вверх. Опустился на колено и снова замотал ноги Миллы в ткань, укрепленную корой. Закончив, он снова спросил:
- А теперь, лучше?
- Покрепче, но я не уверена, что эта обувь сможет долго продержаться.
- Лучше так, чем босиком. В случае чего, я нарежу еще коры.
Они направились в сторону леса. Милла осторожно передвигалась в самодельной обуви, которая была неудобной, хотя и защищала ноги. Она старалась не наступать на острые камни, чтобы не повредить и не сломать кору. Время шло, но идти быстрее не получалось. Густые кроны деревьев почти не пропускали солнечные лучи. Милла ужасно замерзла, ее трясло от холода. Мокрая одежда прилипла к телу и превратилась в ледяной панцирь. Диаса тоже пробирала дрожь, несмотря на мощную мускулатуру и крепкое телосложение. Неожиданно он остановился и обнял ее, крепко прижав к себе, надеясь, что так им удастся хоть немного согреться. Они стояли тесно прижавшись друг к другу, Милла устало положила голову на плечо Диасу. Он был крепким и сильным мужчиной, но и его трясло от холода. Она слышала, как бьется его сердце, разгоняя кровь по венам, чувствовала его тепло. Немного погодя Милла почувствовала себя лучше.
- Ну, вот и молодец, - его теплое дыхание коснулось виска Миллы. - Надеюсь, вечером мы сможем продолжить. Кстати, у меня есть парочка свитеров на заднем сиденье грузовика.
- Чего ж ты раньше не сказал? – Милла с трудом оторвалась от него. - Свитер - это предел моих мечтаний.
Когда Диас говорил, что до грузовика всего лишь миля, он имел в виду расстояние по прямой. К сожалению, они не могли идти по прямой. Им приходилось карабкаться по склонам и спускаться вниз, придерживаясь выбранного направления. Иногда холмы становились такими крутыми, что они были вынуждены пробираться, держась за ветки деревьев. На путь, который по равнине они бы проделали минут за двадцать, потребовалось больше двух часов. Милла уже сменила вторую пару так называемых сандалий. Диас безошибочно держался правильного направления, и в конечном итоге им удалось немного срезать путь и добраться до внедорожника.
К этому времени солнце уже село, унося с собой последнее тепло, сгустились сумерки. Милла, замерзшая и уставшая до изнеможения, едва могла идти, каждая ее косточка ныла от боли и усталости. Она с тоской вспоминала о потерянном рюкзаке и сложенных в нем одеялах, в которые они могли бы сейчас завернуться и согреться. Пища тоже бы не помешала, особенно большая дымящаяся кружка кофе. Или горячего шоколада. Любого шоколада. Еще она думала о том, что произойдет вечером между ней и Диасом, если только они доберутся до отеля. И вот когда силы окончательно оставили ее, Милла увидела внедорожник. Монстроподобная машина еще никогда не выглядела такой желанной, как в этот миг.
- Ключи! – прохрипела Милла, - они были в твоем кармане.
Джинсовая ткань имела особенность, намокнув в воде, плотно прилипать к телу. Так что все, что находилось в карманах там и осталось, даже после плавания в бурной реке. Диас с трудом вытащил ключи из холодного и мокрого кармана.
- Слава Богу! – облегченно выдохнула Милла.
Оставалось только попасть внутрь этой чертовой колымаги.
Диас хотел поднять Миллу, но не смог. После нескольких безуспешных попыток ему, наконец, удалось подсадить ее, и Милла, подтянувшись, забралась сначала на подножку грузовика, а оттуда - на сиденье. Нервный смех разбирал ее пока она проделывала эти трюки, ситуация была такой, что хоть смейся, хоть плач. Держась за руль, Диас влез в кабину, руки окоченели от холода, вставить ключ в зажигание удалось лишь с третьей попытки. Машина завелась, и теплый воздух хлынул из вентиляционных отверстий. Диас вытащил два свитера, лежавших на заднем сиденье, новые, с этикетками, которые он, должно быть, купил сегодня на всякий случай. Милла поразилась его предусмотрительности, ведь он не мог знать, что они упадут в реку. Он снял порванную джинсовую рубашку и футболку. Милла не могла скрыть своего восхищения при виде его мускулистой груди, покрытой легкой растительностью, и накачанного пресса. Она сбросила с себя блузку и мокрый бюстгальтер. Неожиданно он притянул ее к себе на сиденье, и она оказалась прижатой рулевым колесом к его груди. Их обнаженные тела соприкоснулись, его волоски щекотали ее затвердевшие соски, в одно мгновенье ставшие чувствительными. Милла обняла его, скользнув рукой по спине, мощным мышцам под упругой гладкой кожей. Его поцелуй был совсем не похож на тот, у реки. Он целовал ее со всей страстью, словно не мог дождаться того момента, когда они попадут в отель. Он покусывал ее губы, властно проникая языком между ними. Его руки блуждали по ее груди, лаская ее и наслаждаясь мягкими формами.
Милла застонала. Как давно она не испытывала подобных чувств. Она едва могла поверить, что все происходит наяву, что их желание обоюдно сильно.
Диаса сотрясала дрожь: - Нам лучше одеться, - охрипшим от страсти голосом произнес он и натянул на нее свитер. Это был мужской спортивный свитер, и он был ей велик, но ей было все равно. Главное, он был сухим и тёплым. Диас тоже оделся, потом снял мокрые носки и ботинки, подставив ноги под струю нагретого воздуха. Милла сделала то же со своей стороны. Кабина быстро нагрелась, но прошла, по меньшей мере, четверть часа, прежде чем её перестало трясти, а онемевшие ноги закололо. К тому времени, как Диас согрелся настолько, чтобы можно было вести машину, тьма стала кромешной.
Им предстоял длинный путь в Бойз, и хотя теперь Милле было тепло, она чувствовала себя выжатой, как лимон. Ему наверняка не лучше. Положив руку на плечо Диаса, она спросила:
- Ты доедешь, или нам нужно будет остановиться где-нибудь?
- Доеду. Когда мы выберемся на шоссе, остановимся у первого же ресторана, неважно, какого, и съедим чего-нибудь горяченького.
Его слова звучали заманчиво. Милла попыталась пригладить свои густые кудрявые волосы, которые уже высохли и торчали в разные стороны. В таком виде в приличное заведение ее не пустят, разве что в забегаловку для байкеров.
- Наш пистолет приказал долго жить, так?
- Да, покоится на дне реки.
- Очень жаль, без него нас вряд ли обслужат в ресторане.
Диас взглянул на нее и улыбнулся:
- Я все улажу.
Им повезло, на пути попалась закусочная для дальнобойщиков. Взяв гамбургеры, они остановились на обочине, чтобы поесть. При виде еды у Миллы потекли слюнки, и она вспомнила, что это был второй гамбургер, который ей удалось съесть за сегодняшний день. Выпив по большому стакану кофе, они расслабились.
- Нам надо купить презервативы, - отрывисто сказал Диас, - у меня нет ни одного.
Почувствовав в его голосе некоторую напряженность, Милла взглянула на него. Он нервно потирал рукой лицо.
- Мы вполне можем подождать, если ты передумал…
- Не совсем так. – Диас отнял руку от лица и, нахмурившись, посмотрел на нее. - Понимаешь, последний раз я спал с женщиной два или три года назад и я…
- Два или три года? – повторила она, и покачала головой. – Так у меня этого не было ещё дольше. Видишь ли, я не отношусь к знойным женщинам.
- Мне хочется, чтобы тебе было хорошо, но, вероятно, надолго меня не хватит.
- Меня тоже, - призналась Милла. Ее тело трепетало в предвкушении близости с момента их последнего поцелуя.
Слова ему давались с трудом, но он продолжал:
- Но у нас впереди вся ночь, и я исправлюсь.
Ей нравилось его смущение; она была брезглива и не любила неразборчивости в связях. Его признание о длительном воздержании от сексуальных отношений обнадеживало, но она все равно спросила:
- У тебя нет проблем со здоровьем?
- У меня было не так много женщин, и я никогда не связывался с проститутками или наркоманками. Каждые три месяца я сдаю кровь в Красный крест, так что меня регулярно проверяют.
Такая искренность тронула ее. Он был так уверен в себе во всём другом; ей понравилась эта, более человечная сторона его. Милла чувствовала, что, чтобы сблизиться с женщиной, он должен доверять ей, и даже в этом случае он наверняка держит свои эмоции в узде.
Сегодня она узнает, так ли это.
Милла потянулась и поцеловала его:
- Забудь о презервативах, я принимаю противозачаточное.
Диас ответил на ее поцелуй. Может быть, у него и не было обширного опыта, но он явно знал в этом толк. Он целовал ее умело, чуть грубовато, в нарастающем темпе. Когда он отстранился от Миллы, его глаза горели страстью. Не произнеся ни слова, Диас нажал на газ, и они понеслись по дороге в Бойз.
Глава 20
Напряжение между ними росло, пока они подъезжали к отелю, воздух вокруг стал плотным и душным. Милла трепетала с головы до ног, хаотично обдумывая, что ей делать. Вопреки здравому смыслу, она собирается лечь в постель с Диасом. Возможно, это просто нормальная человеческая реакция на опасность, которую они пережили вместе, возможно она пожалеет об этом утром, но все равно это сделает. Она хотела его столь сильно, до боли, так отчаянно хотела ощутить его в себе, что могла кончить от одного его прикосновения.
Милле хотелось попросить его остановиться на обочине, залезть к нему на колени и покончить с этим, до того, как она умрет от напряжения. Но как и Диасу, ей хотелось, чтобы все произошло в постели, так что она молчала, стиснув зубы от желания, которое терзало ее.
Наконец, они приехали. Диас засунул ноги в мокрые ботинки, оставив носки на полу машины, и выбрался наружу. Милла не хотела выходить с ногами, завернутыми в кусочки ткани и куски коры, так что она осталась внутри, пока он не обошел машину и не открыл дверь, чтобы помочь ей вылезти. Она задумалась, позволит ли он в этот раз ее телу скользнуть по нему, но Диас удержал ее на расстоянии, и аккуратно поставил на ноги. Милла взглянула на него, ожидая увидеть твердое, отсутствующее выражение лица, так ему присущее. А он прижал ее к себе сбоку и прошел с ней в отель.
Ночной администратор смотрел на них с любопытством, пока они приближались, конечно, ему нечасто доводилось увидеть женщину с ногами, обернутыми тряпками. По крайней мере, в новых свитерах они не выглядели как бездомные. Если б не это, администратор точно вызвал бы охрану.
В лифте, поднимаясь наверх, они молча стояли рядом. Милла чувствовала каждый удар сердца, даже пальцы покалывало.
Диас достал карту-ключ и, о чудо из чудес, она сработала.
Он открыл дверь и, подтолкнув Миллу внутрь, включил свет в небольшом коридоре. Почувствовав себя сироткой Энни, Милла проскользнула в открытую дверь, ведущую в смежную комнату.
- Ээ…Я сниму тряпки с ног и приму душ, а потом…
- Сядь, - сказал он.
Она моргнула.
Он выдвинул кресло и усадил ее туда. Включив лампу на прикроватной тумбочке, Диас встал на колени и начал развязывать узлы, держащие ткань на ее ногах. Когда ступни оголились, он осторожно осмотрел их, в поисках царапин или порезов, но, кажется, она прошла через все без особых повреждений.
Когда он закончил, то встал, Милла тоже поднялась, проведя рукой по своим непослушным волосам.
- Я приму душ, - снова сказала она, пытаясь пройти мимо него, но он обнял ее рукой за талию и притянул к себе.
- Душ подождет.
- Но мои волосы, вода в реке…
- Вода была чистая.
- Но мне нужно освежиться. - Милла не знала, зачем вдруг придумывает оправдания, чтобы отложить то, что должно было случиться, но она нервничала. Так давно с ней этого не было, а Диас не был обычным мужчиной. Оба этих факта многое значили, и она не хотела торопиться.
Диас расстегнул ее джинсы и сказал:
- Хочу тебя такой.
А затем поцеловал.
В нем не было ничего романтического: ни ласковых словечек шепотом, ни галантных поступков, был только этот поцелуй, который все продолжался, поглощающий и ненасытный. Ее никогда раньше так не целовали, с таким напряжением, когда не оставалось ничего, кроме примитивного разделения: мужчина и женщина. Он запустил руку в ее волосы, держа ее затылок ладонью, и слегка наклонил свою голову, пока насыщался ее ртом. Это было как захват. Но он и давал. Давал удовольствие. Она вся горела от пламени его рта и языка.
Джинсы бугрились от его эрекции. Твердый как камень, он прижимался к ее животу, и ее лоно напряглось от ожидания. Возбужденная, она немного отстранилась, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на его джинсах, снимая промокшую ткань, чтобы выпустить и сжать его, твердого, длинного, пульсирующего. Она обхватила его пальцами, пораженная толщиной, чувствуя шелковистость его кожи. Двигая рукой вверх и вниз, она чертила круги на головке члена, заставляя Диаса содрогаться, издавая дикий, неукротимый звук.
Его руки напряглись, он повалил ее на кровать и за двадцать беспокойных секунд, раздел ее донага. Еще десять секунд – и его одежда на полу. Положив руки ей на колени, он развел их, и не дожидаясь согласия, лег на нее. Милла обнимала его, пока он, опираясь на одну руку, другой вводил в нее пенис, и вот одним резким движением он оказался внутри.
Диас замер, открыв рот и тяжело дыша, пока они смотрели друг на друга. Она не могла двинуться; ощущение его внутри себя было слишком острым, почти болезненным в своей мощности. Их взгляды встретились в неярком свете лампы, и она была зачарована напряжением в его лице, его мышцы застыли, будто он не смел двигаться. Ее желание нарастало, но все равно она балансировала на краю лезвия, и знала, что не может его контролировать. Его грудь внезапно поднялась в судорожном вздохе, и он медленно двинулся в глубоком рывке, войдя до самого конца.
Милла сжалась: ее влагалище, все тело. Она сжалась вокруг него, ее зрение затуманилось, пока она кончала, испытывая одну за другой волны почти ослепляющего наслаждения. Никогда раньше она не достигала такого пика, теряя ощущение себя, окружения, всего, что не было этим моментом, экстаза, прошедшего по ее животу, ногам и всем нервным окончаниям. Рывками, он провел ее сквозь это, пронзая, требуя своего освобождения, и одновременно продлевая ее наслаждение. Он снова издал этот животный звук и выгнулся, содрогаясь, пока его бедра двигались, и он, погрузившись в нее, после нескольких долгих моментов, дрожа каждым мускулом, медленно опустился сверху.
А потом все было как пустошь – уныло и одиноко. Она лежала под ним, слишком усталая, чтобы двигаться, едва дыша, и пыталась удержать слезы. Прежде она никогда не плакала после секса, и не знала, почему вдруг хотела сейчас, но она ощущала навязчивую потребность в утешении. Хотелось спрятать свое лицо на его плече и рыдать, как ребенок.
Потому что это была огромная ошибка? Или потому что все закончилось?
Даже притом, что он лежал на ней, тяжело вздыхая, она все равно могла чувствовать небольшое напряжение, идущее по его мышцам, как будто он так и не расслабился, будто уже думал двигаться дальше.
Что говорят после случившегося?
“Ого”, кажется, было бы слишком неадекватно и совсем не подходило.
“Сделай это еще раз” - вот что она хотела сказать. В этот момент она не хотела с ним расставаться. Разум вернется к ней, она в этом уверена. Может, через несколько минут. Может, завтра. А пока, она хотела чувствовать его в себе. Снова хотела почувствовать то, что случилось, хотя не знала, хватит ли ей сил попытаться, или выжить, если попробует.
- Сделай это еще раз. – Она все равно это сказала, потому что не могла не сказать. Скользнув ногами по его бокам, она обвила их вокруг него, и обняла руками, подняв таз, в попытке удержать его член в себе.
Диас засмеялся, низким хриплым звуком, а его дыхание отдалось теплом в ее волосы.
- Мне же не шестнадцать. Дай мне еще немного времени.
Он казался притихшим. Но не вышел из нее, наоборот, устроился поудобнее, наконец-то расслабившись и прижавшись к ней так, чтобы его член оставался в ней, пока они не двигались.
- Думаю, все продлилось примерно пятнадцать секунд.
- Мне и меньше хватило, – прошептала Милла, закрывая глаза и вдыхая теплый мужской аромат его кожи.
- Слава Богу, - он уткнулся носом в ее висок и прошептал, - Поспи.
А затем закрыл глаза и сам последовал своему совету.
Совсем не похоже на тот первый раз, когда он сказал ей это. В этот раз, ощущение его сверху было настолько замечательным, что Милла все еще старалась сдержать слезы. Как можно спать, когда он весит тонну, когда она едва дышит, когда ей хочется обнять его, плакать и смеяться одновременно? Как можно спать, когда она боится расслабить мышцы, чтобы не потерять его?
Милла все же уснула, слишком уставшая, чтобы было иначе.
Она проснулась от сильных, медленных рывков внутри нее, от рук, держащих ее ягодицы, а Диас прижимал ее к постели и терся своей лобковой костью о ее клитор. У него, возможно, не было богатого опыта, но он точно знал, что делать, знал все ее чувствительные места и точки наслаждения на ее теле, и использовал это знание, чтобы довести до грани, но не доходя до конца. Этот раз был настолько долгим, насколько непродолжительным был первый. Через некоторое время Милла начала бороться с ним за превосходство, пытаясь достичь освобождения, но он был слишком силен и управлял ею, пока не был готов. А потом он начал двигаться в ней, резко и быстро, погружая их обоих в оргазм.
Милла наконец-то приняла душ, хотя с ним это оказалось больше похожим на оргию. Диас остановился на мгновение, пока они стояли под льющейся водой, и дотронулся до пластыря на ее бедре:
- Что это?
- Противозачаточный пластырь.
Диас изучал его с интересом.