– Меня задело, что она выдает такие вещи родственникам убитых детей, – говорит мне Роберт, когда я звоню ему через несколько месяцев после возвращения из США. Его голос, хоть и звучит замедленно, полон страсти. – Эту женщину надо остановить! Она не признается, что попросту мошенница, нет, Браун утверждает, что она медиум. Это просто отвратительно.
Сильвия грозила судом, если он не закроет свой сайт, но дело не получило продолжения.
– Если она хочет засудить меня за клевету и дезинформацию, по американским законам ей придется доказать, что все сказанное о ней ложь и я знал, что это ложь. Она не сможет утверждать, что информация на сайте ложна, потому что у меня есть все доказательства, а ей не хочется отстаивать свои парапсихологические таланты в суде, – рассказывает Роберт.
Сайт до сих пор работает, и теперь Ланкастер получает письма от бывших поклонников Сильвии, благодарящих его за то, что он открыл им глаза.
– Приятно сознавать, что информация на моем сайте помогла людям изменить свое мнение, – говорит он.
Я обращаю внимание на то, что за последние несколько месяцев на сайте не было обновлений.
– Как дела с сайтом? – спрашиваю я, ожидая, что Роберту удалось изменить взгляды самой Сильвии.
– Я в больнице, – отвечает он.
– Как?!
– Я перенес инсульт в конце августа и с тех пор лежу в больнице.
– Ох, простите, Роберт, – отвечаю я. – Не знал. – Я удивлен и тронут тем, что этот человек, дабы вывести Сильвию на чистую воду, готов говорить со мной, даже лежа на больничной койке.
– Спасибо за звонок, – отвечает он, и я наконец понимаю, насколько тяжело ему говорить.
Теплым вечером, после салона Сильвии, мы с Жюстиной бредем по Ряду Сантаны, и я рассказываю ей о Шоне Хорнбеке. Меня удивляет, что Жюстина никогда раньше не слышала этой истории. Она заметно расстроена.
– Господи, я понятия не имела! Если бы мне сказали, что Бекки умерла, я бы сама не прожила и шести месяцев, – говорит Жюстина. Женщина на мгновение умолкает, и кажется, она вот‑вот взорвется. – Уж лучше бы она не ошибалась насчет Бекки! – с неподдельной злобой добавляет она.
Я заронил сомнение в голову Жюстины. Мы продолжаем путь в тишине. Моя спутница молчит и хмурится. Обстановка сразу накаляется. Похоже, Жюстина перестала испытывать ко мне симпатию.
Неожиданно морщинки на лице женщины разглаживаются, и Жюстина оправдывает ошибку ясновидящей с горячностью, которая удивляет меня.
– Но ведь Сильвия говорила, что она несовершенна. Она просто человек. Она не Бог! У нее на лбу не написано «Бог», – ставит меня на место спутница. – Я бы сказала, что для человека она очень точна в своих предсказаниях.
Мы дошли до конца тротуара и ждем, пока проедут машины. Прежде чем перейти дорогу, Жюстина оборачивается:
– Мне бы не хотелось быть на месте матери, которой сообщили, что ее ребенок мертв, – тихо произносит она.
Однако Жюстина все еще верит в могущество Сильвии. Она рассказывает, что видела Сильвию несколько лет назад на мероприятии в своем родном городе. Там медиум заявила, что кузен Жюстины погиб с дырой в спине. Когда женщина пересказала это отцу мальчика, его лицо изменилось от шока и изумления.
– Только он знал, что кузена сбила машина, подъехавшая сзади, – с непреклонностью заявляет Жюстина.
Она бросает мне вызов, хочет, чтобы я опроверг ее слова. Я ничего не отвечаю. Не знаю, что сказать.
Мы возвращаемся в гостиницу на машине. Расположившись рядом с Бобом на переднем пассажирском сиденье внедорожника, я поворачиваюсь к Жюстине и говорю, что дома собираюсь приготовить блюдо из мидий, о котором она мне рассказывала за обедом. Мне нравятся эти люди. Мне кажется, их вера так сильна лишь потому, что ситуация сложилась отчаянная. Хотя другие посетители салона вроде бы не находились в столь же серьезном положении. И я не понимаю их.
На пороге гостиницы мы обнимаемся на прощание. Они желают мне удачи. Потом вспоминают, что у меня должна родиться дочь. Они счастливы за меня, и их радость столь заразительна, что – о боже! – я и сам почти в это верю. Еще, несмотря на восьмичасовую разницу во времени, мне хочется позвонить Никки и сообщить ей новости.
Но вместо этого мы с Сандрой заходим в отель и договариваемся встретиться завтра, перед ее отъездом. Некоторые вещи, сказанные Сильвией, все еще беспокоят меня, и я надеюсь, Сандра поможет мне разобраться.
Меня волнует контракт, который мы якобы подписываем, прежде чем переродиться. Сильвия предположила, что мы выбираем все, что случается в нашей жизни, включая трагичные и несчастливые события. Получается, Бекки заболела для того, чтобы Жюстина могла стать хорошей матерью. А исчезновение Мэдлин Маккан[13]оправданно, потому что Кейт Маккан, подписывая контракт на следующую жизнь, согласилась на эту трагедию, чтобы испытать страдание и закалить свой дух.
Я высказываю эти мысли Сандре, когда на следующее утро мы прогуливаемся вдоль реки Лос‑Гатос, неподалеку от нашей гостиницы. Еще очень рано, но солнце уже палит. Местные жители наслаждаются хорошей погодой, а мы с Сандрой едва замечаем ее. Мы сосредоточены на событиях предыдущего дня.
Сандра не понимает, почему мы должны подписывать контракт еще до рождения. Однако она очень религиозна и возвышенна, а потому пытается объять необъятное.
– Почему мы должны так много страдать, чтобы стать возвышенными? – спрашиваю я.
– Страдания закаляют нас. Люди зачастую выходят из отчаянных положений куда более сильными, чем были до этого, – отвечает Сандра.
– Но это же может разрушить жизнь человека. Думаете, Кейт Маккан стала сильнее и научилась справляться с горем, потому что ее дочь похитили?
Сандра хмурится.
– Не знаю, – вот и все, что она может ответить. Ее неизменно хорошее настроение куда‑то пропало. Я порчу ей воскресный отдых.
Она мрачнеет и говорит сердитым тоном:
– Мы не найдем решения за время этой прогулки.
Вот такой непрозрачный намек на то, чтобы я бросил тему контракта. Мы продолжаем прогулку, и я больше не заговариваю о Сильвии.
Попрощавшись с Сандрой, я весь день гуляю под калифорнийским солнцем. Шагая вдоль длинной, кажется, даже бесконечной улицы неподалеку от моей гостиницы, я размышляю о салоне Сильвии и его значении для моего исследования. Посетители верили, что полученный совет оправдает затраченные деньги. Большая часть полагает, что им помогают, но складывается впечатление, будто эти люди отказались от свободы воли ради нездоровых взаимоотношений с ясновидящей.
Я дохожу до перекрестка и останавливаюсь рядом с большим внедорожником, из которого доносится агрессивный ритм‑энд‑блюз, ожидая, пока загорится зеленый свет. Я оглядываюсь на бесконечную дорогу и задаюсь вопросом, есть ли конец у моего путешествия. Зеленый свет загорается, и я иду дальше, пытаясь решить, была ли какая‑нибудь польза от посещения салона Сильвии. Возможно, Жюстина получила хороший совет – теперь она перестанет тратить деньги на альтернативную терапию и начнет хорошо проводить время с Бекки, но она в любом случае и сама этого хотела. Жюстина так и сказала. Она рада, что Сильвия поддержала ее и придала уверенности. Для нее посещение ясновидящей положило начало переменам к лучшему. Может, поэтому Сильвию и считают самой скандальной из ныне живущих предсказательниц?
Я буду тщательно следить за тем, станут ли сбываться предсказания медиума. Если Никки забеременеет в ближайшие девять месяцев или я плюну на десять лет, посвященных журналистике, чтобы стать инженером‑электронщиком, что ж, тогда я самолично напишу горячее заявление в поддержку Сильвии и ее паранормальных способностей. А пока нужно продолжить поиски.
Будущее 2: Сильвия
Предсказания:
– Никки забеременеет, пока я буду в Штатах;
– Я начну делать карьеру в области электроники.
То, о чем я и не подозревал, а стоило бы:
– У меня проблемы со спиной и левым коленом.
Битва экстрасенсов
Женщина по имени Тина чуть было не сбивает меня с ног историей о ясновидящей, дававшей очень точные прогнозы. А может, за пятнадцать минут перерыва в паранормальном представлении Дианы Лазарус я выпил слишком много пива. Мы находимся в зале приемов одной из гостиниц в Суонси, на южном побережье Уэльса, и я не перестаю удивляться способностям местных жителей уничтожать запасы алкоголя. В конце концов я решил, что мне ничего не остается, кроме как присоединиться к ним и от души напиться пива. Надеюсь, расслабившись, я смогу установить отличную связь с потусторонним миром. В общем, попытаться стоит.
После недавнего путешествия в США на встречу с Сильвией Браун и ее обожателями мне отчаянно хотелось порции настоящего уэльского прямодушия, и Тина, местная жительница, с которой я уселся рядом совершенно случайно, говорит все, как есть.
– Что ж, это была полнейшая брехня, – сообщает она, когда первая половина представления завершается.
По мне, так представление вышло неплохим. Не уверен, имело ли что‑то из того, что говорила Лазарус, отношение к сверхъестественному, но она очень уверенно общалась с мертвыми и уже одним этим заслужила мое уважение.
Я пришел на представление с намерением быстренько провернуть подпольную операцию и проверить возможности победительницы «Битвы экстрасенсов». Выступая против восьми соперников‑медиумов, Диана смогла за десять минут отыскать «труп» (хорошо, парнишку по имени Сэм, который был вполне себе жив) на пляже и побить рекорд, обнаружив другое тело в лесу всего за семь минут. Полчаса спустя ее соперники все еще бродили по лесу, бесцельно натыкаясь на деревья. Даже профессор Крис Френч, психолог и скептик из лондонского колледжа Голдсмит, которому я позвонил прежде чем направиться в Суонси, сказал, что понятия не имеет, как Диана умудрилась так быстро отыскать тело. На телепередаче он выступал судьей – вернее, голосом разума.
– Непросто быть скептиком в такой программе. Это почти бессмысленно, потому как большая часть зрителей верит в парапсихические способности, – рассказывает он, добавляя, что в молодости тоже верил в медиумов, и считает, что мир стал бы намного интереснее, существуй они в действительности. Он пока не нашел доказательств.
С откровенным жульничеством Крис Френч в программе не сталкивался, но наблюдал весьма любопытные вещи. Френча удивило, что Диана поставила рекорд, быстрее всех обнаружив тело в лесу, и он высказался так: «Невозможно не поразиться; единственный вопрос – сможет ли она это повторить? Если сможет, то мы на пути к открытию».
Диана повторила рекорд, обнаружив тело мальчика на пляже.
Профессор Френч настоящий весельчак. Он не похож на ворчливых мрачных типов, коих я считал типичными скептиками. Но при этом он весьма серьезен и напоминает мне, что телевизионные передачи не отличаются суровостью научных экспериментов, зато влияют на мировоззрение аудитории. Легкомысленные программы в качестве неопровержимых научных доказательств – об этом даже думать не хочется. Но придется – во имя легкомысленного, но сурового журналистского расследования.
– Я просто высказывал свои соображения по поводу выступлений медиумов. Не я придумывал задания. Иначе программа вышла бы скучной, – объясняет профессор Френч. – Это развлекательная передача, а от скептика в такой программе больше вреда, чем пользы, атмосфера научности только вредит.
– А почему же на телевидении так плохо с наукой? – спрашиваю я.
– Там нет должного контроля за экспериментом, а съемочная группа или сама задача могли подсознательно привести ее к мальчику, – отвечает он.
Не знаю, что означает «подсознательно привести». Возможно, Сэм или съемочная группа оставили цепочку следов на песке, или же люди с камерами стояли поблизости, чтобы заснять момент обнаружения, таким образом намекая, где может находиться «тело». Но это все предположения. Точные факты нам неизвестны.
Несмотря на предыдущие заявления, профессор Френч заставляет меня задуматься. Если уж он, опытный и очень умный человек, не может понять, как у Лазарус получилось так блестяще решить задачу с нахождением «тела», то, возможно, у нее настоящий талант. И визит в Суонси на представление Дианы – мой шанс отыскать истину.
В выступлении Лазарус меня особенно смущает то, что в присутствии стольких людей она ставит перед собой слишком сложные задачи. Триста человек оставили фотографии и украшения на подносе, чтобы Лазарус могла брать их в руки во время представления. Потом медиум указывает на зрителя и начинает беседовать с умершим, которому принадлежал предмет в ее руке. В этот момент мне кажется, будто бы она идет по узкой доске с завязанными глазами. Но всякий раз, достигая края, она совершает эффектный переворот, чтобы избежать падения и утереть нос скептикам. Это впечатляет, поэтому посетители любят ее.
– Прошу вас, не говорите со мной, не выдавайте мне информации. Этого мне не нужно, – обращается она к залу.
Я просто не понимаю, как можно выходить на сцену и проделывать такие вещи. Уверенность Дианы непоколебима, и, произнеся имя духа, она не собирается отступать. Я совершенно очарован ею – у меня то сердце уходит в пятки, то дыхание спирает.
Похоже, имена, которые что‑то значат для ее посетителей, приходят ей на ум просто так. Одна женщина начинает плакать, когда Лазарус говорит, что с ее сыном все будет в порядке, и шепчет подруге:
– Как она узнала?
– Мне трудно дышать, – неожиданно заявляет Диана, обращаясь к другой женщине. Она берет в руки фотографию и сообщает, что там запечатлен покойный отец посетительницы. Лазарус говорит, что он умер три года назад, обладал суховатым чувством юмора, был энергичен и его смерть стала для всех неожиданностью. Зрительница кажется изумленной.
– Я чувствую, что он желает вам счастья. Вы были очень близки с отцом. Он будет поддерживать вас даже после смерти, – добавляет медиум.
Потом Лазарус спрашивает:
– Кто такая К. А.?
– Я! – признается какая‑то женщина.
– Что ж, пусть он покоится с миром. Думаю, он достаточно для вас сделал, – произносит Лазарус.
Потом ясновидящая рассказывает, что никогда не стала бы участвовать в «Битве экстрасенсов», если бы не знала наперед, что победит.
Позже группка людей с задних рядов отказывается узнавать умершую, с которой Лазарус только что говорила.
– Вы вернетесь домой и вспомните Миру, – обещает медиум.
У меня складывается ощущение, что я вновь вернулся в школу и нахальные детки на задних рядах получают выговор. Досадно. Мне хотелось услышать, что Мирой звали их тетю или золотую рыбку, а не смотреть, как они сидят с каменными лицами. Это же скучно. Бедная Диана! По крайней мере, она пытается говорить с мертвыми. Зрители же просто пьют пиво, сердито думаю я, делая очередной глоток «Гиннесса».
Еще Лазарус имеет замечательную привычку вслух говорить с духами. Выглядит это так, словно она ведет переговоры по беспроводной гарнитуре. Всякий раз, когда медиум бормочет что‑то своим невидимым друзьям, это ошеломляет.
– Да, да, конечно, – кивает она несуществующему собеседнику, находящемуся слева от нее.
Но несмотря на то, что у многих посетителей, с которыми я общался в перерыве, сложилось довольно‑таки положительное впечатление о представлении, Тина восторгов не разделяет.
– Не впечатляет меня, вот и все. Да, она сказала пару верных вещей. Зациклилась на имени Миры и не сдавалась. Но это же сплошные предположения. Если вы разбираетесь в людях, психологии и языке тела, вы сможете так же.
Справедливо. Но мне интересно, может ли Лазарус предсказать будущее. У Тины есть мнение и на этот счет.
– Я заплатила ей двадцать фунтов за сеанс. Она заявила, что у меня барахлит холодильник, мне нужны новые вешалки для одежды и что у меня будет интрижка с мужчиной, с которым мы вместе попадем в автокатастрофу. Вернувшись домой, я рассказала это мужу, и мы долго смеялись. Он‑то знает, что я на такое никогда не пойду. Еще Диана говорила, что я сломаю ногу в той самой катастрофе. Ну, смотрите‑ка, она в полном порядке, – со смехом говорит женщина, вытягивая ногу, чтобы я мог ее разглядеть.
Тина разошлась не на шутку.
– Еще Лазарус сказала, что за мной приглядывает бабушка по материнской линии. Но она была настолько неприятной и злой женщиной, что я в этом сомневаюсь.
Венди, которая и затащила сюда Тину, качает головой в ответ на возмутительный скептицизм подруги.
– Я слушала ее по радио, и она говорила удивительные вещи, – настаивает Венди.
– Ага, но это все были общие утверждения, верно? – парирует Тина.
Она, похоже, готова расквасить нос архискептику Ричарду Докинзу[14]за то, что тот недостаточно строг к медиумам.
Я спрашиваю, не доводилось ли ей бывать на сеансах, где верно предсказывали будущее, и жду, что вместо ответа она лишь закатит глаза, но Тина неожиданно начинает рассказывать:
– Однажды я ходила к предсказательнице на улицу Мамблз. Настроена была скептично и не собиралась давать ей подсказок. Я тогда боялась, что дочка пострадает от несчастного случая – она у меня постоянно совершает рискованные поступки. Медиум с ходу распознала мое беспокойство и сказала, что с дочкой все будет в порядке. Я была в шоке. Я же никому не рассказывала о своих страхах, даже лучшей подруге, – совершенно серьезно сообщает Тина. – Потом медиум сказала, что моя мама знает про розу. Я понятия не имела, о чем она. Но она не сдавалась, настаивала. Все повторяла: «Ваша мать знает о розе». А потом я вдруг вспомнила. Я же собиралась подарить маме розу незадолго до ее смерти, но не успела. Я расплакалась.
Вот тут‑то я чуть не упал. Я в самом деле поражен и не знаю, как отнестись к неожиданному превращению Тины из ярого скептика в истинного поклонника медиумов. Ясно, что Тину зацепила точность, с которой предсказательница назвала цветок. Она не производит впечатления женщины, которую легко убедить, поэтому ее неожиданная уверенность в том, что она встретила настоящего медиума, оставляет мне надежду: а вдруг мои поиски все же увенчаются успехом?
Вторая половина представления – точная копия первой. Лазарус сообщает одной женщине, что на праздновании дня рождения ее дочери будут два торта – один из местного магазинчика, а второй из небесной пекарни умершего дедушки. Оказывается, что у кого‑то кухня с твердым покрытием, а у одной дамы дед любил танцевать.
По окончании представления Тина снова устраивает Диане разгром. Женщина не заметила мужа Дианы, адвоката; он расположился прямо за нами, скрестив руки на груди и мрачно наблюдая, как я поспешно заношу в блокнот отзывы Тины. Диана доказала свой талант на телевидении, и кому теперь нужен пронырливый журналист, заявившийся, чтобы испортить представление? Все абсолютно понятно.
Однако я хочу расспросить саму Диану о ее талантах и о том, почему ей так хорошо удавалось находить «тела» и так плохо получалось выполнять другие задания. Когда Лазарус предприняла попытку определить, кто из группы женщин в положении, а кто нет, она угадала только одну из десяти участниц. Ей также не удалось сопоставить пары футбольных бутсов с хозяевами‑игроками.
Профессор Френч хотел пойти дальше и провести чисто научный эксперимент с участием Лазарус. Но конечно же, ее это не заинтересовало. Если уж вы принимали участие в «Битве экстрасенсов», победили и вошли в список лучших медиумов, зачем мучиться? Профессор так и сказал:
– Ей не было нужды вновь проверять свои способности; она доказала их на программе. В этом я ее понимаю.
Но прежде чем напасть на след Лазарус, я обнаружил некоторые проблемы в формате «Битвы экстрасенсов».
Джон Джексон, основатель сайта skeptics.org, провел детальный анализ передачи. Для него скептицизм вовсе не означает грубость и жестокость.
– Мы действуем согласно истинному скептическому подходу к вещам, то есть научно обоснованному, а не разоблачительному, который часто путают со скептическим, – объясняет он.
В первом выпуске «Битвы» медиумам требовалось обнаружить «тело» в багажнике одной из пятидесяти машин. Звучит нереально, но все же трое из шести выполнили задание. Это поразительно, но потом вы осознаете, что медиумы могли исключить некоторые автомобили, потому что, если верить Джексону, они находились «в неудобных местах, например, стояли так так, что багажник оказывался прижатым к стене». Таким образом, забраться внутрь было бы сложно, и, конечно, съемочной группе было бы неудобно снимать открытие багажника.
Багажники других машин были слишком малы для человека. А также могли случится и подсознательные подсказки, потому что тест проводился не вслепую – вся съемочная группа знала, в какую машину залезло «тело».
– Возможно, это привело к утечке информации. Съемочная группа знала, какая машина «правильная», что подтверждают съемки крупным планом всякий раз, когда кто‑то из медиумов к ней приближался, – добавляет Джексон.
Очевидно, что задняя часть машины проседает, если в ней кто‑то прячется. Как утверждает Джексон, «тест превратился из битвы экстрасенсов в битву детективов».
Еще один любопытный факт, если верить Джексону, – то, что медиумы, размышлявшие дольше других, в итоге находили «тело», тем самым демонстрируя, что до решения они додумались, а не воспользовались подсказкой высших сил. Часто их привлекал «скептик», стоящий рядом с нужной машиной. И это, оказывается, происходило во многих тестах.
В то же время сама Диана Лазарус абсолютно уверена, что добилась успеха на программе благодаря своим паранормальным способностям. Поэтому я пытаюсь связаться с ней, но это оказывается сложнее, чем я ожидал. Первый раз мы должны были встретиться у нее дома в Уэльсе, но ясновидящая отменила встречу накануне назначенной даты, потому что ей срочно нужно было лететь в Южную Корею. Во второй раз после представления ассистент Дианы отменил встречу из‑за садового гнома, очень некстати упавшего на ногу медиума. Но благодаря старой доброй кнопке повторного звонка на моем телефонном аппарате я все‑таки услышал в трубке голос Лазарус.
– Здравствуйте, Диана. Это Уильям Литл, – представляюсь я.
– Уильям Литл, – с легкой насмешкой повторяет она.
Что ж, она осведомлена, с какой настойчивостью я добивался встречи. Но разговор начинается на хорошей ноте, и Диана оказывается приятной женщиной, мечтающей, чтобы ее парапсихические способности помогали людям. Меня удивило, когда в конце представления в Суонси я услышал, что она отдает большую часть доходов на благотворительность. Я почесал в затылке, глотнул еще «Гиннесса» и огляделся, желая убедиться, что все расслышал правильно. Никто больше не тряс головой в крайнем изумлении. Диана выступала не для того, чтобы заработать горы денег. На самом деле билет на ее выступление стоил всего 15 фунтов. По сравнению с Сильвией Браун экономия выходила существенная.
– Я отдаю деньги на благотворительные нужды с каждого представления, да, – с легким уэльским акцентом подтверждает Диана. – Я отдала тысячи на борьбу с фиброзно‑кистозной дегенерацией. У моей подруги такая болезнь. Она сказала, что жива благодаря мне, – усталым голосом рассказывает медиум. – В настоящее время я оплачиваю покупку DVD‑плееров для всех местных больниц. Мне кажется, я должна это делать.
Диана говорит это не для того, чтобы показаться лучше. Я специально спросил ее об этом. Часть доходов от салона, который я посетил, ушла в Фонд Йешуа, благотворительную организацию, поддерживающую детей на поздних стадиях рака. Дочь Дианы Лиза, получившая титул мисс Великобритании, представляет эту организацию. Выигрышное сочетание – мама‑медиум и дочка‑красавица.
Диана рассказывает, что сама оплачивает поездки за границу, когда ездит туда помогать людям. Недавно она побывала в Дубае, разыскивала пропавшую девочку, а потом в Швейцарии, где сообщила властям, что тело мужчины, которого они разыскивают, будет найдено в воде, как и случилось.
Наша беседа протекает по‑дружески, и, похоже, я произвожу впечатление большого поклонника медиумов. Впрочем, когда я говорю Диане, что мне понравилось ее выступление, я абсолютно искренен. Не сомневаюсь, она мне не верит.
Потом я ступаю на зыбкую почву.
– Как насчет Миры, женщины, которую люди с задних рядов никак не могли вспомнить? Должно быть, вам было очень обидно, когда так вышло?
– Да, действительно, они меня обескуражили, – подтверждает Диана. – Эта пара подошла ко мне, когда я подписывала книги после представления, и сообщила, что Мирой звали их тетю. Так бывает, иногда люди утверждают, что не могут вспомнить, а потом звонят или пишут мне.
Я предпринимаю следующую попытку, но никак не могу отделаться от излишнего дружелюбия. Должно быть, разговоры о благотворительности смягчили меня. Надо было заранее это просчитать.
– Вы отлично справились с заданием на «Битве экстрасенсов», когда надо было обнаружить тело, – говорю я. – Я это к тому, что другие медиумы просто ходили кругами, понимаете, Диана?
– Перед этим тестом я четыре часа просидела в комнате одна, – отвечает она. – Мне удалось сосредоточиться и понять, куда мне надо идти и что делать. И я все сделала. А потом, когда я это повторила, другие медиумы перестали со мной разговаривать, грубили мне.
– Правда? Это подло, – отвечаю я, понимая, что даже медиумы не любят победителей.
Все же я намерен выяснить, почему Лазарус провалила другие задания. Диана отвечает, что дело в концентрации и уровне мотивации. Ее способности сильнее всего, когда она чувствует моральную необходимость совершить что‑то.
– Меня не заинтересовали некоторые тесты. Когда нас просили разглядеть что‑то на экране или настроиться на чью‑то волну… ну… скажем, меня это не привлекло.
Я рассказываю ей о своей сестре и ее смертном приговоре, о том, что Сара боится этого предсказания. В голосе Дианы звучит неподдельное изумление.
– Вы знаете, что на ток‑шоу «Килрой» я выступала против предсказателей? – спрашивает она.
Меня поражает, что в сообществе медиумов существует вражда.
– Нет ничего хорошего в том, что столько людей именуют себя ясновидящими, – мягко поясняет Диана. – И тем более плохо, когда они просят много денег за то, что делают.
Она рассказывает, что отказалась вести колонки в нескольких национальных газетах, где ей предлагали довольно‑таки крупные суммы, потому что ее не устроили рекламные объявления других медиумов, которые должны были располагаться в конце.
– Меня волнуют среднестатистические граждане. Меня не интересуют деньги, и я не хочу помогать кому‑то наживаться, устраивая сеансы для безработных медиумов, – объясняет она.
У меня остается последний вопрос Диане, после чего я могу ее отпустить на диван. Ее голос кажется очень усталым.
– Диана, а как насчет моего будущего? Вы видите что‑нибудь хорошее?
– Ох, Уильям, я слишком устала и в таком состоянии ничего не могу увидеть, – отвечает она.
– Ничего страшного. Что ж, приятно было пообщаться, Диана. Серьезно, – уверяю я, прежде чем повесить трубку. Удивительно, куда испарилась вся моя журналистская хватка?
Но затем я вспоминаю, что в Обществе психических исследований читал о предсказании, которое Диана сделала для Шарлотты Черч, и мой мозг снова включается в работу. Диана утверждала, что у Шарлотты и ее друга Гэвина Хэнсона родится «очаровательный сынишка, вылитый Гэв». Я не читал журнал «Хит» целую вечность и понятия не имею, что происходит в личной жизни Черч. На самом деле я настолько далек от знаменитостей, что, прочитав предсказание Лазарус, не сообразил, родила ли Черч или еще нет. Но сейчас я готов узнать. Я потягиваюсь в предвкушении серьезных поисков. Собравшись, я наклоняюсь к клавиатуре и захожу в «Гугл». Несколько секунд спустя я вижу фотографию девочки по имени Руби, дочери Шарлотты Черч.
Ой‑ой‑ой. Похоже, коварный ребенок сменил пол в утробе матери уже после предсказания Лазарус. Я чувствую ужасное разочарование. Ладно, по крайней мере, Диана Лазарус оказалась очень приятным медиумом, думаю я, и в тот же миг в моем почтовом ящике появляется электронное письмо. Она как будто бы знала, что я пишу о ней.
От: Дианы Лазарус
Кому: Уильяму Литлу
Тема: Перенаправлено: Вы выли правы!
Здравствуйте, Уильям!
Только что наткнулась на отзыв клиентки. У меня так много писем, обычных и электронных. Я подумала, вас может заинтересовать, что я вижу в будущем. У меня есть еще много потрясающих писем.
Удачи в написании книги.
С наилучшими пожеланиями,
Диана
PS: Я вижу собственное будущее и будущее моей семьи.
Просмотрев сообщение Дианы, я перехожу к письму от ее клиентки.
От: Ли
Кому: Диане
Тема: Вы были правы!
Здравствуйте, Диана!
Я уже приходила к вам на сеанс (лет одиннадцать назад), и вы все удивительно точно предсказали!
Вы описали мой образ жизни и мой характер до мелочей. Предсказание было на пять лет, и все, что вы говорили, сбылось, включая мужчину, за которого я должна была выйти замуж. Предсказание гласило, что я все время прохожу мимо него и не замечаю. Он для меня как статуя. Маленькая девочка с темными кудряшками, которую вы видели в будущем, это моя семилетняя дочь.
Оказалось, парень‑статуя, мимо которого я все время проходила и за кем сейчас замужем, был вышибалой [в клубе], где я тусовалась каждые выходные. Ух ты! Вы знали! Сейчас я на перепутье жизни и не понимаю, куда поворачивать – налево или направо. Мне необходим еще один сеанс.