– Игорь, расположи ребят по кругу, развиднелось, «душки» могут пожаловать прямо сейчас.
– Двое прикроют тыл, товарищ лейтенант, двое от долины.
– Пойдет, размещай парней. Гена, Сергей – за мной.
След в след очень мы осторожно подходили к груде камней, уложенных таким образом, что, расположившись в них, можно вести наблюдение в сторону нашего городка, до которого было около семи километров. Сам городок, возможно, не просматривался на всю глубину, но подходы к нему с восточной стороны: от домостроительного комбината были как на ладони. Боевое охранение с элементами обороны также попадало под наблюдение противника - не зря Сашка беспокоился о безопасности взвода. Хорошо видна каменоломня…
Что там дальше? Стоп. Каменоломня? Черт! Ну-ка! А не отсюда ли «духи» выследили машину с нашими бойцами, приехавшими за мраморной крошкой в карьер? Что это? Совпадение? Выходит, с Черной горы была дана информация душманскому отряду, совершившему дерзкий налет на безоруженных советских солдат! Мысль ошарашила таким поворотом дела. А что? Реальный ход событий.
– Товарищ лейтенант, смотрите, – прервал размышления Сафаров.
На хребте за кишлаком, в противоположной от нас стороне, загорелся костер, затем другой – совершенно четко виднелось колеблющееся пламя. В кишлаке, оказывается, спалине все, он жил своей тайной и только ему ведомой жизнью – кишлак ожил: ответил один фонарик, за ним два других, вон – еще… Костры приобрели мигающий фон определенной системы. Тело сжалось в тревожном ожидании – вот-вот загорится огонь на нашей горе. В этом была полная уверенность! Но нет! Не видно.
– Обмениваются, сволочи, – выругался Баравков.
Сигналы обрели определенный алгоритм: с гор мигающая серия – пауза, следом ответная серия с кишлаков, затем, наоборот – передают горы, принимают кишлаки. Зафиксировал время «иллюминации». У нас тихо. Про себя рассуждаю – «духи», вероятно, используют Черную гору для наблюдения в дневное время. Вряд ли у них есть приборы ночного видения, да и в темное время суток наши войска не передвигаются – объекты внимания для наблюдателей противника не работают. То есть ночами «духам» здесь делать нечего – наблюдение ведут днем, получают информацию, обрабатывают и в ближайшую ночь с кишлаков передают в горы. «Гнать» информацию можно и с Черной горы – она господствует над местностью, не будь на виду боевого охранения. Не исключено, что экстренный способ передачи сигналов существует именно отсюда. Скорее всего, так и есть. Значит, работают и ночью. Возможно, прямо сейчас.
|
|
Пригнувшись, в готовности к открытию огня, мы подошли к каменному сооружению, откуда человеческим присутствием и продуктами его жизнедеятельности не пахло. Что там внутри? Включив НСПУ (ночной стрелковый прицел унифицированный) я сунул ствол автомата в открытое оконце в виде прямоугольного отверстия. Рассмотрел внутреннее расположение, но ничего особенного, за что бы зацепился глаз, я не заметил – голые стены каменного мешка. Лезть внутрь не имело смысла, засветим себя или нарвемся на мину. Что-нибудь интересное там вряд ли обнаружим, а себя обозначим противнику. Принимаю решение аккуратно уйти от наблюдательного поста, не оставив следов на снегу и наблюдать за долиной с обратной стороны горы, которая не просматривалась с позиции боевого охранения и была закрыта грядой.
|
|
Дозору с прикрытием Нищенко я уточнил задачу: спуститься метров триста ниже вершины и понаблюдать за кишлаком. Отдохнув и поправив снаряжение, я повел группу на спуск в долину.
ГЛАВА 19
Если, кто думает, что с вершины горы или хребта спускаться легче – он глубоко ошибается. Я и сейчас убежден, спуск вниз в физическом смысле гораздо сложнее. Нагрузка концентрируется на определенные группы мышц, в частности, на икры ног и почти не распределяется на другие мышцы. Первые метры, действительно, скатываешься, словно на саночках, но только первые. Скоро приходит ощущение боли в ногах, переходящей в острые судороги. Мы спускались вниз боком по условной линии, похожей на синусоиду, чтобы тяжесть тела со снаряжением распределялась более равномерно. Но, к сожалению, существовала опасность мин, поэтому при спуске необходимо стремиться идти более прямым маршрутом. Разведгруппа на местности передвигается след в след - в горах, понятное дело, трудно следовать этому правилу, но стремиться обязательно надо.
Мухаметзянов для наблюдения выбрал удачное место. «Сержант свое дело знает», – отметил я про себя. С одной стороны скальные образования защищали от ветра, с другой – кишлачная зона была как на ладони.
Прикрывшись от внезапного появления «духов» с направления спуска, разведчики вели наблюдение за кишлачной зоной, остальным я дал возможность расслабиться. Рассчитал время на спуск и выдвижение до боевого охранения. Получается, минут 40 остается на наблюдение, чуть передохнем, а затем, снимаемся и уходим.
– Товарищ лейтенант, «база», – связист протянул гарнитуру станции.
– Передай: «111» и радиомолчание.
– Понял. «База», я «30», прими «111», выхожу из связи.
«111» – все в порядке, большего сообщить начальнику разведки я не могу. Михаил Федорович – порывистый и очень энергичный человек. Понимаю, как ему тяжело дается ожидание разведчиков с боевого задания, тем более, сегодня ночью одновременно работают несколько разведывательных групп. Вернемся на базу, дядя Миша, как любовно мы называем его, «отведет» на нас душу, но, отойдя от переживаний, похвалит. Работа у него такая – волноваться за разведчиков.