Развитие гуманитарного знания в XX столетии привело к формированию теории символических форм, через которые человеческое сознание поддерживает постоянную связь с окружающим миром. Теория символического взаимодействия позволяет раскрыть значение широкого круга символов, которые стимулируют сложное сочетание мотивов деятельности, как индивидуальных, так и коллективных. Система таких мотивов обеспечивает всю сложную совокупность действий в рамках культуры. Все формы общественной деятельности в той или иной мере пронизаны символикой. В частности, религия и политика подвержены символизации в большей степени, чем экономика. Молитвы, кресты и ритуалы в одной сфере, флаги, лозунги и митинги в другой — обычные примеры проявления символического взаимодействия. Выдающийся американский социолог Т. Парсонс расширил представление о сфере символических средств, которые несут важную нагрузку в социальном взаимодействии. В частности, он отмечает, что в экономической сфере таким символическим посредником становятся деньги, в политике — власть.
Греческое symbolon (знак, опознавательная примета) указывает на единство и сравнение различных представлений, соответствующих двум сферам реальности. В частности, в символе происходит соприкосновение идеальных конструкций человеческого сознания с тем или иным предметом этого сознания (например, понятие «хитрость» соотносится с лисицей, лев выступает символом великодушия). Переход от дочеловеческого к человеческому (т. е. культурному) состоянию означает начало символического кодирования мира, своеобразное удвоение реальности. В магических ритуалах первобытные люди создавали особый мир символической реальности, приподнимающий их над их существованием в качестве природных существ. Но с этого момента возникает и вопрос о связи между действительностью и ее символическим удвоением. Именно этот вопрос стал одним из важнейших сначала в философии культуры, а затем и в культурологии. В качестве примера его разрешения можно показать концепцию немецкого философа Эрнста Кассирера (1874— 1945), которая сыграла важную роль в становлении символического подхода, используемого в гуманитарных науках со второй половины XX века.
Оригинальная концепция феноменологии культуры изложена немецким философом в «Философии символических форм». Исследователь считал, что предметы сами по себе не могут быть доступны познанию, что именно человек организует содержание опыта, фиксирует тем определенные элементы и связи между ними. Следуя Канту, который спрашивал о том, как возможно математическое естествознание, Кассирер спрашивает о том, как возможна культура: «Критика разума становится тем самым критикой культуры. Она стремится понять и доказать, что все содержание культуры — поскольку оно есть нечто большее, чем простая единичность, и поскольку оно основывается на общем формальном принципе — имеет своей предпосылкой первоначальное деяние духа»1. Вместо кантовских двух сфер — теоретического и практического разума, Кассирер рассматривает единый мир «мир культуры».
Он вводит понятие символический формы, которое служит для обозначения формирования всей сферы культуры. Эти символические формы существуют не только в математическом естествознании, но и в языке, мифе, науке. Тогда культура становился не чем иным, как символическим удвоением мира. Мир человеческой культуры становится у Кассирера продуктом символической деятельности людей, выражающихся в автономных формах языка, мифа, науки, искусства как способа духовного формирования. Эти символические формы выступают способами освоения «первичной реальности». Каждая символическая форма дает то или иное видение мира, но среди них нельзя выделить привилегированного, или «правильного». В итоге различные картины мира, даваемые различными символическими формами, считаются принципиально равнозначными; это просто способы придания формы бытию.
Для Кассирера символ становится ключом к природе человека. Он считает, что человек «...настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без этого искусственного посредника»2. Не отрицая определения человека в качестве разумного животного, Кассирер считает, что само понимание разума должно быть расширено: «Разум — очень неадекватный термин для всеохватывающего обозначения форм человеческой культурной жизни во всем ее богатстве и разнообразии. Но все эти формы суть символические формы. Вместо того, чтобы определять человека как animal rationale, мы должны, следовательно, определить его как animal symbolicum»3. Таким образом, кассиреровскому пониманию культуры соответствует и понимание человека как «животного, созидающего символы».
Мы неоднократно обращались к культурологической концепции А. Леви-Строса, рассматривая ее и с позиций анализа первобытного мышления, и с точки зрения структуралистского подхода. Однако его концепция может быть рассмотрена и с позиций антропологического символизма. Так, важную методологическую роль для французского исследователя играет понятие «символы» при анализе мифов и ритуалов. Важно подчеркнуть, что генезис и механизм развития культуры Леви-Строс связывает со становлением символизирующих сил мышления, определяющих бессознательное и проявляющихся в языке. Он показывает зависимость творческого начала человека от его логических способностей, которые совершенствуются в общении, в коллективном сознании. Опора на символический подход позволила Леви-Стросу от анализа рациональности мышления, на которой он сосредоточивал внимание в своих первых работах, постепенно перейти к исследованию тех социальных практик, в которых доминирует эмоциональное начало (известны его работы по культурологическому анализу музыки, поэзии). Само понятие бессознательного, которое для Леви-Строса является основополагающим при анализе первобытного мышления, французский исследователь трактует с позиций символического подхода. В частности, он отмечает, что бессознательное — это «символическая функция, разумеется, специфически человеческая, но которая у всех людей осуществляется по одним и тем же законам и фактически сводится к совокупности этих законов»1.
Что же касается содержания культуры, то и ее французский философ трактует «как ансамбль символических систем, к которым, прежде всего, относятся язык, брачные правила, искусство, наука, религия. Все эти системы ставят целью выразить некоторые аспекты физической и социальной реальности и, кроме того, те отношения, которые связывают эти два типа реальности между собой, а также и сами символические системы друг с другом. Эти символические системы внутри каждого данного общества всегда остаются в известной мере несоизмеримыми, они характеризуются различным ритмом эволюции, и именно эта неравномерность изменения различных символических систем и определяет, в конечном счете, скольжение общественной структуры, переход от одного состояния общества к другому»2.
Таким образом, символический подход в антропологии опирается на широкий спектр философских предпосылок.