– Андрей, метров двести вперёд, изучи окраину с входом в кишлак и - назад.
– Понял.
Ивонин вернулся возбуждённым.
– Кишлак не спит, товарищ лейтенант, собаки…
– Ого… Не спит, говоришь? Первый час ночи… Правоверные спят в это время... Значит, не все почивают?Какие соображения?
– Может, «духи» пришли на ночёвку?
– Ага, по увольнительной.
– А, что, товарищ лейтенант? В горах не душно.
– Тише, а то сделают жарко.
Сигналом подтянул заместителя.
– Что скажешь, Сергей?
Сафаров – таджик по национальности, свободно владел местным наречием. Он хорошо знал жизнь мусульман сельской местности.
– Люди должны спать, товарищ лейтенант. В кишлаке шевеление, топот копыт – чужие. Слышите?
– Угу, тянет дымком.
– Шиш-кебаб готовят из барашка и кабли-пилав…
– Не дразни, Сафаров, слюной поперхнусь… Смотри лучше…
В прицел различались глиняные стенки, плоские крыши строений, однако больше зацепится не за что. Подойти ближе, изучить обстановку в кишлаке? Опасно, чёрт побери, «колотун» - аж скулы свело.
– Ивонин?
– Я, товарищ лейтенант.
– С Ксендиковым – обеспечение нашего выхода из кишлака.
– Понял!
– Внимаешь, Сергей? – повернулся к Сафарову.
– Берём, товарищ лейтенант?
– Берём! Уверен, что в кишлаке посторонние?
– Уверен!
– Это боевики! Работаем тихо! Влезем в драку? Обложат, как волков, и к охранению из долины не выпустят!
– Сработаем, товарищ лейтенант! Помните под Витебском на разведвыходе?..
– Тише. Что это?
В морозной ночи слышен скрип открываемой двери, топот копыт животных.
– Ишаки, товарищ лейтенант. Три-четыре, – шепнул Сафаров.
«Эх, да простит меня Михаил Фёдорович! Надо в кишлак! Когда ещё повезёт? Рискну».
– К дувалу, Сергей! На «цыпочках» в кишлак: с Геной крадётесь по левой стороне улочки, я – по правой. Ваша задача – «язык», прикрою. Ясно?
– Угу.
– Если «светимся», резко назад! Ивонин с Ксендиковым прикроют выход, Нищенко обеспечит отход до Чёрной горы. Яволь?
– Яволь.
– Вперёд.
– За мной, Гена.
Пригнувшись, Сафаров и Баравков скользнули к дувалу. Сунуться в кишлак вслепую – всё равно, что отдаться собакам на съедение. До боевого охранения семь километров заснеженной долины… Выдержим ли? Не забьют, как мамонтов? Работаем чистенько – «без шума и пыли». Что у нас с ретранслятором?
– Включись-ка, Кибиткин.
В наушнике гарнитуры Есаулков, связист Тютвина, монотонным голосом выдавал:
– 32241, 14552, 64528…
В эфир летели пятизначные цифры, создавая иллюзию активной работы «шурави» на территории паймунарских «духов».
Дождавшись конца передачи, нажал тангенту – есть! Есаулков принял! Ответный щелчок! Условной цифрой по радиостанции Тютвин передаст начальнику разведки дивизии – у Марченко в порядке.
– Товарищ лейтенант, – Ивонин коснулся плеча.
Схватил «ночничок». Над плоской крышей строения с башней кубической формы «брызнули» искры, видны колебания тени. Цокот копыт, деревянный скрип не оставляли сомнений – кишлак оживал. Похоже, действительно, «духи», спустившись с гор, расходились по жилищам.
Напряжение достигло предела.
– Со мной Сафаров, Баравков – захват «языка». Сокуров, Фетисов - прикрытие захвата. Ты, Андрей, остаёшься старшим – подработаешь нам выход из кишлака.
– А, что, если подтянемся ближе, товарищ лейтенант?
– Опасно. Ваша позиция в ста метрах от окраины – сойдет. Глубоко не полезем...
– Понял.
– Нищенко, в случае боя уходишь последним – никого не оставить, вынести! Отвечаешь лично!
– Есть.
– Кибиткин, остаёшься с Ивониным, через каждые полчаса - сигнал «Нормально». Вопросы?
– Никак нет.
Наступил момент истины, когда на алтарь судьбы легли успех задания и жизни тринадцати человек. Отличное число!
– Вперёд, Сергей!
Плавными перебежками пошли на кишлак. Открылось второе, третье дыхание, кураж – адреналин, скажу я вам, рвался через край!
Вышли к дувалу, залегли, вслушиваясь в звуки, исходившие из лабиринта строений. Глиняная стенка, жерди, затхлость… Но заброшенность была обманчива: запахи животных, дыма, звук копыт по замёрзшей земле. Кишлак погрузился в тайную жизнь. Посмотрим.
Проход между глиняных стенок напоминал узкую улочку. Посредине - ледок застывшего русла сточных вод и отходов с запахом, едва не вывернувшим душу. Оглянулся. Разведчики, оставшиеся с Ивониным, скрыты в снежном покрове.
– Сокуров, не упускайте тыл, – шепнул старшему разведчику по кличке «Зигфрид».
– Есть.
– Сергей, всё внимание - вперёд! Страхую на захвате. Объект вырубаете и - на землю! Остальных валю из ПБС.
– Угу.
– Пошли.
Прислонившись к глиняной стенке, ступили на пропахшую заразой улочку – никого. Присели, слушая ночь: тявкали собаки, орал ишак или осёл – трудно сказать. Стук о дерево! Переглянулись. Что это? Лоб покрылся испариной… Кивнул – вперёд. Жуткая вещь - душманская ночь!
Вскинул руку. Стоп! Упали под обшарпанные и полуобвалившиеся дувалы. Слышались звук копыт, говор, причём - за стенкой, скрывшей разведчиков подгруппы захвата. Метров через двадцать обнаружили мощные двери из деревянной породы – за ними угадывались люди, животные. Стой.
– Послушай, о чём говорят, Сергей.