– В плен попадать нельзя, понимаешь, о чём говорю?
– Так точно!
– Ну, хорошо. Своих - в машину, Коля, и на пару слов…
– Иду-иду, Валер…
– «Изюминка» в следующем, Николай, – объяснил я подошедшему командиру взвода связи, – паймунарские «духи», перехватывая наши частоты, обязательно сделают выводы, что русские ведут радиообмен в их собственном тылу. Кинутся в поиск. Будут искать мою группу, морщить «духовские» лбы и пока, наконец, разберутся, что нас и в помине нет на их территории, я буду далеко. К полуночи перемахну хребет и выйду к северной окраине Тарахейль. Понимаешь?
– Ясно, Валера. Включения в эфир?
– Включайся каждые тридцать-сорок минут и выдавай какие-нибудь цифры.
– Надолго?
– Нет. «Побурбулекай» пару минут и - тишина, затем - опять.
– Та-ак, понял.
– Сигналы следующие: нажатие тангенты один раз – всё в порядке, два раза – возвращаюсь на базу, три – срочная помощь. Ну, как?
– Понятно, Валер.
– На Ходжа-Раваш всходи аккуратно – снизу прикрою, идём с тобой параллельными маршрутами, правда, группу я веду восточней перевала. Ориентируйся следующим образом: пройдёшь половину подъёма, я буду уже на гребне хребта – у меня меньше перепад высот. Выйдешь на вершину, я спущусь вниз к обратному скату хребта, а дальше - по сценарию.
– Возвращаемся как?
– Серия тангентой – снимайся и вниз, только не расслабляйся, Коля.
– Понял.
– Давай в кузов.
ГЛАВА 22
Минут через сорок езды на ГАЗ-66 у кромки аэродрома и выхода за его границы в предгорье я подал команду:
– Приготовиться к десантированию.
Откинув тент, разведчики встали вдоль бортов кузова.
– Оружием не греметь, лбы не расшибать!
Сигнал. Прыжок из машины, кувырок в снежной пороше, и группа, ощетинившись стволами, готова была отразить нападение. Гул машины стих. Слушая тишину, разведчики адаптировались к фону. Пора.
– Внимание, Коля! Маршрут на вершину сообразуй с её контуром на фоне неба – видишь?
– Угу!
– Удачи. И не теряй сознания! Завтра банька, попаримся!
– Да как-то неуютно, Валер!
– Ничего, Коля, это в первый раз! Мы всё равно победим!
– Ну, давай.
Тютвин со связистами слился с горной грядой.
Глубокий вдох-выдох.
– Ивонин, направление движения - пять градусов по компасу – груда камней! Наблюдаешь?
– «Схватил», – кивнул старший головного дозора.
– За линией водораздела оцени обратный скат хребта. Спуск восточней кишлака.
– Ясно.
– Давай.
– Прокопенко, «отпусти» дозор и - за ним.
– Понял, товарищ лейтенант.
– Связист, сигналы понятны?
– Так точно.
– Идёшь за Прокопенко и дышишь ему в спину.
– Понял.
Обернувшись к группе захвата, уточнил:
– Вы, гусары, за мной, работаем по плану.
– В-в-вопросов нет, товарищ лейтенант.
– Хорошо, Баравков. Нищенко?
– Я.
– При спуске с обратного ската – особое внимание верхнему ярусу. Не упусти «духов», которые окажутся выше нас, иначе… Понятно выражаюсь?
– Предельно, товарищ лейтенант, – подтвердил смешливый сержант.
– Работаем.
Наш хребет не похож на Чёрную гору. Высота его над уровнем моря - около двух тысяч метров – меньше, и угол подъёма не очень крутой. Преодолеем без труда, но есть момент – «духовская» разведка, наблюдавшая за аэродромом и военным городком дивизии. Не дай Бог, наши маршруты пересекутся в каменных глыбах! Возникнет бой в невыгодных для нас условиях, поэтому, страхуясь, движение группы вверх отслеживал в прибор ночного видения.
Дозор? - Виден! Ивонин поднимался уверенно, осматривая склон на предмет возможной засады противника. Ксендиков чаще смотрел под ноги, чем по сторонам, упуская из поля зрения перспективу скрытого выхода «духов». Непозволительная вольность дозорного! Противника нужно увидеть раньше, упредив налёт отработанными в тренировках комбинациями «заготовок», иначе встреча с ним будет последней.
Скользнул прицелом по разведчикам Нищенко, прикрывшими группу с тыла – в порядке. Парни держали дистанцию, шли двумя стволами вправо, двумя – влево, командир замыкал движение.
Размышления о задании незаметно вывели к линии водораздела хребта. Дозор исследовал обратный скат, прикидывая спуск в долину, «схватывал» ориентиры движения вниз, чтобы не сбиться с пути. Сигнал – залегли, наблюдение. Перевели дыхание, оценили обстановку.
– Товарищ лейтенант, смотрите, пойдёт?
Ивонин указал направление спуска к Паймунару, южная окраина которого упёрлась в основание гряды.
– Пойдёт. Не прижимайся к окраине – ветер на нас, собаки не почуют запах. Контролируй ярусы хребта.
– Есть.
Внизу обширная долина с разбросанными кишлаками и оврагами, контурами цепочек хребтов, виноградниками, занявшими изрезанные арыками поля, сетью ирригационных систем. Угодья кишлака Паймунар, у окраины которого окажемся минут через сорок.
Следующий выход к кишлаку Паймунар мы осуществим в составе разведгруппы 8 марта 1980 года. На западной его окраине попадём в жестокую и коварную засаду противника. Примем бой в невыгодных для нас условиях, выдержим его, введем душманов в заблуждение и, благодаря мастерству и взаимовыручке, оторвёмся от противника и выйдем к базовому лагерю. Но это будет потом…
А пока, изучив направление спуска к мирному с виду кишлаку, подал команду:
– Вперед.
Опасаясь встречи с визуальной разведкой противника, группу вниз направил по условной диагонали, что обеспечило более широкий контроль пространства. Чем ниже спускались к подножью хребта, тем сильнее ощущался кислый запах животных, пронзительный крик ишаков. Наступал важный момент первой части задания, «изюминка» – резкий бросок вдоль подошвы обратного ската хребта в восточном направлении. Если «духи» всё же, обнаружив группу, «вели» нас до низины, чтобы на открытом пятачке зажать и уничтожить, мы неожиданно для них исчезали именно здесь – у кишлака Паймунар.
Противнику «подбрасывалась» ещё одна иллюзия, якобы нашего движения на север – в глубину его территории. Мы же, слившись с местностью у населённого пункта, броском уйдем не в северном направлении, как подсказывала логика, а в восточном – к Тарахейль. К цели нашего задания! «Духам» потребуется время, чтобы разобраться, куда девалась русская группа. И пока они будут разбираться, мы оторвёмся от них. Выйдем в тыл тарахейльским «духам». Паймунарские нам сегодня не нужны!
Тютвин, скорее всего, включился в работу, посылая в эфир «мифические» «радиограммы», перехватывая которые, «духи» дурели от лёгкой наживки. Клюнут на неё – хорошо, а нет? Роли не играло! Группу к объекту наших интересов я вёл энергичным броском. Пусть догонят! Нам не было равных в беге по лесам Белоруссии, не будет и в «духовской» долине!
Сигнал «Стой». Залегли в готовности к бою. Осмотрел ночным прицелом обращённый на север хребет, убедившись, что «духи» не пристроились следом, изучил движение подгруппы Нищенко, вершину Тютвина. Ничего особенного – вперёд.
– Обороты, Ивонин!
– Есть. Слава, внимание - на подножье хребта.
– Понял, Андрей, – шепнул Ксендиков.
Всё дальше и дальше уходили на восток. Головной дозор не сбавлял темпа движения, «пробивал» маршрут, выигрывая время на выполнение основной части задания! Скорость, ещё раз – скорость… Время? Нормально. Минут через тридцать втянемся в зону отсутствия связи. Прямую видимость с вершиной, где сидел Николай, закроет горный отрог. Преодоление «мёртвой» зоны займёт около часа – момент, когда встреча с противником исключалась в принципе.
– Сигнал «В порядке», Кибиткин.
– Есть, товарищ лейтенант.
Начальник разведки дивизии принял первую информацию о втягивании разведгруппы в «духовский» «рассадник» – кишлачный массив Тарахейль. Михаил Фёдорович уже не уснёт.
Около двух часов разведчики группы бежали по заснеженной местности, матерясь отборнейшим матом в душе. Усталость бросала на снег, пересохшее горло саднило хрипом, обжигавшим трахею, но вперёд, только вперёд! Держаться…
Сигнал «Внимание»! Упали, остужая снегом раскалённые лица.
– Собачий лай, – шепнул Андрей.