– Хорошо, доложу Михаилу Федоровичу, будем пробивать в дивизии. Что еще?
– Вань, не удержался, положил под горой троих стреляющих по охранению. Может, дяде Мише не будем докладывать?
Иван, пожав плечами, заметил:
– Доложи, а то Игорька проинформируют, а он – комдива, возникнут вопросы. Ничего особенного. Ты и отправлялся на телецентр с задачей предотвращения обстрела охраны стратегического объекта: изучая обстановку, обнаружил противника, ведущего огонь по охране и принял ответные меры, адекватно сложившейся обстановки.
– Понял, Иван, спасибо.
– Да не за что. А вот в отношении прохода, над которым стараются «духи» – вопрос серьезный. Хорошо, что не сработал по ним, а то кто его знает: может, действительно, работают под контролем госбезопасности. Влезем и огребем по шее. Доложу начальнику наши предложения, информацию передадут в ХАД. Это их вопросы и пусть принимают меры, а нам надо быть на горушке внимательней.
– Понятно.
– А что понятно? Сам доложишь Скрынникову, скоро придет париться.
Я вопросительно взглянул на Ивана.
– Да-да, ждем «05», без фляжки спирта не обойтись. Придется сбегать.
– Ребята в Ташкенте?
– Там. Повезли Соколова.
– Хорошо, схожу к своим, посмотрю.
– Сафаров на месте, рулил, как надо.
Приятно, что командир хорошо отозвался о взводе, которому выпали дополнительные сутки отдыха от боевой работы.
Вышел из палатки, солнце спускалось к хребту. Вечерний «Боинг-737» с крутого разворота заходил на посадку из Пакистана. Через полчаса наступит ночь. Вечерняя прохлада принесла отдых от зноя, пыли и мух. С чувством выполненного долга и предстоящей бани я зашел к разведчикам. Остановил рукой Сафарова, вскочившего для подачи команды и доклада.
– Всем привет.
– Здравия желаем, товарищ лейтенант.
Перестав заниматься делами, парни придвинули табуреты.
– Как вы?
– Все путем, товарищ лейтенант.
– У тебя, Гена, всегда все путем, только подшивка закончилась, а ты не замечаешь.
– А вы откуда знаете?
– Посмотри на шею Архипова.
Засмеялись. Известно, разведчик Архипов – не самый большой чистюля во взводе.
– Ладно, рассказывайте, что нового?
Сокуров подвинулся ближе.
– Зигфрид, только без анекдотов, не до юмора.
– Нет, товарищ лейтенант, я, собственно, по другому вопросу.
– Выкладывай.
– Мы, конечно, выполняем серьезные задачи, часто отсутствуем на базе, но, несмотря на это, жизнь продолжается. Хотелось бы, товарищ лейтенант, как-то отмечать некоторые события …
– Постой, ты предлагаешь по сто грамм, что ли?
Взвод разразился хохотом.
– Товарищ лейтенант, зашлем его в дукан, – подхватил Архипов, по которому уже прошлись асфальтовым катком.
Палатка зашаталась от смеха полутора десятка разведчиков.
– Тише. Зигфрид, формулируй мысль короче. Ты уж начал, как-то издалека.
– Так, я и говорю, товарищ лейтенант, надо отмечать события глобальной значимости.
– Это что: приезд Папы Римского в Вечный город?
– О-о-о, нет, например, дни рождения.
В палатке стало тише. Сокуров на самом деле поднял хороший и важный вопрос. Парни постоянно находились в зоне максимального риска, выполняя задачи на пределе сил и возможностей. Досуг солдатской военной жизни был самым примитивным. Чертовски прав Володя Сокуров! Надо отмечать дни рождения, надо чествовать друг друга даже на войне, помнить наши скромные даты.
– Значит так, товарищи разведчики, тонкий намек командиром понят. Полностью поддерживаю предложение комсомольца Сокурова: будем праздновать дни рождения разведчиков третьего разведывательного взвода. Баравков, взять под контроль дни рождения. Накануне события докладываешь мне, обеспечение за мной.
– И фронтовые сто грамм, товарищ лейтенант? – Архипов никак не успокоится.
– Да, Архипов, и фронтовые сто грамм «Фанты» – тоже.
Раздались дружные аплодисменты, не переходящие в овации, но не менее значимые в суровой солдатской службе.
– Ребята, единственная просьба: гигиена, гигиена и еще раз гигиена. Гепатит, паратиф продолжают косить.
– Понятно, товарищ лейтенант, – Сафаров отнес мое пожелание к себе как заместитель и требовательный командир.
– Отдыхайте, напишите письма. Скоро будет начальник, посмотрите порядок в тумбочках и поправьте кровати. Смотреть не буду, каждый самостоятельно отвечает за свой участок.
– Будет сделано, товарищ лейтенант, – произнес Гена Баравков уверенным, без заикания, голосом.
– До вечерней поверки.
– Встать! Смирно! – скомандовал Сафаров.
– Вольно.
Вышел из палатки в ночь. Дневальный прохаживался вдоль передней линии палаток в готовности встретить начальника разведки. Его бы не проморгать: майор Скрынников внимательно смотрит службу внутреннего наряда и общий порядок в подразделении. Мы, офицеры роты, к приходу Михаила Федоровича убираем лишние вещи, поправляем кровати, чтобы внешне было все аккуратно.
Майору Скрынникову я доложил об обстановке, сложившейся вокруг охраняемого нами телецентра, предложенях Анатолия Родина, личных наблюдениях, а также мерах по усилению наших позиций по его обороне с использованием средств радиотехнической разведки и приборов ночного наблюдения. В течение последующей недели по периметру телецентра ночью несколько раз возникала стрельба, которую мы отнесли к тому, что контрразведывательная служба Афганистана ХАД, воглавляемая доктором Наджибом (будущим президентом Афганистана), провела мероприятия по пресечению попыток оппозиционного подполья по захвату стратегического объекта. Позднее Михаил Федорович сообщил офицерскому составу разведывательной роты, что информация вокруг телецентра была доведена советническому аппарату по линии ПГУ КГБ СССР, который реализовал ее соответствующим образом через ХАД. Включиться в дальнейшую работу по усилению оборонных мероприятий на телецентре мы, разведчики, не успели по объективным причинам. Начавшаяся фаза активных боевых действий в составе рейдовых группировок с привличением разведчиков дивизии послужила тому, что в июне 1980 года оборона "вышки", как мы ее называли, была передана охранному подразделению, прибывшему из Союза. Они же взяли под охрану и Кабульский аэропорт.
ГЛАВА 42
Конец марта-начало апреля 1980 года в Кабуле выдались жарким «афганцем», срывавшим палатки напором «Хоттабычей» и горячим – в боевом применении разведывательных подразделений 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Офицеры-разведчики были информированиы о проводимых частями 40-й армии боевых операциях по обеспечению функционирования автомагистралей Кабул – Джелалабад, Кабул – Кандагар, Кабул – Хайратон и Кандагар – Шинданд. Мы не строили иллюзий в отношении военной составляющей, развивающейся в Афганистане по драматичному варианту, и своего участия в боевых операциях.
Вооруженная оппозиция наносила многочисленные болезненные удары из засад вдоль основных дорог, по которым ограниченный контингент обеспечивался материальными запасами, вооружением, боеприпасами и продовольствием. Советские войска несли потери без какого-либо преимущества над душманами, контролировавшими дорожную сеть. Противником сжигались колонны большегрузных машин, перевозивших армейское имущество, топливозаправщиков с горюче-смазочными материалами для боевой и другой техники. На афганских дорогах гибли советские солдаты и офицеры.
Выжидательная позиция политического и военного руководства СССР в Афганистане не приносила результатов, и чуда не происходило: противник усиливал боевой потенциал отрядов, активизировал деятельность по созданию крупных формирований, оказывающих существенное влияние на настроение местного населения уездов, провинций в части противодействия советским войскам.
Командование ограниченного контингента в срочном порядке принимало меры по перехвату инициативы и перелому ситуации в русло решительных действий в отношении вооруженной оппозиции, которая проявляла активность на внутренней, взорвавшейся войной, площадке и во внешней политике.
Таким образом, у советского руководства, отвечавшего за афганские дела, возникли контуры общего замысла по расширению зоны правительственного (афганского) и советского влияния на отдаленные территории Афганистана, где и развивались на региональном уровне основные события в борьбе за интересы, власть, наркотрафик.
Вооруженные отряды политической оппозиции и разношерстного душманского толка, действуя мелкими отрядами, наносили внезапные, хорошо выверенные, точечные удары по частям ограниченного контингента, не вступая с ними в боевые действия и уходили в горы, рассасывались по кишлачной зоне с целью ведения разведки базовых районов "шурави" и подготовки новых операций. Командование 40-й армии, оперативная группа Министерства обороны СССР под руководством Маршала Советского Союза С.Л.Соколова исходили, скорее всего, из необходимости проведения войсковых операций, а также – комплекса мероприятий по решительному развитию событий с задачей взятия под контроль стратегически важных территорий. Для решения задач первого этапа было решено «оседлать» воинскими подразделениями транспортные магистрали основных направлений, а также – часть менее значимых в оперативном отношении дорог, обеспечивавших поставку материальных запасов. Вторым этапом планировалось – усилением военного влияния на административно-территориальные образования создать необходимые условия местным органам власти и закрепленным за ними военным гарнизонам в решении вопросов внутренней политики. У политического руководства и военного командования СССР родилась мысль, а затем и замысел проведения глубоких рейдовых операций в стратегически важных провинциях страны, которые бы деблокировали транспортные артерии для поставки военных грузов и нагнали бы страху вооруженной оппозиции. Информация о принимаемых командованием решениях доходила до нас, офицеров-разведчиков, через штаб дивизии, армии, а также - летные экипажи, «возившие» по Афганистану военачальников, которые после полетов ночевали у нас в подразделении. Обстановка была тяжелой.
Несколько дней назад я встретился с Сашей Мальковым, товарищем из медицинского батальона, с которым мы в хороших дружеских отношениях. Проверяя службу по охране литерной стоянки самолетов, я столкнулся с ним при загрузке в его санитарную машину, эвакуированных вертолетами из района боевых действий тел погибших солдат и офицеров. Тела перегружали из приземлившихся рядом «вертушек» в «таблетку», на которой Мальков увозил их в медицинский батальон для подготовки к отправке в последний путь на Родину.
– Саш, привет, тысячу лет не виделись, – обнялись мы с Мальковым, – или забыл, где находится разведка дивизии?
– Закрутился, Валер, все некогда! Видишь!