Что еще выдумывать? Взрывом толовой шашки сдетонировать мину или фугас, затем, подчистить бульдозером проезжую часть и вперед – на перевал, чтобы там, выставив охранение, устроить ночевку.
На расчистку скального грунта «козырька» гряды, обрушенного на дорогу подрывом взрывчатки, ушло около полутора часов. ООД осторожно последовал дальше, скорость его движения не превышала двадцати километров в час, что обеспечивало, с точки зрения Курлюка, маршевую безопасность колонны. Далее дорога расширялась, образуя на откосе террасы – засеянные площадки обработанной почвы, нисходившие к руслу реки, несущей кусочкам полей мутные, но нужные урожаю воды. Шум ее потока заглушали ревущие натужно двигатели, но он угадывался быстрым течением, крутившим водовороты и бурунами, сносившими переправы из тонких жердей.
Горный массив таил в себе опасность разбросанными в ущельях кишлаками, прилепившихся к берегам узких, но быстрых речушек, летящих с вершин ледников с синеватым отливом. «Духовская» местность – не иначе», – думалось мне, она имела множество скрытых выходов к трассе и, конечно же, задействовалась противником для атак на колонну. Единственный шанс, предоставленный нам «духами» в качестве форы, исходил не из снисхождения к «шурави» или там – растерянности, а в неорганизованности к отпору огромной группировке советских войск. Но это временное, а, значит, не стратегическое упущение…
Дымами была обозначена площадка приземления, на которую уже нацелились «восьмерки» – появилась возможность эвакуации раненых и оказание им медицинской помощи. «Двадцать четвертые» прикрыли их посадку. Образуя круг над нашими головами, они хищно рыскали, наблюдая за местностью. Пострадавших разместили в одном из вертолетов, из другого выгрузили запасные части к боевым машинам, что-то еще. Хлопая винтами, «вертушки» взлетели вдоль русла реки, прикрытого стволами парашютно-десантных подразделений. В открытой двери ведущего борта я вдруг увидел, стоявшего в полный рост, Андрейчука. Николай прилетал за ранеными. Помахав вертолетам, улетавшим по ущелью, я рассчитывал, что Николай заметит меня, но, увы – это было невозможно.
|
|
Поступила команда «Вперед». Колонна, вытянув длинное тело, поползла вверх к перевалу. Дорога, забираясь выше и выше, принесла ветерок с вечных снегов – свежий, прохладный. Дышалось легче и пыли убавилось – покрытие было сплошь из камней и мелкой щебенки. Полдень. Время обеда. Война войной, а перекусить не мешало.
– Я «Сокол», двадцать минут на прием пищи, как поняли?
– Поняли, – доложили командиры отделений.
Спокойно перехватим сухого пайка, водички, что будет дальше – трудно сказать, а подкрепиться бы надо. Расположившись в башне боевой машины таким образом, чтобы можно было вести наблюдение вправо, я ополоснул руки из фляжки с водой.
– Товарищ лейтенант, – протянул банку с беконом Сафаров, сухари, рыбный паштет.
– Спасибо, Серега.
Ложка со мной. Быстро покушали, прижимаясь к триплексам для наблюдения. Хлебнули водички с сахаром, макая в нее сухари и галеты. Можно воевать и дальше.
Кажется, успели, доклад в эфире – в районе кишлака Джальрез путь преградила река. Колонна остановилась, обеспечение движения Курлюка принимало меры к преодолению водного препятствия. Пытаюсь понять: насколько глубока водная преграда? Арык, думаю, метр глубиной и не очень широкий, но ситуация прояснилась позже: очередным завалом «духи» изменили направление водного потока, направив его на проезжую часть. Дорога оказалась размытой, под водой образовались вымоины, которые сходу технике преодолеть невозможно. Справа скала, слева арык, размывший дорогу, в результате чего колонна оказалась зажатой в ущелье. Преграда была настолько серьезной, что лишила колонну маневра, а время было за полдень. В горах темнеет быстро и, возможно, «духовский» сюрприз устроен для ночи – в темное время ударить по «ниточке».
|
|
Разведчики «полтинника» во главе с Николаем Литошем вышли на гребень хребта с целью прикрытия саперов Курлюка, которым необходимо было определиться в отношении тактики соприкосновения с «духами» и быть под контролем «вертушек». Обе задачи требовали слаженного взаимодействия и не допускали вольности в принятии решения старшим начальником. Душманы находились рядом, наблюдая за обстановкой с оборудованных, не исключаю, заранее позиций и были готовы открыть огонь по колонне. Но что-то их удерживало от активных действий! Все было за ними: территория, горы, ненависть, жажда мщения! Или смущала махина, которая к ним пришла, сила, которая в их среде была уважаемой членами общества, племени? Может, испытывали опасение, что наша авиация отработает по кишлакам и разнесет жилую зону вместе с их семьями? Возможно. Они выжидали, оценивая крупную группировку «шурави», которая без агрессивных пока намерений втягивалась в двухсоткилометровое ущелье нагорья Хазараджат.
|
|
Раздавшийся впереди колонны взрыв бросил меня на место наводчика-оператора, я припал к прицелу и «прошелся» стволом орудия по правому хребту, куда спешились разведчики Литоша. Горы, горы, камни и синее небо! Больше ничего я не увидел. Возникшая пауза подтянула к оценке обстановки с позиции противника. Что задумал бородатый душман? Как поведет себя в этот раз? Наблюдаем, пытаясь разобраться с заминкой, но пока ничего не говорило о боестолкновении с противником. По обмену в радиосети выяснилось, что саперы подорвали грунт для отвода воды с проезжей части, сейчас они засыпали промоины.
Через час поступила команда вперед. Подъехав к месту преграды, я осмотрел дорогу и в очередной раз поразился ушлости «духов». Место ими было выбрано у протекающей вдоль проезжей части реки, к которой с обеих сторон подходили хребты. Рассчитав нужную мощность взрывчатки, они несколькими взрывами направили воду на дорогу, отрезав тем самым колонну от трассы. «Ниточка» оказалась в беспомощном состоянии и, в случае атаки сверху, не могла оказать сопротивления. Узкое ущелье с нагромождением скал не позволяло развернуть артиллерию, боевую технику, чтобы каким-то образом оказать сопротивление атакующему нас противнику. Удобнейшее место для организации засады! Как тут не оценишь? Нестандартное в данном случае решение Курлюка, позволило взрывом отвести хлеставший на дорогу водный поток, и в короткие сроки устранить преграду. Колонна продолжала движение.
«Духов», вероятно, спугнули вертолеты, «утюжившие» колонну вдоль и поперек. Отказавшись от нападения днем, они, скорее всего, уповали на то, что подъем на перевал еще только начинался, и не торопили события. Противник умел выжидать. Двигаясь вверх по извилистой дороге, колонна несколько раз была обстреляна «духами», но как-то лениво, исподволь. Командиры подразделений, не останавливая технику, давали команду на огонь сходу, раненых и убитых по докладам не было.
Преодолев кусочек маршрута без особого воздействия противника, мы вышли к седловине перевала Ао-Бен-Кутал. Он не показался нам сложным: подъем был не очень крутым, проезжая часть позволяла протиснуться технике вверх, но в условиях гор боевой потенциал ее вооружения было невозможно применить на полную мощь. Орудия и спаренные с ними пулеметы не поднимались на нужный угол ведения огня по целям, расположенным над нами. Погрешность исправляли дедовским методом, ставя боевые машины на камни носом к верху для увеличения угла возвышения орудия, позволявшего вести огонь осколочной гранатой на гораздо большее расстояние. В нашей ситуации применить этот метод мы не могли: отвесная стена почти терлась о правые борта машин, что ограничивало поворот башни в нужную нам сторону.
Нельзя было переоценить дальновидность командира дивизии генерала Рябченко, принявшего решение устроить ночевку на перевале. Взяв под контроль ближайшие к нему высотки, подходы, опасные выходы от горного массива, мы успели за светлое время расположить боевую технику таким образом, что ею прикрылись от нападения душманов. Разведывательная рота «полтинника», действуя по периметру лагеря, была в готовности к отражению атак противника. Мы же, обслужив и дозаправив технику, подготовили ее к дальнейшему маршу, отдохнули перед следующим днем настоящей войны.
Ночь прошла спокойно, «духи» постреливали, но больше всего для того, чтобы самим не заснуть и не быть застигнутыми врасплох разведкой «шурави». Позавтракав утром следующего дня, командиром дивизии были уточнены задачи, колонна стояла в ожидании команды на марш. Понравилась постановка задачи командиром 350-го гвардейского парашютно-десантного полка подполковником Шпаком: спокойно, уверенно, без надрыва. Основой группировки был его полк, и Георгий Иванович в полном объеме проводил мероприятия ее боевого обеспечения.
Одетый в «песочку» генерал Рябченко был в неизменных темных очках, он невозмутимо сидел на раскладном походном стульчике, наблюдая, как подразделения дивизии преодолевали очередное препятствие. Не вмешиваясь в действия командиров, он поглядывал на часы, контролируя, как очередная рота преодолевала рубеж. Забегая вперед, отмечу: после прохождения перевала Навар-Кадир группировка преодолевала водную преграду – Гильменд. Противник воздействовал на колонну мелкими группами, но командир дивизии с невозмутимым спокойствием сидел в тенечке у берега реки на том же стульчике, наблюдая, как дивизия форсировала реку. Он спокойно отдавал распоряжения по радиостанции через находившегося рядом связиста или Павла Лаговского, который сопровождал генерала. Комдив уверенно на всех этапах руководил выходом группировки в район боевых действий.
Наконец-то, поступила команда, и колонна двинулась на обратную сторону перевала – предстояло преодолеть самый трудный участок маршрута. Не задерживаясь, мы спустились в долину на ровное плато, откуда начинался сложнейший подъем на Унай – перевал вечных снегов, где был только снег, лед и мороз.
Не успев спуститься в долину, чтобы оглядеться и сосредоточиться на трудном подъеме, были атакованы протвником, появились убитые. Сопровождая колонну на параллельных маршрутах, «духи» обстреляли ее из стрелкового оружия. Мелкими группами душманы вели огонь с разных направлений, уходили в горы, вновь появлялись, наносили поражение и прятались в ущельях.
Вертолеты висели над нами, работая по обнаруженному противнику «нурсами», пушками, авианаводчики уточняли им цели. Замена вертолетных пар происходила в воздухе: одни вертолеты, расстреляв боекомплект, уходили на базу дозагружаться, другие, подлетая, сопровождали колонну. И так в течение всего светлого дня продолжалась работа армейской авиации. Насколько эффективно она трудилась, сказать невозможно, «духи» хоть и лениво, но держали нас под постоянным огнем.
Около полудня начался подъем на Унай, в этот момент душманы, численностью до двадцати человек, вышли к рубежу атаки на оперативную группу. Мы увидели их в полукилометре от нас на гребне хребта. Они перебегали к защитному козырьку из камней, и попали нам на глаза в приборы наблюдения. «Духи» ошиблись дважды. Первый раз, когда не учли время развертывания артиллерийской батареи, которая была в составе оперативной группы. Я впервые увидел слаженную работу расчетов на скорость. Развернув гаубицы на прямую наводку, артиллеристы открыли огонь. «Духи», не успев оправиться от огневого налета, заметались, взрывы разметали их по гребню, а вершина скрылась в дыму.