– Есаулков, «809» на прием и следи за эфиром. Только прием!
Устроившись спиной к одному из камней, я наблюдал за востоком, где вот-вот вспыхнет заря. Там же был караван. Надо сниматься с засады, чтобы в предутренней мгле проскочить несколько километров и выйти к площадке приземления «вертушек». Но…
– Караван, товарищ старший лейтенант.
На секунду я замер, вдох – выдох. Нищенко не оставлял сомнений. Идет. В ночной прицел я увидел «бурубухайку». Переваливаясь с боку на бок, она медленно шла из-за поворота. Послышалось надсадное урчание двигателя. Где они ее откопали? Вероятно, пристроилась к колонне где-нибудь в долине после преодоления перевала. Шесть верблюдов с большими тюками вереницей шли за машиной. Рядом с животными в пешем порядке следовало до десятка человек в темных одеждах. Двигались они по обеим сторонам дороги. Следом вышли груженые лошади с всадниками. Неспешно продвигаясь за «королями пустынь», они шли общей колонной, растянувшейся метров на триста. «Коммерческий»? Как бы ни так! Сопровождение животных с тюками было вооружено стрелковым оружием.
– Все помнишь, Игорь?
– Так точно.
– Держись, дружище, я к Азарнову.
Осторожно с Есаулковым вышли к нашей позиции. Залегли.
– Прикрой радиостанции камнями.
– У меня приготовлены ниши, не достанет, товарищ старший лейтенант.
– Наблюдай, я на пару минут к Андрею.
Выскочив из укрытия, я переместился к командиру третьего отделения.
– Караван на подходе, Андрей. В голове его - попугайского вида «бурубухайка», старая развалюха. Трассерами я сниму водителя и перенесу огонь на охрану. Ты двумя «Мухами» «гасишь» машину окончательно, затем, огонь по сопровождению. Не дай им поднять головы. Но разумно. Береги патроны.
– Понял, товарищ старший лейтенант.
– Все! Я – правее тебя, «148» на прием.
Вернувшись на позицию, я еще раз оценил расстояние до ориентиров и рубеж, достигнув которого, караван подвергнется огневому воздействию. Трассирующая очередь моего АКМС – сигнал открытия огня на уничтожение.
ГЛАВА 63
Натуженное урчание «бурубухайки» уже отчетливо слышно засевшим за камнями разведчикам. Покачиваясь на ухабах и выбоинах неуклюжим раскрашенным корпусом, она втягивалась в узкую часть дефиле, где полностью лишалась маневра. Хуже того, в случае остановки, блокировала идущую за ней колонну машин и животных, для которых выход из замкнутого пространства был только один – вперед.
Я оценивал смешанный караван противника, втягивающийся в подготовленную ему засаду – в целом и по элементам. Важным моментом была глубина его втягивания в сектор огня, обозначенного ориентирами для каждого разведчика. Учитывая, что участок, подвергаемый внезапному огневому воздействию, был относительно коротким, желательно было, чтобы в его условные границы попало, как можно больше единиц караванной структуры.
Для выполнения этого условия нужно было немногое – плотность каравана в полосе его наиболее эффективного поражения, то есть минимальная дистанция между машинами и всеми животными: ишаками, верблюдами, лошадьми – вместе взятыми. Узким участком рельефа местности это условие соблюдалось – караван замедлил скорость движения: его охрана шла по обочинам дороги у машин ничуть не быстрее колесной техники, едва карабкавшейся по камням и рытвинам.
У меня не было иллюзий в отношении техники, привлеченной душманским руководством к перемещению военных грузов из-за границы, роль которой в караване была не столько в скорости движения, сколько в том, чтобы доехать до конечного пункта и разгрузиться. Это, вероятно, устраивало тех, кто формировал караван в Пакистане и тех, кто встречал его в Афганистане с нужным грузом, в нужном месте. Впрочем, не факт, что машины шли через перевал из Пакистана, возможно, их задействовали на определенных участках маршрута, к примеру – конечных. Что навевало на размышления о наличии в «нашем» ущелье перевалочных баз, пунктов, на которых аккумулировалось оружие, боеприпасы, средства связи, медикаменты, а потом уже все это «расфасовывалось» по отрядам и формированиям. Где же, где наша агентура: КГБ, ГРУ, прочих «экзотических» и «секьюритических» структур? Боже мой!
Я рассчитывал, что замыкание каравана также войдет в полосу воздействия на него оружия засадной группы, «впишется» в нее, чтобы огонь первых секунд атаки лишил его возможности противодействия и выбора способов выхода из создавшегося положения. В прицеле НСПУ я держал кабину первой машины, в ней «отыскал» водителя, сидевшего рядом с ним караван-баши в повязанной белой чалме. Цвет его лунги не вызывал сомнений, что это представитель душманского управления в цепочке поставки грузов. Его-то первым я и буду валить!
До отведенного головной машине рубежа, оставалось не более ста пятидесяти метров. Вереница верблюдов шла за ней, чуть приотстав, но вписываясь в узкую часть ущелья. Компактность втягивания каравана была важным моментом в замысле засады, предполагавшая сосредоточение на коротком участке пути максимального количества караванных единиц. Сектор наиболее действительного огня засадной группы концентрировался в полосе, в которую, по моим расчетам, попадала большая часть охраны. Внезапной атакой активная, с точки зрения оказания организованного сопротивления часть охраны и сопровождения каравана, должны быть выведены из строя, уничтожены.
Визуально я выделил сопровождение каравана, его прикрытие, то есть, охрану, неоднородно распределившуюся по объектам и длине каравана. Для нас принципиальной разницы в функциях сопровождения каравана и его охраны не было: и те, и другие отвечали за караван, его доставку в пункт назначения. Они были одинаково вооружены, подготовлены, злы и кровожадны. В более широком смысле, сопровождение каравана – это его жизнеобеспечение, оно намертво «привязано» к нему узами существующего порядка и правил. Охрана каравана действует в качестве боевого подразделения и исходит из тактических интересов выполнения задач: агентурного сопровождения, ведения боя, привлечения помощи ополчения, вывода каравана на безопасные маршруты. То есть, функции охраны каравана относительно объекта охраны гораздо шире и глубже, нежели у обеспечения каравана, которое отвечает за кормление животных, заправку техники, ремонт, то есть, делает все, чтобы караван двигался по установленным графикам.
Охрана шла по обеим сторонам вереницы животных, ее было немного у машин, что, скорее всего, отражало житейский момент: меньше пыли, выхлопа газов, в поклаже животных находилась вода и питание. «Духи» тоже, как люди, хотели пить, кушать, оправлять естественные надобности, что учитывалось при организации методов борьбы.
Открытие огня по каравану должно быть выверенным. Караван уже втянулся в подготовленную ему западню, в нее вошла большая его часть. Еще немного! Еще! За горловиной суженного участка не должно остаться «хвоста» в виде замыкания. В противном случае, оно окажет сопротивление.
Одна из задач, стоявшая перед Нищенко, была в том, чтобы заблокировать тыловую часть каравана, не дать ей возможности самостоятельных действий. Только тогда «духи» попадали в их классический «огневой мешок».
– Товарищ старший лейтенант, Баравков на связи, – шепнул Есаулков, прерывая мои размышления.
– Слушаю, «11».
– «Духи, «03». До двадцати «штыков» вышли в нашем направлении.
Та-ак, сволочи, взаимодействуют: опять же, как у людей… Посмотрел на часы – 6.40.
– «11», «горбатые» в воздухе. Подпусти метров на пятьдесят и с Богом!
– «03», понял.
На секунду мелькнуло раздражение – в открытый эфир… А ну – засекли? Взглянул на «духовскую» труженицу «бурубухайку», вереницу животных, идущих по тропинке, поздно – роли уже не играет: караван втянулся в узкую часть полосы действенного огня засадной группы, если и прослушали «духи», среагировать не успеют.
– «10», готовность! Себя не раскрывать! Огонь по команде! Прием.
– Понял.
Сергей Карпетченко ответил коротко, но ясно – караван на виду…
Долго тянулось время, минуты, секунды… Караван достигл середины подготовленного ему участка сплошного поражения огнем. Уткнувшись в землю, «духи» шли монотонным шагом, держа на плечах стволы автоматов, кое-кто закинул за спину – спокойны, уверены.
Пора! Белую чалму караван-баши взял на риску прицела. Несколькими движениями потренировал перенос огня с пассажира на водителя. Осталось чуть-чуть, метров сорок … Расслабился, но холодок в животе не становился теплее. Слышен был стук собственного сердца, рвавшего тельняшку. Сигнал. Есаулков кивнул головой. Еще раз окинул караван от машины, идущей впереди, до двух-трех ишаков, замыкавших колонну: втянулись…
Плавный спуск и караван-баши с водителем уткнулись головами вперед. Глухие выстрелы ручных противотанковых гранатометов разведчиков Азарнова остановили первую и замыкавшую колонну машины. Автоматные очереди смели кучку «духов» сопровождения в темных одеждах, следовавшую за «бурубухайкой». Первая цель – внезапность – достигнута. Нельзя упустить «духов», пытавшихся скрыться за камнями, упавшими животными – они быстро организуются и окажут сопротивление. Уничтожение живой силы противника – вторая цель боевой операции. Нищенко и Азарнову по «148»:
– «12» и «13», работать одиночными.
Огонь внезапной атаки превратил «духовскую» колонну в жалкое зрелище: упавшие под пулями животные перегодили дорогу колесной технике, около десятка душманских тел валялось там, где их настигла смерть, раненые ползли в укрытие. Пулю наиболее шустрому, нет, ползет, зараза. Еще выстрел – уткнулся в щебенку.
От каравана щелкнули выстрелы: часть сопровождения каравана в секторе Нищенко отстреливалось. «Подавить сопротивление «духов»!».
– «13», ты под огнем!
– Вижу.
– Добивай, если видишь, ё… мать! Скрываются за лошадьми. Пристреляются – поздно будет.
– «03», меня обходили слева. Огонь сосредоточил на них.
– В порядке?
– Да.
– Гаси и этих, ведут огонь по тебе.
– Понял.