– С нашей позиции переход линии водораздела заметен – угол зрения острый. Чуть ниже или выше – уже не было видно.
– Ладно, Есаулков, проверим.
Спустившись ниже позиции связиста, я посмотрел вверх и отметил, что на линии (контуре) хребта человек при ее пересечении виден не будет. Нельзя было допускать проецирования на небосводе контуров тела с линии дороги и кишлаков. А вообще, прекратить все перемещения. Каждый свою задачу знает. Ждать! И только ждать.
«Ориент» на руке показывал – 4.05. До снятия засады оставалось менее трех часов. Утренний холодок насквозь продирал душу и тело. Пальцы немели на цевье автомата. Расстегнув десантную курточку, я охватил себя руками, а кисти рук спрятал под мышки. Тепло. Согрелись ладони, но не прошло и минуты, как голова склонилась на грудь. Тьфу, черт, так можно и «рубануться». Руки согрелись, застегнув куртку, я стал отжиматься. Перерыв. Отдышался и снова двадцать отжиманий подряд. Сел на камни с упором руками назад, подняв выпрямленные ноги, написал имя дочери – «Светлана», жены – «Наташа», правда, получилось «Ната» – ноги упали на камни. Передохнул, отжался. Достаточно.
– Замерз, Есаулков?
– Никак нет, я с Урала, товарищ старший лейтенант.
– С Урала он! Я из Сибири и то греюсь.
– Я тоже.
– Как?
– Ложусь на спину и отжимаю «восемьсот девятую».
– Ну, да, у тебя «спортивный» снаряд профессионального плана.
– А что? Помогает.
– Я не об этом. У тебя на хребте железа хватает. Вы с Кибиткиным жилистые парни. Серега вот постигает офицерскую науку, сам-то не думаешь об этом?
– Нет, товарищ старший лейтенант, я домой.
– Домой – это хорошо.
Минут пять мы переговаривались шепотом, грелись: я – камнем, Есаулков – радиостанцией. Чем ближе к утру, тем сильней одолевала прохлада. Все-таки, еще разок обойду парней, посмотрю.
|
|
– Оставайся, я сделаю кружок.
Связист кивнул, вглядываясь в панель радиостанции.
– Аккумуляторы?
– Нормально!
Пригнувшись, я двинулся к Азарнову. Он сидел на позиции, вглядываясь в темневшие скалы, нависшие над выходом из ущелья.
– Ну, как?
– Спокойно, товарищ старший лейтенант.
– Хорошо. Не «чунять», осталось немного.
– Я за временем слежу.
– Давай, я к Нищенко.
Командир третьего отделения, увидев меня, перестал отжиматься: холод всех донимал.
– Как у тебя?
– Пока ничего. Тишина,
– Не расслабляйся: в 5.50 снимаемся и уходим к площадке.
– Понял, товарищ старший лейтенант.
Выдвинулся к Баравкову. Гена заметил сразу.
– Чисто, товарищ старший лейтенант. Зацепиться не за что.
– Хорошо.
Часы показывали – 5.30. Экипажи вертолетов готовились к вылету. Резервная группа Перькова прибудет с ними для обеспечения нашей эвакуации. В 6.30 взлет. Сделав отвлекающий круг, «вертушки» отметятся у трассы и в 7.00 выйдут к точке приземления. Мы уже будем на месте, прикроем посадку «восьмерок».
До рассвета оставалось немного. Мысленно «проиграв» порядок снятия группы с засады и ухода ее к площадке экстрадиции, я выдвинулся к Есаулкову в обратном направлении. Круг замыкать не стал, чтобы не «светиться» на хлипком месте. Через три-четыре минуты я снова приблизился к Нищенко.
– Что-нибудь случилось, товарищ старший лейтенант? – командир отделения удивленно смотрел на меня.
– Нет, Игорь, в порядке. Просто я не пошел по замкнутому кругу, там есть местечко, где можно высветиться на фоне неба. Лучше вернусь в обратном направлении.
|
|
– А-а, понял.
Нищенко прислонился к пригретому телом камню. Чуть ниже я обошел его разведчиков, убедившись, что их не было видно по линии гребня, пошел к Азарнову. Андрей с не меньшим удивлением встретил меня. Успокоившись, опустился на камень, но, тут же, вскочил, прижав гарнитуру к правому уху. Я бросился к нему.
– Что?
– Нищенко, просигналил: «Духи», товарищ старший лейтенант.
Ледяной холод по телу. Караван!
– Я же только от него…
Вытянув шею, я пытался хоть что-нибудь разглядеть в направлении отделения Игоря. Ничего, закрытый рельеф.
– Спокойно, Андрей. «К бою». Не суетись! Предупреди ребят, время есть. Я – к Нищенко.
Сбивая колени о камни, я передвигался на четвереньках, полусогнутых, последние метры проскочил, пригнувшись, чтобы не снести головой «козырек» скалы.
– Ну! – скорее выдохнул, чем спросил я сержанта.
Игорь протянул «ночник».
– Едва вы скрылись, товарищ старший лейтенант, правее – вон видите выступ «связки» дорог, послышались звуки, похожие на цокот копыт.
– Так!
– Наблюдаем, слушаем. Впечатление такое, что по дороге едут на лошади.
– Что еще?
– Вроде все.
– Как парни?
– В порядке.
Разведчики сосредоточили внимание на дороге, выходившей из темневшего зева ущелья, лежали за камнями в готовности к бою. Настроив ночной прицел, я смотрел в том же направлении, чтобы засечь движение материальных объектов.
Горячий шепот сержанта:
– Может, разведка?