– Так точно, товарищ подполковник, но высадить группу необходимо минут за двадцать до наступления темноты. То есть под самый занавес. Осмотрюсь, понюхаю воздух, чтобы за час – полтора выйти к месту засады.
– Прикинул? – Михаил Федорович уткнулся в «пятидесятку».
– С вертолета рассмотрел сужение рельефа, где в пучок собрались ниточки дорог и тропинок. Под контроль беру несколько троп одновременно, находясь на господствующей высоте.
Михаил Федорович кивнул.
– Важный момент.
– Прижмет сопровождение – легче держаться.
–?..
Долго обсуждали детали засадных действий, в конце концов, появилась хорошая мысль – пора ужинать. Утро следующего дня принесло хорошие вести: поступила команда на пролет по району предположительных поставок оружия. Пусть душманские командиры считают: что через их вотчину проложена воздушная трасса вертолетной авиации, немного привыкнут, не будут болезненно реагировать на ее появление.
Перед начальником еще раз настоял – со мной на захват каравана идет группа Карпетченко. Перьков страхует, находясь на аэродроме в готовности к вылету.
В 8.30 двумя парами вышли в район поиска.
– Сергей, – обращаю внимание Карпетченко, – отслеживай отход к магистральной трассе, засекай ориентиры, в случае серьезного боя, уводишь группу. Понял?
– Да, Валерий Григорьевич, – ответил командир взвода, продолжая внимательно смотреть в иллюминатор.
Летели на высоте метров 100 в стороне от населенных пунктов, над высохшей долиной, где маловероятно нахождение противника, средств воздействия на авиацию. «Духи» приучили вертолетные экипажи относиться к полетам серьезно. ДШК на «Симургах» и «Тойотах» – опасное оружие. Усиляя «душманские» группировки, способны быстро перемещаться по равнинной местности и неожиданно появляться в нужном районе.
|
|
Вертолетная группа шла по маршруту, не делая маневров, чтобы раньше времени не будоражить противника. Важно было уточнить несколько моментов: точку десантирования группы, где меньше всего привлечем внимание «духов», еще раз взглянуть на район засады с учетом рельефа и характерных ориентиров, возможный отход в случае неблагоприятного развития обстановки. Удачно выбранный курс прохода над «духовской» территорией не потребовал лишних виражей, шли по маршруту в направлении Газни. В районе Колангара повернули к магистральной трассе Кабул – Кандагар и пошли вдоль нее на аэродром. Время полета заняло менее часа, но уточнены необходимые моменты для действий разведывательной группы ночью.
В офицерской палатке обсудили итоги полета. Начальник разведки проиграл взаимодействие по связи с авиацией. В нашем распоряжении будет радиостанция Р-809. Группа Павла Перькова с рассветом следующего дня находится на аэродроме в готовности вылета для оказания помощи. Что касается техники, пришли к единому мнению: задействовать ее для поддержки засадной группы нецелесообразно. Расстояние большое, расход моторесурсов, а главное – время подхода не обеспечивало прикрытия.
– Что еще не обсудили? – Михаил Федорович оторвался от карты. – Карпетченко, свою роль в задаче прочувствовал?
– Так точно, товарищ подполковник.
– Если ввяжетесь в серьезную драку, Марченко с отделением Баравкова свяжет душманов боем, остальных уводишь к трассе.
|
|
Показал Сергею маршрут выхода к магистральной дороге.
– Понятно.
– Азарнов и Нищенко – опытные сержанты, – вмешался Ленцов, – в случае чего – не растеряются.
Карпетченко, сосредоточенно вникая карту, отмечал в голове характерные ориентиры района предстоящей задачи.
– Ладно, поработайте еще, пойду в штаб, может, что-нибудь есть по агентурной информации.
– Товарищ подполковник, с афганцами взаимодействия не проводилось?
Укоряющий взгляд начальника поставил меня в неудобное положение.
– Извините, это я так, на всякий случай.
– Думай, о чём спрашиваешь.
– Есть.
Вжав голову в плечи, вышел наружу немного дыхнуть. Взаимодействие с афганским командованием по нашей засаде означает одно: взять простыню в качестве белого флага и сразу идти сдаваться в «духовский» плен – противник будет знать все подробности операции.
Дни стали прохладней. Не только с Пагмана, но и с Паймунара тянуло пронизывающим ветром. Ночью в горах уже холодно, зимнюю одежду возьмем – лишней не будет.
– Гена, надеть «вшивники», ночью дуба дадим.
– Уже приготовили, товарищ старший лейтенант, – улыбается Баравков.
– Что? Я еще не все порвал?
Спортивные мастерки, безрукавки, джемпера на утренних осмотрах я снимал с разведчиков и рвал перед строем, изымая из обращения в целях гигиены. Но сколько бы я не проводил карательные акции, «вшивники» появлялись вновь. Сегодня они пригодятся. Улыбка Гены понятна: замкомроты расслабился, но понимает солдат.
Возле расположения взвода связи курил Есаулков – шел со мной в составе группы в ночную засаду. Как связист, разведчик Николай Есаулков проявил себя выдержанным, выносливым и грамотным специалистом в вопросах обеспечения связью. В последние месяцы, став штатным связистом моей группы, выходил со мной на все боевые операции. Опытный разведчик, способный в сложнейших условиях горной местной выполнять задачи по вскрытию противника. Родившийся и выросший на Урале, парень был не многословным, но основательным. Хотя и проскакивала в нем своеобразная ирония, которая мне, командиру, могла не всегда и понравиться. Мог и пошутить.
|
|
– Николай, все готово?
– Да, товарищ старший лейтенант.
– Новенького обучил на «809»?
– Обучил. Уже сходил с группами Перепечина и Богатикова, обеспечил нормально.
– Ну, хорошо.
Связисты, ходившие с группами на выполнение боевых заданий, не только поддерживали устойчивую связь с базой, но и наравне с разведчиками выполняли специальные задачи. После поступления в училище Сергея Кибиткина, Шакуров ходил со мной в качестве связиста, обеспечивая группу связью, чем способствовал успешному выполнению поставленных задач. Награжден медалью «За боевые заслуги», Тютвин Николай Васильевич – орденом «За службу Родине в ВС СССР» третьей степени. Кстати сказать, разведчики моей разведывательной группы: Сергей Сафаров, Геннадий Баравков, Александр Архипов, Михаил Гапоненко, Андрей Ивонин, Вячеслав Ксендиков, Александр Орлов, Александр Фетисов Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1980 года за выполнение специального задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, проявленное при этом мужество награждены медалью «За отвагу». Этим же Указом Борис Иванов награжден медалью «За боевые заслуги». Когда передавал взвод Павлу Перькову, уходя на должность заместителя командира роты, я сказал ему:
– Паша, отдаю в твои руки замечательных парней, прошедших со мной суровые будни войны. Я их сберег. Повтори этот подвиг и ты!
– Понял, Валерий Григорьевич! Не подведу!
– Надеюсь!
Две пары вертолетов, огибая естественные препятствия, неслись к намеченной цели. Полет, отчасти, сбалансировал внутреннее волнение, морально-психологическое состояние в целом. Я присел у топливного бака и вытянул ноги вперед. Настроиться на опасность не всегда получалось, наверное, кто-то другой сидел в это время во мне и моих разведчиках – мыслил, решал, действуя по иным законам. Взглянуть бы в глаза этому другому – человеку войны!
За бортом вертолета проносились поля, развалины, сплошная полоса кишлаков по обоим берегам Логара. Пожалуй, вон ориентир поворота на юго-восток: перекресток дорог с горушкой за кишлаком Зайдаран. Перескочим мертвую степь Гумаран и в условном треугольнике трех кишлаков с полями культур на выходе из ущелья «впишемся» в зону задачи. «Треугольнику» в задании отводилась роль площадки, на которой должны были развернуться события наступающей ночи. Удобное место! На востоке «треугольником» оканчивалось неглубокое ущелье, получившее начало у пакистанской границы. Разрезая отрог Спингар на неравные части, оно упиралось в солончаки Гумаран, примкнувшей к трассе Кандагар – Кабул. Транспортная артерия – не иначе через горный массив с выходом к столице Афганистана! На что я и обратил внимание при вылете на разведку и выборе района предстоящих действий. Вот он рисунок «пучков» – дорог и тропинок, различаемый с борта вертолета и притянувший внимание разведки дивизии!
Вечернее солнце склонилось за горы. В наступивших сумерках мелькали жутковатые тени развалин, чинар, вызывая озноб и мурашки по телу. Левым виражом вошли в зону задания! «Ориент» фиксировал полетное время – оставалось не более трех минут.
«Двадцать четвертые» «крались» за нами.
В иллюминатор я отслеживал прохождение ориентиров, помеченных мною на карте, ситуацию в полях, кишлаках, чтобы иметь представление о плотности населения с уходом светлого времени суток. Проскочили на бреющем ориентир поворота в район предстоящих действий – перекресток дорог южнее кишлака Сангархейль и с левым виражом вошли в зону задания. Тем самым мы завершали условную "петлю" пролета над контролируемой душманами территорией, чтобы противнику было сложнее "привязать"вертолетную группу к нашему заданию. В этот раз мы прошли вдоль магистрали дальше, чем, вероятно, озадачили «духов».
Вечернее солнце клонилось за гребень хребтов, разбросав по долине жутковатые длинные тени, вызывавшие мурашкина теле. Бр-р-р. В наступивших сумерках светящийся «Ориент» показывал: полетного времени оставалось немного - только, чтобы собраться в комочек.
– Как с настроением, Вовчик? Для анекдота есть пару минут. Давай уж – «ляпи!».
– Он не может, товарищ старший лейтенант.
– Чего это вдруг? А? «Зигфрид»?
– Я, товарищ старший лейтенант!
– Что там Архипов несет?
– Я констатирую! - Вмешался Архипов, - ему, товарищ старший лейтенант, РД одно место зажал.