Глава II. Аграрно - магическая, религиозная сторона свадебного обряда

Патриархально-родовой строй характеризуется анимис­тическим мировоззрением, при котором вера в магию, в воз­можность воздействия на явления природы, духов посредством заклинаний, чудодейственных обрядов занимает господствую­щее место. Патриархальная семья чувствовала себя в зависи­мости от предков, организаторов рода и дома и находилась под их охраной. Поэтому дом был не только жилищем семьи, но и храмом, в котором под печкой или под порогом присут­ствовал предок - организатор. У первобытного человека было сильно развито почитание своего предка, его умилостивление. Уходя из дому, невеста должна была расставаться и с культом своего дома и должна была войти, быть, принятой под защиту другого духа, покровителя дома мужа.

Профессор Е. Кагаров в статье «Состав и происхожде­ние свадебных обрядностей рассмотрел все религиозно магические элементы в свадебных обрядах и разделил их на две основные группы: предохранительные или профилакти­ческие и побудительные или продуцирующие.»К первой группе относятся такие магические обряды, которые должны были предохранять молодых - жениха и невесту - от злых духов, от порчи нечистой силы, разгневанных домовых. Так невеста со дня «приезда по руку» надевала чёрный платок, «оповязывалась»' низко до самых глаз и так ходила до самого момента приезда в церковь, где сменяла чёрный платок на белый. Делалось это с целью предотвратить опасность «сглаза». К этой же группе относится и закрытие дверей.

Когда отец и мать благословляют жениха, то все время держат дверь за скобу, чтобы не только не вошел никто из посторон­них, но и не проник злой дух. Как ограждающее средство, является и свита из дружков и шаферов. Недаром дружка харак­теризует себя, что у него «ножки с замахом «, «ручки с прихва­том», «сердце, с покором», «голова с поклоном», а язык с «приговором». Вот этот язык с приговором ясно говорит о функции друж­ки на свадьбе. Он не только распорядитель. пира, не только увеселитель - балагур, но сам колдун, умеющий пользоваться заговором, чтобы охранить молодых. О боязни нечистой силы и её присутствии на свадебном пиру в виде колдунов, знахарок говорит тот же дружка, когда спрашивает: «А хозяин, батюшка, нет ли у вас колдуна, не стоит ли у печного столба, не ско­вал бы мои губы, не связал бы мои зубы, не приморозил бы язык, дружка входит в избу невесты только тогда, когда убеждается, что никого нет.

К этим же предохранительным средствам, чтобы избежать действий злого духа, относится и воздержание жениха и невесты от пищи до возвращения из церкви, пред женихом и невестой стоит пустое блюдо и пара деревянных ложек, молчание жени­ха и невесты во время пира, боязнь прикосновения порога, дверей. Так дружка при приезде в дом к невесте боится коснуться порога и, перейдя его, произносит: «скок через порог, насилу руки - ноги переволок».

Неприкосновенность же порога - это общераспространен­ное верование, а потом уже и суеверие, что порог - обитель духов родовой- религии. У первобытных людей был обычай погре­бать покойников в самом доме или под его порогом. Вот почему так надо было осторожно переступать порог дома. Да ещё и теперь держится суеверие, что нельзя ни здороваться, ни прощаться через порог, иначе будет ссора или несчастье. Дружка опрашивает «А хозяин, хозяюшка, нет ли у вас под порогом корыта с гущей, чтобы дружке молодому не вскочить, ножку не обмочить. Так отражается поверие, не положил ли колдун корыта с квасной гущей с целью «изурочить невесту». Наконец интересны магические действия, направленные против враждебных сил в тот момент, когда поезд жениха отправляется из дома за невестой. Отъехав сажен двадцать от дома жениха, поезд по приказанию тысяцкого останавливается. Дружка вылезает из саней, приглашает весь поезд снять шапки, затем обходит три раза поезд, перехлёстывая трижды дорогу впереди поезда. Такое троекратное перехлёстывание должно было защищать поезд от всяких враждебных сил.

Вторая группа магических действий направлена на то, чтобы с их помощью расположить к себе покровительствующих духов, вызвать содействие их в приобретении богатства, в обеспечении молодым плодовитости. Во - первых, сюда надо отнести устройство в день сговора бани, «банного действия», куда невеста идет в сопро­вождении поющих и играющих подруг с благословением, родителей. Этот обычай, как утверждает, профессор Кагаров, является пережитком старинного бракосочетания невесты с духом бани, которому невеста приносила свою девственность с целью обес­печить себе плодовитость. У древних славян было представление, что Даж-бог сочетается браком с матерью сырой землей и водой или что это сочетание происходит в день Ивана - Купала. Вот почему и невеста после бани причитает:

Уж я смыла и спарила

Что свою да дивью красоту,

Девичье да украшеньице.

Что ушла, та дивья красота Жаром - паром во поднебесье,

Ключевой водой во сыру землю.

Важно отметить, что мотив прощания с дивьей красотой проходит почти через все обряды до самого отъезда в церковь.

Дивья красота - это символ девичества, она часто обозначается в виде ленты или деревца или цветка. В данном обряде мож­но считать, что дивью красоту представлял цветок или деревцо. Невеста обращается к подружкам перед выходом к жениху и просит их, чтобы они не глядели «на луга на зеленые, во травы шелковые, что который цвет посох поблек,что моя да дивья красота, что моё то украшение».

К этой же группе располагающих к себе обрядов отно­сится и выбрасывание куклы, одетой в рубаху, обутой в лапти, с ложкой в руках, как символ пожелания увеличения плодовитости семьи.

Точно такое же значение имеет и обычай битья посуды на другой день после свадьбы. «Сколько черепья, столько и ребят молодым». Среди этих процидирующих обрядов имели место и соединительные, имевшие целью устроить союз новобрачных. Таково стуканье молодых головами три раза, при чём дружка приговаривал: «люби барашек овечку, овеч­ка – барашка».

Сюда же относится обычай соединения рук молодых, когда невесту сажают за стол, то вручают ее жениху при соблюдении следующего обряда: отец берет в правую полу своей шубы, правую руку невесты и передает ее жениху, а жених садится на полу шубы своей невесты. Чтобы войти в дом жениха под покровительством духа его семьи, дома, на­до было сперва проститься со своими домашними духами, чтобы не вызвать с их стороны мести, напастей. Поэтому невеста, направляясь с женихом к выходу перед поездкой в церковь, берется правой рукой за брус у полатей и причи­тает, говоря:

Оставайтесь, страхи, ужасы,

У кормильца, у батюшки,

У родимой, у матушки.

При этом невеста утирает, слёзы носовым платком и бросает его на полати. Так расстается невеста при пении прощальных песен с подружками, с родными и, наконец, при соблюдении обряда со своим домашним очагом.

Что касается обрядов посвятительных, приобщающих невесту к культу духов жениха, то в данных обрядах не ука­зано ни одного такого момента, нет ни обхода молодой вок­руг пня, нет ни бросанья молодой монеты в колодец и т.д. Видимо, церковный алтарь, хождение вокруг аналоя стало за­менять приобщение к домашнему очагу мужа.

Наконец, последнюю группу из этих предрасполагающих обрядов представляют, так называемые, очистительные, направ­ленные к тому, чтобы очиститься от нечистой силы, когда скверна уже вошла в человека. Так новобрачных после брачной ночи спрашивают, с чем их встретить, с иконой или водой.

Невеста, выходит с полотенцем и начинает умываться, в некоторыхместах устраивают пьяную баню. При этом важно отметить, что гости умываются, должно быть, той же водой и утираются одним и тем же полотенцем, которое держит невеста в своих руках. Этот обряд указывает уже на то, что не только молодожены, но и все гости, близкие, прикасаясь к молодым, как бы заражаются их плодовитостью. Девственность, по народному представлению, обладает огромной животной и оплодотворяющей силой, К очистительным обрядам относится и мазанье гостей сажей и дегтем. Сюда же надо отнести и выметание веником всего сора из избы на третий день после битья горшков, так как сор - это обитель нечистых духов. Недаром веник является одним из амулетов, отвращающих нечистую силу. Так мы проследили,- что от начала сватанья, когда сваха-для успеха дела надевает рубаху назад воротом, и до заключительного момента -выметания сора из избы молодой женой все обрядовые действия были связаны, пропитаны магическими действиями, ими был насыщен каждый шаг, каждое действие и всё было направлено к одной цели - предохранить молодых от злых сил и пожелать им богатства в хозяйстве и плодовитости в семье.

Теперь обратимся к третьей стороне свадебного обряда, к художественному творчеству. Бросается в глаза, что отдельные моменты свадьбы, как, например, сгово­ры, утро в доме невесты, приезд поезжан в церковь, наполнены одним содержанием, настроениями в связи с основной темой этих обрядов, а после возвращения из церкви совер­шенно другим, противоположным им.

Недаром невеста забрасывает платок перед выходом в церковь чтобы, больше не вытирать слез. Если в первой части так мно­го горя, плача, тоски то в другой части много веселья, угару, радости. Следует остановиться на причитаньях невесты в песнях подружек с одной стороны, и на приговорах дружки с другой стороны. Все причитания невесты наполнены глубоким лирическим чувством. Правда, здесь много общих типических мест, много традиционных формул, но в эти традиционные рамки вкладываются индивидуальные переживания самих исполни­тельниц. По ритуалу плакать, произносить причитания должна невеста, но часто на помощь ей приглашали мастериц этого обряда - вытьянок.

Без волнения нельзя читать причитания невесты, хотя бы после выхода из бани в день сговора, осо­бенно после ухода гостей, когда невеста садится на место «победное, слезно – горемычное», где она жалуется на своих родителей, что они её выгоняют из дома горемычную, как ли­хого зверя из лесу.

Глава III. Дружка

На свадьбах в нашем крае очень важную роль играл «дружка», выделяясь даже больше, чем жених и невеста. Его обыкновенно нанимали. Хороший дружка стоил до десяти рублей. Дружка распоряжается угощением; слушать его приговоры сходится все население деревни, где «играют свадьбу». Н. Иорданский собрал несколько приговоров одного такого дружки, они напечатаны в журнале Этнографическое обозрение №4 1896 года.

«Свадебный поезд в день венчания собирается в дом жениха. Все садятся за стол, тут же и дружка. Хозяева накрывают стол для угощения. Дружка встает и обращается к хозяину.

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!»

«Милостивый благодетель! Наварил ты пива пьяного, накурил вина зеленого, кому прикажешь распорядится твоим питьем медвяным: сам-ли ты, хозяин, будешь потчевать, или мне,дружке, прикажешь?».

Хозяин говорит: «Бог благословит, распорядись ты, дружка».

Все по приглашению дружки усаживаются и начинается угощение. После обеда дружка говорит, обращаясь к отцу и матери жениха.

«Милостивые благодетели! Воспитали вы, вскормили своего чада милого, в цветное платье нарядили, на ноги поставили, в место княжеское посадили. Дайте вы своему чаду милому свое родительское благословление: пойдем мы в далеку далицу, в в чистое поле, широкое раздолье, за темные леса, за черные грязи, а в одну деревню к богатому мужику по красную девицу, и из девицы, то мы сделаем молодицу.

Отец и мать благословляют жениха иконою и хлебом с солью. После благословления ехать к невесте. Когда все усаживаются, дружка берет икону со свечей, хлеб с солью и обходит три раза кругом поезда. Затем справившись: все ли готовы? Отворяет ворота и в воротах пересекает землю кнутом крест на крест. Все едут к невесте. На богатых свадьбах поезд бывает подводах на десяти. В каждые сани (свадьбы чаще всего бывают осенью и зимой) запрягается пара лошадей, хвосты и гривы которых украшают по одному или по два колокольца. Доехав до деревни, где живет невеста, все останавливаются. Дружка один въезжает в деревню и входит в дом отца невесты. Переступив порог он говорит:

«Скок через порог, насилу ноги переволок: нет-ли гущицы, чтобы ноги полечить? Мы люди простые, едим пироги пресные, а то и кислые, лишь были бы пшеничные. Здорово, хозяин с хозяйкой! Что у вас приготовлено, квасок или суслецо, пожалуй мне на стол».

Хозяин приглашает дружку и дает ему стакан вина или пива. Дружка обращается к гостьям и говорит: «Добрые люди, православные! Скажите мне: как в этом доме хозяина с хозяйкой зовут, как величают?» Ему сказывают. Дружка обращается опять к хозяину:

«Хозяин батюшка, допусти, пожалуйста, добро тебе пожелать. Ноги мои с подходцем, руки мои с подносцем, сердце с покором, язык с приговором, голова с низким поклоном, чаша с питьем, к вам подношу, лица своего не стыжу. В чашу древичну сахару положено, виноградом изналожено, прими чашу любви, выкушай для здоровья, после это чаши будь многолетен и радошен. От великого Николы (медь) пей, а от Пречистыя Богородицы хлеб кушай. Вот, милостивый государь, было ли у вас с таким-то промежду вас челобитье и был ли промежду посторонний человек?» Хозяин отвечает, что все это было сделано по согласию. Дружка продолжает: «Милостивый благодетель!» У меня есть в чистом поле, в широком раздолье, стоит там храбрый поезд под красным сукном, под белым полотном. Черные вороны летают, хотят храбрый поезд расклевать. Как ты прикажешь: на дворе ли нам выехать, или у ворот постоять?»

Хозяин приглашает въехать во двор. Дружка выходит из дому и возвращается ужу со всем поездом во двор отца невесты. Въехав во двор, все вылезают из саней. Хозяин встречает поезд с хлебом-солью и иконою. Дружка с женихом во главе и все поезжане прикладываются к хлебу-соли и идут в избу.

Войдя в дом дружка говорит: «Вот, милостивый благодетель, дал ты моему храброму поезду на дворе место и пустил в избу. А теперь моих гостей на лавку посадите и своих не потесните».

Хозяин усаживает гостей. Дружка спрашивает разрешение угощать гостей. Затем наливает стакан пива или вина и говорит, обращаясь к хозяину:

«Милостивый благодетель! Пустил ты нас в свой широкий двор, указал двери в белу избу, дал моим гостям место за твоим столом. А теперь дай ты к дверям придверника, к воротам привратника, к нашим добрым коням караульщика. У моих гостей кони добрые, запряжены они в сани дубовые, в санях есть короба кленовые, в коробах лежат куньи шубы, лисьи малахаи, плети ременные. Пропадет у нас, хозяин, лычко, ты заплатишь ремешком».

Хозяин ставит караульщика. Дружка не унимается. Он снова просит хозяина:

«Вот, добрый хозяин, пустил ты нас во свой высок терем, дал моим гостям место за твоим столом. Дай теперь ты нам лавки да полицы, положить тулупы да халаты».

Хозяин просит своих гостей раздеться. Приехавшие раздеваются. Дружка снова просит хозяина:

«Вот, милостивый наш благодетель, позволил ты нам въехать в свой широкий двор, дал место моему храброму поезду. Дай же ты теперь моим коням корму; сена зеленого и овса ядреного, сенницу сена и клеть овса. А нет сена зеленого и овса ядреного, то дай соломки яровой; с яровки наши кони будут как воровки: а нет яровки, дай ржаной соломы; с ржаной наши кони будут плясать, как цыганки».

Хозяин отдает приказ накормить лошадей.

Дружка теперь просит позволения: «сходить за занавеску, осмотрев невесту: обута ли она, одета, оповязана-ль?» Получив разрешение, он берет вино, а сваха жениха пряники и конфетки, и оба идут к невесте, которая за занавесом сидит и причитает, часто по особому листу, о жестокости родителей, которые ее одевают. Дружка угощает девушек вином, а сваха пряниками и конфетками, при чем дружка просит: «ну девушки красные, глазки ваши красивые, испейте, закусите, а невесту потрудитесь да понаряднее нарядите».

Выход дружки и свахи к девушкам производится три раза. Когда невеста будет готова, тысяцкий дает девушкам денег, дружка угощает их вином. Тысяцкий или дружка берет невесту за руку, ведет к жениху пол божницу и хочет посадить ее рядом с ним. В это время брат или ближайший родственник невесты садится между женихом и невестою. Дружка наливает стакан вина и предлагает ему. Брат берет вино, но не пьет. Тогда тысяцкий вынимает из кармана деньги и монетою порывает стакан с вином. Брат невесты берет деньги, выпивает вино и уступает место невесте, но в тоже время берет невесту за косу. Тысяцкий выкупает и косу. Посадив невесту рядом с женихом, дружка сталкивает их головами. А невеста причитает, что «злодей дружка разбил буйную головушку».

Усадив невесту, дружка угощает гостей:

«От печки от кирпичной, от столба горемычного, по полу тесовому, ко столику дубового, за скатерти браные, за явства сахарные, за питьеца медвяные все идите, мои белые руки с подносцем, сердце мое с покором, язык с приговором, голова с низким поклоном. Спаса призываю, чашу наливаю; чаша елецкая, в чаше питье молодецкое; принимайте чашу для любви, кушайте для здоровья. После этой чаши будьте многолетни, и здравы, и радостны. От великого Николы канун пейте, а от Пречистой Богородицы хлеб кушайте.»

Гости угощаются, а ложки жениха и невесты лежат черенком к блюду.

Пообедав, дружка просит хозяина: «Собирай-ка ты, хозяин, свой поезд: большого барина к меньшому барину, меньшого барина к свахе, сваху к дружке, дружку к подружке».

Хозяин велит закладывать лошадей. Дружка просит родителей благословить невесту:

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!»

«Милостивые благодетели! Воспоили вы вскормили своего чадо милого, на ноги поставили, в цветное платье нарядили, в место посадили. Дайте вы своему чаду милому свое родительское благословение. Поедем мы в дальние далицы, в чистое, широкое раздолье, за черные грязи, за темные леса, за быстрые реки, к матушке Божьей церкви. Встанем против царских дверей и будем мы венчаться, обручаться, золотыми перстнями меняться, закон Божий принимать, золотой крест и евангелия целовать».

Отец и мать благословляют невесту. Та плачет и причитает. Затем все рассаживаются. Дружка обходит три раза поезд с иконою, свечой, хлебом и солью, отворяет ворота, ударяет в воротах крестообразно кнутом, затем садится вместе с женихом, и все едут в церковь. До венца косу невесты расплетают и заплетают две косы. Прежде, годов 30-40 назад, косу невесты подруги заплетали очень туго, осыпали ее перцем, утыкали булавками, чтобы труднее было расплести перед свадьбой. После венца на молодую надевают кичку или повойник.

От венца едут к родителям жениха. Молодых встречают с иконою, хлебом-солью и осыпают житом и хмелем, чтобы богато жили. Войдя в избу, все рассаживаются за стол. Дружка призывает стряпух: «Повара батюшки, поварихи матушки, что есть в печи, все на стол мечи, а нет-отказывай!» Приносят три перемены, которые дружка, попробовав, отсылает молодым за особый стол или в отдельную комнату. Закусив, молодые выходят к гостям, и начинается красный стол. Гости пьют вино, кричат «горько»,- знак, что молодые должны поцеловаться. Во время красного стола дружка дарит каждого гостья от имени молодых, а тот отдаривается.

После красного стола дружка говорит, обращаясь к присутствующим:

«Рассыпался громкий голос соловьиный по всей светлой светлице, по всей белой горнице: с кути в под окошко, с Божьего милосердия по лавочкам, по скамеечкам, по белоножкам, кривоножкам, голбцам скрипучим, полатям висячим, печкам, горнушкам».

«Старые старики…старые старушки.., красные девушки, млодые парни, малые ребята! Кто слышал или кто видел, как у нашего князя новобрачного дары шли? Кто слышал, тому ковш мартовского пива, да золота цевка, да красная девка; а кто не слыхал, тому ковш воды, да головные боли, да загнало бы его в свиной хлев, чтоб свету ему не видать, а охать да стонать… Спасибо вам, хозяин с хозяйкой! Вот вам хомут да дуга, а я вам больше не слуга!»

Пир кончается. Сваха уводит молодых, а гости расходятся по домам.

К приговорам балагурно - шутовским относятся его прием перепрыгивания через порог, который мы уже выше приводили, а также обращение к гостям в шутливой форме:

«Кто сед - тот дедушка, кто стар - тот дядюшка, кто молод- тот малый брат^. «Дочери отецкие, жены молодецкие, красные девицы, заплетеные косицы, криношные блудницы, горшечные пагубницы, на снох ябедницы».

А. Морева, рассмотрев шутовские балагурные приго­воры дружек, приходит к выводу, что “своеобразие и устой­чивость техники балагурно - шутовских приговоров подтвер­ждает мысль о возможно продолжительном бытовании пригово­ров среди профессионалов скоморохов». Это подтверждает и то, что отмечает И.Н. Чиркин, что приговоры дружки знают в районе всего два - три человека - здесь должна быть большая специализация, овладение техникой балагурной речи, для чего требовались выучка и мастерство.

К числу больших знатоков и мастеров приговоров принадлежали жители Ветлужского района Н.Д. Хохлов и В.М. Звонов, по рассказам которых и был записан свадебный обряд в 1922 году И.Н. Чиркиным. Данные материалы сохранились в обычной школьной тетради в печатном виде в Ветлужском музее.

Рассмотрение и анализ печатаемых «Свадебных пе­сен» лишний раз подтверждают, каким высоким мастерством и техникой отличаются свадебные песни и каким историческим ценным документом, для понимания прошлой жизни трудового крестьянства являются памятники фольклора.

Приговоры и причитанья из поколения в поколение передавались исключи­тельно устно.

Необходимо заметить, что девушки старались в преж­нее время от своей матери, бабушек и т.п. перенять выучить, наизусть причитанья невесты, ибо вменялось невесте в обязанность, так как, как мне заметили сказители: если невеста не будет «выть» за свадебным

столом, так ей придется выть за «столбом», что указывает на то, что лучше невесте выть авансом перед свадьбой, чем потом, в замужестве, если брак окажется неудачным.

Приговоры дружки, знали наизусть в районе всего лишь человека два - три. В.М. Звонов "перенял» эти приговорки деревни Александровки Макара Иванова и своего отца.

Обряд этот выполнялся в дореволюцион­ное время и в первые годы революции как в Ветлужском, так и в Ивановском, Шарьинском и Пыщугском районах, со вне­сением в роли невесты и дружки некоторых изменений.

Так например, в селеньях северо-восточной части Шарьинского района невеста сидела и причитала "в кути», а не "на. Середе», а если она не мастерица была причитать, то вместо себя. она нанимала особых вытьянок.

Все эти небольшие изменения однако, мало отражались на общих характерных особенностях обряда».