Так твердила она себе, и он знал об этом.
Он прикрыл глаза, отдавшись медленному внутреннему течению, которое несло его к преддвериям сна. Материнская любовь окутывала его, под ее защитой было тепло, сухо и безопасно. В ее объятиях пребывала пустота, забытье, равное благодати. Все тревоги отпадали, а с ними — и жестокий мир, из которого они появлялись. Было только здесь. Только сейчас. Вторая точка света, но уже не слепящего, поскольку в центре его был сам Кельмомас.
Пусть другие опаляют себе пальцы. Пусть отводят взгляды.
Он повернулся на другой бок и поерзал, устраиваясь на подушке так, чтобы лежать к матери лицом. Они смотрели друг другу в глаза, мать и сын, несколько бесконечно долгих мгновений. Он ощущает ее присутствие так близко и так живо, что никакие иные силы не могут быть реальнее. Только она, и ничего больше.
Он провел кончиком пальца по краю верхнего одеяла, как будто изучая вышивку, и опустил лицо, изображая, что капризно насупился.
— Я скучаю по Сэмми… — солгал он.
Она сглотнула и прикрыла глаза.
— И я, родной. Я тоже.
Где-то внутри часть души его, хитрая, как змея, беззвучно захохотала. Бедный Самармас. Бедный, бедный Самармас.
— Я с папой не повидался.
Ее взгляд под пеленой слез стал суровым.
— Что делать, Кел. Мы на войне. Твой отец — он… ему приходится идти на жертвы. Как и всем нам. Даже таким славным маленьким мальчикам, как ты…
Она умолкла и стала какой-то далекой, но Кельмомас вполне отчетливо видел ее мысли. «Он не скорбит по нему. Мой муж не скорбит по нашему сыну».
— Знаешь, а дядя Майтанет… — начал юный принц.
В ее выражении лица появилась настороженность. Затуманившиеся глаза сморгнули слезы жалости к себе и вдруг стали внимательными.
— Что дядя?
— Ничего.
— Кел! Что дядя?
— Он такой… он так смешно на тебя смотрит.
— Что значит «смотрит»? Как?
— Мамочка, он на тебя сердится?
— Нет. Он твой дядя. — Ее обращенный внутрь себя взгляд, в котором роятся мысли и тревоги… — А значит, он мой брат, — прибавила она, но он понял, что это больше для себя, чем для него. Она коснулась его щеки левой рукой, той, на которой остался след, как она говорила, от «старой татуировки».
У принца империи задрожали веки, как будто тепло и усталость одолели его.
— Но он гораздо сильнее… — прошептал он, притворяясь, что засыпает. Он откроет глаза потом, когда ее дыхание соскользнет в глубокую пропасть сна.
Незримые властители никогда не дремлют взаправду.
Приложения
Словарь действующих лиц и фракций
Дом Анасуримбора
Келлхус, аспект-император.
Майтанет, шрайя Тысячи Храмов, сводный брат Келлхуса.
Эсменет, императрица Трех Морей.
Мимара, ее дочь, утратившая связь с матерью с тех времен, когда Эсменет была блудницей.
Моэнгхус, сын Келлхуса от первой жены, Серве, старший из принцев Империи.
Кайютас, старший сын Келлхуса и Эсменет, генерал кидрухилей.
Телиопа, старшая дочь Келлхуса и Эсменет.
Серва, вторая дочь Келлхуса и Эсменет, грандмастер женского ордена Свайал.
Айнрилатас, второй сын Келлхуса и Эсменет, душевнобольной, находящийся в заключении на Андиаминских Высотах.
Кельмомас, третий сын Келлхуса и Эсменет, брат-близнец Самармаса.
Самармас, четвертый сын Келлхуса и Эсменет, слабоумный брат-близнец Кельмомаса.
Культ Ятвер
Традиционный культ рабов и касты слуг, в качестве основных священных текстов использующий «Хроники Бивня», «Хигарату» и «Синьятву». Ятвер — богиня земли и плодородия.
Псатма Наннафери, Верховная мать культа. Это звание долго было вне закона Тысячи Храмов.
Ханамем Шарасинта, матриарх культа.
Шархильда, верховная жрица культа.
Ветенестра, халфантская прорицательница.
Элева, верховная жрица культа.
Махарта, верховная жрица культа.
Форасия, верховная жрица культа.
Этиола, верховная жрица культа.
Императорские земли
Биакси Санкас, Патридом дома Биакси и видный член Новой Конгрегации.
Имхайлас, экзальт-капитан эотийской гвардии.
Нгарау, евнух, гранд-сенешаль со времени Икурейской династии.
Финерса, Великий Мастер шпионов.
Порси, рабыня, нянька Кельмомаса и Самармаса.
Топсис, евнух, мастер императорского протокола.
Вем-Митрити, гранд-мастер Имперского сайка и приближенный визирь.
Верджау, Первый из Наскенти и Абсолют-Судья Министрата.
Великая Ордалия
Варальт Сорвил, единственный сын Харвила.
Варальт Харвил, король Сакарпа.
Капитан Харнилиас, командир Наследников.
Цоронга ут Нганка’кулл, наследный принц Зеума и заложник аспект-императора.
Оботегва, старший облигат Цоронги.
Порспариан, раб-шайгекец, подаренный Сорвилу.
Тантей Эскелес, адепт школы Завета и учитель Сорвила Варальта.
Нерсей Пройас, король Конрии и экзальт-генерал Великой Ордалии.
Коифус Саубон, король Карасканда и экзальт-генерал Великой Ордалии.
Охотники за скальпами
Друз Ахкеймион, бывший адепт школы Завета и любовник императрицы, учитель аспект-императора, ныне единственный волшебник в Трех Морях.
Идрус Гераус, галеотец, раб Ахкеймиона.
Лорд Косотер, капитан Шкуродеров, происхождением из айнонской касты знати, ветеран Первой Священной войны.
Инкариол, загадочный Блуждающий, нечеловек.
Сарл, сержант Шкуродеров, давний товарищ лорда Косотера.
Киампас, сержант Шкуродеров, бывший нансурский офицер.
Галиан, Шкуродер, бывший нансурский солдат.
Поквас (Покс), Шкуродер, опальный зеумский танцор меча.
Оксвора (Окс), Шкуродер, туньер, сын Ялгроты.
Сомандутта (Сома), Шкуродер, нильнамешец из касты знати, искатель приключений.
Мораубон, Шкуродер, бывший шрайский жрец.
Сутадра (Сут), Шкуродер, по слухам — фанимский еретик.
Ксонгис, Шкуродер, бывший Императорский следопыт.
Древние куниюри
Анасуримбор Кельмомас II (2089–2146), верховный король Куннюрии и главный трагический герой Первого Апокалипсиса.
Анасуримбор Нау-Кайюти (2119–2140), младший сын Кельмомаса и трагический герой Первого Апокалипсиса.
Сесватха (2089–2168), грандмастер Сохонка, давний друг Кельмомаса, основатель школы Завета и непримиримый враг Не-Бога.
Дуниане
Монашеская секта, члены которой отреклись и от истории, и от животных инстинктов в надежде найти абсолютное просветление посредством обретения власти над желаниями и над обстоятельствами. На протяжении двух тысяч лет скрываются в древней крепости Ишуаль, развивая у членов своей секты двигательные рефлексы и остроту интеллекта.
Консульт
Заговор магов и генералов, оставшихся в живых после смерти Не-Бога в 2155 году и с тех пор стремящихся устроить его возвращение в результате так называемого Второго Апокалипсиса.
Тысяча Храмов
Организация, в рамках которой осуществляется церковное отправление культа заудуньянского айнритизма.
Министрат
Организация, которая надзирает за Судьями, тайная религиозная полиция Новой Империи.
Школы
Собирательное наименование, данное различным академиям колдунов. Первые школы, как на древнем Севере, так и в Трех Морях, возникли как ответ на осуждение волшебства Бивнем. В число так называемых Главных Школ входят: Свайальский Договор, Багровые Шпили, Мисунсаи, Императорский Сайк, Вокалати и Завет (см. ниже).
Завет
Гностическая школа, основанная Сесватхой в 2156 году для продолжения войны против Консульта и защиты Трех Морей от возвращения Не-Бога, Мог-Фарау. В 4112 году вошла в состав Новой Империи. Все адепты школы Завета проживают в снах события из жизни Сесватхи во время Первого Апокалипсиса.
Что было раньше…
Войны нередко считают компасом истории. Они отмечают степень накала в противоборстве сил, крушение одних и восхождение других, на века растягивающиеся приливы и отливы волн власти и могущества. Но есть война, которую люди ведут так долго, что уже позабыли языки, на которых начинали описывать ее. Война, по сравнению с которой истребление целых племен и народов кажется незначительными потерями.
И названия этой войне нет; люди не способны поименовать то, что выходит за узкие пределы их восприятия. Она началась еще в те времена, когда люди были дикарями, бродившими в чащах, еще до появления письменности и бронзы. Из пустоты, опалив горизонт, низвергся огромный золотой Ковчег, выбив из земли силой своего падения горную цепь. И от него расползлись во все стороны чудовищные инхорои — раса, которая пришла загородить этот мир от небес, чтобы тем спасти свои гнусные души.
В те древние времена господствовали нелюди, народ долгожителей, который превосходил людей не только красотой и разумом, но и гневом и завистью. Силами доблестных ишроев и магов-квуйя они вели титанические битвы и несли стражу во время перемирий, длившихся эпохи. Они выстояли под световым оружием инхороев. Они пережили вероломство Апоретиков, которые предоставили в распоряжение их врагов тысячи убивающих колдовство Хор. Они преодолели все ужасы, которые изготовил враг для своих легионов: шранков, башрагов и враку, что ужаснее всех. Но жадность предала их. Спустя несколько веков затихающих и возобновляющихся войн они заключили мир с завоевателями в обмен на дар бессмертия и вечной молодости — дар, который на поверку оказался смертельным оружием, Чревомором.
В конце концов нелюди привели инхороев на грань уничтожения. Истощенные, обессиленные, нелюди удалились в свои подземные Обители оплакивать потерю жен и дочерей и неизбежное вымирание своего доблестного народа. Их оставшиеся в живых маги запечатали Ковчег, который они назвали Мин-Уройкас, и спрятали его от мира при помощи самых искусных чар. А с восточных гор стали приходить первые племена людей, предъявлять свои права на оставленные нелюдьми земли, — людей, которые прежде не знали рабского ярма. Из оставшихся в живых королей-ишроев одни приняли бой, но были сметены численно превосходящим противником, другие просто оставили главные ворота без охраны и подставили шею неуемной ярости низшего народа.
Так родилась человеческая история, и, возможно, Безымянные Войны окончились бы с уходом со сцены ее основных действующих лиц. Но золотой Ковчег по-прежнему существовал, а неуемное любопытство всегда разъедало людские души, как опухоль.
Шли века, и покров человеческой цивилизации медленно продвигался вдоль больших рек Эарвы, неся бронзу взамен кремня, ткань взамен шкур и письменность взамен устного предания. Вырастали крупные города, кишевшие жизнью. Дикие чащи уступали место обработанным землям.
Нигде люди не были так дерзновенны в своих начинаниях и тщеславны в своей гордыне, как на севере, где торговля с нелюдьми позволяла им обгонять своих смуглых двоюродных братьев с юга. В легендарном городе Сауглише те, кто умел различать швы в ткани бытия, основали первые колдовские школы. По мере того как прибывала их мудрость и сила, несколько самых отчаянных магов задумались над слухами, о которых перешептывались их нелюдские учителя — над слухами о великом золотом Ковчеге. Мудрые быстро распознали опасность, и адепты школы Мангаэкка, которые больше других жаждали приобщиться тайн, были осуждены и объявлены вне закона.
Но было уже слишком поздно. Мин-Уройкас отыскали — и захватили.
Глупцы нашли и разбудили двух последних оставшихся в живых инхороев, Ауракса и Ауранга, которые скрывались в потайных уголках Ковчега. От новых наставников мангаэккские изгнанники узнали, что проклятие, бремя всех колдунов, не было непреодолимо. Они узнали, что мир может стать неподвластным небесному суду. Тогда они составили вместе с двумя отвратительными братьями-близнецами Консульт и употребили все свое хитроумие на исполнение провалившихся замыслов инхороев.
Они переняли науку о принципах существования материи, Текне. Они научились управлять плотью. И когда сменилось несколько поколений, занятых поисками и исследованиями, после того как шахты Мин-Уройкаса наполнились бесчисленными трупами, маги поняли, какова самая страшная из невыразимых мерзостей инхороев: Мог-Фарау, Не-Бог.
Они сделались рабами ради наилучшего уничтожения мира.
И Безымянные Войны разгорелись заново. Первый Апокалипсис, как его стали называть, уничтожил великие норсирайские народы на севере, превратил в руины величайшие достижения человечества. Если бы не Сесватха, гранд-мастер Гностической школы Сохонк, не стало бы всего мира. По его настоянию Анасуримбор Кельмомас, верховный король самой могущественной страны севера, Куниюрии, призвал своих данников и союзников объединиться с ним в священной войне против Мин-Уройкаса, который люди теперь стали называть Голготтерат. Но миссия его воинства потерпела неудачу, и могущество норсираев погибло. Сесватха бежал на юг, к кетьянским народам Трех Морей, унося с собой величайшее легендарное оружие инхороев, Копье-Цаплю. Вместе с Анаксофусом, верховным королем Киранеи, он сошелся с Не-Богом на равнине Менгедда и своей доблестью и божьим промыслом одолел смертоносный Вихрь.
Не-Бог был мертв, но его рабы и его цитадель остались. Голготтерат не пал, и Консульт, истощенный веками противоестественного образа жизни, продолжал составлять планы своего спасения.
Прошли годы, и люди Трех Морей, как это часто бывает с людьми, забыли ужасы, выпавшие на долю их отцов. Возвышались и рушились империи. «Последний Пророк» Айнри Сейен по-новому интерпретировал Бивень — первое писание, — и за несколько веков религия айнритизма, основанная и направляемая Тысячей Храмов и их духовным лидером, шрайей, стала господствовать по всем Трем Морям. В ответ на преследования колдовства айнритийцами, возникли анагогические школы. Айнритийцы, используя Хоры, вели с этими школами войну, желая принести очищение Трем Морям.
Затем Фан, самопровозглашенный пророк так называемого Единого Бога, объединил кианцев, пустынных людей Великого Каратая, и объявил войну Бивню и Тысяче Храмов. Спустя многие века и несколько джихадов фаним — последователи Фана — и их жрецы-чародеи кишаурим, по традиции ослепляющие себя, завоевали почти всю западную часть Трех Морей, включая священный город Шайме, место рождения Айнри Сейена. Сопротивляться им продолжали только агонизирующие остатки Нансурской империи.
Югом правили война и раздоры. Две великие религии, айнритизм и фанимство, постоянно устраивали стычки между собой, хотя к торговле и паломничеству относились снисходительно, когда они были коммерчески выгодны. Главенствующие кланы и народы соперничали за военное и торговое господство. Крупные и мелкие школы вздорили и плели интриги. А Тысяча Храмов преследовала мирские амбиции под руководством продажных и бездействующих шрайев.
Первый Апокалипсис ушел в предания. Консульт и Не-Бог превратились в миф, сказку, которую рассказывают старухи маленьким детям. Спустя две тысячи лет только адепты Завета, которые каждую ночь видели Апокалипсис глазами Сесватхи, помнили ужас Мог-Фарау. Хотя властители и ученые считали их помешанными, владение Гнозисом, колдовством Древнего Севера, внушало уважение и смертельную зависть. Гонимые ночными кошмарами колдуны Завета бродили по лабиринтам силы, выискивая по Трем Морям следы своего старого и непримиримого врага — Консульта.
Но, как всегда, ничего не находили.
Кто-то утверждал, что Консульт, выжив в вооруженном противоборстве могучих империй, в конце концов пал жертвой неумолимого времени. Другие говорили, что он обратился к себе в поисках менее трудных способов избежать проклятия. Но с тех пор, как в северных Пустошах расплодились шранки, в Голготтерат нельзя было выслать экспедицию и разобраться. Только Завет знал о Безымянной Войне. Только они стояли на страже, но под покровом неведения.
Тысяча Храмов избрала нового, загадочного шрайю, человека по имени Майтанет, который потребовал, чтобы айнритийцы отвоевали у фаним священный город Последнего Пророка, Шайме. Его призыв распространился по всем Трем Морям и за их пределы, и правоверные всех великих айнритийских наций — Галеот, Туньер, Се Тидонн, Конрия, Верхний Айнон и их данников — съехались в город Момемн, столицу Нансура, чтобы присягнуть мечом и жизнью Айнри Сейену. Чтобы стать Людьми Бивня.
Так родилась Первая Священная война. Кампанию с самого начала преследовали внутренние распри, поскольку нехватки в тех, кто хотел обратить Священную войну на пользу собственным корыстным целям, не было. Лишь после второй осады Карасканда и Кругораспятия одному из бесчисленных раздоров айнрити был положен конец. Лишь после того, как Люди Бивня нашли живого пророка, за которым могли последовать, — человека, который умел проникать в сердца людей. Человека, подобного богу.
Анасуримбора Келлхуса.
Далеко к северу, практически в тени Голготтерата, в Ишуале, тайной цитадели куниюрских верховных королей, скрывалась группа аскетов, называвшаяся дунианами. На протяжении двух тысяч лет они занимались своими эзотерическими практиками, развивали интуицию и интеллект, тренировали тело, мысль и лицо — и все это ради разума, Логоса. В попытке претворить себя в совершенное воплощение Логоса, дуниане само свое существование посвятили преодолению иррациональности истории, обычаев и страстей — всего того, что определяет человеческую мысль. Так они надеялись рано или поздно постигнуть то, что они называли Абсолютом, и тем самым обрести душу, в полной мере повелевающую собой.
Но их благородное уединение было прервано. После тридцати лет изгнания один из их числа, Анасуримбор Моэнгхус, возник в их снах, требуя, чтобы они послали к нему его сына Келлхуса. Зная только то, что Моэнгхус живет в далеком городе Шайме, дуниане отправили Келлхуса в трудное путешествие через земли, которые человек давно покинул — отправили его убить своего отца.
Но Моэнгхус знал мир так, как не могли его знать жившие в уединении братья. Он хорошо знал, какие откровения поджидают его сына, поскольку за тридцать лет до этого подобные откровения поджидали и его. Он знал, что Келлхус обнаружит колдовство, которое искореняли основоположники дуниан. Он знал, что при способностях, которыми обладал Келлхус, люди будут для него как дети, что он будет видеть их мысли в мельчайших подробностях их проявлений и что одними словами он сможет добиться любой преданности и любой жертвы. Более того, он знал, что Келлхус встретится с Консультом, скрывающимся за лицами, сквозь которые видят только глаза дуниан, — и он разглядит то, что люди своими слепыми душами увидеть не могли: Безымянную Войну.
Веками Консульт ускользал от своего старого врага, школы Завета, создавая двойников — шпионов, которые могли принимать любое обличье, имитировать любой голос, не прибегая к колдовству и не обнаруживая его предательски красноречивую Метку. Захватывая и пытая этих мерзких тварей, Моэнгхус узнал, что Консульт не оставил своих давних замыслов «запечатать» мир от неба, что через десяток лет они смогут возродить Не-Бога и вызвать Второй Апокалипсис. Годами Моэнгхус практиковал многочисленные разновидности Вероятностного Транса, рисуя одно будущее за другим в поисках линии деяний и следствий, которые спасут мир. Многие годы он создавал свою Тысячекратную Мысль.
Моэнгхус знал и поэтому готовил путь Келлхусу. Он отправил своего рожденного мирской женщиной сына Майтанета захватить Тысячу Храмов изнутри, чтобы он смог устроить Первую Священную войну — средство, которое потребуется Келлхусу, чтобы захватить абсолютную власть и объединить Три Моря против грозящей им участи. Чего он не знал и не мог знать — что Келлхус будет смотреть дальше, чем он, что он будет мыслить шире его Тысячекратной Мысли…
И сойдет с ума.
Нищим путником вступив в Священную войну, Келлхус, используя свое происхождение, интеллект и интуицию, убедил многих людей Бивня, что он — Воин-Пророк, явившийся спасти человечество от Второго Апокалипсиса. Он убедился, что люди принимают ничем не подкрепленные утверждения так же легко, как пьяницы поглощают вино, и окажут ему любую услугу, если будут верить, что он спасет их души. Кроме того, он подружился с Друзом Ахкеймионом, одним из колдунов, которого школа Завета отрядила наблюдать за ходом Священной войны, поскольку знал, что Гнозис, колдовское учение Древнего Севера, наделит его неоценимой силой. А также соблазнил любовницу Ахкеймиона, Эсменет, зная, что она, с ее умом, — идеальный сосуд, чтобы вместить его семя, чтобы носить его сыновей, которым должно достать силы нести нелегкое бремя дунианской крови.
К тому времени, как закаленные в боях остатки войска наконец осадили священный Шайме, он целиком владел их душами и телом. Люди Бивня стали его заудуньяни, его «Племенем Истины». Пока Священная война подступила к стенам города, он вступил в бой со своим отцом Моэнгхусом и смертельно ранил его, объяснив, что лишь с его смертью претворится Тысячекратная Мысль. Несколько дней спустя Анасуримбора Келлхуса провозгласили аспект-императором, первым в тысячелетии, и сделал это не кто иной, как шрайя Тысячи Храмов, его сводный брат Майтанет. Даже школа Завета, которая видела в его появлении исполнение своих самых святых пророчеств, склонилась перед ним, и ее адепты поцеловали ему колено.
Но он совершил одну ошибку. Он позволил Найюру урс Скиоате, скюльвендскому вождю, который сопровождал его на пути в Три Моря, слишком много узнать о своей подлинной природе. Перед смертью варвар открыл эту истину Друзу Ахкеймиону, который и сам был снедаем тяжелыми подозрениями.
На глазах у всего войска Священной войны Ахкеймион отрекся от Келлхуса, которого боготворил, от Эсменет, которую любил, и от мастеров Завета, которым служил. После чего удалился в пустыню и стал единственным в своем роде колдуном вне школ. Волшебником.
И вот, после двадцати лет кровопролития и обращения иноверцев, Анасуримбор Келлхус замыслил положить конец Тысячекратной Мысли своего отца. Его Новая Империя простиралась на все Три Моря, от легендарной крепости Аувангшей на границах с Зеумом до неизвестных истоков реки Сают, от знойных берегов Кутнарму до диких вершин Оствайских гор — через все земли, которые некогда были фанимскими или айнритийскими. По протяженности она сравнима была с прежней Кенейской империей, а если говорить о населении, то намного превосходила ее. Около сотни крупных городов и почти столько же языков. Десяток гордых народов. Тысяча лет искалеченной истории.
Безымянная Война больше не была безымянной. Ее стали называть Великой Ордалией.