Он взял ведро и вышел наружу. Пока девочки разводили огонь, чему они уже научились, послышалось скрипение старомодного ручного насоса.
– Боже мой, да это же дни освоения дикого Запада, – простонала Конфетка.
– Чёрт возьми, Конфетка, мне это нравится не больше, чем тебе, но нытьё никому из нас не поможет.
– О, так вот ты какая, маленькая рабыня Требора? – съязвила Конфетка.
– А что остается делать, – спокойно ответила Веточка.
У Конфетки враждебность быстро прошла:
– Ладно, прости, я думаю, всё это вместе просто меня достало. И вчера наша жизнь была хреновой, а сегодня хуже некуда.
– Я знаю, но мы должны помочь друг другу пройти через это. – Веточка в этот момент оказалась более мужественной или лучше владела собой, чем её подруга.
Позже за ужином Требор сказал им, что медсестра общины придет рано утром, чтобы провести медицинский осмотр. После мытья тарелок он устроил занавес из простыни в одном конце хижины, так что каждая девушка смогла обтереться губкой в относительном уединении. Требор приказал им ложиться на кровать, потому что у него есть спальный мешок, и вообще он привык спать на полу. Они вежливо запротестовали, говоря, что это «его кровать».
– Ариец не может позволить, чтобы женщины спали на полу, а он – на кровати, – ответил Требор. Это произвело на девушек сильное впечатление.
Лёжа в кровати, в самой тёмной из комнат, где они когда-либо бывали, и одновременно самой тихой, Веточка шепнула:
– Ты знаешь, в других обстоятёльствах я могла бы полюбить этого парня.
– И я, чёстно говоря, тожё, – созналась Конфетка, – но мы должны выбраться отсюда. Я так жить нё смогу.
– И я.
Погружённые в свои мысли и испытывая потребность в кокаине, девушки с трудом смогли уснуть.
|
|
Требору тоже было о чем подумать, лёжа в спальном мешке. Эта часть задачи «похищение жён» оказалась большей проблемой, чем он рассчитывал. Требор сознательно не хотел привязываться к девочкам, пока медицинские испытания не покажут, что они – «хранительницы», «берегини». У Требора не было никаких иллюзий относительно их примирительного отношения. Он понимал, что их улыбки были фальшивыми и вызывались страхом и желанием понравиться ему. Надо было достраивать и переделывать хижину, а также перевоспитывать пленниц. Это непростая задача, но он напомнил себе, что и другие повстанцы Земли Родичей прошли через подобные трудности, так что с этим можно справиться. Требор, как всегда предельно честный с самим собой, просчитал все плюсы и минусы. К плюсам относился секс с этими красотками, который будет несравненно хорош, но об этом пока не стоило и думать. Требор никогда не переставал философски поражаться тому, на что готовы мужчины, чтобы овладеть красивой женщиной, и он признал, что теперь должен включить себя в их число. Ну и хорошо, напомнил он себе: жребий брошен, и теперь слишком поздно менять курс. Как всегда, фаталистическое отношение к тому, что решили богини судьбы Норны, позволило ему отключиться и спокойно уснуть.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
На следующий день было воскресенье 1-ого мая. Ни Конфетка, ни Веточка привыкли месяцами не вставать с постели раньше полудня. Когда настойчивый голос Требора, наконец, разбудил девочек, на рассвете, они были совершенно не расположены «встать и сиять». Отчасти причиной их скверного настроения была ломка – зудящее, настойчивое чувство, которое возникает у наркоманов после отказа от кокаина. Ворчливые голоса девушек звучали грубо и недовольно, пока они полностью не пришли в себя и не вспомнили, где находятся. Но даже после этого девушки не смогли сразу взять себя в руки, чтобы войти в свои роли завоевательниц «расположения» хозяина, которые они так тщательно заучивали прошлым вечером.
|
|
Хотя Требор ничего не сказал, но по выражению его лица и интонациям голоса девочки могли судить, что он был недоволен их детским ворчанием. В его голосе слышалось явное неудовольствие, когда он попросил их, «быть любезными, встать и приготовить что-нибудь на завтрак».
– Мне нужно кое-что сделать, но через полчаса я вернусь, – объявил он и оставил девушек подумать, как восстановить дружеские отношения и свою репутацию.
На высоте более 2000 метров над уровнем моря в Скалистых горах Колорадо рано утром холодно даже в мае. Девочки дрожали, ведь они встали с постели из-под тёплого стёганого одеяла в одних рубашках Требора, которые использовали вместо ночных сорочек.
Веточка попробовала пошутить, когда они надели одежду, которую носили остальные женщины в общине.
– Как тебе понравился раздражённый муж в первое утро, а?
– Не смешно, – ответила Конфетка. – По-существу, он – наш общий муж.
– Да мне просто хочется, чтобы он хоть разок улыбнулся.
– Он и улыбался каждому встречающему на улице вчера вечером.
– Похоже, все здесь его любят, а он любит всех. Только с нами он холоден, – заметила Веточка.
– Ну вот, а теперь кто из нас недоволен?
|
|
– Ладно, ты права, давай заставим улыбнуться эту старую каменную физиономию.
Они разделили хозяйственные работы, и пока одна застилала постель, другая разводила огонь в печи. При дневном свете походы в уборную оказались не так уж страшными.
– Боже, как я хочу в душ, – стонала Конфетка.
– Ладно, я думаю, мы можем нагреть воду в чайнике, вылить её в один из тазов и обтереться губкой. Я потру тебе спину, если ты потрёшь мне.
– Это лучше, чем ничего. Я уверена, что наш «муж» не любит женщин, от которых плохо пахнет. – Голос Конфетки был пропитан издёвкой.
– Просто всё это слишком невероятно, – размышляла вслух Веточка. – Ещё вчера мы ничего не знали об этом парне, и вот мы здесь, похищены, вот-вот станем сексуальными рабынями или ещё хрен знает чем, да ещё шутим, что нашим мужем будет убийца.
Во время завтрака Требор снова был учтив, но сдержан. По крайней мере, у него нашёлся повод для разговора.
– Скоро придет Анна, наша медсестра, а на самом деле – наш доктор. Она полностью обследует каждую из вас. Я уйду на некоторое время. Позже мы поедем за покупками, так что вы сможете выбрать всё необходимое, чтобы привести в порядок это жилище и сделать его более удобным. После этого будет праздник Блот и фестиваль Первого мая. Может быть, вы захотите принарядиться по этому случаю. Вам решать.
Медсестра Анна оказалась милой рыжеволосой женщиной лет сорока. Несколько веснушек на носу и щеках делали её ирландские черты ещё более очаровательными. Она тоже была беременна. Вчера девочки видели так много женщин с младенцами в «процессе изготовления», что отчетливо поняли: народ в общине не страдает от недостатка любви и дружбы.
Врачебный подход Анны, если можно так выразиться, был непринужденным и доброжелательным. Девочки свободно говорили и задавали вопросы о медицинских обследованиях и об общине. Они узнали, что благодаря последним достижениям медицинской науки анализы их крови будут готовы через несколько часов.
В ответ на вопросы об их сексуальной жизни, девочки признались, что принимали как специальные антибиотики для профилактики, так и антивирусные лекарства. «На всякий случай», как они выразились, намекая, что имели сексуальных партнеров, в которых не были уверены. После осмотра их носовых каналов Анна не грубо, но твёрдо сказала: «Больше никакого кокаина».
Анна рассказала девочкам, что Блот – это религиозный обряд, который обычно проводится на открытом воздухе. Она сказала, что такие обряды были введены, чтобы отмечать смену времен года и чтить благородных предков. Они также узнали, что Мэтьюсвилл был назван в честь Роберта Мэтьюса – арийского героя, который был убит, точнее, сожжён заживо, по приказу правительства Соединённых Штатов несколько десятков лет назад.
Медсестра ушла, взяв образцы крови. Девочки закончили мыть тарелки после завтрака в ожидании возвращения их «супруга и повелителя», как Конфетка прозвала Требора. Прошло два часа, а Требор всё не появлялся.
– Давай пойдем гулять, – предложила Веточка.
На улице они почти сразу же встретили девочку лет тринадцати, которая назвалась Фретой и предложила показать им окрестности. Веточка пожаловалась Фрете, что Требор опаздывает, хотя обещал взять их за покупками.
– А, его всегда перехватывают по пути с делами Земли Родичей, – ответила Фрета.
Фрета отвела их к большому зданию, которое служило библиотекой, школой и залом собраний. Она также познакомила их с несколькими женщинами из общины, которые показали интерьеры своих домов. По сравнению со строгим и голым пространством хижины Требора их жилища выглядели почти цивилизованно.
Наконец Требор возвратился, сидя за рулем почти нового грузовика грузоподъёмностью около тонны. Обитатели Земли Родичей считали, что, когда подворачивается случай, надо просто красть самое лучшее. – Вы готовы идти за покупками? – спросил он. Девочки изобразили воодушевление и сели в машину, радуясь и одновременно скрывая равнодушие.
Когда машина замедлила движение на мокрой дороге, Требор объявил, что он только что говорил с медсестрой Анной.
– И что? – осведомилась Конфетка.
– Вы обе – «хранительницы» – Требор находился в прекрасном настроении. Конечно, девушки не знали, что его радость была связана с тем, что отрицательный исход обследования означал бы для них смертный приговор.
Вскоре они вновь оказались в разрушенной бомбёжкой деревне у подножия горы.
– Почти половина домов и складов – в руинах, – рассказал Требор. – В остальных ещё осталась полезная домашняя утварь. Выберите, что вам нужно или что может пригодиться для нашего дома. – Ни одна из девочек не пропустила слово «нашего», и вообще им понравился такой новый способ покупок.
Скоро посуда, стулья, шкафчики, кушетка, зеркала, ванна и другие приобретения переполнили грузовик, и Требор призвал девочек умерить аппетит, сказав, что при необходимости они смогут снова вернуться сюда.
Девочки энергично и с творческой фантазией принялись за обустройство своего нового дома, создавая менее суровую обстановку и рассчитывая наилучшим образом использовать ситуацию. Но не успели они всё закончить, как Требор прервал их хлопоты, предложив начать готовиться к вечернему празднику Блот и развлечениям. Естественно, у девочек появились вопросы о том, что за праздник отмечается, и что им можно надеть.
– Первое мая – праздник плодородия. Большинство женщин одевается немного вызывающе, подчеркивая, так сказать, свои достоинства, – пояснил Требор. И добавил: – Конечно, не должно быть ничего похожего на одежду двух девочек из Дворца Сида.
Никто из них ещё не знал, что Эрик и Требор видели их представление в Порнодворце.
– Вы видели нас там?! – вырвалось у Конфетки.
– Да.
– И Вы всё же выбрали нас в подруги?
– Я решил, что вы демонстрируете свои прелести скрелингам в последний раз, – сказал Требор с обезоруживающей улыбкой.
– Скрелингам? – Веточка произнесла это слово с вопросительной интонацией.
– Это все небелые люди, – ответил он.
– А, значит, всё произошло не потому что мы завели Вас, или Вы захотели заняться с нами любовью? – Конфетка казалась немножко разочарованной, как будто не могла поверить, что кто-то может и не считать её неотразимой. Ей и Веточке уже было любопытно, почему Требор пока ни разу не воспользовался их пленом в своих интересах. Большинство мужчин при первой возможности начали бы их тискать.
– О нет, вы были чертовски завлекательны, но я уже говорил, что секс и любовь – разные вещи. Очень хорошо, если они совпадают.
– Да, так что же мы должны надеть на этот праздник? – спросила Веточка.
– У вас множество одежды, которые вы только что «купили». Я уверен, что там найдется что-нибудь подходящее. На прошлое Первое мая я видел расклешённые юбки, мини-юбки, короткие блузки, кажется, вы так это называете. У вас нет времени что-нибудь сшить и придумать, как делает большинство женщин, но я уверен, что у вас всё прекрасно получится.
Удивительно, как новые условия жизни отражаются на поведении людей, размышлял Требор, пока девочки выбирали наряды, примеряя их за парой натянутых простыней, служащих временной перегородкой. Они вели себя со всей скромностью, полностью противоположной дерзкому презрению к общепринятым нормам, которое он и Эрик наблюдали вчера.
Вскоре девочки предстали перед ним в юбках свободного покроя чуть выше колена и в блузках, плотно облегающих их стройные фигурки. Они спросили, «подойдет ли это?»
– Хороший выбор для кадрили, – одобрил Требор. Обе девочки слышали о кадрили, но ни одна не умела её танцевать. На территории ЗОГа все танцы, обычные для Белых людей столетием ранее, или не поощрялись, или были запрещены как «расистские».
На открытом воздухе по случаю праздника они увидели несколько столов, заставленных угощеньями, приготовленными специально для этого события. Как и все женщины. Веточка и Конфетка оценивающе разглядывали других женщин. Самодельные наряды женской половины были действительно оригинальны и привлекательны. Скроенные на свой вкус, они подчеркивали лучшие черты каждой женщины или то, что больше нравилось её супругу. И при некоторой сдержанности каждая женщина всё-таки смогла подчеркнуть свою женственность.
Детей было в два-три раза больше чем взрослых, и они были самыми послушными детьми, которых девочки когда-либо видели, даже притом, что их энергия и любопытство казались безграничными.
По требованию мужчины, которого звали Готти, вся община образовала круг. Готти держал в одной руке странный предмет. Он был покрыт непонятными знаками.
– Что это такое, и что на этой штуке? – тихо спросила Конфетка. Она стояла с одного боку Требора.
– Это – обрядовый молот Тора, а на нем – руны, – прошептал он в ответ.
Веточка вспомнила, что она должна быть столь же хороша или лучше Конфетки, и, решив показать заинтересованность, тоже спросила: – А что такое руны?
– Ну, об этом долго рассказывать. Я позже объясню. Пока просто повторяйте, что Готти говорит, а другие – делают.
После обряда заиграла музыка. Несколько скрипок, аккордеон и гармоника составляли «оркестр». Если музыкантам не хватало мастерства, они с лихвой восполняли его вдохновением. Группа старших детей образовала круг вокруг Майского столба, с лентами в руках. Они начали прыгать, танцевать и бегать вокруг столба, выполняя сложные фигуры с лентами в лад с музыкой. Девочкам очень хотелось понять, что означает это представление.
– Это – праздник плодородия. Столб олицетворяет стоящий мужской фаллос, который оплодотворяет женщину так же, как солнце – землю.
– Какой «фаллос»? Член? – не поняла Веточка.
– Конечно, дурочка, – поддразнила её Конфетка.
– Кого это ты назвала «дурочкой», овца? – огрызнулась Веточка.
– Ну, хватит! – одёрнул их Требор. Девочки хоть и надулись, но перестали препираться, потому что соперничество было запрещено.
Начался пир, и тут девочки сообразили, что они единственные, кто не принес еду. Но Требор успокоил их, сказав, что всё в порядке, и он внёс вклад за их семейство. И снова было отмечено объединяющее их слово.
– Что Вы внесли? – спросила Веточка, вспомнив, что в хижине из еды ничего не было приготовлено.
– Ну, после того, как Эрик получил свою половину, от денег Сида Коэна всё ещё оставалось около ста тысяч долларов, так что я отдал половину общине, – пояснил Требор.
– Пятьдесят тысяч наших денег! – охнула Конфетка. Поняв, что она только что сказала, она поправилась, – Я имела в виду Ваших денег. – Требор усмехнулся с таким тёплым выражением, каким он до сих пор не одаривал девочек, и сказал: – Да, это были наши деньги, но теперь мы не будем тратиться в течение долгого времени.
– Я думаю, ведь тут их и негде потратить, – отметила Веточка.
– Ну, можно всегда послать деньги с кем-нибудь, кто едет в договорной город.
– Договорной город?
– Да. По законам ЗОГа торговать с Землей Родичей запрещено, но на практике человеческую природу и жадность не изменишь. На границе Земли Родичей есть города, где за наличные деньги можно купить всё, что угодно. Мы называем их договорными городами.
На празднике был в изобилии самодельный напиток, который, как узнали девочки, назывался медовухой. Требор объяснил, что он изготовлен из забродившего меда. После еды они взяли с собой кружки с медовухой, когда толпа примерно из трёхсот человек разбилась на несколько групп за исключением музыкантов и людей, собравшихся вокруг большого возвышения.
– Ну, давайте потанцуем. – Требор легонько подтолкнул девочек в спину. Он впервые прикоснулся к ним, и они почувствовали собственнический характер этого жеста.
Танец начался с группы любителей, жаждущих показать свое мастерство. У девочек юбки до колена позволяли видеть гибкие обнажённые ноги, когда они подпрыгивали и дефилировали по знаку ведущего танца. Пока они наблюдали за танцем, Требор заметил молодого человека по имени Рагнар, которому вчера исполнилось семнадцать лет.
– Извините, я на минутку, – предупредил он девушек и отошел поговорить с Рагнаром.
Девочки видели, как Требор серьезно побеседовал с Рагнаром, а затем возвратился в сопровождении этого молодого человека.
– Сейчас будет танец новичков, и Рагнар согласился быть партнером одной из вас, хорошо? – Естественно, они согласились, но тут же все встали перед выбором, как разбиться на пары. Рагнар, с учтивостью, которая не вязалась с его молодостью, начал уверять, что не может выбрать одну из двух таких красивых девушек.
– Боюсь, это покажется немного грубоватым, но я предлагаю бросить монетку, – решил проблему Требор. – Если орёл, ты получаешь Конфетку, а если решка, то Веточку. – Выпала решка.
Веточка подумала про себя, «а ведь эта сучка Конфетка может приручить Требора». Но потом она услышала, как Требор сказал: «Прекрасно, мы можем меняться партнерами в каждом танце». «А он не заводит любимиц», – подумала про себя Конфетка.
Требор редко встречал женщин, которые не могли быстро научиться танцу, и его новые подруги не были исключением. Кроме того, как и почти все женщины, они не могли устоять перед наслаждением музыкой и движением.
Вечер пролетел как несколько минут.
– Было очень здорово, – признала Веточка, когда они возвращались к своей хижине, сделав ударение на прошедшем времени, удивившем даже её самое.
– Конечно, разве нет? – поддержала её Конфетка.
– Вы обе прекрасно выглядели, – запоздало сделал им комплимент Требор, – и более привлекательно, чем когда-нибудь вас видел Сид.
Девочки подумали про себя: странно, что он так говорит, ведь он видел нас, когда мы выступали совершенно голыми.
Дома действие адреналина от танцев постепенно прошло, и девочки почувствовали мертвецкую усталость. Они были на ногах с рассвета, что было для них совершенно ново. Потом добавилось телесное утомление от «посещения магазина», перестановки мебели, и, наконец, праздника.
Требор сказал им, что утром подсоединит слив к ванне, и раскрыл другие планы. Тем временем, девочки застелили две маленьких кровати, которые взяли для себя раньше. И только почти засыпая, обе поняли, что не думали о кокаине целый день.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
На следующее утро Веточка проснулась рано от звонких ударов по железу. Свернувшись калачиком под тёплым стёганым одеялом, она посмотрела на Конфетку, всё ещё спящую в соседней односпальной кровати. Окончательно проснувшись, Веточка поняла, что Требор на улице делает слив для ванны. «Это мой шанс опередить Конфетку», – обрадовалась она.
Встав с кровати, Веточка поправила волосы, надела туфли и, чтобы выглядеть как можно сексуальнее, искусно завязала одну из рубашек Требора, которую надевала вместо ночной рубашки. Не обращая внимания на прохладный воздух перед восходом солнца, она вышла, чтобы найти Требора.
В этот момент он, раздетый по пояс, несмотря на холод, размахивал киркой, копая канаву для сточных вод. Она приняла позу, выставив стройную, красивую ножку, и сказала: «Привет!».
Требор прервал работу, оперся на ручку кирки и, внимательно оглядев Веточку с головы до ног, с широкой усмешкой произнес: «Прекрасно выглядишь для раннего утра».
Всегда готовая заигрывать с мужчинами Веточка кокетливо спросила, что он хочет на завтрак. Требор поднялся из мелкой траншеи, схватил в горсть чёрные локоны Веточки и притянул её к себе, почти как пещерный человек. Она уже была готова к какому-нибудь физическому насилию, но Требор позволил себе лишь слегка коснуться губами её губ в мимолётном и нежном поцелуе, которого Веточка прежде даже не представляла себе. Потом он отпустил её, сорвал один-единственный голубой цветок из множества цветущих повсюду растений и прикрепил его Веточке за ухо.
– Красивый цветок для прелестной женщины, – сказал он. – И я…хочу овсянки с изюмом.
Ошеломленная, Веточка застыла на мгновение молча, пытаясь разобраться в красивых цветах, овсянке и своих чувствах.
–Хорошо? – спросил Требор.
– А? Ну да, отлично, – она запнулась. – Я позову Вас.
Голова Веточки кружилась, когда она вернулась в хижину. Как у столь жестокого человека, в чём она сама убедилась в ту ночь, когда была похищена, могут быть такие благородные манеры? Её душевое смятение усиливала привлекательность жилистого, мускулистого тела Требора. Но ведь есть ещё Конфетка, неужели же придётся делить Требора с ней?
Видимо незаметно для себя Веточка слишком шумно разводила огонь в дровяной печи, чтобы вскипятить воду для кофе и овсянки. Во всяком случае, Конфетка проснулась и оглядела Веточку и комнату.
– Цветок – хороший знак, – произнесла она с каплей зависти в голосе, заметив бутон за ухом Веточки.
– Мне его подарил Требор. – В ответе Веточки прозвучала нотка превосходства.
Конфетка хотела ответить колкостью, но потом сдержала себя. И тут же подумала про себя: «Да, борьба обостряется». Конфетка твёрдо решила не уступать и парировать любые уловки Веточки соблазнить Требора. А пока она выбрала приторно-сладкий и ехидный тон в разговоре с Веточкой, к чему всегда прибегают женщины-соперницы.
– Так-так, и чего ещё мы добились с нашим новым мужем? – спросила Конфетка, вставая с кровати.
– О, он только сказал мне, что хочет на завтрак, ну, и поцеловал меня. – Веточка, как бы задумавшись, нарочно изобразила звук поцелуя.
Скрывая свою злость оттого, что соперница её опередила, Конфетка спросила, что это был за поцелуй.
– Он был необычным, – всё, что смогла придумать в ответ Веточка.
Конфетка изменила тему разговора.
– Хорошо, я думаю, мне нужно «отпустить паучка». Они стали называть походы в уборную словами «отпустить паучка».
– Можно тебя попросить накачать ещё немного воды, когда ты будешь на улице?
Конфетке не понравилась просьба Веточки, но она решила использовать возможность и показать Требору, что она тоже сделала кое-что полезное. Так что она кивнула и вышла через заднюю дверь, поправив прическу, что не осталось незамеченным Веточкой.
Веточка немножко позлорадствовала, но потом, вспомнив крепкую фигуру блондинки и её скандинавскую красоту, решила умножить свои усилия по соблазнению. Мужчины – известные ветренники.
Конфетка приветствовала Требора на его рабочей площадке, где он всё ещё работал киркой и лопатой. Он так же откровенно оглядел её сверху донизу, как раньше Веточку, а затем промычал низким голосом: «Ууууу…, прекрасно».
– Вы имеете в виду это? – спросила Конфетка, слегка обнажив красивую стройную ногу. Стоя на два метра ниже неё в траншее, Требор слегка провёл одним пальцем по её красивой икре и сказал: – Нет, ведро, которое ты несёшь.
– Мужчины! – бросила она в ответ, подхватывая его игривое настроение.
– Да, знаешь, я поспорил с Эриком на все мои деньги, что ты – никакая не лесбиянка, – сознался Требор.
– Когда?
– Во время вашего представления во Дворце.
– Да, но как Вы догадались?
– Первое – ты слишком красивая, но сейчас более важно, что я хочу есть. Как там у нас с завтраком?
Конфетка почувствовала, что сексуальная игра была намеренно прервана. Хотя это её огорчило, но вернуть игривое настроение уже не было никакой возможности. Поэтому с наигранной жизнерадостностью Конфетка сообщила Требору, что она идёт за водой, а потом узнает, когда будет готов завтрак.
Качая воду, Конфетка взвесила необычность ситуации. Обычно каждый мужчина буквально умолял её переспать с ним при первой возможности. И всё же Требор, у которого было очевидное право в любой момент, когда он захочет, силой овладеть ею или Веточкой, и который показал себя безжалостным убийцей, не сделал этого. И потом он поцеловал Веточку, а не её. Она подумала про себя: «Не может быть, чтобы я потеряла сексуальную привлекательность в мои двадцать два года».
После завтрака Требор занял девочек ручным трудом, которого им прежде никогда не приходилось выполнять. Сбор камней, их переноска к отводной траншее, и, наконец, повторная засыпка грунтом сливной системы были самой трудной физической работой, которую девочки могли себе вообразить. Тем временем Требор устанавливал раковину в углу их хижины, который служил кухней и прикручивал трубы к ней и к ванне. К концу дня стало ясно, что перегородки в хижине придётся ждать, по крайней мере, ещё день, но зато вечером девочки были вознаграждены долгими, роскошными ваннами. Хижина становилась всё уютнее.
Пока девушки расслабляли свои натруженные мышцы в горячей воде, принесенной в ведрах с печки, Требор ушёл в библиотеку общины. Он возвратился с толстыми книгами для каждой девочки, и попросил их прочитать эти тома от корки до корки и как можно скорее, хотя его просьба была больше похожа на приказ.
После ванны девочки надели привлекательное дамское бельё и купальные халаты, найденные во время поездки в деревню. Потом они продолжили самый откровенный до сих пор разговор с Требором, в то время как он блаженствовал, принимая тёплую ванну. Отвечая на его вопросы, девушки рассказали о своей прежней жизни, детстве, школе и т.д. Как и можно было ожидать, они оказались типичными продуктами «политически корректного» образования, принятого ЗОГ. Подобно большинству немногих молодых Белых женщин, оставшихся вне Земли Родичей, они родились и выросли в сельских общинах. Привлеченные блеском и золотом, которые ожидали последних молодых Белых женщин, они уехали в большой город – Денвер. Там девочки закружились в удовольствиях и были совращены наркотиками, которые поставляли Сыны Муспелля[9]или муспелльхеймеры[10], как Требор называл соплеменников Сида Коэна. Кокаин и другие наркотики для развлечений свободно распространялись на бесконечных вечеринках, на которые приглашали девочек, а когда они пристрастились к наркотикам, им понадобился поставщик. Вот так они и нашли Сида Коэна, а через него познакомились друг с другом. Девушки обнаружили, что у них много общего, и решили жить в одной квартирке с двумя спальнями в Лейквуде, западном пригороде Денвера.
Хотя Веточка была на пару месяцев моложе Конфетки, она была более практичной и осторожной из них двух, а также более «образованной», если можно назвать образованием пропаганду, преподносимую в колледжах ЗОГа. Во всяком случае, Веточка три семестра посещала двухгодичный колледж в восточном Колорадо. Тем временем Конфетка до переезда в Денвер после средней школы оттрубила три года на разных бесперспективных работах в Лимоне в штате Колорадо.
Подобно всем пленницам – а они всё ещё считали себя ими – Конфетка и Веточка упорно трудились, чтобы снискать расположение своего похитителя. Инстинктивно они пытались «расположить» к себе того, кто имел власть над их жизнью и смертью. Конечно, они не могли знать, что убийство Сида Коэна было совершенно необычно для истинной природы Требора.
Решив поддержать беседу и зная так называемую «культурную публику», где мужчины любят поговорить о себе, Веточка спросила: «Требор – ваше настоящее имя?»
– Теперь да.
– А как Вы его выбрали?
«Гм, да, можно сказать так. Требор – это имя Роберт, если прочитать его наоборот. Я взял его в честь Роберта Джея Мэтьюса, вождя общества – Ордена «Брудер Швайген» («Безмолвное братство»)».
Это вызвало вопросы о том, что собой представляло общество «Брудер Швайген», и как оно повлияло на образование Земли Родичей. Наконец Требор появился из-за простыни, служащей перегородкой между комнатой и ванной. С одним полотенцем вокруг талии, он подошёл к недавно приобретенному шкафу со своей одеждой и натянул трусы и джинсы, продолжая беседу. Конфетка и Веточка с плохо скрываемым интересом наблюдали этот непринужденный показ им своего тела. «Плоский живот», – подумала Веточка. «Хороший зад», – отметила Конфетка. Девушки ругали себя за то, что думают об этом похитителе и убийце, как о мужчине, но в глубине души, каждая из них уже призналась себе, что хотела бы первой разделить постель с этим отважным воином.
На следующий день с помощью девочек Требор закончил главную перегородку, разделяющую бревенчатую хижину пополам, так что теперь три кровати и место для сна находились в одной её части, а другая половина служила гостиной, кухней и, конечно, местом для ванны. Тут Требор объявил, что работу над перегородкой придётся пока приостановить, потому что он с другими мужчинами следующие несколько дней будет помогать Эрику строить хижину.
– А он собирается скоро, м-м, «заполучить» подругу, да? – Конфетка почти сказала «украсть».
– Воля богов, – согласился Требор. Они поняли, что Требор использует эту фразу всякий раз, когда дело бывает связано с риском.
После завтрака Требор посоветовал им начать читать книги, которые он принес, и пообещал вернуться домой к ужину, когда стемнеет.