С самого начала моих размышлений о языке и языкознании (после того как я в 1947 г. прочитал Соссюра и Сепира), я стал думать о соотношении этой науки с более общим занятиями знаками (семиологией Соссюра, нынешней семиотикой, в «тартуско-московской» школе в 1960-е- 1980-е гг. составившей главный предмет наших обсуждений). Стало ясным, что язык как абстрактная система знаков входит в число объектов, изучаемых логической семиотикой и теми областями логики, которые составляют особую математическую дисциплину. В то время, когда в Праге вырабатывались перенятые нами четверть века спустя в студенческие и аспирантские годы принципы подхода к структурному описанию фонологической и грамматической систем языка, Венский кружок намечал более широкое понимание языка, вслед за Карнапом развитое Рейхенбахом в книге, где языковые категории рассмотрены с точки зрения математической логики. Мы пытались усвоить выводы из работ этих ученых, а потом и продолжить их занятия в тот период, когда я вместе с В.А.Успенским и П.С.Кузнецовым затеял университетский кружок по математической лингистике. В те годы (1957-1958) одним из главных семинаров, где мы учились вместе с такими логиками, как Д.А.Бочвар (в его институте, где он занимался химией), был посвящен тщательной проработке книги Карнапа о логическом синтаксисе языка [97]. Одним из первых значимость этой линии исследований для языкознания оценил Ельмслев. В кругу связанных со мной молодых лингвистов, начинавших в первые годы после смерти Сталина свободные занятия наукой, прямым последователем Ельмслева и переводчиком его главного труда был умерший молодым исключительно одаренный Ю.К.Лекомцев. Первым из нас он основательно изучил некоторые разделы математики и пробовал применить их в лингвистических и семиотических занятиях[98]. Несомненной заслугой многих лингвистов (главным образом русских и американских), которые работали на перекрестке этих наук во второй половине XX-го века, было выяснение применимости ряда понятий математической логики к изучению естественного языка[99]. Предпринятый в нескольких течениях русской науки (математической лингвистики в том очень широком смысле, в каком она тогда у нас понималась) и американской порождающей грамматики и порождающей семантики опыт перенесения принципов построения формальной системы на естественный язык полезен не столько по непосредственным результатам (сказавшимся главным образом в прояснении многих вопросов синтаксической структуры), сколько как некоторая модель возможной будущей науки (пока еще никак не построенной). Обозначившееся в США противопоставление порождающей грамматики, увлекшейся формализмом и иногда внешней кажущейся математикообразностью рассуждений, и содержательно более богатой функциональной лингвистики как бы обозначило две дороги, которые непременно должны соединиться. Функциональная лингвистика научится более строгим и точным методам доказательств, а некоторые части наследия порождающей грамматики (которая как теория, претендовавшая на неоправданную фактами языка универсальность, скорее всего не найдет продолжения) соединится с фактами вновь описываемых языков.
Связи языкознания, с одной стороны, и шенноновской теории информации и колмогоровской теории сложности, с другой, представляют примеры того, как в будущем могут начать складываться отношения между научными дисциплинами. Вместо традиционно наследуемых и охраняемых условных границ между ними наступит время исследований по проблемам, а не по установленному условному размежеванию сфер занятий. Можно надеяться, что от принятой сейчас традиционной и весьма консервативной классификации знаний уже скоро останутся одни воспоминания.
Следуя мыслям того же Колмогорова, которые он не раз излагал в переписке и разговорах, можно было бы разделить математику (и отдельные входящие в нее дисциплины), науки об общих идеях (примерами которых может быть информация и сложность), которые достаточно абстрактны, чтобы объединить несколько разных областей, но при этом лишены отвлеченности математики, и конкретные сферы исследования.
Общие идеи по мере того, как их изложение становится более абстрактным, частично могут пересекаться с определенными разделами математики. Как не раз напоминал в своих публикациях на эту тему В.И.Арнольд, с математической точки зрения Рене Том занимался просто теорией особенностей, но сфера приложения теории катастроф (в том к числе и к языку, о чем у Тома есть специальная работа[100]) гораздо шире. Том хотел использовать язык топологии для прояснения семантики нескольких употребительных глаголов. Настаивая на том, что связи лингвистики и математики не лежат исключительно или главным образом в сфере числовых характеристик языка, Роман Якобсон отмечал, что одно из центральных понятий лингвистики в его понимании – инвариант – находит наиболее адекватное представление в топологии.
Опять-таки возвращаясь к примеру Колмогорова, можно напомнить, что теория вероятности как математическая дисциплина входит в теорию меры[101]. Однако, например, применяя к изучению языка и речи (в том числе поэтической) вероятностные методы, мы мало думаем об основаниях теории вероятности, которые требуют знакомства с теорией меры. Можно надеяться, что наиболее плодотворным соприкосновением с математикой для лингвистики может оказаться именно поиск и выработка общих идей, объединяющих ее с другими науками. Кроме сказанного выше об информации убедительным примером может оказаться теория симметрии. Теория симметрии представляет собой приложение теории групп. В такой же мере, в какой по Янгу физика после Эйнштейна целиком строится на понятии симметрии, его аналог выдвигается на первый план и в синхронной и диахронической лингвистике. Здесь можно снова вспомнить Панини и его продолжателей, а возможно и тех их предшественников, деятельность которых хотел реконструировать Соссюр. Та строго симметричная картина форм и категорий санскрита, которой мы им обязаны, отчасти самим языком, но едва ли не в большей степени его первоописывателями была достроена исходя из того принципа, который после структуралистов мы называем системностью и наличием структуры. С этим связано высокое эстетическое совершенство системы Панини. Возможность осуществления не менее эстетически привлекательных построений в диахронической лингвистике, в частности, в «Мемуаре» Соссюра[102] и в последующих теориях корня Бенвениста и Куриловича, в большой степени основывалась на использовании нескольких замечательных идей древнеиндийских грамматиков (классификация глагольных классов, разделение корней sez и aniz). Последовательное применение симметрии для внутренней реконструкции составляет отличительную черту книги Гельба о реконструкции прото-аккадского. Особой эстетической стройностью отличается реконструкции праностратического, предложенные Илличем-Свитычем. Принципы симметрии лежат и в основе разных вариантов исследования аналогии в грамматических изменениях от младограмматиков до Куриловича. Основные достижения разных школ психофонетики и фонологии (в частности, якобсоновских двоичных различительных признаков) и тех геометрических представлений систем фонем, которые начал еще князь Трубецкой, также можно изложить как описание симметрических отношений. В работах по симметрии давно уже приводятся в качестве примеров такие семантические противопоставления, как «левый» и «правый»[103]. Мне думается, что именно на этом пути можно найти решение едва ли не самых сложных проблем семантического исследования. Переделывая (но быть может с бόльшим основанием) высказывание, касавшееся предельно общих вещей (мира в целом), я бы рискнул сказать, что лингвистику спасет красота (самого предмета исследований и того, как можно суметь его представить в наиболее адекватном описании).
При рассмотрении того, как абстрактную систему знаков использует конкретный говорящий (и описывает конкретный лингвист), языкознание вступает в область, пограничную не только с психологией и философской прагматикой, но и с современной физикой, где на первый план выдвигается наблюдатель и соответственно вырастает роль субъективного начала. Антропный принцип, утверждающий потенциальную значимость будущего наблюдателя с самого начала той Вселенной, в которой мы живем, среди нескольких возможных следствий может иметь семиотические и лингвистические: предполагается наличие у наблюдателя средств сообщения о наблюдаемом и соответственно эволюция, направленная на то, чтобы их выработать. Хокинг формулирует следствия из слабой версии антропного принципа как обусловленную структурой Вселенной возможность задавания ее разумными обитателями и наблюдателями вопросов о ее устройстве[104]. Тем самым предполагается наличие у них и разума, и способов выражения и обсуждения мыслей, основанных на наблюдениях.
Выявление закономерных повторов в развитии («волн» или циклов) особенно важно для прогнозирования будущего (по отношению к языку немногие опыты предвидения будущего, например, английского языка у Сепира и русского у Поливанова и Петерсона, при их успешности остаются единичными, как и единократным было участие крупных лингвистов – князя Трубецкого, Сепира, Есперсена – в планировании международного языка, который в глобальном мире не получает пока поддержки[105]).
Науки о человеке изучают его поведение, в том числе и речевое, в пространстве-времени макромира. Некоторые аспекты оказываются близкими социальной физике, выводы которой существенны, например, для описания сложения человеческих коллективов.
Согласно замечательной мысли Соссюра, пока еще не получившей достаточно плодотворного развития, лингвистика и другие семиотические дисциплины, оперирующие, как и экономика, категорией ценности, именно поэтому должны строго разделять синхронный срез и диахронию. Но, как и по отношению к биологической и социальной эволюции человека, особую значимость (в том числе и для прогнозирования будущего) приобретает выявление в синхронном состоянии языка архаических черт, унаследованных от прошлого, в том числе и весьма отдаленного.
Литература
Абаев, В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т.1. М.: изд. АН СССР. 1958.
Балонов, Л.Я., Деглин, В.Л. Слух и речь доминантного и недоминантного полушарий. Л.: Наука: Лен. Отд.1976.
Бару, А.В. Слуховые центры и опознание слуховых сигналов. Л.: Наука: Лен. Отд.1978.
Бётлингк, О.Н., О языке якутов. Пер. с нем. В.И.Рассадина. Новосибирск: Наука, Сиб отд., 1989.
Блумфилд, Л. Язык. М.:Прогресс. 1968.
Вахтин, Н.Б., Языки народов Севера. Санкт-Петербург, 2001.
Вейль, Г. Симметрия. М.: Мир, 1968.
Вениаминов, И., Опыт грамматики алеутско-лисьевского языка. СПб., 1846.
Винокур, Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая Школа, 1991.
Вригг Г.Х.фон, Логико-философские исследования. М.:Прогресс, 1986.
Гамкрелидзе, Тамаз В., Иванов, Вяч. Вс., Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Т.1-2, Тбилиси: изд. Тбилисского ун-та. 1984.
Ельмслев, Л., Метод структурного анализа в лингвистике.- В кн.: История языкознания XIX-XX-го веков. Сост. А.А.Звегинцев. М.: Учпедгиз, 1965, с. 103-109. (первоначально статья написана и напечатана по-русски: Acta Linguistica, Copenhague, vol. VI, fasc. 2-3, 1950-1951).
Зализняк, А. А., О «Мемуаре» Ф.де Соссюра.- В кн.: Фердинанд де Соссюр. Труды по языкознанию. М.:Прогресс, 1977, с. 289-301.
Иванов, А.И., Поливанов, Е.Д., Грамматика современного китайского языка. Труды Института востоковедения им. Нариманова. Т. XV. М., 1930. Поливанов 1991
Иванов, Вяч. Вс., Cлавянский, балтийский и раннебалканский глагол: индоевропейские истоки. М.:Наука, 1981.
Иванов, Вяч. Вс., О возможности реконструкции литературы как совокупности текстов.- В кн.: Исследования по структуре текста. М.:Наука, 1987, с. 58-77.
Иванов, Вяч. Вс., Из истории усвоения древнеиндийского грамматического наследия.- В кн.: Лингвистические традиции в странах Востока. М.: Ин-т востоковедения АН ССССР, 1988а, с. 77-79.
Иванов, Вяч. Вс., Современные проблемы типологии (к новым работам по американским индейским языкам бассейна Амазонки).- Вопросы языкознания, № 1, 1988б, c. 118-131.
Иванов, Вяч. Вс., Генеалогическая классификация языков; Моногенеза теория; Языки мира. – В кн.: Лингвистическая энциклопедия. М.:Сов.энциклопедия, 1990 a; б; в, с. 93-98, 308-309, 609-613.
Иванов, Вяч. Вс., Имя или глагол (вариации на тему статьи Г.О. Винокура «Глагол или имя?».- Исследования по лингвистике и поэтике. Памяти Григория Осиповича Винокура (1896-1947). Frankfurt am Main: Peter Lang/ Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1997, SS. 37-46.
Иванов, Вяч. Вс., Избранные труды по семиотике и истории культуры, тт. I- I I. М.: Языки русской культуры. 1998, с. 52-58; 2000.
Иванов, Вяч. Вс., Хеттский язык. М.: УРСС, 2001 (2 изд.).
Иохельсон, В.И., Алеутский язык в освещении грамматики Вениаминова.- Известия Российской Академии Наук, 1919, №№ 2, 4-7.
Иохельсон, В.И., Унанганский (алеутский) язык.- В кн.: Языки и письменность Севера. Ред. Я.П. Алькор. Ч. I I I. Языки и письменность палеоазиатских народов. М.-Л.: Гос. Учебно- педагогическое изд., 1934, с. 129-148.
Колмогоров, А.Н., Три подхода к определению понятия «количество информации».- Проблемы передачи информации. т.1, 1965, с.3-11 (переиздано в кн. Колмогоров, А.Н., 1987, с. 213-223).
Колмогоров, А.Н., Теория информации и теория алгоритмов. М.: Наука. 1987.
Краузе, В., Тохарский язык. Пер. И.А. Мельчука– в кн.: Тохарские языки (под ред. В.В. Иванова). М.: изд. ин. лит-ры. 1959, с. 39-89.
Лотман, Ю.М. (ред.) Текст и культура. Труды по знаковым системам- XVI (Ученые зависки Тартуского Гос. Ун-тф, вып. 635). Тарту: изд. Тартуск. Ун-та, 1983.
Мейе, А., Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.: Соцэкгиз, 1938 (репринт: М.: УРСС, 2001).
Пауль,Г., Принципы истории языка. М.: изд. ин. лит-ры, 1960.
Перцова, Н. Словарь неологизмов Велемира Хлебникова. Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 40. М. 1995.
Поздняков, К.И., Сравнительная грамматика атлантических языков. М.: Наука, изд. фирма «Восточная литература», 1993.
Поливанов, Е.Д., Словарь лингвистических и литературоведческих терминов (1935-1938).- в кн.: Поливанов, Е.Д. Введение в языкознание для востоковедных ВУЗ’ов. М.: Наука, гл. ред. вост. лит-ры, 1991(2 изд.), с. 317-506.
Поппер, К., Логика и рост научного знания. М.: Прогресс. 1983.
Прайор, Ф.Н., Временная логика и непрерывность времени.- В кн.: Семантика модальных и интенсиональных логик. М.: Прогресс, 1981, с. 76-97.
Расторгуева, В.С. Среднеперсидский язык. М.: Наука, гл. ред. вост. лит-ры, 1966.
Расторгуева, В.С. Вопросы общей эволюции морфологического типа.-В кн.: Опыт историко-типологического исследования иранских языков. М.: Наука, 1975, с. 89-224..
Расторгуева, В.С., Молчанова, Е.К. Среднеперсидский язык, Парфянский язык.- Вкн.: Основы иранского языкознания. Среднеиранские языки. М.:Наука, 1981, с. 6-232.
Сепир, Э., Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: изд. группа «Прогресс» «Универс», 1993.
Старостин, С.А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. М.: Наука, гл.ред. вост. лит-ры, 1991.
Том, Р. Топология и лингвистика. Пер с фр. с пред. Ю.И.Манина.- Успехи математических наук. Т.XXX, вып.1ю 1975, с.199-221.
Томасон, С.К., Семантический анализ временных логик.- В кн.: Семантика модальных и интенсиональных логик. М.: Прогресс, 1981, с.166-179.
Уэст, М. Л., Индоевропейская метрика.- В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXI. Новое в современной индоевропеистике. М.:Прогресс. 1988, с.474-506.
Шеннон, К., Работы по теории информации и кибернетике. Пер. с англ. под ред. Р.Л.Добрушина и О.Б.Лупанова с предисловием А.Н.Колмогорова. М: Изд. Иностранная литература. 1963.
Шухардт, Г., Личность автора в лингвистическом исследовании.-В кн.:Шухардт, Г. Избранные статьи по языкознанию. М.: изд. ин. лит-ры, 1950, с. 259-276.
Якобсон, Р.О., Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.
Akiner, S.. Oriental Borrowings in the Language of Byelorussian Tatars.- Slavonic and East European Review, 1978, vol.56, N2, pp.224-240.
Allen, James P., Turner, E ., The Ethnic Quilt. Population Density in Southern California.. Northridge: California State University, 1997.
Beeler, M. S., Chumash Numerals,- IN: Closs (ed.) 1996, pp. 109-129.
Benveniste, E.(ed.), Vessantara Jātaka Texte sogdien.Ed. E. Benveniste. Paris, 1946.
Braun, A.R., Guillemin, A., Hosey, L., Varga, M., The Neural Organization of Discourse. An H2 15 O- PET Study of Narrative Production in English and American Sign Language.- Brain, vol. 124, № 10, October 2001, pp. 2028-2044.
Brunner C. J., A Syntax of Western Middle Persian. Persian Studies Series, N 3. Delmar, New York: Caravan Books, 1977.
M.P. Closs. Native American Number Systems, -IN: Closs (ed.) 1996, pp. 33-35.
Closs, M.P. (ed.), Native American Mathematics. Austin: University of Texas Press, 1996 (paperback, 1 printing 1986).
Edgerton, F. E... Buddhist Hybrid Sanskrit Grammar and Dictionary, vol.2. Dictionary. New Haven: Yale University Press, 1953.
Čop, B., Indogermanisch-Anatolisch und Uralisch.- IN: E.Neu, W.Meid 1979, SS. 9-24.
Ehret, Chr., Reconstructing Proto-Afroasiatic. Vowels, Tone, Consonants, and Vocabulary. University of California Publications. Linguistics, vol. 126, Berkeley: University of California Press, 1995.
Emmerick, R.E ., Saka Grammatical Studies. London, 1968.
Ethnologue: Languages of the World. Vol.1-2. 14ed.:SIL International, 2001 (https://www.etnologue.com).
Fischetti, P.R., The Ethnic Cultures of America. Washington, D.C. / Waynesboro: Educational Extension Systems. 2000.
Götze, A. Die Pestgebete des Muršiliš.- Kleinasiatische Forschungen, herausgbn. F.Sommer, H.Ehelolf. Weimar: Hermann Böhlaus Nachfolger,1927, SS. 161-251.
Gannon, P. J., Holloway, R.L., Broadfield, D.C., Braun, A.R., Asymmetry of the Chimpanzee Planum Temporale: Humanlike pattern of Wernicke's Brain Language Area Homolog.- Science, 279 (5348), 1998, pp.219-221.
Greenberg, J.H., Indo-European and its closest Relatives. Vol.1. Grammar. Stanford: University Press, 2000.
Hawking, S. The Universe in a Nutshell. New York: Bantam Books, 2001.
Ivanov, Vyach. Indo-European *bhuH- in Luwian and the Prehistory of Past and Perfect.- IN: Proceedings of the Twelth Annual UCLA Indo-European Conference. Los Angeles, May 26-28, 2000.Journal of Indo-European Studies Monograph N 40. Washington DC: Institute for the Study of Man, 2001, pp. 80- 106.
Jashke, H.A., A Tibetan-English Dictionary, Delhi 1987 reprint.
Łapicz, C., Kitab tatarów litewsko-polskich (paleografia, grafia, język). Toruń:Uniwersytet Mikołaja Kopernika, 1986
Levelt, W.J.M. Speaking: from Intention to Articulation. Cambridge, MA: MIT Press. 1989.
Lévi-Strauss, С., Regarder, ecouter, lire. Paris: Plon.1993.
Lewy, E. Kleine Schriften. Berlin: Akademie- Verlag, 1961.
Lipski, J, M. Latin American Spanish. London and New York: Longman, 1998 (3rd impr.: 1 ed.1994).
McCawley, J.D. The Syntactic Phenomena of English. Vol.1-2. Chicago: The University of Chicago, 1988.
McCawley, W., The First Angelinos. The Gabrielino Indians of Los Angeles. Malki Museum Press/ Ballena Press Cooperative Publication, 1996.
McKenzie, The Buddhist Sogdian Texts of The British Library. 1976
Monod, J. Le hasard et la necessité. Paris: Seuil (англ.пер.: Change and Necessity. New York: A.F. Knopf, 1972). 1970.
Neu, E., Einige Überlegungen zu den hethitischen Kasusendungen.- IN: Neu, Meid 1979, SS. 177-196.
Neu, E., Meid,W. (hrsgb.), Hethitisch und Indogermanisch (Innsbrucker Beiträge zur Sprachwissenschaft, hrsgb. W.Meid, Bd. 25). Innsbruck: Institut der Sprachwissenschaft der Universität Innsbruck,1979.
Parret, H. Réflexions saussuriennes sur le Temps et le Moi.- Cahiers Ferdinand de Saussure,. Revue suisse de linguistique générale, 49, 1995-1996. Genève, 1997, pp. 85-122.
Perlmutter, D.M. (ed.) Studies in Relational Grammar. 1. Chicago and London: University of Chicago Press, 1983.
Pitt, L. and Pitt, D., Los Angeles A to Z. An Encyclopedia of the City and County. Berkeley/Los Angeles/London: University of California Press, 1997.
Puhvel, J., Hittite Etymological Dictionary. Vol.1-2, 3,4, 5. Trends in Linguistics. Documentation 1. Berlin: Mouton Publishers.1984-2001.
Rauscheker, J.P. and Biao Tian, Mechanisms and Streams for Processing of “what” and “where” in auditory cortex.- Proceedings of the National Academy of Sciences of USA, vol. 97, 2000, Issue 22, pp. 11800-11806.
Riese, W. Baudelaire’s Aphasia.- IN: Selected papers on the History of Aphasia. Neurolinguistics 7. Amsterdam and Lisse: Swets and Zeitlinger B.V., 1977, pp.25-40.
Scott, S.K., Blank, C.C., Rosen, S., Wise, R. J.S., Identification of a Pathway for Intelligible Speech in the Left Temporal Zone.- Brain, vol. 123, December 2000, № 12, pp. 2400-2406.
Seiler, H. Possession as an Operational Dimension of Language. Language Universals Series, vol.2. Tübingen: Gunter Narr Verlag, 1983.
Sieg, E., Siegling, W. Tocharische Sprachreste.1. Leipzig, 1921.
Silver, S. and Miller, W. R., American Indian Languages. Cultural and Social Contexts. Tucson: The University of Arisona Press, 1997.
Sollors, W. (ed.), Multilingual America. Transnationalism, Ethnicity and the Languages of American Literature. New York and London: New York University Press, 1998.
Spitzer, L. Stilstudien.! Teil. Sprachstile; 2 Teil. Stilsprachen. München: Max Hueber Verlag. 1961.
Tyler, L.K., Russell, R. The Neural Representation of Nouns and Verbs: PET Studies.- Brain, vol.124, August 2001, № 8, pp. 1619-1634.
Waldinger, R. and Bozorgmehr, M. (eds.). Ethnic Los Angeles New York: Russell Sage Foundation, 1996
Wallraff, B., What Global Language .- The Atlantic Monthly. 2000, № 11.
(Digital ed. https://wwww:theatlantic.com/issues/2000/11/wallraff.htm).
Wise, R.J.S., Greene, J., Buchel, C., Scott, S.K., Brain Regions involved in Articulation. - Lancet, 353 (9158), March 1999, pp. 1057-1061.
Xianlin, J., Winter,W., Pinault, G.-J., Fragments of the Tocharian A Maitreyasamiti-Nāţaka of the Xinjijang Museum, China. Berlin: Mouton de Gruyter. 1998.
[1] Как заметил Есперсен (в речи на Копенгагенском предвоенном съезде лингвистов), «цепь преемственности, соединяющая Панини и Трубецкого, непрерывна». Но пока еще нет хорошей истории научных методов в лингвистике, которая бы подкрепила эту мысль фактами. Одной из наиболее интересных глав могла бы стать посвященная российскому академику Бётлингку (cоавтору знаменитого полного и краткого многотомного санскритского словаря, по первому изданию которого мы все учились). Он не только сделал прекрасный для свого времени перевод санскритской грамматики Панини (до сих пор переиздающийся), но и приложил подобные строгие методы к описанию якутского языка (cр. Блумфилд 1968, с. 32). Это дало результаты, сказавшиеся и на развитии диахронической лингвистики. В частности, индоевропеисты (как Хирт) применили введенное в якутской грамматике Бётлингкa с соответствующими выводами исторического свойства (см. Бётлингк 1989, с. 238-239, 363-366) понятие «неопределенного падежа» (сasus indefinitus), характеризующегося отсутствием окончаний («бессуффиксальный падеж», Поливанов 1991, с. 395, 403). Со ссылкой на Хирта эту идею по отношению к древнехеттскому языку развил покойный видный хеттолог Ней (Neu 1979, SS. 182-185). Прямое влияние Панини заметно у создателей дескриптивной лингвистики, ср., напр., о Панини и Блумфилде: Иванов 1988а. Интересно перекрещивание воздействий Панини и порождающей грамматики у П.Кипарского.
[2] Шухардт 1950.
[3] Утверждение, например, о том, что английские фонемы произносятся со скоростью 10-12/cек (Levelt 1989), должно было бы сопровождаться пояснением, вычислено ли это теоретически или учитывает реальную возможную «упаковку» с их частично параллельным произнесением. О времени по поводу фонем см. интересные цитаты из рукописей Соссюра: Parret 1997, pp.94-114.
[4] Иногда с исторической точки зрения в таком едином сочетании, как прагерманские * sk -,* st-, *sp-, где вторая смычная фонема не претерпела обычных изменений, отражена одна исходная фонема (в этом примере – ностратическая аффриката по Илличу-Свитычу), позднее расщепившаяся на две.
[5] К числу многочисленных лингвистических достижений Бодуэна де Куртенэ, по-настоящему оцененных только узким кругом таких его ближайших учеников, как Щерба и Поливанов, нужно отнести формализованную символическую запись фонетических и (мор)фонологических изменений, которая была им введена в книге «Опыт теории фонетических чередований», изданной в немецком и польском вариантах в конце позапрошлого века и наукой до сих пор как следует не воспринятой.
[6] Поливанов 1991, с. 326.
[7] Ср. Сепир 1993, с. 299. Представители Пражской и Московской школ фонологии (в частности, мой университетский учитель П.С.Кузнецов, у которого я слушал курс фонологии в 1947г., когда она в официальной печати объявлялась наукой запретной и порождением «белоэмигрантов- Трубецкого и Якобсона) обычно хвалили родоначальника второй из этих школ Н.Ф. Яковлева за то, что (в своих таблицах кабардино-черкесских фонем в начале 1920-х гг.) он переформулировал основные идеи Бодуэна вне психологических терминов. Хотя это помогло их усвоению лингвистами, само по себе такое переформулирование не решает вопроса о неизбежных психологических истоках фонологической интуиции говорящего, которые как бы выносятся за скобку, а не декларируются, как в психофонетике Бодуэна и Поливанова (позднее примкнувшего к Пражской школе) и у Сепира.
[8] См. из многочисленных пока дискуссионных работ, пробующих в свете (еще не всегда точно сфокусированных) методов неинвазивного наблюдения за нормой пересмотреть, уточнить и сузить понимание зоны Брока и других областей мозга, совместно участвующих в управлении речевыми движениями: Wise, Greene, Buchel, Scott 1999.
[9] Gannon, Holloway, Broadfield, Braun 1998, p. 221-222, cр. там же о параллельных чертах в соответствующих частях мозга орангутана, что позволило бы отодвинуть возраст «предзоны Вернике» вспять до 13 миллионов лет. Наконец, обнаружение отчасти сходных (но не вполне идентичных) принципов организации восприятия акустических стимулов верхней височной долей у макаки резус в сопоставлении с человеком (Rauscheker, Biao Tian 2000) делает возможным проецировать истоки речевой зоны Вернике и близких к ней областей мозга на еще более ранний период использования первичных сигналов, многие фонетические признаки которых у макаки резус и других обезьян оказались подобными человеческим (см. там же; ср. Бару 1978).
[10] Scott, Blank, Rosen, Scott 2000.
[11] Ср. Иванов 1988.
[12] См. YQ 1.30 ½ (recto),8; факсимиле рукописи: Xianlin, Winter, Pinault 1998, p. 310.
[13] Поздняков 1993, с. 309-362. Пользуюсь случаем высказать признательность К.И.Позднякову за увлекательное обсуждение проблемы субморфов в сентябре 2001-го г. на встрече в Европейском университете в Санкт-Петербурге.
[14] Одна из первых попыток описания была сделана Богородицким в кратком варианте его сравнительной грамматики ариоевропейских языков, напечатанном в 1917 г., но уже предвещавшем ту переинтерпретацию индоевропейской падежной системы в духе последующих работ Якобсона, которую И.М.Тронский наметил в своей (недавно переизданной) характеристике общеиндоевропейского состояния.
[15] Обзор флексий по диалектам: Гамкрелидзе, Иванов 1984, т. I, c. 379-382; группировка с выделением субморфов, хеттскими, тохарскими и индо-уральскими параллелями: Čop 1979.
[16] Greenberg 2000, pp. 139-147; Čop 1979.
[17] См. уже Бётлингк 1989, с. 28-29 (со ссылкой на основателя индоевропеистики Боппа); Гамкрелидзе, Иванов 1984, т. I, c. 267-319 (с дальнейшей библиографией). По Стертеванту с этим же «индо-хеттским» элементом связан отразившийся в древнехеттском начальный союз š(u)-, вводящий предложение. В нескольких группах афразиатских языков и в индоевропейских диалектах после отделения от них анатолийских языков к родственной афразийской и ностратической местоименной основе, превращавшейся в анафорическое местоимение 3-го лица, присоединились окончания женского и мужского рода: прасемитcк.- др.-египетск.- кушитск. *s-I «она», * s-u «он» (Ehret 1995, p. 155, N 209, p.487.1); санскрит. s-ā «она» (готск. s-o), s-a «он» (готск. s-a).
[18] Поливанов 1991, с. 368, 407.
[19] Сокращение M.A. (= Master of Arts, приблизительно «магистр искусств») в его фонетическом чтении [eméi] есть уже в сатирах Байрона. В древневосточных языках есть аббревиатуры, по семантике соответствующие современным (в частности, названия единиц измерения длины). В других случаях сокращаются часто повторяемые термины в ритуальной и сакральной сфере, как основные элементы хурритских названий печени жертвенного животного в гепатоскопических текстах, откуда они попадают и в их переводы или переложения, например, хеттские.
[20] Ср. также скрипземшар (Перцова 1995, с.322) и ряд других комбинаций с полуаббревиатурой- полусложным словом земшар: предземшар с производными (там же. с. 294-295).В предсмертных стихах Маяковского Млечпуть – промежуточное образование между аббревиатурой (ср. Главсевморпуть) и словосложением. Это слово, как и сокращенная морфа Люб- в полуироническом (скомбинированном по образцу чужеземных географических названий) Грен - Лап- Люб-ландия в «Про это», представляет интерес еще и потому, что (по свидетельству, сообщенному мне В.И.Нейштадтом) Маяковский при обсуждении доклада о сложносокращенных словах на заседании Московского Лингвистического Кружка (членом которого он был) резко выступал против порчи языка, ими производимой: поэтому (за исключением немногих пародийных мест) сам он использовал и вводил только такие из них, которые не противоречат принципам русского словообразования, ср. также Винокур 1991, с. 358 и 340.
[21] То, что быстрые замены словаря возможны и в так называемых примитивных языках, заметил Р.Диксон, отмечающий частые табуистические запреты всех слов, связанных с умершим человеком, в современных австралийских языках.
[22] Соотношение этих двух (фонетической и функциональной) тенденций как причин движения от флексии к анализу, несмотря на подробные обсуждения (в том числе и в нашей лингвистической литературе, особенно германистической) остается не вполне ясным. О циклическом характере развития см. ниже, в разделе о грамматикализации.
[23] Возможностью все же соотнести древнеиндийский мифологический термин с греческим, критически оценивавшейся Мейе и другими языковедами, увлекался, как он мне рассказывал, покойный литературовед Голенишев-Кутузов (считавший лингвистику своей «скрипкой Энгра»), но его обширный труд на эту тему, принятый его мучителями за шифрованный, погиб в югославской охранке послевоенных лет, где его терзали за связь с Россией.
[24] Внутреннее cандхи – a+u->- o- на стыке частей сложного слова указывает на его цельнооформленность.
[25] Ср. Перцова 1995, с.140, 309, 428, 444, там же, с. 243 сложение из основ прилагательных наго-тускло-бедренный. См. у Маяковского Эскадры верблюдокорабледраконьи (Винокур 1991, с. 363).
[26] Lewy 1961, SS.96 (.4), 107(.3).
[27] Иванов, Поливанов 1930, Поливанов 1991, с. 368-370.
[28] Элементы такого рода, Шпейзером в его грамматике названные ассоциативами, встречаются и в хурритском, где, напр., частица прямой речи – an прямо соответсвует хеттск. wa(r), но все же нельзя еще решить, характеризовало ли это явление целый языковой союз древнеближневосточных языков независимо от их генетической принадлежности.
[29] Гамкрелидзе, Иванов 1984, т. I.
[30] Клитики и частицы составили одну из популярных тем описания в разных школах современной лингвистики, напр,, частицам в современном русском языке были посвящены два выпуска совместного исследования французских и русских ученых (в нем участвовала и Т.М.Николаева). Было бы важно использовать результаты этих работ в типологической характеристике места частиц и их комбинаций и степени и характера их включенности в синтаксические структуры в разных языках мира.
[31] Cм. обсуждение возникающих в связи с этим проблем с точки зрения грамматики отношений: Perlmutter 1983.
[32] Иванов 1988б. Сравнительно недавно напечатанный в Language статистический обзор использования имен и глаголов в разных языках мира проигрывает в своей достоверности оттого, что в нем совсем не учтены языки типа амазонских с принципиально иными количественными соотношениями.
[33] Иохельсон 1934, с. 139, 141; 1919; Вениаминов 1846.
[34] Seiler 1983. В частности, так объясняется в свете ностратических сравнений и типологических параллелей то индоевропейское (изначально объектное) спряжение, которое развилось в хеттское спряжение на – mi: Иванов 1981, с. 69-71; Ivanov 2001.
[35] Иванов1997. Подтверждение этому взгляду на структуру ирокезских языков можно видеть и в цитируемых в этой статье самых первых записях иезуитов, относящихся к конструкциям этого типа.
[36] Ср. идею «деградации сказуемого», превращающегося в определение, уже у Пауля 1960, с.165 и след.
[37]В ряде индейских языков Северной Америки есть тенденция регулярно заменять прилагательное относительной конструкцией с соответствующим глаголом.
[38] Иванов 2001, ср. ak-ki-iš-ki-it-ta-ri ku-e-da-aš A.NA URU DIDLI HI.A «в городах, в которых умирается» (Гетце переводил “das Sterben herrscht”, Götze 1927, S. 249, Пухвель- “deaths keep ocurring”, Puhvel 1984, p.21).
[39] Ср. Spitzer 1961, I, SS.201-202, 209 (полемика со взглядами Бругмана, в специальной работе занимавшегося ролью этого немецкого «нейтрального» местоимения, ср. также Пауль 1960, с.154-157). О подобных «ложных» или фиктивных местоименных субъектах (dummies) c точки зрения грамматики отношений cр. Perlmutter 1983, pp. 101-109.
[40] Cм. анализ этих строк в особой статье Шпитцера, посвященной стилистической роли франц. il: Spitzer 1961, I, SS. 204-206.
[41] Выражение, переводящее лат. terror antiquus, как и его латинский источник, было популярно у поэтов и художников русского символизма (Вяч.И.Иванов, Брюсов, Бакст)..
[42] Иванов 1998, с. 52-58; 2000, с. 180-181.
[43] Tyler, Russell 2001.
[44] Поппер 1983.
[45] Балонов, Деглин 1976.
[46] Лотман (ред.) 1983.
[47] Хотя квантор общности с нейролингвистической и логической точек зрения выделяется как важнейший элемент семантической структуры, диахроническая лингвистика свидетельствует об отсутствии у него единого древнего выражения в индоевропейском: балто-славянский термин (русск. весь), имеющий соответствие в индо-иранском, противостоит древнему философскому и мифологическому слову, общему для греческого (начиная с микенского pa-na-t-), тохарского (pont-) и южно-анатолийского, тогда как (при возможной связи северно-анатолийского- хеттск. hum-ant- с италийским- лат. omni-s «весь») германский (где слово- случайно?- напоминает прасемитское и праафразийское слово, имеющее, правда, отсутствующий в германском согласный * k- в анлауте) и другие языки пользуются словами других корней.
[48] Возможно, что при этом важен возраст, потому что многие (если не все) дети проходят период увлечения рифмоподобными связями, но у немногих они остаются главными и преобладают над смысловыми. Вместе с тем в некоторых жанрах (например, гаданиях и предсказаниях) замена смысловых связей чисто звуковыми кажется вполне обычной.
[49] McKenzie 1976, pp.54-55, 108,167.
[50] Sieg, Siegling 1921, 304-5. Слово оказалось существенным для пьесы «Представление о Встрече с Буддой Майтреей», недостававшие листы которой сравнительно недавно найдены и изданы: Xianlin, Winter, Pinault 1998.
[51] H.A. Jashke 1987, p. 47.
[52] Emmerick, 1968, p.106, ср. об этимологии J.Bailey 1967, p.264 (предложено сопоставление с осетин. aejjafyn/aejjaeft “догонять, застигать, настигать”, ср.: Абаев 1958, I, с. 124-125).
[53] Benveniste 1946, pp. 84-85; строки 1472, 1498, 1500, 1503.
[54] См. выше об изнашивании морфем как факторе перехода от флексии к анализу. В языках с достаточно длинной обозримой предысторией и письменной историей циклы развития от синтеза (напр., в доисторическом китайском, где еще отражены прасино-тибетские падежи и каузативные морфы глагола) до анализа (в классическом китайском) и снова к синтезу (в двуморфных сложениях типа žen’ -m¶n' «люди=народ» в байхуа) повторяются в обратном порядке. Поэтому (вопреки Есперсену и Мещанинову) нет оснований предполагать всегда одно направление движения – от синтеза к анализу (или к агглютинации, по Трубецкому представляющей собой оптимальный тип морфологической организации языка). Но отмеченная Трубецким относительная редкость развитых систем склонения (типа северо-восточно-кавказских) могла бы указывать на то, что многие языки мы наблюдаем на этапе (витке цикла), когда склонение заменилось аналитическими формами (что и отмечал Есперсен, из-за ограниченности хронологических рамок, доступных для истории языка в его время, не принявший, однако, во внимание длительности всего периода, на котором можно обнаружить смену разных циклов).
[55] Также уже и (в более редких случаях) в значении показателя косвенного объекта: Расторгуева 1966, с. 126-128; Расторгуева, Молчанова, 1981, с. 139-140, 229; Brunner 1977, pp. 148-155. О других современных западно-иранских языках: Расторгуева 1975, с. 191-194.
[56] Мейе 1938, с. 355, 209.
[57] Мейе1938, c. 208. В этом издании уже упомянуты соответствующие формы хеттского языка, но Мейе еще ничего не знал о древнехеттском.
[58] Иванов 1981, с. 19-20 (библиография)
[59] Ivanov 2001. Об афразийской реконструкции Ehret 1995, p.111, N97.
[60] Старостин 1991.
[61] Винокур 1991, с. 358.
[62] Hawking 2001. И здесь, как и во многих других местах моего изложения, наиболее адекватные русские примеры можно привести из Хлебникова, который был всего свободнее в использовании ресурсов родного языка: в его научно-фантастической прозе понимание будущего и (полуироническое) описание будущего искусства с помощью понятия «нет-единицы » (мнимого числа, ср. Иванов 1998) близко подходит к тем идеям, которые излагает Хокинг. Мнимыми числами как художественной метафорой пользовались в те же годы Замятин (под влиянием книги Флоренского о мнимых числах) и Музиль.
[63] Hawking 2001, p. 63. В пределах одного этого предложения описываются две разные модели времени.
[64] Hawking 2001, p. 94.
[65]Hawking 2001, p. 85.
[66] McCawley 1988, II.
[67] В диахронической перспективе открытое в нейролингвистике последних двух десятилетий приурочение обоих видов знаковых систем к левому (доминантному) полушарию можно пытаться истолко