Длинными (и нередко холодными и мокрыми) зимними вечерами 1936 и 1937 годов, когда Лоренс с Нэнси часто гостили по нескольку дней у остальных Дарреллов на вилле Анемоянни в Сотириотиссе, мы проводили очень приятные часы у камина в гостиной, в котором горел большой огонь из ароматных кипарисовых и оливковых поленьев; то был единственный камин на вилле (как и в большинстве домов на Корфу, на вилле для обогрева использовались печи или жаровни).
Иногда, как уже говорилось выше, я приносил с собой граммофонные записи греческих народных танцев, к которым мы все присоединялись, нагуливая при этом отличный аппетит к ужину. По другим случаям, особенно после ужина, мы собирались вокруг большого стола и играли в различные настольные игры. Не помню, чтобы мы играли в какие-либо карточные игры, а вот халма была довольно популярной. Но что нам нравилось больше всего, так это разного рода литературные игры, в которых мы все были весьма хороши и в которых Лоренс, разумеется, блистал.
Одной из таких игр были древние и хорошо известные «Последствия» («Чем дело кончилось?»), в ходе которых мы оклеветали бóльшую часть наших друзей и знакомых и большинство мировых знаменитостей, как живых, так и мертвых. Вообще, некоторые из результатов были до такой степени «клеветническими», что миссис Даррелл считала своим долгом собирать все листки бумаги после каждой игровой сессии и бросать их в огонь.
Но еще более популярной была другая игра, дававшая гораздо больше простора и инициативы для литературного воображения. С игрой этой, называющейся «Бестселлеры», познакомил нас Лоренс – не знаю, придумал он ее сам или нет. Правила были просты. Перед игрой мы выбирали имена героя, героини, злодея и остальных персонажей, которые, по нашему мнению, могли быть полезными для сюжета. Затем каждый играющий по очереди писал шесть строк рассказа и складывал лист бумаги таким образом, чтобы была видна лишь последняя строка. Следующий игрок должен был продолжить рассказ, основываясь на том, что он понял из той последней строки, и так продолжалось по кругу до тех пор, пока рассказ не считался завершенным. Концовку обычно сочинял Лоренс; написав заключительные шесть строк, он затем зачитывал нам весь рассказ. Как правило, это было весьма сложной задачей даже для Лоренса, поскольку нестыковки часто были столь забавными, что как он, так и все мы хохотали до упаду без остановки. Я сохранил множество этих рассказов, и их было бы и сейчас очень забавно читать, но, к сожалению, они пропали со многими другими вещами, когда квартира моего зятя (мужа сестры) была разбомблена во время Второй мировой войны.
В этой игре участвовали все мы, в том числе и миссис Даррелл, когда нам удавалось убедить ее оставить ненадолго домашнее хозяйство. Лоренс, разумеется, был звездным исполнителем, но Джеральд также подавал большие надежды. Я тоже, полагаю, был весьма хорош, хотя это лишь мое мнение. Интересно, что много лет спустя, в 1941 году, во время Критской кампании, я познакомил с «Бестселлерами» некоторых офицеров. Результат также был весьма успешным, о чем я написал в своей книге «Climax in Crete» («Кульминация на Крите»).
Несколько реже мы играли в довольно схожую литературную игру, которую, если память мне не изменяет, мы называли «Химеры» или как-то в этом роде. В ходе игры первый участник принимался рисовать человека или животное, начиная с головы. Затем он складывал листок, оставляя видимой лишь шею, и передавал листок следующему игроку, не говоря ему, чья это голова. Второй игрок рисовал животное (или человека) до середины или талии включительно, а третий игрок дорисовывал задние лапы или ноги. В этой игре одновременно рисовались несколько рисунков, поскольку на каждый из них требовалось лишь трое играющих. Результаты и здесь бывали очень забавными, но все же эта игра не могла соперничать по популярности с «Бестселлерами».
Я пытался внедрить шахматы, но без особого успеха. Лоренс заявил, что это больше работа, чем отдых, и что, если ему будет нужно работать, он отдаст предпочтению тому, что имеет литературную ценность. Несомненно, он был прав.
Как я уже упоминал, камин в гостиной был единственным камином в доме. Это, пожалуй, было большой удачей, так на Корфу камины строителям удавались не очень хорошо. Как-то раз зимой, когда Лоренс гостил в Сотириотиссе, он проснулся глубокой ночью, кашляя и чихая, и обнаружил, что спальня наполнена дымом. Он сбежал вниз по лестнице, встретив по пути еще больше дыма, и установил, что деревянный пол вокруг камина в гостиной обуглился и тлеет. Немедленно Лоренс поднял тревогу, и они с Лесли потушили пожар несколькими ведрами воды.
Позже, когда для ремонта позвали рабочих, выяснилось, что деревянные половицы уходили прямо под камин – весьма странный способ постройки.
Перед тем как лечь спать, Дарреллы не потушили полусгоревшее полено, что и стало причиной пожара. Половицы под камином, вероятно, тлели неделями, и никто об этом даже не знал. Было огромной удачей, что в ту ночь не сгорел весь дом. Вообще, странно, что пожар не возник раньше.
[Забавную версию этого происшествия приводит Джеральд Даррелл в «Моей семье и других зверях». – Прим. ред. ]
Викторианские реликвии
В 1935 году и вплоть до начала Второй мировой войны Корфу все еще лежал вдалеке от туристических троп, и в некоторых из его старых магазинов и кафе можно было встретить предметы конца и даже середины викторианской эпохи. Эти реликвии восхищали Лоренса Даррелла, который часто сетовал на то, что имеющиеся у него средства не позволяют ему покупать многие из старых предметов мебели и других вещей, попадающихся ему на глаза.
Но все равно гостиная дома в Калами содержала несколько викторианских безделушек, антикварные химические банки с их названием на латыни, блюдца для шпилек и т.д., с которых Нэнси всегда смахивала пыль с большой тщательностью. На стенах также висело несколько аналогичных «находок»; единственное, что я могу сейчас вспомнить, это рекламный плакат масла для волос «Rowlands Macassar», на котором была изображена молодая женщина с роскошными локонами, опускающимися чуть ли не до пола.
Лоренс говорил, что страстно желает заполучить вывеску, висящую над старым кафе у порта. На ней была нарисована огромная, свирепая на вид черная кошка, а под ней была начертана надпись (на английском) «Бар “Черная кошка”» (Black Cat Bar). Судя по виду вывески, она вполне могла быть изготовлена еще в середине прошлого [XIX] века, и затем она лишь слегка подкрашивалась и ретушировалась время от времени. Лоренс полагал, что она отлично украсит стену над каминной полкой. Однако он признавал, что она, пожалуй, слегка великовата. Тут я с ним вполне согласен, поскольку, если память мне не изменяет, вывеска эта была размером примерно 15 на 4 фута. Мне грустно это говорить, но когда я вернулся на Корфу в 1967 году, этой старой вывески уже не было (при этом бар сохранил свое прежнее название), и она была заменена жалкой современной подделкой. Я не стал спрашивать, была ли старая вывеска разрушена во время бомбежек или же она стала жертвой модернизации. Вполне возможен первый вариант, поскольку этот квартал города тогда очень сильно пострадал.
[Вышеописанный бар и ресторан (греческое название – «Маврос гатос»), открытый в XIX веке, все еще работает в городе Корфу на первом этаже отеля Константинуполис (Konstantinoupolis Hotel), расположенного у Старого порта ниже Новой крепости. – Прим. ред. ]
Отель Константинуполис в городе Корфу.
Справа видна вывеска ресторана «Маврос гатос».
Афинская национальная обсерватория.