Примерно в мае 1938 года я уехал с Корфу на несколько месяцев, чтобы принять участие в кампании по борьбе с малярией, проводившейся в Македонии [Область в северной Греции. – Прим. пер. ] Рокфеллеровским институтом [медицинских исследований], у которого в Салониках имелась большая противомалярийная лаборатория под руководством доктора Балфура. Как следствие, теперь я мог видеть Дарреллов гораздо реже и через большие интервалы времени. Так продолжалось до лета 1939 года, когда на Корфу прибыл Генри Миллер.
Когда 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, Лоренс и Нэнси Дарреллы находились в Афинах (или же прибыли туда очень скоро после этого), устроившись в очень уютной небольшой квартире на четвертом этаже, располагавшейся на улице Анагностопулу, 40, что совсем рядом от фешенебельной площади Колонаки. Генри Миллер также был в Афинах в то время и оставался там несколько недель, прежде чем уехать в Америку. Именно в этот период Лоренс и Генри много виделись с Георгосом Кацимбалисом и несколько раз отправлялись с ним на автомобиле на Пелопоннес, как описывается у Миллера в книге «Колосс Маруссийский».
В самом начале войны британское посольство в Афинах испытывало острую нехватку персонала, а пополнение из Англии еще не было отправлено. Говорящие на обоих языках, английском и греческом, пользовались тогда большим спросом, и меня с Лоренсом временно зачислили в штат в качестве экстренной меры.
Мои обязанности были простыми и не особо увлекательными. Каждое утро я приходил в офис, расположенный на первом этаже дома у посольства, и находил там большую кипу греческих газет, некоторые из статей которых были помечены красным карандашом. Эти статьи я должен был переводить на английский, и это, за исключением перевода редких писем (по большей части от торговцев и владельцев магазинов, имевших дела с посольством), практически было все, что от меня требовалось. Не слишком занимательно, но, полагаю, от меня все же была какая-то польза. По крайней мере, я на то надеялся.
Работа Лоренса Даррелла было чуть интереснее. Немецкое посольство выпускало нечто вроде официального бюллетеня (сводок новостей), давая в нем, разумеется, немецкое видение событий обо всем. Как следствие, британское посольство решило выпускать собственный новостной бюллетень в качестве противовеса. Лоренс и еще несколько человек составляли этот бюллетень и даже печатали его на неком подобии мимеографа, хранившегося в подвале. Работа эта была довольно изнурительной, поскольку нужно было распечатать большое количество экземпляров за очень ограниченное время, и Лоренса обычно можно было видеть бегающим туда-сюда с грудами листов мокрой бумаги, которые развешивались на бельевых веревках для сушки, так что все место всегда было украшено ими, как гирляндами. Нэнси также приходилось довольно много работать на дому, помогая издавать эти бюллетени, но из дому она отлучалась редко, поскольку в то время она ждала своего первенца. Не знаю, какое влияние оказывал этот бюллетень на ход войны, но, полагаю, это никоим образом не было пустой тратой времени, так как бюллетень пользовался большим спросом и все отпечатанные копии быстро расходились. Однако мы не слишком долго купались в лучах славы в качестве временных сотрудников посольства, так как где-то через месяц из Англии прибыло необходимое пополнение, и всех временщиков вышвырнули на улицу.
Именно тогда – где-то в начале октября, если не ошибаюсь – мне удалось получить приглашение для Лоренса и Генри в Афинскую астрономическую обсерваторию. Одним из работавших там астрономов был Джон Фокас (John Phocas), с которым я был хорошо знаком на Корфу, и он очень любезно водил нас по обсерватории, показывая захватывающие виды. Не помню уже, была ли луна видима в ту ночь, но нам показали Плеяды и Сатурн с его кольцами в большой телескоп. Это была запоминающаяся ночь для всех нас, и Генри Миллер описывает ее в «Колоссе Маруссийском».
Вскоре после этого наши пути снова разошлись – Генри Миллер вернулся в Америку, Лоренс Даррелл остался работать в Афинах в Британском Совете, а я возвратился на Корфу, где принялся ждать вызова в Королевский армейский медицинский корпус, поступившего в июне 1940 года. Прежде чем отбыть на Корфу, я встретился в Афинах с остальными членами семьи Дарреллов, всего на одно утро. Они направлялись в Пирей, где должны были сесть на пароход, который увезет их обратно в Англию. Не помню, было ли это незадолго до объявления войны или вскоре после него. [Лоренс и Нэнси уехали с Корфу в начале сентября 1939 года, тотчас же после объявления войны. Остальные Дарреллы возвратились в Англию еще в июне, ожидая скорого начала военных действий. – Прим. ред. ] Мне предписывалось прибыть в расположение армейского медицинского командования на Кипре. Это означало, что мне придется двигаться сухопутным маршрутом через Афины, Константинополь, Анкару и Бейрут, поскольку из-за угроз Муссолини топить нейтральные суда морское сообщение между Грецией и Кипром было прервано.
В Афины я прибыл 11 июня 1940 года и увиделся с [Лоренсом и Нэнси] Дарреллами, которые по-прежнему жили в той же квартире на улице Анагностопулу. За то время, что я их не видел, на свет появилась Пенелопа, прелестный и крепкий малыш всего лишь нескольких недель от роду. 18 июня я вновь покинул Афины, начав первую часть моего пути на Кипр, и снова увиделся с Дарреллами лишь в Египте после падения Крита.