Запад, Скалистые Горы в 1867-80гг
Луис Симонин
Глава 13
Деревня сиу
Форт Ларами, Дакота, 12 ноября
В трёх милях к западу от форта Ларами сиу разбили свой лагерь. Другие дети, представляющие общину "Бездельников Ларами", бродяг Ларами, названную так, потому что они живут на подачки правительство, собрались вокруг форта.
Деревня сиу находилась справа от дороги, ведущей к Пику Ларами, и близко к реке. Она представляла около сотни хижин, или "палаток", которых также можно назвать "вигвамами". Считается, что каждая палатка может содержать пять - шесть человек. Это очень ценное наблюдение, потому что, обычно, численность населения племени определяется числом палаток.
Индейская палатка построена из нескольких стройных шестов, уложенных на земле вокруг центра, а затем поднятых и установленных с наклоном; все шесты переплетены и поддерживают друг друга наверху, где они связаны шнуром. Противоположные концы установлены в землю, и разведены друг от друга. Коническую поверхность палатки затем покрывают бизоньими шкурами или кусками холста, сшитыми вместе. Вершина остается открытой. Низкий, узкий вход, через который может протиснуться, пригнувшись, представляет дверь. Шкура бобра или кусок холста, закреплённый когтем, спицей или пришитый, закрывает отверстие и обычно [89] остаётся закрытым. В центре палатки всегда горит огонь, и на нём или рядом – горшки и котлы для пищи. Часто крюк, на котором висит котёл, крепится очень высоко, под самой вершиной палатки. Только отверстие наверху позволяет выходить дыму и впускает свет; должен сказать, что для непривычного к этому, невозможно оставаться в палатке.
Обстановку вокруг представляют кровати – бизоньи шкуры, которые служат одеялом и матрацем, и одеяние всех видов, представляющие их одежду, затем сундуки и кожаные свёртки, в которые они прячут свои драгоценные вещи. В одном углу находится посуда, если они имеют таковую. Здесь и там подвешены куски сырого бизоньего мяса, высушенного на солнце или закопченного, и порезанного на полосы. Повсюду неописуемый беспорядок, все же, кажется, что индеец придерживается своего образа жизни, и каждый житель палатки имеет собственное место.
Старый торговец, который много лет жил среди сиу (даже женился на женщине из этого племени), Пьер Ричард (1), был одним из первых, кто принял меня в своей палатке, поскольку он только что прибыл, чтобы установить свою палатку около Бездельников Ларами. При виде этого прокопченного дымом человека с седыми волосами, ниспадающими ему на плечи, я, недолго думая, спросил его: "Вы сиу?"
"Я француз", спокойно ответил он с акцентом.
"Что! Вы француз и живёте в палатке, как дикарь!"
"Я предпочитаю жить в палатке, так как это гораздо удобнее".
Это был его единственный ответ. Он представил свою жену и дочь, робко подошедшую, чтобы подать мне свою руку, когда мы вместе курили трубку мира и говорили о Париже, который он давно мечтает посетить. Париж – первый город, о котором всегда говорит незнакомец, мечтательно смакуя удовольствия. Пьер Ричард имел повод и желание увидеть столицу. Его семейство эмигрировало в Америку после первой революции, и он чувствовал притяжение Франции, как земли своих отцов. [90]
Деревня сиу, где я едва ожидал встретить соотечественника, представляла другую диковинку. Полуголые маленькие дети, мальчики и девочки, бегали вокруг палаток. Они развлеклись постройкой небольших палаток или, играя в пони, то есть, они нагружали одного из своей группы двумя длинными палками, справа и слева, затем помещали поперек этих палок то, что в их воображении представляло внутреннюю принадлежность, одежду, бизоньи шкуры, кухонную посуду – всё, что индейцы берут с собой при перемещении, загружая пони или лошадей подобным способом. Игры детей краснокожих и детей цивилизованных народов подобны: имитация того, что ребенок видит. Домашняя кукла, которую называют прекрасной леди, или домашнее хозяйство, деревянная лошадка, театр, картонные дома; а здесь пони и небольшая палатка.
Многочисленные собаки вертятся вокруг этих палаток. Индейцы имеют батальоны этих животных, которые служат им как защитники, бдительные стражи, и средством для питания.
Поскольку я обошел лагерь сиу, эти бдительные стражи, безразличные к своей судьбе, лаял при моем приближении; но я успокаивал их голосом и продолжал свои исследования. Я входил во многие палатки. Там воины играли в карты, и свинцовые пули представляли ставку. Все игроки сохраняли тишину и не выказывали никаких эмоций при выигрыше или потере. Меньшее, что они соизволили – бросить взгляд на своего посетителя. Другие играли "в руки", своего рода, итальянская морра (morra, 2), и стрелы, воткнутые в землю, отмечали позиции. Здесь игра сопровождалась нестройным пением, и оглушительным грохотом чашек и тамбуринов.
Я не мог войти во все палатки. Некоторые строго охраняли, не впуская светских посетителей. Там они творили "большую магию", или знахари лечили больных в паровых потельнях.
Женщины сидели кружками, занимаясь домашним рукоделием, украшая ожерелья и мокасины бисером, или делая выкройки на бизоньих шкурах. Они двигались медленно, осторожно вычисляя линии и точки, чтобы не сделать ошибку. Старые матроны растягивали шкуры на колышках. Кремнем они очищали шкуры, вырезая все пузыри, затем полировал её [91] стальным долото, прикреплённым к концу кости. Прежде – каменный топор, кусок кремня или диорита (зелёная горная порода), был пригоден для этой работы, прежде чем цивилизованный человек предложил дикарю железо. Подготовленная таким образом, бизонья кожа выделывалась мозгом того же самого животного.
Женщины совсем не красивы. Если большинство индейцев – гордый и благородный тип, то "скво" ничего не демонстрируют в своих фигурах, чтобы показать женщину, как это понимают цивилизованные народы. Робкие и стыдливые, они опускают глаза перед белым и закрываются шкурами. Усталость и тяжёлая работа изменили их черты. Все внутренние заботы свалены на них. Они убирают жилье; чистят лошадей; готовят пищу; растят детей; устанавливают палатки; и в пути переносят всю домашнюю утварь. Мужчина едет верхом, неся только лук и стрелы. Кроме того, женщин часто бьют. Они считаются рабынями своих мужей, которые женятся на стольких женщинах, скольких пожелают. Родители охотно дают своё согласие за лошадей, несколько бизоньих шкур, и дело сделано. Целомудрие не строго соблюдается, но мужья часто отрезают нос или уши неверной жены. Среди краснокожих – каждый сам себе судья, и применяет закон по своему усмотрению.
Иногда жен продают, когда муж рассержен ею. К белым женщинам, которые были захвачены индейцами, относятся не лучше. Однако, в некоторых племенах их уважают, и можно предположить, что в этом случае – белая кожа неприятна краснокожему. Теперь ясно, почему индейский мужчина, всегда верхом, на войне и на охоте, красиво и хорошо выглядит, и почему скво, подверженные стольким трудностям, вопреки обычному ожиданию, более уродливы. Справедливости ради можно сказать, что в деревнях сиу не все женщины попадают под это описание; некоторые даже симпатичны и похожи на белых. Легко понять, что они имеют смешанную кровь.
Бездельники Ларами – не единственная община, разбившая здесь лагерь. Недавно прибыли кроу, привлечённые сообщением, что комиссия будет в форте Ларами около десятого ноября, во время полной луны. Чтобы ответить на приглашение специальных уполномоченных, они покинули север Дакоты и границы Йеллоустон, где они [92] охотились в это время. 3. Приблизительно двадцать вождей со своими женами, детьми и воинами (лейтенанты вождей), совершили поездку, несмотря на снег, расстояние, и сиу, с которыми они находятся в состоянии войны. Последние, возможно, остановили их в пути, поскольку они должны были пересечь вражескую территорию, чтобы явиться на встречу.
Как мужчины, которые знают себе цену, кроу разбили лагерь на некотором расстоянии от индейских "бездельников", хотя их палатки настолько похожи, что их легко перепутать. Мужчины отличаются по внешнему виду, так как кроу, конечно, самые гордые индейцы прерий, по крайней мере, среди северных индейцев. Их особенности хорошо акцентированы – гигантская высота и спортивное телосложение. Их величественные лица напоминают римских цезарей, изображённых на медальонах.
Я вошёл в палатку вождя. "Обменяйтесь рукопожатием с каждым", сказал офицер, который уже был в палатке; "все они великие вожди”. Я повиновался его совету и пожал руку шестнадцати сахемам, сидящих кругом, каждый раз издавая звук "А' хау!" который служит приветствием среди краснокожих. Каждый, в свою очередь, повторил мое приветствие, а некоторые пожимали мою руку так крепко, что могли сломать кости. Это живое свидетельство дружелюбия индейцев, обычно таких безразличных, удивило меня. Без сомнения, эти храбрые парни думали, что имели дело с каким-то влиятельным членом комиссии, от которого они ожидали специальных уступок и исключительных подарков. Церемония приветствия закончилась, и мы закурили трубку. Каждый кроу сделал несколько затяжек и передал трубку своему соседу. Никто не произнёс ни слова.
Я воспользовался тишиной, чтобы лучше рассмотреть этих мужчин на досуге. Я уже упомянул их спортивное телосложение. Их лица и щеки были татуированы красным вермильоном. Они были скудно одеты – один завернулся в шерстяное одеяло, другой носил бизонью шкуру и часть офицерской униформы; другой имел совершенно голое тело. Некоторые носили ожерелья, серьги из раковин или зубов животных. Один на шее носил серебряную медаль с профилем президента Соединенных Штатов (Пирса), [93] подаренную ему в Вашингтоне, когда он побывал там в 1853г. Другой носил на груди грубо изготовленную серебряную лошадь, и благодаря этому украшению получил имя Белая Лошадь, под которым он был известен. Раненный старый вождь лежал в углу палатки; его нога была пробита двумя пулями. Он приветствовал меня грустным взглядом, указывая на больную ногу, которая не позволяла ему подняться.
Кроу – не единственные кочевые индейцы, которых я встретил в Ларами. Два вождя арапахо из Ла Порте (граница Колорадо), представляя татуировки севера (арапахо называют татуированными индейцами, как мне сказали), разбили лагерь на маленьком острове посередине реки. Они прибыли к Ларами, чтобы принять участие в конференции в то же самое время, как и кроу, от которых они резко отличаются своим измученным и мрачным видом.
Различные северные племена, особенно те, которые составляют народ сиу, были среди тех, кто нетерпеливо ожидали специальных уполномоченных; но кроу прибыли одни. Мистер Бовэйс, основной агент комиссии, несколько месяцев назад посланный из Сент-Луиса в форт Ларами, обещал привести сиу, но они не прибыли. В настоящее время они охотятся очень далеко, и не хотят, чтобы их тревожили. За ними послали специального посыльного, которому некоторые из них ответили, что было слишком холодно для столь длительного путешествия; другие заявили, что белые всегда обманывали их, и они больше не желают приходить на их зов. Некоторые из них, демонстрируя своё высокомерие, отправили комиссию Соединенных Штатов ко всем чертям. "Пусть Великий Отец (президент Соединенных Штатов) отзовет своих молодых людей (солдат) из нашей страны", ответил посыльным комиссии вождь Плохих Лиц, Красное Облако; "тогда мы подпишем соглашение, которое будет длиться вечно". 4. Все собравшиеся вожди, особенно воин Большие Ребра, громко приветствовали эти слова Красного Облака.
Северные шайенны не показали себя более вежливыми, и не спешили более сиу. Бедный Бовэйс, которого индейцы называют Большим Животом из-за его дородности, ничего не может поделать, [94], хотя он готов пойти пешком к сиу, даже в общину Красного Облака, и привести их силой.
Утомленная ожиданием, комиссия решила, что откроет совет с кроу завтра утром в десять часов, и также будет совещаться с арапахо, которые прибыли из Ла Порте. Тем временем комиссия получила официальные показания от некоторых торговцев Монтаны. Они сообщали об опустошениях, совершенных индейцами той области, и недавно заселённой американцами, которые разрабатывают золотые и серебряные прииски. Свидетели также не могли сообщить о жалобах индейцев на белых.
Губернатора Колорадо, мистер Хант, (5) также слышал, и послал специальным уполномоченным отчет недавнего разбоя шайеннов и арапахо.
Такова была предварительная работа, которую провела комиссия Соединенных Штатов, готовясь к большой конференции, или "пау-вау", чтобы заключить с дикарями строгий договор, ни в пользу белого, ни краснокожего. [95]
Примечания
1. Пьер, или Питер Ричард, обосновался в области форта Ларами уже 1846г. В этом году Фрэнсис Паркман описал его как “маленького, смуглого, черноглазого француза”, в сюртуке из выделанной замши, ярко украшенного иглами дикобраза, и "леггинах" с длинной бахромой. Фрэнсис Паркмана, Орегонская Тропа.
2. Морра – предполагаемая итальянская игра – угадай палец.
3. Территория Дакоты в это время включала части современных штатов Вайоминг и Монтана.
4. Красное Облако послал известие, что он не будет встречаться с мирными специальными уполномоченными, пока американские войска не будут удалены с Тропы Боземана.
5. Александр Хант служил губернатором территории Колорадо с 1867г по 1869г.
Глава 14
Горцы, трапперы и торговцы
Форт Ларами, Дакота, 13 ноября
Услышав о нашем прибытии, все охотники Великого Запада поспешили к форту Ларами. Охотников на бизонов и бобров, торговцев, которые занимаются коммерцией с индейскими племенами – всех этих авантюристов Скалистых гор американцы называют "горцами”. Они знали о приближении комиссии, и прибыли раньше срока. Я видел здесь Пьера Бисонетта, старого луизианца французского происхождения. Теперь он живет на ферме в форте Ларами. Он часто посещал эти широты, прежде чем форт Ларами стал военным постом. Я уже писал, что этот торговый пост принадлежал знаменитой фирме Шуто из Сент-Луиса. Если вы читали отчет Фремонта о своей экспедиции на Дальний Запад, вы должны помнить, что Фремонт, остановившись в форте Ларами, упомянул Бисонетта. 1
"Он заработал денег толщиной в вашу руку", сказал мне Поллардий. "Бовэйс и я были его агентами, мы работали на него. А сегодня мы богаты, а он беден. А чего ожидать? Мы играем на деньги и развлекаемся, чтобы убить время в этой пустыне. Женщины и хорошее настроение могут завести далеко! Бисонетт потерял все, но остался хорошим парнем". [96]
Другой торговец французского происхождения (он прибыл из Гавра), пригласил нас в свою палатку на угощенье в виде собаки; об это стоит сказать, не выбирая слов. Мы ели молодую собаку, откормленную и убитую специально для нас. Мясо самых лучших овец не могло сравниться с ним, и я понимаю традицию краснокожих откармливать собак для праздничных банкетов, особенно, когда они хотят почтить белых.
"Как вы находите это мясо?" спросил генерал Харни, который постарел на индейских войнах, и который, возможно, в сотый раз принимал такую пищу.
"Превосходно, генерал".
"Вы ели лошадиное мясо в Париже? Я слышал, что вы стали любителем лошадиного мяса".
"Еще нет; но когда я вернусь, я обязательно попробую лошадиное мясо, если только оно может сравнить с собачьим".
Правда, я никогда не ел баранину лучше, чем эта молодая собака в форте Ларами.
Нашего хозяина звали Гуерат (Guerut). Он покинул Гавр двадцать лет назад, чтобы сколотить состояние в Соединенных Штатах (все отправляются в эту страну, чтобы сколотить состояние), и, наконец, после многих превратностей, затерялся на Дальнем Западе. Сегодня он переводчик Бездельников в форте Ларами.
Среди торговцев, прибывших в Ларами, также был Пьер Ричард, которого я уже упомянул. Иногда я выходил с ним покурить трубку мира, настоящую трубку краснокожих.
"Среди сиу я заработал много денег", сказал он мне недавно, "но однажды шайенны, эти безбожные дикари, взял меня в плен, когда были в состоянии войны с моими друзьями, сиу. Они украли всех моих лошадей, все мои прекрасные бизоньи шкуры, все бобровые шкурки, которые я заготовил. У меня все еще есть несколько долларов, и я не совсем беден. Этой зимой я собираюсь в Блэк-Хилс (2), чтобы заготовить шпал для железной дороги. Там можно заработать несколько долларов. Я знаю кедровые и сосновые леса, которые никому не принадлежат; я могу кое-что заработать, продавая шпалы".
Среди всех этих скитальцев Великих равнин, этих старых трапперов, которые говорили со мной по-французски, из старой французской Канады [97], Луизианы или современной Франции, лучшим из всех наших проводников и переводчиком был Поллардий. И все же, он очень многого не знает о дикарях. Я пытался расспросить его о происхождении, легендах, традициях краснокожих, среди которых он так долго жил. Однажды вечером, у походного костра, в последний день нашей поездки из Хиллсдэйла к форту Ларами, думая, что канадец будет разговорчив, я спросил его о сиу, которых он так хорошо знал, на языке которых он говорил, не сохранили ли они некую историю об их прибытии в Америку.
"Я никогда не забивал голову этим вопросом", ответил Поллардий. "Спросите меня цену на бизоньи шкуры или на бобра, и я смогу ответить. Но легенды и истории о происхождении никогда не интересовали меня".
Большего я не смог добиться от него. Язык сиу я узнал немного лучше. Благодаря ему я научился считать на языке сиу, таком гортанном и гармоничном, напоминающем язык испанцев. Я составил небольшой словарь обычных слов сиу, который я собираюсь показать в Париже.
Поллардий также приобщил меня к языку жестов, который используют все краснокожие для связи между племенами, и который имеют много аналогий с языком наших глухонемых.
Относительно кроу и арапахо – никто не мог дать мне урок на их языке. Их языки более гортанны, по крайней мере, арапахо. Ни один переводчик не может писать на индейском языке, и даже когда он понимает их, часто использует только язык жестов. Самая витиеватая арабская речь – ничто по сравнению с этими дьявольскими языками.
Лингвисты, антропологи и этнологи должны рассказать нам, почему эти племена, граничащие друг с другом, имеют такие непохожие языки и представляют такие различные физические типы. Проблема представляет множество трудностей для приверженцев единства человеческой расы, но это – не то место, чтобы решать этот вопрос — я просто упоминаю его.
Вместо этого, я добавлю несколько слов об этих энергичных трапперах, этих смелых торговцах, которые сохраняют свои привычки к охоте, торговле и путешествию в прериях, среди индейских племен, привычки, впервые представленные Францией и не забытые её детьми. Эти странники [98] равнин, пионеры, среди которых я жил, разделяя их палатки и пищу, заслуживают, чтобы я посвятил им несколько строк. Честь этим детям старой Франции! Я уверен, что вы уже восхищаетесь ими, так же, как и я. [99]
Примечания
1. Джозеф Бисонетт кратко действовал переводчиком и проводником на Норт-Платт для Джона Чарльза Фремонта в 1842г, но через несколько дней возвратился. В 1846г Фрэнсис Паркман упоминал Бисонетта, как торговца в верховьях Лошадиного ручья. Джон Чарльз Фремонт, Мемуары.
2. Снова, здесь упомянуты Холмы Ларами, или Холмы Шермана, а не Блэк-Хилс в Южной Дакоте и Вайоминге.
Глава 15
Великий совет с кроу
Форт Ларами, Дакота, 14 ноября
Я подробно опишу совет краснокожих с мирными специальными уполномоченными. 1. Он может представлять интерес. Это поможет мне представить время и сам форт.
Вы помните тот день, когда великих вождей кроу пригласили на торжественную конференцию со специальными уполномоченными. В тот день солнце ярко сияло, небо было безоблачно, погода – исключительная. Сравнивая температуру предыдущих дней, когда они сильно пострадали, продвигаясь с окраин Дакоты, старый сахем, должно быть, думал, что Великий Дух, наконец, показал свою благосклонность. Если бы солнце было одним из его благословений, и согласилось улыбаться, несомненно, они должны получить выгоду от великого пау-вау с белыми.
Время открытия совета было назначено на десять утра. Индейцы, которые никогда не спешат, и которые определяют время только по солнцу, немного опоздали; возможно, они заканчивали свои магические церемонии. Наконец, они показались, разодетые в свои самые прекрасные наряды. Некоторые были верхом. Они вброд пересекли реку Ларами, в то время как другие прошли по мосту, сопровождаемые своими женщинами и детьми. Жена Медвежьего Зуба, одного из главных ораторов, была [100] верхом, как и ее муж, которого она никогда не покидала. Индийские женщины ездили верхом, как и их мужчины.
Великий вождь Черная Нога, спешившись, сделал знак своим воинам, чтобы они выстроились в линию. Каждый имел свой наряд – один набросил бизонью шкуру поверх льняной рубашки, другой носил шерстяное одеяло и жакет из оленьей кожи, украшенный по краям, но без скальпов, которые индейцы не смеют показывать белым. Скальпы в этот день остались дома. Третий носил офицерский плащ и панталоны без седалища; к счастью, полы плаща были достаточно длинны.
Некоторые носили чёрные фетровые шляпы, как у американских генералов. Шляпы были украшены лентами различных цветов. Некоторые вожди носили леггины и кожаные мокасины. У всех в ушах и на шее были ожерелья и серьги из зубов животных или раковин. Не удовлетворенный этими украшениями, один кроу добавил к своим волосам искусственные локоны, напоминающие хвост, достигающий его ног. Этот хвост не был таким пёстрым, как у великого вождя брюле, и усыпан серебряными дисками, не слишком толстыми, и сделанными из американских долларов и других монет меньшей ценности. Диски регулярно уменьшились в размере от головы к ногам. Гордость, с которой сахем носил этот наряд, предполагала, что он ни за что не расстанется с ним. Индейцы высоко ценят это украшение, поскольку подобные украшения встречаются среди всех племен.
Вождь в длинном головном уборе был не единственным, кто привлекал внимание. Один кроу с гордостью носил большой медальон, который он недавно получил в Вашингтоне из рук президента. Другой, испытывая недостаток в таком официальном медальоне, использовал мексиканский доллар. В свою очередь, Белая Лошадь не забыл украсить себя серебряной лошадью, которая дала ему это имя, и которая висела на груди, словно медаль. Рядом висел квадратный мешочек из серого холста, очень грязный, в котором он тщательно хранил своё зеркало. Подобно большинству краснокожих, он был очень обеспокоен своим одеянием и фигурой.
Следом за ним выступали Тонкий Палаточный Шест, Человек, Который Был Застрелен в Лицо, и Птица в Гнезде – три вождя или воина, имевшие самую высокую репутацию среди [101] кроу. Большинство их лиц были раскрашены ярко-красной, желтой или синей краской. Среди этой группы можно было заметить раненого мужчину, упомянутого выше. Старый вождь хотел явиться на совет, несмотря на опасности; он был усажен на лошадь и спустился вниз с большой трудностью. Он шёл, сильно хромая.
Выстроившись в линию, сахемы запели песню своего народа, торжественно и мрачно, смешав её с отчаянными криками и визгом. Басы, баритоны и тенора не соблюдали никакого темпа в этом хоре, и все же, эта примитивная, дикая музыка подходит к типу певцов и обстановке.
Таки образом вожди продвигались к одному месту, медленно, в совершенном порядке, игнорируя толпу, которая окружала их. Никто в мире не имел такого спортивного телосложения и таких величественных фигур, как кроу. Затем они смешали свои ряды и вошли в комнату, где находились переводчики. Там им сообщали, что комиссия ожидала их, чтобы начать встречу.
Комната, где проводился совет, была значительного размера. Она была построена из дерева, и могла легко вместить 250 - 500 человек; прежде это был склад квартирмейстера форта.
Вожди кроу, рассевшись на скамьях, в соответствии со своим положением, сформировали такой круг, что можно было сказать, что цивилизация оказалось перед лицом полного варварства. Место оратора было в центре круга. На одной стороне были переводчики и индейские агенты; на другой – клерки, секретарь комиссии, газетные репортеры, и т.д. Женщины и дети вождей также были там; несколько женщин, самые старые матроны, сидели на скамьях с вождями. Среди них были Бегущая Вода, Желтая Кобыла и Женщина, Которая Убила Медведя. Дети, даже грудные, часто нарушали покой собрания своим криком и слезами, но никто не обращал на них никакого внимания, особенно сами кроу.
Бездельники Ларами, три великих вождя сиу, в сопровождении Поллардия, офицеров, солдат и служащих форта, были свидетелями встречи. Комиссия, как щедрый отец, открыла двери для всех желающих. [102]
Когда наступила тишина, доктор Мэттьюс, (2) агент кроу, встал и сказал по-английски: "Я имею честь представить мирную делегацию народа кроу", и, повернувшись к вождям, сказал: "Это специальные уполномоченные, посланные из Вашингтона, чтобы заключить с вами мир, и вы увидите, что я сказал правду".
Переводчик кроу, Пьер Чейн, канадец франко-ирландского происхождения, перевел эти слова с английского языка. Ему помогал Джон Ричард, наполовину сиу, сын того самого француза, Пьера Ричарда, который временно установил свою палатку со всем своим семейством посреди Бездельников Ларами, и которого вы теперь знаете так же, как и я.
Пьер Чейн и Ричард не самые лучшие переводчики. Они переводят красноречивые речи на плохой английский, не принимая во внимание гениальности языка кроу, и они заставляют специальных уполномоченных сожалеть о достойных представителях, которых они только что оставили на совете с пятью народами Юга. 3
Представление кроу о комиссии, и комиссии о кроу, соответствует американской традиции, которая происходит от англичан. В Соединенных Штатах, перед беседой или разговором, нужно представиться.
Во время этой процедуры, кроу издавали низкий крик, "А' хау!" который служит приветствием и знаком одобрения. В то же самое время трубка переходила по кругу, а сахемы, тихие и неподвижные, казалось, были весьма безразличны.
Наконец, встал Медвежий Зуб, сделал три затяжки и предал трубку доктору Мэттьюсу, заявив: "Кури и запомни, что сегодня я спрошу"; затем, обращаясь к генералу Харни, он сказал: [103] "Кури, отец, и пожалей меня"; и к президенту Тэйлору: "Отец, кури и помни меня и моих людей, поскольку мы бедны"; и снова, предлагая трубку мира генералам Авгуру, Тэрри, Санборну и полковнику Таппану, "И вам также, отцы”. Каждый из специальных уполномоченных, прикоснувшись губами к трубке и затянувшись, возвратили её Медвежьему Зубу, который склонял голову в знак согласия, или издавал гортанный крик "А' хау!" Сделав это, Медвежий Зуб сел и сказал, что он и его народ готовы выслушать слова белых. Затем, среди полной тишины, встал президент Тэйлор и зачитал следующую речь, каждая фраза которой была переведена на язык кроу переводчиком Чейном. Я воспроизведу её здесь, для вас, буквально, по-французски:
"Друзья мои, вожди, капитаны и воины кроу, Великий Дух создал всех мужчин, и именно поэтому мы братья. По нашему приглашению вы совершили длительную поездку, преодолев тяжёлые трудности, чтобы увидеть нас. Мы также преодолели длинное расстояние, чтобы увидеть вас и пожать вам руку. Ваш Великий Отец в Вашингтоне, даже притом, что он далеко от вас, информирован о вашей доброй воле. Он знает вашу дружбу с его белыми детьми. Он также знает, сколько раз вы подтверждали мирные отношения, которые вы обещали правительству. Он знает о неприятностях, которые окружают вас. Он послал нас, чтобы увидеть и услышать из ваших собственных уст ваше состояние. Таким образом, мы сможем принять необходимые меры, чтобы исключить все неприятности для вас, и путешествовать вместе хорошей дорогой. Мы знаем, что богатые шахты были найдены в вашей стране, и что в некоторых случаях белые овладели ими. Мы также знаем, что несколько дорог были открыты через вашу территорию, что были основаны поселения, что бизоны, на которых вы охотитесь, были рассеяны и быстро сокращаются. Наконец, мы знаем, что белых вокруг вас становится все больше и больше, которые овладевают вашими лучшими землями, чтобы занять их постоянно.
Поскольку это произошло, нас послал к вам ваш Великий Отец из Вашингтона. Мы были посланы, чтобы принять меры, которые исправят эту позорную ситуацию в максимально возможной степени, и в то же самое время защитят вас от будущих неудобств. Мы хотим оставить часть вашей территории для вашего народа, где вы и ваши дети смогут жить вечно, и где ваш Великий Отец в Вашингтоне не позволит селиться ни одному белому. Мы хотим, чтобы вы указали участок [104] вашей территории, который больше всего удовлетворяет вас. И когда вы отметите эту территорию, которую мы никогда не сможем занять, мы хотим купить у вас оставшуюся часть вашей земли, оставляя вам право охотиться там, пока существуют бизоны. На сохранившейся земле, которую вы оставите себе, мы намереваемся построить дом для вашего агента, лесопилку для переработки вашей древесину, мельницу, чтобы молоть ваше зерно, кузню, дом для вашего фермера, и другие здания, которые могут быть необходимы. На этих сохранившихся землях мы будем снабжать вас лошадьми и другими животными, которые смогут поддержать ваши семьи, когда бизоны исчезнут. Мы также хотим каждый год посылать вам теплую и удобную одежду, и сельскохозяйственные инструменты, которые помогут вам стать самостоятельными, работая на земля. Чтобы ваши дети могли стать столь же образованными, как белые, мы хотим послать вам учителей, которые будут обучать их. Вы сделали наши сердца счастливыми, прибыв сюда, чтобы увидеть нас, и вы не уйдёте с пустыми руками. У нас есть для вас подарки. Вскоре они прибудут сюда. Мы всегда будем благодарны вам за мирные чувства, которые вы никогда не прекращали демонстрировать нашим людям, и в будущем мы ожидаем показывать вам нашу дружбу нашими действиями. Теперь мы хотим услышать от вас все, что вы должны сказать нам. Мы уделим особое внимание вашим словам, и ответим вам в лучшем духе. Я всё сказал".
Первая часть этой беседы была одобрена кроу, и прервана теми гортанными звуками, которые являются индейской параллелью наших "Хорошо! Очень хорошо! Браво!" в наших законодательных органах. Вторую часть, напротив, они слушали с вызовом, среди леденящей тишины.
Когда президент закончил, трубка мира продолжала переходить по кругу, и индейцы, казалось, совещались друг с другом. Один из специальных уполномоченных, генерала Санборн, чтобы рассеять облако сомнения и восстановить спокойствие в умах кроу, попросил переводчика дать им понять, что белые не желают занимать всю их территорию, а только часть, которая уже была занята поселениями. Казалось, это не убедило сахемов.
Тем временем поднялся Медвежий Зуб: "Всё, что вы сказали мне, я понял. Я прибыл, чтобы увидеть вас, и я скажу вам [105], что я думаю”. Затем, пожав руку президенту Тэйлору, он сказал: "Отец, я прибыл издалека, чтобы увидеть вас, и искать справедливости"; затем генералу Харни: "Отец, вы послали за мной; слушайте меня хорошо"; затем генералу Авгуру: "Отец, я счастлив видеть вас и пожать вашу руку; сделайте кое-что для меня"; и генералу Тэрри: "Отец, я очень утомлен; я бедный человек; я прибыл издалека, чтобы увидеть вас"; и генералу Санборну: "Отец, сделайте кое-что для меня; на пути сюда я разбивал лагерь, где деревьев и травы недостаточно, и где было очень холодно; мои лошади утомлены"; и наконец, обращаясь к полковнику Таппану: "Отец, взгляните на меня; я беден; любите меня, как я люблю вас, и позвольте мне спросить вас".
Четыре раза Медвежий Зуб обошёл часть круга, занятого комиссией, повторяя те же самые слова, которые он едва изменял, каждый раз пожимая руки специальных уполномоченных. Каждый задавался вопросом, когда это предварительное обращение закончится, но доктор Мэттьюс изо всех сил старался предупредить собравшихся, что такова была традиция кроу – повторять церемонию рукопожатия четыре раза с теми, кого они желают больше всего удостоить. Наконец, Медвежий Зуб, взяв бизонью шкуру из рук своей жены, передал её генералу Харни, сказав: "Отец, у вас белые волосы, завернитесь в эту шкуру; она защитит вас от холода”. Затем оратор вышел в центр круга, с одной стороны занятого индейцами, с другой – специальными уполномоченными, и спросил у сидящих разрешение говорить. Переводчик перевел его просьбу на английский язык; и то, что он сказал, поскольку я записал это лично, если можно так выразиться, было сказано под диктовку переводчика:
"Отцы, прошлой весной я пешком отправился в горы, чтобы поохотиться на толсторогов, и один из ваших молодых людей сказал мне, что вы собираетесь навестить нас. Мой белый отец просил меня проделать часть пути. Я колебался, поскольку был далеко, очень далеко; но, наконец, я согласился. Этой осенью, когда листья с деревьев начали опадать, кроу были на берегах реки Йеллоустон. Ваш посыльный принес мне десять свёртков табака, и сообщал ваше желание, что мы должны прибыть к Ларами. В ответ я сказал – да, да. Я хотел, чтобы мой белый отец прибыл в форт Филип Керни, а не в Ларами, и я сказал, что, если он хочет, чтобы я отправился так далеко, я должен ответить утвердительно [106] на все, что он попросит; но, тем временем наступили плохие дни, и я должен был прибыть к Ларами. Было холодно, и мои лошади выглядели очень худыми. Поэтому – мой белый отец должен ответить "Да, да", на все вопросы, которые я скажу”.
"Отцы, я совершил долгую поездку, чтобы увидеть вас. Я выехал из форта Смит; я очень беден; я хочу есть, мне холодно. В пути мы не встретили ни бизонов, ни деревьев, ни воду. Посмотрите на меня все, кто слышит меня. Я такой же человек, как и вы. У меня есть голова и лицо, как и у вас. Мы все – одни и те же люди. Я хочу, чтобы мои дети и мой народ процветал и жил долгие годы".
Затем Медвежий Зуб подошел к специальным уполномоченным Тэйлору и Харни, судорожно схватил их за руки, и трижды прокричал: "Отцы, отцы, отцы, слушайте меня хорошо. Отзовите ваших молодых людей из гор толсторога. Они ездят через нашу страну; они уничтожают живые деревья и зеленую траву; они подожгли наши земли. Отцы, ваши молодые люди опустошили нашу страну и убили моих животных, лосей, оленей, антилоп, моих бизонов. Они убивают их не для того, чтобы есть; они оставляют их гнить, где они пали. Отцы, если бы я пришел в вашу страну, чтобы убивать ваши животных, что бы вы сказали? Разве я был бы неправ, и разве вы не начали бы войну со мной? Ладно, сиу предложили мне сотни мулов и лошадей, чтобы выступить на войну вместе с ними, но я не сделал этого”.
"Давным-давно вы заключили соглашение с народом кроу; тогда вы взяли с собой одного из наших вождей. Вы хорошо понимаете, о чём я говорю. Этот вождь не возвратился. Где он? Мы больше не видели его, и мы утомлены ожиданием. Верните нам то, что он оставил. Мы – его друзья, его родственники, и мы хотим знать его последние пожелания".
"Я знаю, что вы также послали посыльных к сиу. Вы послали им, как и нам, табак; но сиу сказали мне, что они не пойдут, поскольку вы всегда обманывали их. Сиу сказал нам: "Ах! Белые отцы послали за вами, и вы собираетесь увидеть их. Они отнесутся к вам, так же как и к нам. Навестите их, возвратитесь и скажите нам, что вы услышали. Белые отцы совратят ваши уши прекрасными словами и мягкими обещаниями, которые они никогда не исполняют. Навестите их, и они посмеются над вами! [107]"
"Я выслушал слова сиу и навестил вас. Когда я отправлюсь назад, в пути я могу потерять половину моих лошадей".
"Отцы, отцы, я нисколько не стыжусь говорить прежде вас. Великий Дух создал нас всех, но он поместил краснокожего в центре, а белых на краю. Сделайте меня разумным ин