Слишком много информации




 

Была середина дня, когда я очень глубоко вздохнула, раскрыла телефон, зашла в список контактов, прокрутила его вниз и нажала кнопку вызова.

— Говорите, — раздался голос Хока, и я начала говорить и тут услышала звуковой сигнал, оказывается со мной говорил автоответчик Хока.

Весь день я боролась с подкатывающей истерикой. Столкнувшись со своей собственной стервозностью в лице мужчины, которого я хотела, чтобы он был моим мужчиной, готового оставить свое трагическое прошлое и двигаться со мной дальше, единственная причина, почему я не съела все четыре порции печенья, потому что у меня закончилось масло.

И его автоответчик отправил меня к очередной грани.

Это было неуместно, учитывая его последние слова, которые, на самом деле, подразумевали «до свидания», но я ничего не могла с собой поделать, поэтому захихикала.

И сквозь смех, я попыталась выдавить из себя:

— Малыш, твои слова «Говорите», — внезапно мой смех угас, и я прошептала:

— Это настолько твое. — Я зажмурила глаза, потому что именно это мне нравилось в нем больше всего, и закончила:

— Пожалуйста, позвони мне, чтобы я могла сама сказать тебе, что сожалею.

Потом я отключилась и положила телефон на кухонную столешницу, прижав ладони к моим щекам. Я закрыла глаза и попросила Вселенную, чтобы Кейб Дельгадо вернулся ко мне.

Я схватила мою сумку и телефон, пакет и направилась на выход к своей машине, которая все еще была припаркована на обочине с того момента, когда мимо проезжающая машина обстреляла мой дом. Она простояла всю неделю. Я уже на половину спустилась по ступенькам, когда детектив Митч Лоусон вдруг остановился в своей машине позади моей Hyundai.

Я пялилась на него в машине.

Почему?

Почему я?

Его присутствие у моего дома могло означать только одно — во-первых, что-то случилось с Джинджер и/или мне опять угрожала какая-то опасность или, во-вторых, он услышал, что с Хоком покончено, я не согласилась на предложение Тэка, и он решил попытаться сделать свой ход.

Почему... я?

Я запихнула подальше свои опасения и подошла к нему, всеми фибрами души желая, чтобы он не был так чертовски горяч.

— Привет, Митч, — произнесла я.

— Гвендолин, — улыбнулся он.

Я засмотрелась на его улыбку.

Поэтому, повторюсь, почему я?

— Целую неделю меня не похищали и не подстреливали, — с воодушевлением произнесла я.

— Это не плохо, — он все также продолжал улыбаться.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты приехал ко мне не для того, чтобы сообщить, что я зря радуюсь и мне грядет что-то очень страшное.

Он отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет, дорогая.

Я наклонила голову в сторону.

— Тогда зачем ты приехал?

— Потому что Лео сообщил мне этим утром, выдав как-бы приглашение-сюрприз на девичник с Cosmo.

Я смотрела на него во все глаза.

Я просто убью Кэм.

— Митч, — прошептала я.

— Дорогая, я сказала «нет», — мягко ответил он.

Я почувствовала облегчение и какую-то потерю, но облегчение я почувствовала больше, нежели потерю, но все равно чувствовала потерю, хотя бы потому, что он был очень сексуальным, горячим, также относился ко мне с какой-то особой нежностью, а еще и потому, что мне очень нравились его глаза.

Он приблизился, и я едва устояла на ногах, когда его нежный взгляд соединился с моим.

Потом он произнес:

— У меня имеются инстинкты, которые мне говорят, что я обязан защищать тебя не только от того, что происходит с твоей сестрой, но также от двух мужчин, которые я уверен, не совсем хороши для тебя.

Я закусила нижнюю губы и, на самом деле, ее прикусила, больно.

— В то же время, — продолжил он, — я чувствую, что тебе необходимо личное пространство, чтобы во всем разобраться.

Я отпустила свою губу и кивнула.

— Тем не менее, я был бы полным глупцом, если бы не высказал тебе свою точку зрения.

Опаньки.

— Я совсем другой мужчина, нежели они, я не буду колебаться и доставлять тебе головную боль.

В этот момент я почувствовала, что мне стоит ответить.

— Хок... ну, Хок, — запинаясь произнесла я, защищая его. — И Тэк предоставляют мне личное пространство.

— Заперев тебя в своих собственных домах, это не личное пространство, дорогая.

Ну, на самом деле, это была полуправда.

— Но…

— Они сами устанавливают правила игры, — твердо произнес Лоусон.

— Да, — согласилась я, чтобы уверить его, что он был другим мужчиной, поскольку я не совсем была уверена… что он был другим. — Но теперь я у себя дома.

— Да, — согласился Лоусон. — В доме, каждый раз, когда ты будешь из него выходить или заходить в гостиную, ты будешь вспоминать о Тэке.

Мда. Это тоже была правда. Хотя я так глубоко не задумывалась об этом.

Но Тэк все равно был очень хорошим.

— Мич…

Он перебил меня.

— Помнишь, что я сказал тебе, Гвендолин. Иди с поднятой головой, держи глаза открытыми, и я закончил — будь счастлива. А теперь я хочу сказать, что не говорил тебе, ты можешь предоставить мне шанс, потому что я смогу сделать тебя счастливой, для этого ты меня и позовешь.

Вау.

— Митч, — повторила я, и он поднял руку к моему подбородку, поэтому я ляпнула:

— Пожалуйста, не целуй меня. Мне нравится целоваться, если ты хорошо целуешься, это создаст окончательную путаницу у меня в голове. Я не шучу. И, клянусь Богом, мне этого совсем не нужно на данный момент.

Он наклонился к моим губам, я уже приготовилась, но его лицо остановилось в дюйме от моего.

— Хорошо, дорогая, — прошептал он, — я не буду целовать тебя, но просто для информации, еще никто не жаловался.

Я была полностью уверена, что на его поцелуи никто не жаловался.

— Отлично, — пробормотала я. — Мне просто интересно.

Он ухмыльнулся, его палец вычерчивал дорожку по моей щеке.

— Когда ты захочешь развеять свое любопытство, найди меня. Хорошо?

— Ты еще больше вносишь сумбур в моей голове, — предупредила я.

Его ухмылка стала шире, и я поняла, что он понял, что я все поняла, поэтому вся его речь была, своего рода старой игрой.

— Твои глаза говорят, что ты душевный человек, но, на самом деле, опасный, — прошептала я.

— Мужчина одновременно может быть и тем, и тем, — ответил он, и его пальцы заскользили по моим волосам, он наклонил голову, поцеловал мои волосы у лба, я подняла на него глаза, он подмигнул мне и ушел.

Я видела, как он отъезжает, а потом вспомнила о камерах Хока, стала переживать, что он видел или увидит в записи, села в машину и проверила свой телефон.

Ничего.

Я собиралась заехать в супермаркет, но учитывая все несчастья за последнее время, которые обрушились на меня, я стала очень внимательной и осторожной, поэтому, стоило мне отъехать, блестящий черный внедорожник тут же последовал за мной в сторону магазина, и на водительском месте сидел Мо.

Вот дерьмо. Даже, если камеры и не заметили меня, Мо обязательно все доложит Хоку.

Дерьмо!

Но по крайней мере у меня появился проблеск надежды по поводу Хока, который послал Мо прикрыть мою спину, а это означало «не прощай навеки» с его стороны, несмотря на то, что я была бездумной, эгоистичной коровой.

Но он так и не сказал не, что простил меня.

 

* * *

 

— Я глупая, эгоистичная корова, — объявила я Кэм, Трейси и, убейте меня, Эльвире.

После этого я наклонилась вперед и ударилась головой о кухонный стол Кэм.

— Я думаю, это означает, что все окончательно закончено, — пробормотала Эльвира.

Я выпила уже четыре Cosmo, я пила без перерыва, во-первых, потому что Хок не перезвонил, во-вторых, потому что я провела весь день, раздумывая о том, почему он мне не звонит, может стоит мне оставить ему еще одно сообщение, и, в-третьих, потому что Эльвира пришла на девичник.

К счастью, устроив мне нагоняй, что я не отвечала на ее звонки, Эльвира все же была как всегда Эльвирой. Она не заинтересовалась моими отношениями с Хоком, она не давила, не задавала любопытствующих вопросов, она просто «вгрызлась» в потрясающее блюдо из острых красных бобов и риса, которое приготовила Кэм (ну, на самом деле, рецепт не Кэм, а ее прабабки, и я пыталась заполучить у нее этот рецепт, но она сказала, что он передается по наследству в ее семье, и вопрос передавать ли тем, кто прибывает в семью рассматривается особо, поэтому она не может мне его рассказать, я мола съела и посчитала, что мне повезло), поэтому продолжала потягивать свой Cosmo, поскольку была одержима тем, что Хок до сих пор мне не позвонил. Я едва участвовала в нашем общем женском разговоре, пока не совершила свое безумное заявление.

— Я действительно удивлена, что до сих пор не случилось никакой катастрофы, — заметила Кэм.

— Кэм! — запричитала Трейси.

— О, черт, женщина негодует, — пробормотал Лео, и я подняла глаза на него, вероятно он пришел за пивом.

Не самое удачное время.

— Я снова переспала прошлой ночью с Хоком, — сказала я Лео, избегая открыто говорить об этом Кэм, Трейси или Эльвире.

Глаза Лео стали огромными, и он издал какой-то странный звук.

— Ты что? — завизжала Кэм.

— Ну, хорошо, — заявила Эльвира.

— Господи, — пробормотала Трейси.

— Переспала, — сказала я Лео, который напоминал мне оленя, ослепленного фарами машин. — Он пришел ко мне домой в середине ночи, и…

Руки Лео взметнулись вверх.

— Стой, дорогуша, — прервал он меня. — Последний раз, когда я смотрел на себя, у меня все еще был член.

— Лео! — Кэм зыркнула на него, и взгляд Лео прошелся по ее телу.

— И в последний раз, когда ты смотрела на меня, мой член был на месте.

— Мы все знаем, что у тебя есть член, Лео, — произнесла Кэм.

— Я говорю, что у меня есть член и пришел за пивом, это значит, что я для вашего обсуждения просто невидимка. Ясно? — Он достал свое пиво и вышел.

— Простите моего мужчину, — вежливо произнесла Кэм Эльвире.

— Я не парюсь на этот счет, подруга. А — он горячий, B — у него есть член и С ни одной частью своего тела он не хочет участвовать в девичьих разговорах, потому что знает, как использовать эту часть тела по назначению. Сейчас, — ее глаза перешли на меня, — вернемся к нашей отпадной новости. Ты же сказала, что все закончено?

— Ну, было все закончено, потом оказалось не совсем, а сейчас я думаю, что снова уже совсем все кончено.

— Э... что? — спросила Эльвира, ее брови соединились.

Я опять сделала глоточек Cosmo и рассказала им все. Кэм и Трейси знали уже первую часть, поэтому я не стала ее пересказывать, а рассказала только то, что произошло прошлой ночью и этим утром.

— А теперь я думаю, что он думает, что я глупая, эгоистичная корова, — завершила я свой рассказ.

Наступила гнетущая тишина, они все молча смотрели на меня, а потом, как водится, первой заговорила Кэм.

— Ненавижу тебе это говорить, — она прямиком обратилась ко мне, но как бы осторожно, — но, детка, похоже, даже для меня это слишком.

Здорово. Просто чертовски здорово.

— Боже мой, я понятия не имела, — заявила Эльвира, и голос у нее был немного ошарашенный, Трейси кивнула в ответ.

— На самом деле, всю эту неделю я думала о том, что он тебе сказал, и пришла к выводу, что все это было высосано из пальца, но я поняла, почему он это сделал — из-за трагедии, которую он ранее пережил, — добавила Трейси.

— Ты поняла? — спросила я ее.

— Да, Гвенни, но ты хотела заполучить свое личное пространство, поэтому я не могла тебе этого сообщить.

Я уставилась на нее, а потом опять ударилась головой об стол.

— Гвен, успокойся, если он в тебя влюблен, а это очевидно, он переживет и это, — сказала Камилла.

Я подняла голову.

— Я звонила ему в час тридцать.

— Может, он был занят, — предположила Трейси.

— Он занят, — подтвердила Эльвира. — Мне не разрешается соединяться с ним, когда он работает, особенно совершенно секретно, он забрал с собой своих лучших бойцов и был в течение всего дня вне доступа сети.

У меня появился луч надежды.

— Я думала, что он переадресовал свои звонки на тебя, — произнесла я.

— Не сегодня, он был полностью в офф-лайне, — ответила мне Эльвира.

— Почему он не переадресовал на тебя свои звонки? — поинтересовалась я.

— А почему земля вращается вокруг Солнца? Потому что он Хок, Ястреб. Хоку не задают вопросов. Он делает то, что считает нужным и как считает нужным, и ты просто принимаешь это, — ответила Эльвира.

— Эта операция настолько серьезная, что он не может перезвонить? — продолжала я выспрашивать.

— Не знаю, дорогая, прости, — ответила Эльвира и мне показалось, что она действительно не знает.

— Может мне стоит еще раз ему позвонить? — спросила я. — Может он проверит автоответчик?

— Конечно, если я не сообщу ему, что у него есть сообщения, — ответила Эльвира.

Мой луч надежды умер.

Я бы сказала, что мне жаль. Я не большое представление имею о том, чем он занимается, но мне кажется можно найти время за целый день, чтобы проверить свою голосовую почту и услышать мои слова, что я сожалею. Если бы мне кто-то был не безразличен, и я бы услышала, что мне выразили сожаление по голосовой почте, я бы обязательно перезвонила, чтобы человек не мучился. Прошло уже семь часов, а он так ничего и не сделал, чтобы я перестала страдать.

А может, его еще больше разозлило мое хихиканье.

Я снова опустила голову на стол.

— Гвен, — нежно произнесла Кэм.

— Я влюбилась в него, — произнесла я чуть ли не в свои колени и услышала три быстрых женских вдоха. — Очень сильно, — закончила я шепотом, потом подняла голову, — и я так облажалась.

— Он занят, детка, не спеши с выводами, — тут же заявила Кэм.

— Каждый раз, когда я его вижу, каждый раз, когда он прикасается ко мне, во мне начинают порхать бабочки, — прошептала я.

— Господи, — пробормотала Эльвира.

— Скотт даже не вызывал во мне таких чувств, — поделилась я.

— Кто такой Скотт? — тут же спросила Эльвира.

— Ее бывший муж и Покровитель Денвера Членом вместо Головы, — пояснила Трейси.

— Ах, — произнесла Эльвира, и в этом слове было сосредоточено все ее понимание.

— Ты не говорила мне про бабочек, — прошептала Кэм.

— Я старалась не обращать на них внимания, — также прошептала я в ответ. — Они боятся меня.

Лицо Кэм стало спокойным.

— О, детка.

— Да, он властный, настырный и навязчивый, живет своей ограниченной жизнью и при этом требует эмоциональной близости, и для меня по-прежнему загадка, но эта последняя часть относится к тому, что он потерял свою жену и маленькую дочь, — произнесла я, рассказывая дальше. — Она была очень симпатичной. Он показывал мне фотку. На ней было розовое платье. Она была на него похожа и не могла отвести от него глаз. Она взяла лучшее от них обеих, — Кэм, Эльвира и Трейси смотрели на меня чуть ли не со слезами на глазах, а я продолжала:

— Но он думает, что я смешная, папа и Мередит его просто обожают, мы иногда спорим и мне это нравится. Наши отношения веселые и безопасные, хотя тогда я не знала об этом, и когда мы спим, он берет меня в кольцо своих рук и офигительно целуется, а в постели он вообще самый лучший. Он может предоставить мне четыре оргазма за тридцать минут, я даже не могла предположить раньше, что такое вообще возможно.

— Четыре оргазма за тридцать минут? — выдохнула Эльвира.

— Четыре оргазма за тридцать минут, — подтвердила я.

Эльвира положила руку на стол и начала раскачиваться, постоянно бормоча:

— Господи.

— Может, ей дать нюхательной соли? — спросила Трейси, тревожно наблюдая за Эльвирой.

— Детка, у меня нет нюхательной соли, — ответила ей Кэм.

— Мне нужно выйти, — вдруг объявила Эльвира. — Мне стоит написать заявление об уходе. Я не могу работать с мужчиной, зная о его способности предоставить четыре оргазма. Я хочу сказать, что я могу работать с мужчиной, представляя, что он может подарить такое удовольствие, но не зная об этом наверняка. Но сейчас я просто в ауте. Я никогда не понимала, что есть такого в разговорах по душам. На мой взгляд, сколько бы ты не узнала — это ничто, не может ничего такого слишком сильно повлиять на тебя, но сегодня… я попала именно в эту ситуацию — это для меня перебор. И я оказалась в этом месте в это время.

— Ты не можешь от него уйти из-за меня! — зашипела я. — Я просто чувствую, что Хок во многом зависит от тебя. Это также, как если бы у тебя был кто-то, кого бы ты не хотела потерять. Он не может лишиться тебя только лишь из-за того, что я сообщила тебе, что он может предоставить мне множественные оргазмы!

— В этих четырех оргазмах были еще? — спросила Эльвира.

— Нет, они были не связаны. Он может удовлетворить три раза и каждый раз по-разному, — ответила я.

— Святое дерьмо, — выдохнула Трейси.

— Ты серьезно? — спросила Кэм.

Эльвира встала, поэтому я схватила ее за руку, пытаясь остановить, чтобы она, на самом деле, не надумала написать заявление об уходе и посмотрела на Кэм. — Почему ты думаешь, я позволила ему приходить по ночам? Я говорила, что он хороший, но он не хороший, он просто офигительный.

— Замолчи, — прошептала Эльвира. — Где шейкер с мартини? Мне нужна перезагрузка.

Кэм встала и побрела к столешнице.

Потом меня словно осенило.

— Боже мой, а если он не простит меня, я же буду потеряна для всех остальных мужчин.

— Гвенни, дорогая, не волнуйся. День еще не закончился, — успокаивающе произнесла Трейси.

Кэм налила водку в шейкер и провозгласила:

— Все нормально, видно для тебя все серьезно, очевидно же, что у него имелись причины, чтобы быть *баным мудаком, которым на самом деле, он никогда и не был. Поэтому ты позвонила, оставила сообщение и извинилась. Теперь жди. Если он не перезвонит в час тридцать завтра, ты снова ему позвонишь. Голосовые сообщения могут затеряться. Если он сам возьмет трубку, ты опять объяснишься и еще раз извинишься. Если он опять отправит тебя на автоответчик и не перезвонит, скажем, в течение двух дней, ты же знаешь, где он живет, поэтому делаешь тесто для печенья, звонишь нам, и мы все приезжаем и съедаем его.

Слава Богу у меня появился план.

План — это именно то, что мне было необходимо.

Я сделала глубокий вдох, посмотрела на Эльвиру, убедилась, что она уже не собиралась писать заявление об уходе, видно ее отпустило и взглянула на Кэм.

— Спасибо, детка.

Камилла кивнула и добавила в шейкер клюквенный сок.

— Он позвонит, — прошептала Трейси, и мои глаза метнулись к ней. Она улыбалась своей оптимистической улыбкой.

Я улыбнулась ей в ответ, хотя и неуверенно.

 

 

Глава тридцать первая.

Она моя сестра

 

Я лежала на боку, свернувшись калачиком, подтянув колени к груди, в гостевой спальне Лео, перевернулась на другой бок, открыла свой телефон, зашла в контакты, прокрутила вниз и нажала кнопку.

Я тут же услышала голос Хока: «Говорите».

— Привет, — прошептала я. — Не знаю, получил ли ты мои другие сообщения на автоответчике, но я хотела, чтобы ты знал, что я у Кэм и Лео, немного перебрала Cosmo, поэтому вести машину не безопасно, я собираюсь провести ночь у них, — я помолчала. — Я просто... хотела, чтобы ты знал, где я нахожусь. — Потом я снова помолчала и прошептала:

— Надеюсь, даже после того, что случилось этим утром, твой день удался, малыш.

Я замолчала и отключилась, уставившись на пустой экран.

Боже, я выглядела полной идиоткой.

Сначала я приложила телефон ко лбу, а потом положила его на тумбочку.

Уже было поздно. Я бы сказала, уже перевалило за десять вечера.

Дерьмо.

Я засунула руки под щеку и закрыла глаза, задумавшись, может мне стоило написать ему.

Потом я услышала, как кто-то скребется в окно.

Я тут же распахнула глаза, приподнялась на постели, упираясь на локоть. Я уставилась на не зашторенное окно, сердце сжалось.

В окне я увидела очертание Джинджер, частично освещенное уличными фонарями, вся ее левая сторона лица распухла, виднелись синяки, кровоподтеки и порезы.

— Гвенни, — услышала я ее страдальческий шепот.

Не задумываясь, я отбросила одеяло и вылетела из комнаты в сексуальной, атласной ночной рубашке, которую заставила бы Мередит исходить слюной, потому что у нее были разрезы с каждой стороны практически до бедра, и эти полотны путались у меня под ногами. Я бегом прямиком рванула к входной двери, открыла замок, распахнула и побежала к окну. Я завернула за угол дома и тут же врезалась головой во что-то большое, каменное и твердое.

Я подняла голову и уставилась в лицо Хока.

— Гвен, — тихо произнес он, — вернись в дом.

— Джинджер, — с беспокойством прошептала я, обойдя его, побежала вперед, в какой-то момент остановившись, как вкопанная.

Джинджер сидела на свой заднице, под окном гостевой спальни. На колени опустив подбородок.

Я подбежала к ней, приподняла свою ночную рубашку и опустилась рядом с ней на колени.

— Милая, посмотри на меня, — прошептала я, но она не подняла головы, а всего лишь как-то странно дышала. — Джинджер, дорогая, пожалуйста, — умоляюще произнесла я, протянув к ней руку, чтобы аккуратно приподнять ее подбородок.

Когда я увидела ее лицо, у меня перехватило дыхание. Она выглядела ужасно. Слишком ужасно.

Хок тоже присел на корточки рядом с ней, аккуратно взял ее подбородок из моей руки, повернув ее лицо к себе. Он держал телефон у уха и говорил, пока разглядывал лицо моей сестры.

— Мне нужно, чтобы Гвен забрали от Фрименов, и с ней оставались мои ребята, пока я не вернусь домой. Мы оказались правы, Джинджер пришла к ней, и она сейчас здесь. Позвони доку, пусть выезжает, ей досталось немало. В безопасное место. Позвони Лоусону, пусть приедет. — Он замолчал на минуту, потом сказал:

— Отбой.

Он отключился и засунул телефон в свои штаны карго.

— Тебе тяжело дышать? — спросил он Джинджер.

— Ребра, — ответила она.

— Черт, — пробормотал Хок. — Ты выдержишь, если я отнесу тебя в дом?

Джинджер проигнорировала его вопрос.

— Никаких копов.

— Твоя игра не сработала, Джинджер, теперь ты будешь играть по моим правилам.

— Никаких копов, — повторила она, и я схватила ее за руку, причем крепко.

— Ты любишь свою сестру? — вдруг спросил ее Хок, и Джинджер убрала свой подбородок из его руки, всхлипнув. — Я задал тебе вопрос, — подталкивал он ее.

— Она моя сестра, — ответила Джинджер, и у меня на глазах появились слезы, на этот раз без предупреждения, она была тому причиной, и они готовы были выплеснуться наружу.

И слезы появились потому, что ее ответ означал «да».

Я еще приблизилась и еще крепче сжала ее руку.

— Тогда доверься мне ради нее, — произнес Хок, четко считав ее ответ.

— Ты не сможешь уже ничего исправить, — ответила ему Джинджер.

— Уверен, бл*дь, что смогу попробовать, — ввернул Хок и посмотрел на меня. — Отпусти ее, я должен занести ее в дом.

Я отпустила ее руку, и Хок поднял ее на руки. Она не за хныкала, а скорее застонала. Я побежала вперед, открыла входную дверь, чтобы он смог войти, включила свет в комнате. Хок вошел и положил Джинджер на диван, я выбежала в коридор. Лео показался из спальни, и я бросилась к нему.

— Мне очень жаль, она нашла меня, Джинджер здесь, — спокойно сообщила я ему.

— Черт, — пробормотал он и взглянул на Кэм.

— Джинджер здесь, — пояснила я ей.

— Вот черт, — пробормотала она.

Я помчалась в комнату, Лео и Кэм последовали за мной. Джинджер лежала на диване, Хока нигде не было.

Это меня насторожило, но я сразу же подошла к сестре и встала на колени возле дивана. Я снова взяла ее за руку, она отвернулась.

— Мы разберемся со всем, дорогая, обещаю, — прошептала я.

— Не приплетай сюда маму и папу, Гвен, — произнесла она, отвернувшись к спинке дивана.

— Сейчас я больше переживаю за тебя, Джинджер.

Она повернулась ко мне лицом.

— Не говори маме и папе.

— Не буду, — пообещала я.

— Обещай по-настоящему, а не как тогда, когда я ночью улизнула, чтобы встретиться с Дарреном Петри, а потом ты узнала, что у него был триппер и накапала на меня родителям. По обещай по-настоящему, а не как тогда.

Господи. Даррен Петри был давным-давно.

— Джинжер, ты спала с ним, а он был болен триппером, — напомнила я ей.

— Он был милым, — напомнила она мне.

Она была права. Он, на самом деле, был очень милым. Но… он был, черт побери, заражен триппером, а она сказала мне, что они не предохранялись. Что мне оставалось тогда делать?

Вдруг рядом со мной появился Хок, склонившись над Джинджер.

— Гвен, вы встретитесь позднее, если повезет. Иди собирай свое барахло, — приказал он, и положил кухонное полотенце со льдом на опухшее лицо Джинджер.

Я увидела, как она медленно закрыла глаза, как только полотенце осторожно коснулось ее лица, и я поняла, что ей немного стало лучше.

— Я останусь с Джинджер.

— Иди собери свое барахло, — повторил Хок, и я перевела на него взгляд.

— Малыш, мне просто необходимо остаться с сестрой, — прошептала я.

— Нет, Гвен, ты должна доверить ее мне и отправиться собирать свое барахло, — заявил он немного пугающе. — Мои ребята будут здесь через пять минут, чтобы отвезти тебя ко мне домой, я же позабочусь о ней. Я выследил ее, и кое-кто другой также может выследить меня. Она должна уехать, чтобы твоим друзьям ничего не угрожало, а тем более тебе. Понятно?

Ой мать твою. Он вернулся ко мне.

— Ты спрячешь ее, и она будет в безопасности? — спросила я.

Хок посмотрел на меня таким взглядом, я поняла, что моей сестре не будет ничего угрожать.

Не знаю на каком этапе находились наши отношения, но я обхватила его за шею, наклонив его голову к себе, чтобы прикоснуться к его губам, в знак благодарности.

— Мать твою, меня сейчас стошнит, — застонала моя сестра, и я оставила губы Хока, убрала свою руку с его шеи и перевела взгляд на Джинджер.

— Тебе принести ведро? — спросила я, сжимая ее руку, которую все еще держала.

— Нет, Гвен, бл*ть, от тебя, — ей не опухший глаз и не покрытый полотенцем со льдом скользнул к Хоку. — Она всегда была такой сентиментальной. До тошнотиков. Даже плакала над какой-то глупостью, смотря телевизор, свернувшись калачиком рядом со мной. Мать твою.

Хок ничего не ответил.

— Мне казалось, ты любишь обнимашки, — вставила я.

— Да, когда мне было пять лет, — ответила она, я глубоко вздохнула и приготовилась что-то возразить.

— Гвен, — низким голосом произнес Хок, и я посмотрела на него.

— Точно, — прошептала я, повернулась к Джинджер и притянула ее руку к своим губам. — Чтобы ни случилось, дорогая, давай все оставим позади, я люблю тебя и всегда буду любить. Веришь ты мне или нет. Меня это совсем не волнует. Я должна была это тебе сказать. Ты выбирай — доверяешь мне или нет.

И поцеловала костяшки ее пальцев, а потом промчалась мимо Кэм и Лео в комнату для гостей.

 

 

Глава тридцать два.

Все в порядке?

 

Моими охранниками были Фанг и мужчина по имени Суарес.

Суарес был мини-коммандос в том смысле, что он был моложе остальных, но совсем не в том смысле, что он казался менее пугающим, чем остальные. Его тело было таким, что его можно было спокойно выставлять на уроках анатомии для изучения мускул.

Когда мы добрались до дома-склада, Фанг занял свою позицию на улице у входной двери, Суарес провел меня внутрь и встал также у входной двери, но только с внутренней стороны.

Я поинтересовалась не желает ли он кофе. Он ответил нет.

И это был весь наш разговор. Скорее это объяснялось тем, что Суарес был явно более многословный собеседник по сравнению с Фангом, но я не имела представления о чем могла еще его спросить.

Потом я стала шагами мерить комнату. Через какое-то время я вдруг поняла, что меня бьет дрожь, причем не от холода, дрожала я — мне было страшно. Поэтому я чуть ли не взлетела вверх по железным ступенькам и остановилась у шкафа Хока. Мне необходимо было одеться во что-то теплое. Поскольку я одевалась наспех, сложив куртку, ботинки в пакет, чтобы выполнить приказ Хока, я слишком нервничала, чтобы думать об одежде. Я нашла его рубашку из темно-синей фланели в шкафу. Надела на себя и перестала дрожать.

Супергеройские суперспособности Хока передавались и на его одежду.

Хорошо, что теперь я знала об этом.

Я спустилась вниз и опять стала мерить шагами комнату.

Я не замечала времени, но видно долго уже расхаживала, потому что Суарес сказал:

— Может, вам стоит попробовать поспать.

Да, похоже может и стоит попробовать, хотя…

— Не думаю, что засну, — сообщила я ему, а потом спросила:

— Можно я посмотрю телевизор?

— Лучше, чтобы я слышал, что происходит за дверью, — ответил он.

Точно. Вероятно, это было лучше, если бы сюда прибыли плохие парни, он заранее бы их услышал.

Я кивнула, соглашаясь.

Я еще немного походила.

Время двигалось вперед, адреналин зашкаливал и истощал мои силы. Я легла на диван Хока, свернувшись калачиком, и смотрела на лунный свет, который скользил по маленькой реке, или возможно по огромной бухте, раздумывала может стоит нарушить свое обещание, данное Джинджер, и все же позвонить нашим родителям. У меня тут же предстало лиц Джинджер перед глазами. Я подумала о том, что никогда не смогу его забыть и понадеялась, что увижу ее лицо когда-нибудь без кровоподтеков, не побитое и не опухшее.

А затем я уснула.

Внезапно я проснулась, как только услышала отчетливый скрип двери гаража. Сон тут же испарился, я вскочила с дивана и прошла вперед, увидев Суареса, стоящего лицом к двери, казалось, что это его обычное состояние — ноги широко расставлены, руки на бедрах и его рука лежала на кобуре с пистолетом.

Опять раздался скрип гаражных дверей и открылась внутренняя дверь в дом, Хок увидел меня и у меня сердце ухнуло, живот сжался, но он тут же взглянул на Суареса.

— Свободен, — пробормотал он, и Суарес ушел, не оглядываясь.

Хок направился ко мне. Я побежала ему на встречу.

Остановилась и положила руки ему на груди.

— Как она? — спросила я.

Он остановился, положив руки мне на плечи. Затем он поднял меня в воздух и тут же поставил на землю, я находилась от него на расстоянии вытянутой руки. Но видно для него этого расстояния было недостаточно, поскольку сам он отпустил на шаг назад.

Я не могла отвести от него взгляд, все мои внутренности парализовало.

И я увидела в его взгляде — ответ. Он не перезвонил мне, потому что он не простил меня. Он до сих пор не простил меня, поэтому он не хотел, чтобы я до него дотрагивалась и стояла так близко.

Я схватилась за сердце, почувствовав жгучую боль, прожигающую меня насквозь.

— Она находится под охраной в больнице, — ответил Хок. — У нее сломаны некоторые кости на лице, сотрясение мозга, а также переломаны семь ребер. Никаких внутренних повреждений, но побои на лице потребуют пластической хирургии.

Я с трудом сглотнула, новая боль пронзила меня, и кивнула.

— Она..., — я опять сглотнула, — она в безопасности?

— Она под охраной Лоусона, — ответил Хок, скрестив руки на груди. — Я передал Джинджер ему, с условием, что он заключит сделку с федералами. Она выкладывает все и ей предоставляют защиту свидетелей. Мы отвезли ее в мое безопасное место, Лоусон нас там встретил, мы поболтали с ней, пока док ее осматривал. Нам потребовалось какое-то время, чтобы уговорить ее дать показания. Но потом все это дерьмо заняло еще больше времени, потому что федералы захотели узнать ценность ее информации, поскольку она не совсем лояльна, как свидетель, за ней тянется длинное уродливое прошлое, если учесть на какие затраты пойдут федералы, чтобы включить ее в программу защиты свидетелей. Ей зачитали ее послужной список правонарушений, сколько раз она привлекалась, что она известная наркоманка, которая не раз задерживалась с не очень хорошей компанией, активно участвовала в некоторых не очень хороших акциях и самое главное — на работе она не задерживалась больше, чем на четыре месяца в каком-то магазине. Это явно не туз у нее в рукаве, определенно адвокаты съедят ее с потрохами, даже не подавятся.

К сожалению, это была правда.

Я прикусила нижнюю губу.

— Для меня было сюрпризом, что оказывается Джинджер не так глупа, как мы думали. Она не только слишком много знала, но она собрала инфу для страховки. Она сказала, что вела журнал, сделал пару фоток, украла кое-какие документы и даже смогла записать пару разговоров. Она не может быть хорошим свидетелем, имея свое слово против «их», но у нее имеются доказательства. Рурк и другие знали это, и именно поэтому они бесились. Она попыталась воспользоваться своей инфой, чтобы купить себе свободу, но они не пошли на сделку, потому что она, считай, в открытую на*бала их по полной, несмотря на все то дерьмо, которое в ней было, она все же оставалась «живым свидетелем» против них, который слишком много знает, поэтому Джинджер представляла для них настоящую живую угрозу. Она кое-что рассказала, по крайней мере, где она скрывает весь копромат, но при этом сообщила, что может сказать намного больше, но желает сохранить свою информацию для сделки с федералами. Лоусон и федералы отправились в то место, которое она назвала и нашли все дерьмо, полчаса они изучали и перебирали его, только потом федералы согласились на сделку. Я передал ее им, и они отвезли ее в больницу. Это значит, что в больнице она будет вплоть до разбирательства в суде, ты не увидишь свою сестру, она просто испарится в воздухе.

Я еле перевела дыхание, Хок продолжил:

— У нее собрано дерьмо на трех крупных игроков — двое занимаются наркотиками, третий — оружием. Считай, что сегодня Джинджер Кидд и Митч Лоусон значительно очистили улицы Денвера. Но эти люди не одиноки, у них есть силовые структуры, подвластные им. И прежде чем их посадят и начнется процесс, они сделают все возможное, чтобы добраться до нее. И даже, если их удастся посадить, они захотят возмездия. Джинджер Кидд должна исчезнуть.

Я спокойно приняла этот удар и кивнула.

Хок продолжил:

— Я помню, что ты пообещала ей не говорить Баксу и Мередит, и пусть они спокойно выспятся сегодня ночью, но потом ты позвонишь им и все расскажешь. Они должны знать.

Я снова кивнула и прошептала:

— Благодарю тебя, Хок.

Он приподнял свой подбородок и приказал:

— Иди спать, спокойной ночи. Я отвезу тебя домой, как только немного отдохну. Ты ляжешь на кровать, а я посплю на диване.

Я даже не вздрогнула, когда он произнес эти слова, но это не означало, что мое тело не сжалось от страданий такого мощного удара.

— Я вызову такси, — тихо предложила я, — и уеду.

— Иди в кровать, — ответил он.

— Хорошо, я…

— Гвен, я устал. Иди в кровать.

Я снова кивнула, и мне хотелось поймать его взгляд, но я боялась. Я боялась увидеть там пустоту. Я поняла по его настроению, по его голосу, то, что он не назвал меня «деткой» или «Душистым горошком», означало, что наши отношения закончились.

Поэтому я отвернулась, пробормотав:

— Спокойной ночи, — и быстро стала подниматься по ступенькам.

Я услышала бииииип на его телефоне, пока поднималась, но сама находилась в тумане, в тумане боли и с силой пыталась заставить мое тело не впасть в ступор. Я сняла его фланелевую рубанку и тут же мне стало жутко холодно. Я нацепила на себя ночнушку Кэм и скользнула в его большую кровать под одеяло, губы дрожали, нос пощипывал от слез, когда я услышала, как он внизу с кем-то разговаривал по телефону. Я натянула на себя одеяло и свернулась калачиком, прижав подушку к согнутым ногам, уткнувшись в нее носом, мое тело отпустило, оно не стало цепенеть, потому что все свои силы я кинула на то, чтобы не разразиться громкими, неудержимыми слезами, которые бы явно услышал Хок.

Моя сестра была «помеченной женщиной», но, по крайней мере, под защитой. Тем не менее, до суда она не будет в безопасности, вернее никогда не будет в безопасности всю оставшуюся жизнь.

Это был полный отстой.

И я все профакапила с Хоком. Разрушила так, что исправить уже было невозможно. Когда он что-то разрушал, он мог починить, но на этот раз он не собирался этого делать со мной. Да, я очень сильно привязалась к нему, очень глубоко, но это я отшила его, а не он, а теперь ему было все равно.

Я закрыла глаза и услышала, как установилась тишина



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-29 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: