Я одарила его улыбкой, зная, что победила. Ему, как и папе, было трудно мне отказать.
— Он был слишком занят, думая о том, как папа собирается его убить.
Амо усмехнулся, доставая телефон, вероятно, чтобы попросить одобрения у телохранителей.
— Да. — улыбка исчезла. — Ты уверена, что ты все в порядке?
Я толкнула его в грудь. Он не сдвинулся с места.
— Я в порядке. — я откинула волосы назад. — А теперь давай покажем мужскому населению Нью-Йорка то, чего они никогда не получат.
— Ты такая чертовски тщеславная.
— Говорит мистер Тщеславие.
— Когда ты собираешься рассказать маме и папе?
Я сделала паузу. Этого разговора я не ждала с нетерпением. Не потому, что я боялась, что они заставят меня пересмотреть свое решение. Мне не хотелось объяснять им свои причины, и они, конечно, потребовали бы объяснений. Наше окружение также, безусловно, задавало бы вопросы, а если бы я не дала удовлетворительных ответов, они начали бы распространять слухи — они, вероятно, сделали бы это в любом случае. Люди искали скандала, особенно в том, что касалось меня. У меня было больше врагов, чем сторонников.
— Завтра утром, когда они вернутся.
У мамы и папы было еженедельное свидание, которое они проводили в отеле. Тем временем Валерио остался с тетей Джианной и дядей Маттео, вероятно, затевая что-то нехорошее с нашей кузиной Изабеллой, а мы с Амо были в доме одни — и телохранителями.
— Мы получили разрешение от телохранителей?
Амо кивнул, отрываясь от телефона.
— Мы можем отправиться в один из клубов Фамильи.
Именно этого я и ожидала. Мы с Амо только однажды переступили порог клуба Братвы, и папа полностью потерял голову.
— Тогда давай собираться. Я хочу отвлечься.
|
|
Клуб посещало много людей из наших кругов, поэтому мы с Амо оказались под пристальным вниманием, как только вошли. Но мы привыкли к этому, поэтому игнорировали нескончаемое внимание. Или, по крайней мере, притворялись. С раннего возраста каждый наш шаг контролировался, поэтому мы научились вести себя прилично на публике. Никаких срывов или размазанного макияжа. Слишком часто папарацци следили за нами. Я не хотела, чтобы подобная моя фотография появилась в газете. Это выставило бы мою семью в дурном свете.
Мы с Амо направились к одному из частных балконов, выходящих на танцпол. Поскольку заведением владел папа, никому не было дела до того, достаточно ли мы взрослые для выпивки, и мы не были привязаны к минимальной потребности в напитке в тысячу долларов за вечер, но большую часть времени мы с Амо легко превышали это с нашими друзьями. Теперь, когда мы одни, этого не будет. Пить бутылку DomPerignon в одиночку или с младшим братом после разрыва слишком грустно. Я вновь проверила свой телефон. Я спросила Марибель и Констанс, двух моих ближайших подруг по колледжу, не хотят ли они присоединиться, но у них уже были планы, потому что сегодня я должна была пойти на свидание с Джованни. Я проигнорировала их вопросы, почему я вдруг оказалась не занятой, и выключила телефон.
Я просто хотела на несколько мгновений забыть о, произошедшем и о том, кто я, но, видя все эти осуждающие взгляды, по крайней мере, последнего не произойдет.
Высоко держа голову, я показала свое идеальное лицо избалованной принцессы, давая им то, чего они ожидали. Они ненавидели меня, потому что думали, что у меня есть все, в то время как то, чего я хотела больше всего, всегда было вне моей досягаемости. За деньги можно купить так много вещей, но не счастье или любовь. Черт, я даже не могла выбрать работу, которую хотела.
|
|
Папа никогда бы не позволил мне стать частью бизнеса, делать то, для чего я была рождена, и следовать по пути, который у меня в крови. Я перекинула волосы через плечо и заказала бутылку шампанского. Моя жизнь была наполнена всеми богатствами, которые можно купить за деньги, и другие девушки ненавидели меня за это. Я подумала, стали бы они все еще ненавидеть меня, если бы узнали о невидимых кандалах на моих запястьях. Иногда я просто хотела освободиться от них, но для этого мне пришлось бы оставить позади ту жизнь, которую я знала, и, что еще хуже, свою семью.
Глава 4
Я потратил целую вечность на то, чтобы превратиться в изящную версию самого себя, которая соответствовала бы требованиям для входа в клуб. Эрл утомился от моего плана отправиться за Марселлой в один из клубов Витиелло, обеспокоенный опасностью или, возможно, просто тем, что миссия раскроется. Но прятаться прямо под носом у врага было одним из лучших мест. Лука никогда бы не подумал, что член МотоКлуба Тартар войдет в одно из его заведений. Этот мудак слишком уверен в себе. Гарантируя свой успех, я выбрал Мэри-Лу, в качестве спутницы. Она могла бы довольно хорошо принарядиться и притвориться, что ее место в модном клубе Манхэттена. Парням с девушкой обычно было легче попасть в клубы.
— Возьми меня за руку, — сказал я, когда мы встали в очередь, и Мэри-Лу сразу же сделала это, выглядя так, будто я сделал ей величайший подарок из всех.
|
|
Конечно, не повредило и то, что я дал ей несколько сотен баксов на одежду, чтобы она выглядела как цыпочка Манхэттена.
Подойдя к одному из огромных мужиков, которых Витиелло выбрал в качестве вышибал, он окинул меня взглядом, затем осмотрел Мэри-Лу и жестом пригласил нас войти. Мэри-Лу крепко вцепилась в мою руку, когда мы вошли в клуб. Это не моя обычная компания, и музыка мне не нравилась. Монотонный ритм и толпа, двигающаяся в такт, вызывали желание прикоснуться кувалдой к виску. Я быстро осмотрел клуб, но не потребовалось много времени, чтобы определить свою цель. Она и ее брат восседали высоко над мирской толпой на своем VIP-балконе, взирая на своих подданных, как король и королева Нью-Йорка, которыми они себя считали.
— Давай потанцуем, — крикнула Мэри-Лу.
Я бросил на нее взгляд. Мы здесь по делу, а не для развлечения.
— Нам нужно слиться с толпой, — она напомнила мне, словно ей было наплевать на нашу миссию, а не на то, что она точно знала, зачем мы здесь.
Эрл не доверял клубным девушкам держать язык за зубами. Но в ее словах был смысл. Мы должны слиться с толпой.
Как обычно, Витиелло окружала свита телохранителей. Смешиваться с толпой не в их стиле.
Телохранитель на лестнице, ведущей на балкон, быстро оглядел меня, но на его лице не отразилось никакого узнавания. В рубашке и зачесанных назад волосах я был слишком похож на одного из тех брокеров с Уолл-Стрит, которые часто посещали клубы Витиелло, чтобы вдувать кокаин в нос.
Я танцевал с Мэри-Лу, но мой взгляд все время метался к VIP-балкону. К сожалению, угол обзора был не самым лучшим, так что я едва мог разглядеть МарселлуВитиелло. Главной причиной, по которой я знал, что она там, наверху, было множество любопытных взглядов людей на танцполе.
— Пойдем в бар, — крикнул я, устав от танцев.
— Я в туалет, — сказала Мэри-Лу, и я рассеянно кивнул, потому что Марселла направлялась к лестнице, ведущей вниз на первый этаж.
Несколько человек вытянули головы, смотря на избалованную принцессу Нью-Йорка, когда она скользила вниз по лестнице в вызывающем стояк платье. Мои глаза были прикованы к ней, когда она направилась к танцполу сквозь расступающуюся толпу. Она была на каблуках, от которых у меня закружилась голова. Высокие и острые, но она танцевала в них, как в кроссовках. Каждое движение, каждый взмах ее волос, даже каждый взмах ресниц были идеально синхронизированы с музыкой, словно она потратила месяцы на совершенствование хореографии. МарселлаВитиелло была чистым совершенством. Она знала это, и всем вокруг лучше признать это.
А я презирал ее за это. Она жила испорченной жизнью, лишённой трудностей. Она никогда не страдала, как я. Ее отец посадил ее на трон, сделал принцессой без каких-либо собственных достижений. Тяжелая работа, боль, жертвы ничего не значили для принцессы Нью-Йорка.
Ее падение будет мощным. Блядь. Я бы заставил ее упасть на ее высокомерный нос.
Я позволил своему взгляду блуждать по переполненному клубу. Кроме ее брата, ребенка, чье сходство с отцом вызывало у меня желание перерезать ему горло. С ней было трое телохранителей. На этот раз около неё не было комнатной собачки-жениха. Проблемы в раю?
Я улыбнулся, уткнувшись в свою пивную бутылку, и сделал еще один глоток. Я должен уйти. Даже в маскировке риск быть узнанным одним из солдат Фамильи слишком высок. Это испортило бы план, но оторваться было невозможно.
Я оставался на месте еще пару минут и смотрел, как она танцует. Эта девушка не нуждалась в телохранителях или ее брате-гиганте, чтобы держать всех на расстоянии. Ее взгляд этих ледяных голубых глаз, высасывающих душу, возводил стены выше, чем у китайских императоров.
Еще один взмах черных локонов, и внезапно эти голубые глаза встретились с моими, меньше чем на секунду, но мой пульс ускорился. К черту. Единственный раз, когда я почувствовал, что меня так остановил пристальный взгляд, был взгляд ее отца, но совсем по-другому. Скоро роли поменяются. Я улыбнулся. Она нахмурила брови, и я отвел взгляд. Оставив бутылку и наличные на стойке бара, я нашел Мэри-Лу и вышел с ней из клуба.
— Что на тебя нашло, Мэд? Выглядишь так, словно за тобой гонится дьявол, — сказала Мэри-Лу, ковыляя за мной на каблуках, не проявляя ни капли той грации, которую Марселла с лёгкостью демонстрировала.
Я снова сел в гребаный автомобиль, который Эрл мне дал, и подождал Мэри-Лу, прежде чем нажать на газ.
— Давай возвращаться. С меня хватит.
Она с любопытством взглянула на меня, но я сосредоточился на дороге, а иногда и на зеркале заднего вида, когда мы спешили прочь. МарселлаВитиелло обладала взглядом, который мог заморозить кровь в чьих угодно венах в то время, как остальная часть ее тела производила противоположный эффект.
В ту ночь она приснилась мне во второй раз, и с того дня она стала преследовать меня по ночам.
Обычно танцы всегда творили чудеса с моим настроением. Это было мое личное счастливое место, лекарство по выбору, когда мне было грустно, но сегодня оно не оказало должного эффекта.
Я предпочитала, чтобы все шло, по-моему, следуя планам, которые я тщательно разработала для своего будущего. До сих пор все мои планы осуществлялись. Я окончила среднюю школу лучшей в классе и поступила в университет по своему выбору. Когда я что-то начинала, я всегда заканчивала, а когда заканчивала, то делала это, как одна из лучших. Расставание с Джованни, даже если это был правильный выбор, казалось мне неудачей, как признание поражения с моей стороны. Я сдалась.
— Почему у тебя такое лицо? Думал, мы здесь для того, чтобы повеселиться, — прокричал Амо сквозь музыку.
Мои глаза искали в клубе что-нибудь, что могло бы привлечь мое внимание и отвлечь от блуждающих мыслей. А затем я заметила парня, который казался совершенно неуместным в этом модном месте, несмотря на стандартный наряд из рубашки и темных брюк. Что-то в его глазах сказало мне, что он презирает все, что связано с пребыванием здесь, словно ему приходилось притворяться кем-то другим. Я знала это чувство, но никто никогда ничего не подозревал. За эти годы я усовершенствовала свою маску. Может, он тоже, в конце концов, или просто перестанет делать то, что ненавидел.
Он прислонился к стойке бара, держа в руке бутылку пива. Мой внутренний инстинкт подсказывал, что ему плевать на чье-либо одобрение, что делало его выбор одежды еще более странным. Ему, наверное, было бы все равно, если бы мой отец разозлился. Хотела бы я быть такой же, наплевать на то, что люди думают обо мне, но это роскошь, которую я не могла себе позволить, почти единственная. Парень встретился со мной взглядом, и его улыбка вокруг ободка бутылки стала практически самодовольной. Мою кожу начало предательски покалывать, признак надвигающейся опасности, но мои телохранители выглядели невозмутимыми, поэтому я проигнорировала реакцию своего тела на парня, но не могла перестать смотреть ему в глаза. Что-то в них вызвало мурашки по всему телу. Многие люди не любили меня, но его чувства по отношению ко мне казались темнее и глубже.
Он резко повернулся и исчез в танцующей толпе, как призрак. Иногда мне хотелось сделать то же самое, просто исчезнуть на некоторое время в тени, в анонимности. Я еще раз взглянула на своих телохранителей, но они даже не обратили внимания на парня. А Амо? Он танцевал с двумя девушками по меньшей мере на пять лет старше его, которые выглядели готовыми сорвать с него одежду.
Я закатила на него глаза, продолжая танцевать в одиночестве, как обычно, окруженная запретом. Мужчины не приближались ко мне из-за страха перед отцом, а девушки держались на расстоянии, чтобы они могли порочить меня. Амо помахал двум девушкам и, пританцовывая, направился ко мне.
— Ты не должен составлять мне компанию, как будто я какая-то неудачница, — пробормотала я, но была рада его присутствию, которое многое говорило о моем дне и моей жизни в целом.
Необходимость полагаться на своего младшего брата в танце с тобой, была печальной во всех отношениях.
Амо пожал плечами.
— Ты единственный человек, с которым я могу быть самим собой, неудачница ты или нет.
Я снова закатила глаза, но мое горло сжалось от эмоций.
— Заткнись и танцуй!
Было почти два часа ночи, когда мы с Амо потащили наши уставшие задницы домой. Несмотря на три коктейля с шампанским, которые я выпила за ночь, я почувствовала себя разочарованно трезвой, как только легла в постель. Все мысли о Джованни и моем теперь удручающе незапланированном будущем вернулись в полную силу.
Я вспомнила парня, исчезнувшего в тени, и как в тот момент мне хотелось сделать то же самое, но я не из тех, кто убегает. Даже если эта жизнь часто была отстойной, я слишком благодарна своим родителям за то, что они сделали для меня.
Несмотря на мое настояние Амо не нервничать из-за разговора с мамой и папой, мой желудок сжался, утром спускаясь вниз. Я уже слышала, как разговаривают мама и папа, и время от времени звякают столовые приборы.
Войдя на кухню, они оба подняли головы. Мама лучезарно улыбнулась, выглядя так, словно они с папой только что завершили свой медовый месяц.
— Как прошло свидание? — спросила я без всякой необходимости.
— Чудесно, как обычно, — ответила мама, одарив папу одной из своих загадочных улыбок.
Его лицо всегда было наполнено огромной нежностью, что я поняла, почему у нас с Джованни ничего не получилось. Я стремилась к тому, что имели мама с папой, но в то время, как Джованни поклонялся земле, по которой я ходила, из-за того, кем я являлась, и кем являлся мой отец, он никогда не смотрел на меня так, будто он прошел бы сквозь огонь ради меня. Папа никому бы не позволил указывать ему, как любить маму. Он определенно не испугался бы ее отца.
— Марселла? — спросил отец, в его голосе послышались нотки беспокойства, а темные брови сошлись на переносице.
Позади меня послышались шаги, и вошел Амо, в спортивных штанах и больше ни в чем, похожий на разогретую смерть и щурящийся от солнечного света. Щетина на его щеках и подбородке все еще сбивала меня с толку, хотя волосы на его лице росли уже некоторое время.
На случай, если мама и папа еще не знали о нашей вечеринке в клубе, они узнают об этом сейчас. Амо едва заметно кивнул и со стоном сел на стул.
Выражение папиного лица стало суровым.
— Что я говорил тебе насчет выпивки?
— Я ожидаю, что ты будешь готовиться к тестам по математике, даже если у тебя болит голова, — добавила мама.
— Это моя вина, — сказала я, потому что Амо не выглядел так, словно в состоянии защищаться, и несправедливо, что он попал в беду из-за меня.
Папа откинулся на спинку стула с выжидающим взглядом.
— Я рассталась с Джованни, — выдавила я.
Мамины глаза расширились, она тут же вскочила и поспешила ко мне.
— Ох, Марси, мне так жаль. Что случилось? — она коснулась моей щеки.
Я была примерно на два с половиной сантиметра выше мамы, но ей все равно удавалось заставить меня чувствовать себя окруженной ее комфортом.
Папа, однако, выглядел так, словно готов выследить Джованни.
— Что произошло?
Его слова, даже если повторяли маму, имели совсем другое значение. Я видела, что он уже представлял себе все ужасные вещи, которые мог сделать Джованни, чтобы расстроить меня, и как заставить его десятикратно заплатить за свой проступок.
— Что он сделал?
— Ничего, — твердо ответила я.
В этом-то и была проблема. Я не могла сказать папе точные причины, по которым я порвала с Джованни, особенно потому, что именно по этим причинам отец, вероятно, выбрал его. Из-за этих причин папа дал добро на отношения с Джованни в первую очередь. Он умел читать людей и, наверное, за километр учуял, что Джованни слишком труслив, чтобы когда-либо прикоснуться ко мне.
Отец посмотрел на Амо так, словно надеялся, что мой брат докажет неверность моих слов, но Амо только пожал плечами, будто не имел ни малейшего понятия и предпочел бы умереть, чем еще раз страдать от похмелья.
Глаза мамы еще больше смягчились.
— Может, вы с Джованни сможете это исправить?
— Нет, — немедленно ответила я.
Если бы я вернулась к Джованни, это произошло бы только по привычке и потому, что я ненавидела перспективу неопределенного будущего, но это недостаточно веские причины для продолжения отношений.
— Я только что поняла, что не люблю его. И не хочу довольствоваться меньшим, чем то, что имеете вы.
Мама мягко улыбнулась.
— Иногда любовь требует времени. Мы с твоим отцом не были влюблены, когда поженились.
— Я знаю. Вы даже не принимали решения о свадьбе, но вам не потребовалось много лет, чтобы полюбить друг друга. Мы с Джованни вместе уже больше двух лет, но я не люблю его и никогда не любила.
Папа, наконец, тоже поднялся со стула.
— Должно быть, произошло событие, заставившие тебя осознать это.
— Не было ничего, пап. Честно. Я поняла это некоторое время назад, но не хотела сдаваться слишком быстро, особенно зная, что это может плохо отразиться на вас с мамой, если я разорву отношения и, что еще хуже, нашу помолвку. В некоторых отношениях Фамилья все еще застряла в Средневековье.
Мама кивнула, но папа все еще смотрел на меня так, как будто ожидал, что я дам ему более удовлетворительный ответ на его вопрос.
— Я поговорю с Джованни.
Мои глаза расширились в тревоге, и мама предупредила:
— Лука, это решение Марселлы.
— Это ее решение, но я все равно должен поговорить с Джованни и посмотреть, что скажет он.
— В его защиту, ты имеешь в виду, — добавила я сердито.
Я любила своего отца и его заботу, но иногда это заходило слишком далеко.
— Это моя работа убедиться, что тебе не причинят вреда.
Я сорвалась.
— Но ты причина, по которой это не сработало в первую очередь! Поэтому, если желаешь найти ответ на свой вопрос, тебе нужно посмотреть в зеркало.
— Следи за своим тоном, — твердо сказал папа, затем нахмурился. — Теперь объясни. Я поддерживал твои отношения с Джованни. Разве нет? — спросил он, поворачиваясь к маме.
— После твоих первоначальных негодований ты был за отношения, да, — нейтрально сказала мама.
Амо подавил усмешку, но мне было далеко не весело.
— Ты был за Джованни из-за того, как легко ты мог его контролировать. Он всегда жаждал твоего одобрения. Ты мог быть уверен, что он никогда не сделает ничего такого, чего бы ты не хотел.
— Я не вижу проблемы.
— Конечно, ты не видишь. Но то, чего я хочу, должно иметь значение в отношениях, а не твои желания!
— Я тот, кто я есть, Марселла. Моя репутация распространяется даже за пределы наших кругов. Мало у кого хватает смелости пренебречь моими желаниями. Это то, с чем тебе придется смириться. Я даю тебе больше свободы, чем у большинства девушек, гораздо больше свободы, чем когда-либо было у твоей матери, но ты всегда будешь связана определенными правилами.
— Думаю, тогда мне просто придется найти кого-то, у кого хватит смелости противостоять тебе, — процедила я сквозь зубы.
— Язык, — сказала мама.
Я покачала головой и зашагала прочь.
— Завтрак еще не закончен, — напомнил мне папа, но я проигнорировала его.
Я направилась прямиком в свою комнату и упала на кровать, издав разочарованный крик. У кого хватит смелости пойти против воли отца? Джованни и все остальные солдаты Фамильи даже пытались предугадать невысказанные желания отца. Такой мужчина никогда не сделал бы меня счастливой. Но нормальные парни, которых я встречала в колледже, еще хуже. Они едва смотрели в мою сторону, потому что боялись, что папа начнёт преследовать их в стиле Аль Капоне. Они не знали никаких реальных фактов о Фамилье, но даже их воображение было достаточно ужасным, держа их на расстоянии вытянутой руки. Если бы они действительно знали, на что способен отец, они бы убежали в слезах. Нет, я никогда не смогла бы зауважать такого человека.
Я тупо уставилась в потолок. Может, кто-то из другой мафиозной семьи. Но у меня не было абсолютно никакого намерения переезжать на Западное побережье или становиться частью Каморры. На мой вкус, они были слишком сумасшедшими. А кто-нибудь из Наряда? С таким же успехом я могла бы просто всадить пулю в сердце папы.
Думаю, мне придется оставаться одинокой до скончания времён.
Раздался тихий стук, и вошла мама.
— Я могу с тобой поговорить?
Я кивнула и села. Я не хотела хандрить на кровати, как пятилетний ребенок. Мама присела на матрас рядом со мной и одарила понимающей улыбкой. Она всегда была понимающей. Я предположила, что она научилась этой особенности в браке с отцом.
— Ты в порядке?
— Да, — ответила я. На самом деле мне не было грустно из-за потери отношений с Джованни. — Мне просто жаль, что я не покончила с этим раньше.
Мама наклонила голову.
— Есть ли что-нибудь, что ты хочешь мне сказать, чего не можешь произнести при своем отце?
Я рассмеялась.
— Джованни ничего не сделал, так что мне не нужно его защищать. Папа, наверное, похвалил бы его за то, что он такой идеальный джентльмен.
Мама прикусила губу, явно борясь с весельем.
— Давай, смейся. Я все равно чувствую себя посмешищем, — пробормотала я. — Разве это так неправильно хотеть всего этого? Любви, страсти и кого-то, кто нравится папе... или, по крайней мере, кого он терпит?
— Может, после твоей свадьбы все наладится.
Я покачала головой.
— Джованни всегда будет стараться угодить отцу всем, что он делает.
— Полагаю, ты права.
— Тебе так повезло, что у тебя есть папа. Он тот, кого все боятся. Он никогда не пытался никому угодить. Он берет то, что хочет.
— Сначала я не была такого мнения. Я была в ужасе от твоего отца. Любовь и страсть требовали некоторой работы с обеих сторон.
— Как бы я ни старалась, я не могу представить, что ты боишься папы. Вы похожи на инь и ян, вы дополняете друг друга.
— Когда-нибудь ты найдешь этого особенного человека.
— Где?
— В том месте, где ты меньше всего этого ожидаешь.
Глава 5
Мы с Гуннаром ждали в фургоне, дым заполнял салон. С тех пор как мы покинули клуб, я курил почти без остановки. Сегодня тот самый день. Должен признать, что я нервничал, как девственник, пока ее вишенка не будет сорвана. Мы следили за Марселлой уже несколько недель, ожидая подходящего момента, чтобы похитить ее. К сожалению, меры безопасности, которые Витиелло принял для нее, были почти непробиваемые. Эрл терял терпение, но рискованный маневр только насторожил бы Витиелло и ничего бы нам не дал. Возможно, это наш единственный шанс. Я не стал бы все портить.
— Может, она вышла через другую дверь, — произнёс Гуннар.
Его седые волосы до плеч почти полностью выбились из конского хвоста из-за постоянного беспокойства. Я никогда не видел его таким нервным.
— Нет, — ответил я. — Машины все еще здесь. Позволь мне осмотреть окрестности.
Я выскочил из фургона и раздавил сигарету ботинком, прежде чем пошёл по тротуару. Я чувствовал себя голым без косухи, но надеть что-то, что связывало бы меня с Тартаром, было бы глупо и почти самоубийственно. Даже в гражданской одежде риск быть замеченным одним из телохранителей Марселлы все еще высок, но я чувствовал в своей крови, что сегодня тот самый день.
В конце концов, я заметил избалованную принцессу. Она разговаривала с пожилым мужчиной в мокасинах и горчично-желтом пиджаке, вероятно, профессором. Я даже не окончил среднюю школу, так что у меня не было большого опыта в подобных вещах, но он выглядел как человек, который слишком много времени проводил, уткнувшись носом в книги.
Ее телохранители держались на почтительном расстоянии, но все еще стояли слишком близко, чтобы мы могли схватить ее. У нас достаточно боеприпасов и оружия, чтобы захватить весь колледж, но мы хотели, чтобы все прошло, как можно более сдержанно. Мы не горели желанием, чтобы полиция оказалась у нас хвосте. Того, что Витиелло и Фамилья разжигали огонь у нас под задницами, было более чем достаточно. Не говоря уже о том, что Витиелло заплатил половине копов, так что они, вероятно, передали бы нас прямо ему, и тогда мы были бы трупами.
Я следил за Марселлой на безопасном расстоянии в кампусе. Я даже прихватил пару книг в библиотеке, чтобы выглядеть соответсвенно. Она изучала бизнес и маркетинг или делала вид, что изучает. Держу пари, ее папочка купил для нее диплом. Не то чтобы она нуждалась в высшем образовании, она вышла бы замуж за этого глупого жениха и стала бы трофейной женой, как все дамы мафии.
Я не видел Марселлу и ее парня-игрушку вместе больше недели, что необычно, но сегодня он вновь следовал за ней, как потерянный щеночек. Он мало что знал о девушках, если не видел, как ее раздражают его жеманные мольбы. Но его нытье в конце концов подействовало, и она последовала за ним к его машине для разговора. Конечно, у шикарного парня был невероятный кабриолет Мерседес. Фамилья просто купалась в деньгах.
Она приказала своим телохранителям отойти, и они остались у лестницы, ведущей в главное здание.
Я выпрямился и схватил телефон, отправляя Гуннару сообщение. Не сводя глаз с Марселлы и ее парня-игрушки, я подбежал к старому фургону и сел на пассажирское сиденье, где бросил книги. Медленно Гуннар направил машину к стоянке, где Марселла и ее жених, казалось, были втянуты в спор перед его элегантной машиной.
Ничто не могло лучше отогнать телохранителей, чем неловкая ссора между влюбленными птичками. Ее телохранители притворились, что не обращают внимания на ссору, явно смущенные этой сценой. Хорошо обученные собачки. Я надел свой серебряный кастет на случай, если жених Марселлы будет сопротивляться сильнее, чем выглядел.
— Ближе, — сказал я Гуннару, который направил машину к Марселле.
Она выглядела разъяренной. Вспыхнувшие щеки, выглядели совершенно поразительно на фоне ее фарфоровой кожи.
— Чертова Белоснежка, — пробормотал я.
Марселла из моих снов имела поразительное сходство с сердитой Марселлой из настоящего, только тогда у ее раскрасневшихся щек была совсем другая причина.
Гуннар бросил на меня любопытный взгляд, но я проигнорировал его. Марселла толкнула своего жениха в плечо и развернулась на каблуках, так что ее волосы ударили его прямо в лицо. После обиженного выражения лица он схватил ее за руку, и теперь все ее телохранители смотрели на него. У нас только один шанс. Скоро они вновь окружат принцессу, и у нас не будет ни малейшего шанса приблизиться к ней. Я распахнул дверь до того, как Гуннар остановился, и выскочил из фургона. Бросился к Марселле с полным туннельным зрением. Ее глаза поразили меня, а лицо изменилось от замешательства до понимания, а затем шока. Эти пухлые губы приоткрылись для крика. Ее телохранители побежали, вытаскивая оружие.
Гуннар выскочил из машины, поднял помповое ружье и выстрелил. Звук превратил мирный кампус в адскую дыру. Раздались крики, и люди бросились врассыпную, спасая свои жизни.
Их паника сыграла нам на руку. Они натыкались на телохранителей Марселлы, которые пытались добраться до нас, замедляя их. Я добежал до Марселлы и ее жениха. Он схватил свой пистолет, но я был быстрее и ударил его кулаком с кастетом в лицо. Из его носа и рта хлынула кровь, и он рухнул на землю. У меня не было времени отделаться от него, не сейчас, когда весь ад вырвался на свободу. Это всего лишь вопрос нескольких минут, прежде чем десятки солдат Фамильи присоединятся защищать свою принцессу. Я знал, что произойдет, если они доберутся до меня. Они доставили бы меня к Витиелло, и то, что он сделал с моим отцом, выглядело бы детской забавой по сравнению с тем, что он сделал бы со мной за нападение на его драгоценного отпрыска. Этого не случится.
Ничто не имело значения, когда я, наконец, схватил Марселлу за руку и дернул ее к себе. Ее широко раскрытые, потрясенные голубые глаза ударили меня, как кувалда. Ее глаза встретились с моими, не испуганные, только удивленные. Голубизна ее радужек подчеркивалась более темным внешним кольцом. По инерции она прижалась к моей груди. Облако ее экзотических духов, чего-то неуловимо сладкого, но и пряного, ударило в меня. Она ниже, чем я думал. Даже на высоких каблуках она доставала мне только до носа. Прежде чем она успела отреагировать, я прижал пропитанную хлороформом салфетку к ее рту. Ее веки опустились, и она прислонилась ко мне. Я перекинул ее через плечо и побежал к фургону. Гуннар все еще стрелял в телохранителей, у которых не было выбора, кроме как искать укрытие, даже если страх перед гневом Витиелло делал их безрассудными. Я положил Марселлу на погрузочную площадку фургона, прежде чем закрыть дверь и скользнул на пассажирское сиденье. По моему сигналу Гуннар прыгнул в машину и нажал на газ.