ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 5 глава. От жары я покрылась испариной, между лопаток побежала щекочущая струйка пота




От жары я покрылась испариной, между лопаток побежала щекочущая струйка пота. Впрочем, чего там: я психовала еще и оттого, что мне предстояло вот‑вот остаться наедине с вампиром. Согласно правилам отказа от ответственности, при официально разрешенном «заборе крови» запрещено присутствие посторонних. Даже адвоката. Конечно, я отчаянно рисковала, но делала ставку на то, что мистер Март устроил все это не ради быстрого перекуса, а чтобы поведать мне какие‑то секреты в приватной обстановке.

– Температуру здесь специально поддерживают повыше, чтобы кровосос находился в полусонном состоянии. – Кудряшка помахала резиновой дубинкой, которую прихватила с собой по дороге в камеру. – Нам ведь совсем не надо, чтобы он взбудораживался.

Роберто Март, он же Бобби, съежился на пластиковом матрасе у дальней стены, поджав длинные ноги и обхватив себя руками, будто его знобило. Глаза плотно зажмурены, лицо наполовину завешено длинными прямыми волосами. Ступни босые. Вместо роскошного кожаного наряда белый тюремный балахон до пят. Куда только подевался утонченный вампир‑соблазнитель! Теперь он больше смахивал на испуганного мальчишку.

– Подъем, кровосос, – промурлыкала Кудряшка. – Кушать подано.

«Нет, она точно двинутая! Чем я ей так досадила?!» Бобби не шелохнулся и даже глаз не открыл.

– Прям душа компании, наш красавчик, – гнусно хихикнула Кудряшка. – Может, когда останетесь наедине, вам станет повеселее.

Эта баба определенно начала выводить меня из себя.

– А как же, – сладким голосом ответила я.

– Так, – она ткнула в потолок, – имейте в виду, здесь все облицовано серебром, от пола до потолка, просто его не видно под белой краской. Поэтому смотрите мне, никаких магических штучек.

«Ничего себе, – подумала я, – это что же получается, полиция раскошелилась и покрывает камеры жидким серебром? Такой роскоши даже в клинике «Надежда» не могут себе позволить. Не иначе, новое начальство сильно увеличило бюджет. Зато теперь понятно, почему я не вижу никаких чар: серебряное покрытие мешает. И по той же причине мне трудно дышать и воздух колет легкие». Я всегда плохо переносила серебро, а последние три года особенно.

Констебль Дженет помахала у меня перед носом электронным ключом, потом стукнула дубинкой о стальную дверь:

– Закончите – постучите, я вас выпущу.

В ее высокомерном тоне отчетливо прозвучало: выпущу, если пожелаю.

– Ну а теперь, голубки, оставляю вас наедине, воркуйте на здоровье.

Кудряшка нажала кнопку на стене, дверь отъехала.

В животе у меня похолодело. Скрестив руки на груди, я направилась к молчаливому, скорченному вампиру. «Ох, и дернула меня нелегкая согласиться на эту авантюру! На вид‑то вампир беспомощен, но так ли это на самом деле?»

– Констебль? – окликнула я Кудряшку.

– Ну что еще? – недовольно обернулась она.

Я растянула губы в улыбке и вкрадчиво спросила:

– Вы ведь не забудете отключить камеру слежения?

– Не забуду! – отрезала она, а потом добавила, даже не понижая голос: – Шлюха кровососова!

Я фыркнула. Оскорбление было по делу, хотя дамочка об этом даже не подозревала. И все‑таки я намеревалась не подставлять этому вампиру ни вен, ни чего бы то ни было другого. Если получится.

– Он обещал, что ты придешь, – сиплым от долгого молчания голосом произнес Бобби.

Я резко развернулась, пытаясь усилием воли унять колотящееся сердце:

– Кто сказал?

Бобби сел и обхватил руками колени.

– Мой Господин. Сказал, ты сумеешь меня выручить.

Он наконец‑то поднял на меня глаза, и я вздрогнула от неожиданности. Вот почему Бобби показался мне мальчиком‑потеряшкой! Я уже сталкивалась с ним четыре года назад. И он тогда сидел точно в такой же позе и произнес эти же слова.

– Она у них там. – Он медленно поднял руку и указал себе за спину, на стену.

Волоски у меня на загривке встали дыбом.

– Она в подвале. – Он безвольно ссутулился, словно совсем обессилел.

Я смотрела на него, не веря своим глазам. Мальчик или играет и жмет на жалость, как будто на собеседовании при получении сертификата равноправия, или...

– Господин велел, чтобы я ждал тебя здесь и сказал тебе, где она.

..Или же Бобби зачем‑то в подробностях проигрывает некую сцену, напоминает мне о прошлом.

О том самом прошлом, которое навек отпечаталось у меня в памяти. Как клеймо, нанесенное раскаленным железом.

Тогда, четыре года назад, Бобби еще не успел стать вампиром, он был всего лишь одним из рабов. Он продежурил на страже всю ту ночь, после того как девочку нашли, продежурил до самого утра, пока не появилась я.

– Когда они ушли, я попытался заставить ее выйти. – Лицо его исказилось. – Но она ударилась в крик...

Тогда стоял январь. Мне внезапно стало холодно, словно и я невольно перенеслась в прошлое. Я вспомнила мутный диск солнца в ледяном небе, испятнанном красным. Место, куда я пришла, представляло собой настоящую крысиную нору, точнее сказать, вампирью нору – логово в самом сердце КровоСОС‑тауна. К горлу подкатило – я даже сейчас, как наяву, чувствовала удушающую вонь мочи, свежей крови и боли...

На лице Бобби застыл ужас.

Я протиснулась в подвал, чтобы вытащить девочку. Кричать она уже не могла, только слабо скулила. Из радужных глаз падали ледяные слезинки – падали и тут же разбивались о камень. Она поддалась на уговоры, позволила мне взять ее на руки и сразу же крепко уцепилась мне за плечо, хотя мое прикосновение и причиняло ей боль. Я завернула девчушку в свою куртку и перепачкалась кровью: девочка была вся искусана, беспорядочные пятна алели на зеленой коже. Эти мерзавцы‑кровососы изувечили ее так, что в хрупком тельце не осталось даже крови на кровоподтеки.

– Как они могли? – хрипло прошептал Бобби. – Сиобан такая крошечная.

Двенадцатилетняя Сиобан, зеленокожая девочка, была сестрой, точнее, сводной сестрой Мика и чистокровным лепреконом. Она приехала на каникулы из Ирландии навестить брата, и, когда целая банда кровососов вытащила ее прямо из постели, у ребенка просто не хватило сил сопротивляться – что она могла против них? Ее разыскивали уже пять дней, и Мик, отчаявшись, обратился ко мне за помощью. Будь Сиобан человеческой крови, поиски можно было бы бросить уже через сутки, но феи живучи, и даже при потере крови им удается продержаться дольше.

И хотя я знала, что похитителям помог кто‑то из своих же, домашних – ведь ни один вампир не смог бы переступить порог Микова дома без его приглашения, – хотя знала, что Мик лишь гонец, я согласилась взяться за эти поиски и заключила сделку.

Сиобан была первой моей соплеменницей, которую мне удалось спасти. Предыдущие попытки кончались поражением, я отыскивала жертвы, но слишком поздно. После случая с Сиобан удача улыбалась мне чаще, правда, у меня с тех пор завелся свой информатор.

Итак, четыре года назад я заключила сделку, и именно она теперь привела меня в камеру с серебряными стенами, где я очутилась взаперти наедине с изголодавшимся вампиром, арестованным за убийство подружки. Именно из‑за той сделки вампир напомнил мне о том, что я хотела бы забыть, да при всем желании не могла.

Он был уполномочен передать мне приглашение.

А как‑нибудь попроще нельзя было?! Старый добрый телефон уже не годится?

Воздух в камере внезапно показался мне ледяным. Я попятилась и уперлась спиной в дверь. Скажет Бобби еще что‑нибудь или нет? Непонятно. Он раскачивался из стороны в сторону, серые глаза остекленели, рот приоткрылся, обнажив клыки. Может быть, за эти четыре года он и дослужился от раба до вампира, но по сути так и остался марионеткой, которую Господин дергает за веревочки. У мальчишки уйдут десятки лет, прежде чем он обретет независимость.

Интересно, он знал, что такое Дар, или попросту сосал кровь, пользуясь своими внешними данными? Бедняга. Впрочем, ему всяко лучше, чем Мелиссе, – в отличие от нее, Бобби хотя бы не лежит в морге. Пока что, по крайней мере.

Меня снова обдало холодом. Я потерла руки, чтобы согреться, но тщетно. Что стряслось с отоплением, оно ведь жарило на полную катушку? Я озадаченно посмотрела на вентиляционную решетку. И тут до меня дошло: эта пухлявая дрянь отключила отопление. Нарочно. Потому что от тепла вампир Бобби оставался вялым, а от холода... Ну и гадина же она! Я забарабанила костяшками пальцев в дверь. Пора сваливать.

Уголком глаза я заметила какое‑то движение, повернулась, и вовремя: Бобби уже не сидел, а стоял на четвереньках и силился подняться.

Вот нелегкая!

Я саданула в дверь со всей силы.

Бобби пополз ко мне сначала неуклюже, но все увереннее и ловчее.

Я пнула дверь ногой, так что сталь загудела. Ушиблась. Она что там, оглохла, эта жирная тварь?

Теперь нас с Бобби разделяло фута три, не больше. Он поднял голову и втянул ноздрями воздух.

Два фута...

«Успокойся, – велела я себе. – Волнуешься – сердце колотится, а вампир чует, когда пульс ускоряется». Но унять сердцебиение не получалось ни в какую. Наоборот, из‑за проклятущего серебра на стенах, полу и потолке мне стало хуже, я запаниковала, кровь побежала по жилам быстрее. «Успокойся, Дженни, соображай хладнокровно!»

Пальцы Бобби коснулись моего ботинка.

Я прикусила губу, чтобы не закричать.

Бобби обвил мои колени, прижался ко мне, запрокинул голову.

– Помоги ей, – прошелестел он, – помоги Сиобан...

Я облегченно выдохнула и запрокинула голову, едва не стукнувшись затылком о дверь. Бобби все еще находился в прошлом, в плену воспоминаний. Я осторожно отвела с его лица спутанные черные волосы и улыбнулась:

– Успокойся, Бобби, Сиобан в безопасности.

На глазах у него блеснули слезы.

– Правда?

Я погладила Бобби по щеке, подавляя желание утешить и приласкать его.

– Она вернулась в Ирландию, – тихонько объяснила я.

Бобби слегка потянул носом – не то всхлипнул, не то... не то принюхался, – потом чуть‑чуть повернул голову и уткнулся мне в руку, туда, где пульсировали вены на запястье. Душа у меня ушла в пятки. Бобби стиснул меня мертвой хваткой, я почувствовала, как острия клыков кольнули кожу, и жилка на шее забилась в ответ, а голова закружилась от знакомого пряного запаха. Кровь в жилах закипела от желания, от жажды получить укус и порцию вампирского яда, губы пересохли, и с них сорвался придушенный вскрик. Меня так и обвеяло жаром.

Проклятие! Я увязла по самые уши. Точнее, по самую шею. И что ужаснее всего, не пытаюсь спастись, – наоборот, готова сдаться на милость вампира.

Глаза у меня закрылись, я ждала вспышки боли от укуса, вот‑вот, сейчас, сейчас...

Но боли не было.

По телу прошла длинная судорога.

Я открыла глаза, посмотрела на Бобби, все так же стоявшего на коленях, и медленно, через силу, высвободила руку.

Он мне не препятствовал, но не сводил с меня глаз, голодных и внимательных.

Меня трясло от напряжения и неудовлетворенности.

– Ты же сида! – Бобби облизнулся, проворным, текучим движением вскочил и припер меня к двери – я и ахнуть не успела.

Запустил руки мне в волосы, и меня снова обдало пряным запахом возбужденного вампира, головокружительным и пьянящим, отнимающим всякую волю и разум. Горячее дыхание Бобби опаляло мне шею. Он наклонялся все ближе и ближе. Вот‑вот... Сейчас, сейчас... Внезапно он зашипел сквозь зубы, шарахнул в дверь кулаком и отшатнулся от меня, в ярости рыча что‑то невнятное.

Я скосила глаза и увидела, что на стальной двери образовалась вмятина.

Что случилось? Почему он меня не укусил? Молодой, начинающий вампир, даже если он не голоден – а Бобби наверняка проголодался до колик, – просто никак не смог бы устоять перед соблазном, если прямо под носом в жилах феи, тем более сиды, пульсирует зараженная вирусом кровь. Он должен был хотя бы прокусить мне кожу.

Проклятие! А у меня не было ни малейшего желания ему сопротивляться.

Я так разозлилась на саму себя, что чуть не заревела. Самонадеянная идиотка! На что я рассчитывала? А еще похвалялась Хью, будто держу себя в руках и сумею совладать с желанием подставить вену первому встречному кровососу! Желанием, которое диктовал мне вирус и которое было так сильно, что я готова была изгрызть собственные вены, лишь бы нашелся желающий к ним припасть. И ведь дальше будет только хуже. Вот‑вот. Сейчас‑сейчас.

Я чуть не заскрежетала зубами, когда меня схватила судорога. Согнулась пополам и сползла по стене. Перед глазами все поплыло от слез.

Бобби плавно опустился на корточки рядом со мной:

– Ух, до чего ж мне тебя хочется! – Он привлек меня к себе и зарылся лицом в мою шею. – Хоть разок приложиться! Ты такая аппетитная, так вкусно пахнешь, просто слюнки текут! – Голос у него дрогнул. – Да я прямо чувствую вкус твоей крови и как тебе больно. Очень‑очень больно.

Тяжело дыша, я вцепилась в ворот его арестантского балахона.

Он ухватил меня за запястья, отстранил от себя:

– Чш‑ш! От тебя так и пышет жаром... кровь у тебя горячая, наверняка вкусная... слаще, чем у Нее и даже чем у Мелли! – Голос его отдавался у меня в каждой жилочке. – А я уже пес знает сколько на голодном пайке. Жиденькая человеческая кровь, бурда какая‑то, – вот и все, что Он мне позволяет.

Мне казалось, что внутренности мои раздирают раскаленные когти, точно плоть срезали с костей изнутри. Я пронзительно закричала от боли.

Хоть бы это прекратилось.

Невидимые острия вонзились в сердце.

Пожалуйста, что угодно, только бы облегчение.

Пожалуйста!

Не надо!

И вдруг все кончилось.

– Что... что это было? – прохрипела я и обмякла, уткнувшись в грудь Бобби.

– Старый мерзавец любит развлекаться такими играми. – Молодой вампир горько рассмеялся. – Его это, видите ли, заводит. Даст попробовать буквально капельку, чтобы ты оценил, что теряешь, а потом опять отнимает из‑под носа. Знала бы ты, как мне худо! Говорю держит на голодном пайке, даже у своей девушки можно было только два глотка выпить, да еще Он непременно хотел смотреть, как я питаюсь. – Бобби лизнул мое горло. – Сейчас‑то, наверное, пузыри пускает от удовольствия, старая гнида, – смотрит, как я слюной исхожу от твоей сладкой крови, а ведь ни капли мне не даст даже попробовать.

– Нет... я не о том... – Пришлось держаться за него, чтобы не рухнуть на пол пластом. – Я про воспоминания... почему ты вдруг вспомнил?

Бобби отодвинулся от меня и нахмурился:

– Не понял, ты о чем вообще?

– Ну как же... КровоСОС‑таун... четыре года назад... – Я глотнула холодного воздуха. – Вампирская банда...

– Понятия не имею, к чему ты клонишь. – Пальцы Бобби до боли сжали мне руку. – Чтоб его! Он опять выворачивал мне мозги наизнанку, лез в мои мысли! Ненавижу! Ненавижу эти фокусы, мне от них так худо! – Вампир с отвращением огляделся. – Пропади все пропадом, я даже не помню, где я!

– Мы в полицейском участке, – прошептала я, сжавшись от боли. – Мелиссу ты хотя бы помнишь или про нее тоже забыл?

– Мелиссу? – Бобби встряхнул меня как тряпку. – Что с ней?!

Я не успела произнести ни слова, потому что дверь распахнулась и бодрый голос Кудряшки объявил:

– Время вышло, кровососик.

Что‑то металлически щелкнуло.

Дальше я все видела, как при замедленной съемке в кино. Бобби отреагировал на щелчок мгновенно – ловко ухватил меня за плечи, рванул на себя и откатился от двери.

– Прекратить! – рявкнула надзирательница. – Напрашиваешься – пущу в ход вот это! – Чем она грозила, я не разобрала, потому что по глазам мне больно полоснуло слепяще‑зеленым светом. – Хватит, кому сказала!

Бобби прикрыл меня своим телом и прижал к полу, и вовремя, потому что прямо в нас ударила раздвоенная молния. Ноздри мне обжег острый запах горелой мяты. Бобби дернуло вверх, как марионетку за ниточки, глаза у него выкатились от боли, и через миг он весь обмяк.

Я спихнула его с себя и с трудом перевернулась на живот. Встать пока не получалось: отзвуки магического удара болью отдавались во всем теле, будто меня побил своей битой гоблин.

– Ах, простите, я нечаянно, – довольным голосом произнесла Кудряшка. – Так старалась вас не задеть, но он слишком уж тесно к вам прижался. – Она помахала тонким серебряным прутом, увенчанным гладким навершием из яшмы. От самоцвета все еще постреливали зеленые искорки. – Знаете, эти новые оглушающие чары, которые у нас ввело новое начальство, с ними нелегко сладить.

Я едва дышала. Проще говоря, чары разят наповал. Как там Бобби? Обмякшее тело лежало неподвижно. Тьфу, нелегкая. Больше я у него сегодня ничего не выведаю – ему еще повезет, если он очухается до рассвета.

На Кудряшку я глянула с нескрываемой ненавистью. Она так и расплылась в ухмылке.

– О, простите, я, может быть, слишком рано пришла? Помешала вашим развлечениям? – пропела она.

– Не помешали, – процедила я сквозь зубы и поднялась.

Уж я ей помешаю больше, чем она мне. Будьте уверены.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

 

– Ну как там у тебя с этим озабоченным козлом?

– Что? – Я плюхнулась на стул Хью и плотнее прижала мобильник к уху.

Несколько мгновений я вообще не понимала, о чем речь, и блуждала отупевшим взглядом по пустому кабинету. Соображала я с трудом. Мало того, что мне едва удалось выбраться из камеры Бобби целой и невредимой (и отнюдь не благодаря своевременному вмешательству констебля Кудряшки). Я кое‑как пережила беседу по душам с огорченным и разочарованным во мне Хью. Свое нервное возбуждение и дрожь я относила на счет оглушающего заклятия. А теперь еще придется ждать инспектора Хелен Крейн, то самое новое начальство, которое ввело в обиход эти оглушающие заклятия. Инспектор Крейн пожелала самолично со мной побеседовать – просто обхохочешься, какое веселье мне это сулило.

– Брось притворяться, Дженни, – поддразнивал меня знакомый голосок Тони, нашей администраторши, в трубке. – Давай колись: ты сдалась или нет, Финн пригласил тебя на свидание или как? Помни, от твоего ответа многое зависит, у нас тут целый тотализатор.

Я потерла затылок и прикрыла усталые глаза:

– А, вот ты кого так ласково называешь...

Теперь до меня наконец дошло, кого она имеет в виду.

Прижимая телефон плечом к уху, я посмотрела на упаковку таблеток джи‑зава, которая невинно поблескивала у меня на ладони. Отступать больше некуда, придется принять лекарство...

– Да ну тебя, ты прекрасно знала, о ком я! – Тони нетерпеливо прищелкнула языком. – И помни, я в курсе, что личная жизнь у тебя на нуле, как бензин в пустом бачке. Да если бы меня интересовали фавны, я уж точно подпустила бы Финна поближе, у него пылу хоть отбавляй, любая ледышка растает. – Она вновь хихикнула. – Ты ведь знаешь, что тетушка Тони права, так что хватит увиливать, выкладывай всю правду: снизошла ты до бедненького влюбленного фавна или нет? Я буду нема как рыба.

Тут уж я не выдержала и вяло улыбнулась: большей сплетницы, чем Тони, на свете не найти.

– Нечего рассказывать, – заверила я ее, стряхивая с коленок пыль. Черные льняные брюки уже выглядели так, будто я валялась в них по полу. Собственно, почему «будто»? Валялась, и даже два раза. – Финн таки пригласил меня на свидание, но я не «сдалась», как ты изволишь выражаться.

Хоть он и носил меня на руках, причем буквально.

– Дженни, что с тобой такое? – Тони разочарованно вздохнула. – Сдерживать свой темперамент очень вредно. Пчелка‑лапочка, кончай его динамить и не томи общественность! – шутливо взмолилась она. – Через три дня наше пари истекает; если ты не сдашься, я проиграю, так что долой воздержание, попробуй, каков Финн в постели, наверняка не пожалеешь, да и для здоровья полезно.

Легко сказать – попробуй. Подождав, пока во рту накопится слюна, я быстро кинула на язык таблетки и поспешно проглотила их.

– А если не сдашься, ты меня ужасно подведешь, – пожаловалась Тони, – потому что в случае проигрыша я должна этой ведьминской сучке, простите, штучке, ну, Леоноре с ее «зайками», день в салоне красоты. С полным набором процедур.

– Тони... – Я сдавленно усмехнулась, язык покалывал жгучий привкус лакрицы и пряностей, оставленный таблетками. – Тони, ну как тебе втолковать? Ни за что на свете я не соглашусь на свидание с Финном и ни за что на свете не лягу с ним в постель только ради того, чтобы ты смогла выяснить, есть ли у него хвост, и выиграть свое разнесчастное пари!

Она что‑то возмущенно залопотала в ответ, но я не разобрала ни слова. Таблетки начали действовать, а эффект у них суровый. Представьте, что вас умело разогрели для любовных утех, а потом, вместо того чтобы перейти от прелюдии к делу, ухнули вам на голову ведро ледяной воды. Вернее сказать, пустили ледяную воду вам по жилам. Препаршивое ощущение, честное слово. Но на тех, кто подсел на вампирский яд, на наркоманов вроде меня, джи‑зав действует по принципу метадона – подавляет жажду подставить вены вампиру, подавляет неукротимые желания. Будь я человеком, мне хватило бы и двух таблеток, причем на несколько суток, однако у волшебного народа обмен веществ такой скорострельный, что часа через два меня скрутит вновь. И тогда придется выбирать: проглотить очередную дозу таблеток и поставить себе пиявок – именно пиявок, вампиры тут ни при чем, – или я рискую не совладать с собой и отдамся первому встречному кровососу.

А это очень, очень вредно для здоровья.

Амфетамин, содержащийся в таблетках, возымел эффект, мне немного полегчало, и я вновь стала слушать щебет Тони:

–...а ты у нас единственная, кто сумеет выяснить правду!

– Угу, – не подумав, буркнула я в трубку.

– Значит, ты согласна! – возликовала Тони. – Так бы и расцеловала тебя, Дженни! Ура, здорово!

– Минутку‑минутку, – спохватилась я, – на что я только что согласилась?

– Как – на что? Спросить Финна, есть у него хвост или нет! Я же тебе говорю: Леонора считает, что единственный способ это узнать – затащить нашего рогатенького в постель или хотя бы зажать в уголку, но пока что никому из ее подруженций это не удалось. – Она томно хихикнула. – И между прочим, добивались они своего такими средствами, что мне его даже жалко стало, – ну ни перед чем не останавливались!

Значит, сам Финн пока тоже на провокации не велся и позиций не сдавал. Странно, мне бы радоваться, но вместо этого я почему‑то рассердилась, и мне захотелось что‑нибудь расколотить со злости. Сплетни не имели под собой ни малейших оснований. Какие бы лекции на тему «что такое хорошо и что такое плохо» ни читал мне совсем недавно озабоченный моим моральным обликом Хью, в какое бы безвыходное положение я ни попала, но ни намека на роман с Финном у меня и близко не было.

– В общем, мне‑то все равно нужно только выяснить, какого цвета у него хвост, а всем известно, Финн к тебе неравнодушен, так, может, если ты его просто попросишь, он тебе и скажет, и ничего такого не потребуется, – с надеждой в голосе закончила Тони.

– Если всего и нужно, что задать Финну прямой вопрос, чего вы все так взбудоражились? Взяли бы да спросили сами! – предложила я.

Тони фыркнула:

– Да Леонора сама на Финна запала! Она боится конкуренции с твоей стороны, вот и придумала эту затею с пари: решила, будто, если ты узнаешь, что мы держим на тебя пари, так сразу охладеешь, а значит, соперниц у Леоноры не будет.

– Что‑то вы все чудите... – сказала я вслух, а сама подумала: «С ума все посходили, честное слово!»

Вокруг меня все играли в какие‑то странные игры, начиная со скучающих сотрудниц и кончая вампирами. Мысли мои вернулись к Бобби, к тому, как он, загипнотизированный, повинуясь чужой воле, настойчиво напомнил мне о нашем общем прошлом. Неужели он убил Мелиссу, а Господин заставил его забыть о содеянном? Или из памяти Бобби стерли лишь смерть девушки? А что я собственно, так волнуюсь? Может, когда лично побеседую с пресловутым Господином, все и узнаю. Я прижала ладонь к груди – сердце, казалось, вот‑вот выскочит наружу. Никакая доза джи‑зава не поможет впечатлительной красотке, если ей предстоит встреча с главой четырех лондонских вампирских семейств, так сказать крестным отцом всех местных вампиров.

– Да, совсем забыла! – щебетала Тони, не подозревавшая, что со мной творится. – Леонора уверена, что сумеет затащить Финна под венец!

В этот миг в кабинет вошла констебль Кудряшка – к ее лицу так и приклеилась злорадная ухмылка – и прошествовала на водопой.

– Шансы у нее равны нулю, – сухо ответила я Тони.

– Ну конечно! – радостно согласилась та. – По‑моему, у меня они и то больше, а мне ведь до него и дела нет. Кстати, а Стеллин приятель‑журналист тебя нашел?

– Угу, – пробормотала я.

Кудряшка водрузила стаканчик с водой на стол Хью, взяла одну из его ручек и давай щелкать, выдвигая и задвигая стержень.

Стаканчик оставил на столешнице мокрый круглый след. Я неотрывно смотрела на него, чтобы не смотреть на Кудряшку.

– А‑а, значит, вы уже виделись! – Тони повизгивала от возбуждения закоренелой сплетницы. – Между прочим, он знаешь кто? – Она выдержала эффектную паузу. – Вампира в газетах помнишь? Так этот журналист его родной папаша!

Я взяла картонный квадратик и переставила стакан на него. Ровно посередке.

Кудряшка направила на меня кончик ручки, потом кивнула на дверь: мол, закругляйтесь и выметайтесь, да поживее!

– Так ты в курсе? – Тони там, кажется, подскакивала на месте. – А чего ему от тебя понадобилось?

– Ничего особенного, – нейтральным тоном ответила я.

Кудряшка демонстративно посмотрела на часы.

– Ну, Дженни, ну не томи, наверняка он неспроста тебя разыскивал! Ну хоть намекни! Я обязана знать!

– Завтра все расскажу, Тони. – Я смахнула с многострадальных черных брюк еще пылинку. – У меня тут дела поважнее, извини.

На этом я простилась, убрала телефон в сумку и вновь с удобством откинулась на спинку стула.

Кудряшка швырнула ручку так, что та со стуком покатилась по столу.

– Мне необходимо с вами переговорить, – процедила она.

Да что она на меня так взъелась? За какие такие прегрешения? Я смерила ее ледяным взглядом и сказала:

– Приступайте.

– Как жалко, что таких шлюх кровососы не дочиста высасывают! – прошипела констебль.

– Ну так нам же грубо помешали довести дело до конца, – безмятежно напомнила я. – Чтобы словить полный кайф, нужно действовать не спеша.

Она скривилась от неподдельного отвращения:

– Хью такой хороший, такой заботливый, ответственный, порядочный. – Она опрокинула стакан воды единым махом, будто там было спиртное. – Иногда он даже слишком добр, и всякая шваль этим нагло пользуется.

Ах вот оно что, наконец‑то мы докопались до сути дела! Я улыбнулась, вернее, растянула губы в улыбке.

– Бывают же такие негодники, – ровным голосом сказала я.

– Вы, конечно, знаете, как и каким детям, он помогает. – Кудряшка яростно скомкала хрустнувший стаканчик и зашвырнула его в ближайшую мусорную корзинку.

В глаза мне вновь ударил розоватый отсвет магии, исходивший от браслета у нее на запястье, но его тотчас прикрыла манжета.

– Я о беспризорных, о брошенных, о неблагополучных детях, о сбежавших из дому. – Кудряшка отерла ладони о форменные брюки, прямо‑таки лопавшиеся на ее телесах. – Он старается спасти их, отвадить от воровства, уберечь от наркотиков, вообще от криминала, делает все, чтобы они не попали в беду.

Я побарабанила по подлокотнику.

– Мне прекрасно, о, прекра‑а‑асно известно, что вы одна из них и что Хью полагает, будто он вас спас. – На щеках Кудряшки загорелся нервный румянец. – Нет, Хью мне ничего не говорил, он скромняга, но я сделала вывод из того, как он о вас отзывается.

– И ради чего вы мне все это выложили, мэм?

Кудряшка нависла надо мной. Обширный бюст угрожающе распирал форменную рубашку.

– Я хорошо знаю цену вам подобным, даже если Хью по доброте душевной ничего не видит. Тоже мне, мелкая шлюшка, а считает, будто всего добьется магией!

Вблизи вид у Кудряшки был еще более непривлекательный, чем издали: косметика на лице толстой коркой, тушь на ресницах комочками.

– Я, может, и человек, но по матери я ведьма. И стоило вам ступить на порог вместе с кровососовым папашей, я сразу увидела, как вы опутали его магией, чисто паук муху!

Ведьма по матери. Выходит, отец ее был человеком, а не кем‑то из волшебного народа. Я бы и посочувствовала, если бы не видела, к чему клонит эта дамочка.

Она погрозила мне пальцем:

– Это все Очарование! А это противозаконно, сами знаете! Так что держитесь подальше от Хью, – может, тогда я сделаю вам одолжение и кое о чем забуду.

– О чем же? – На меня нашел охотничий азарт. – Мне казалось, вы и так очень забывчивы, констебль, – например, забыли вовремя вернуться в камеру!

И я ловко ухватила ее за пухлый указательный палец и со всей силы отогнула его назад.

– Ах ты сволочь! – прошипела она и, обдав меня несвежим дыханием, попыталась вцепиться мне в лицо, но тщетно – я цапнула ее за кисть, резко заломила ей руку за спину и прижала спиной к столу.

Она попыталась заехать мне коленом в живот, но я проворно увернулась, не ослабляя хватки.

– Думаешь, ты тут самая умная? – Я тоже перешла на «ты». Хватит с меня, лопнуло мое терпение. – Ну так вот тебе еще пища для размышлений. – Я сильнее отогнула ее палец, который так и не выпустила. Она глухо зарычала и попыталась вырваться, но я отпихнула ее и прижала обратно к столу, отчего розовый браслет звякнул о столешницу. – Любовная магия не сводится к Очарованию. Есть и другие средства, и они тоже незаконны.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-03-15 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: