— Этот идиот, вероятно, не знает больше слов, — пробормотал Маттео.
Я никак не отреагировал. В моих ушах стоял статический шум, похожий на тот, который я испытал много лет назад, когда подумал, что Ария изменяет мне, и я пошел на убийство МотоКлуба Тартар. Тогда я потерял контроль над собой и был близок к повторению.
Маттео был там тогда, как и сейчас. И в его взгляде стояла та же озабоченность, когда он молча наблюдал за мной, как и в прошлом.
Мое тело требовало крови, криков и резни.
Я ничего не мог поделать, кроме, как слушать бешеное биение своего сердца.
— Как я собираюсь сообщить Арии? — я выдавил из себя.
Я только четыре часа назад узнал, что Марселлу похитили из кампуса. Один из мужчин, ответственных за ее безопасность, позвонил мне, сообщая об этом. Единственная причина, по которой он еще не мертв, заключалась в том, что мне понадобится каждый человек, в уничтожении Тартар, и попытка спасти его шкуру стала бы отличным стимулом.
Маттео коснулся моего плеча.
— Я могу это сделать.
— Нет, — прохрипел я, качая головой.
Я искоса взглянула на своего мальчика, его лицо все еще было закрыто ладонями. Амо был рядом, когда поступил звонок. Его шок отразил мой собственный. Несмотря на то, что он был посвящён в Фамилью в его тринадцатый день рождения, я скрывал от него многие ужасные аспекты этого мира по просьбе Арии.
Я встал с кресла в своем кабинете, куда мы вернулись после тщетных поисков. Не было и следа ни Марселлы, ни членов клуба Тартар. Они все заползли в свои укрытия, боясь того, что я сделаю, если поймаю одного из них. Они запоют, как канарейки, раскрывая каждую секунду, о которой и не подозревали, что хранили.
— Я должен поехать домой, пока весть не дошла до Арии.
Я уже созвал собрание с каждым мужчиной Фамильи, который находился достаточно близко, чтобы присутствовать сегодня. Некоторые из моих Младших Боссов и их солдат были слишком далеко, чтобы присоединиться к поискам.
Амо подошел ко мне, сжимая мое предплечье, его глаза были суровыми.
— Позволь мне принять участие в поисках и уничтожении Тартара. Я не хочу защиты. Я не нуждаюсь в защите. Мне хочется спасти Марси и убить каждого ублюдка, причинившего ей боль. Я хочу превратить их тела в кровавое месиво.
Он был почти моего роста, и ярость в его серых глазах, моих глазах, напоминала мне меня больше, чем когда-либо прежде.
Защищать его больше не было вариантом. Я кивнул и сжал его плечо. Я не смог защитить Марселлу, и я больше не могу защищать Амо.
— Мы будем сражаться бок о бок.
Выражение его лица наполнилось решимостью и гордостью. Возможно, мне следовало позволить ему стать частью миссии раньше. Это его первое настоящее задание, более рискованное, чем все, с чем мы сталкивались за долгое время.
Мое сердцебиение участилось, когда я вошёл в наш особняк тридцать минут спустя. Маттео и Амо были рядом, но сообщить новости Арии, стало моим бременем. Валерио бросился вниз по ступенькам, ухмыляясь, но один взгляд на мое лицо, и выражение его лица изменилось.
— Что такое?
Я указал Амо и Маттео, чтобы они позаботились о нем. Он был слишком маленьким для ужасных подробностей, но он тоже нуждался в правде. Тем не менее, сейчас моим единственным вниманием была Ария.
Я последовал за тихим пением на кухню, где и нашел ее. Она дула на дымящуюся чашку чая, читая журнал. Я не ожидал увидеть, как она готовит. Ария была худшим поваром в мире.
Ее светлые волосы были собраны в беспорядочный пучок, несколько непослушных прядей обрамляли ее великолепное лицо. Марселла унаследовала красоту Арии и ее глаза, но мои черные волосы.
Мы с Арией были женаты двадцать четыре года, дольше, чем оба прожили друг без друга. Она была все так же красива, как и в день нашей свадьбы, возможно, даже больше. Что делало ее еще красивее, так это то, что она любила сильнее, чем кого-либо другого, кого я знал, и именно поэтому эта новость сломила бы ее.
— Ария, — выдавил я.
Каждая клеточка моего тела восставала против нарушения ее спокойствия уродливой правдой, которую даже я с трудом мог вынести. Я поклялся не причинять ей и нашей семье никакого вреда и потерпел ужасную неудачу.
Ария повернулась с мягкой улыбкой, которая исчезла при взгляде на мое лицо. Она знала меня лучше, чем кто-либо другой, каждое подергивание моего лица и скрытый за ним смысл. Я мог только представить, каким должно было быть выражение моего лица.
Она медленно поставила чашку, ее глаза наполнились беспокойством.
— Что не так?
Как я ей скажу? Я хотел солгать ей, по крайней мере ради ее защиты.
Я не был человеком, шарахающимся от уродливой правды или от чего-то еще.
Я видел и совершил слишком много, чтобы бояться, но в этот момент я был чертовски напуган.
— Ты помнишь МотоКлуб Джерси?
Ее брови сошлись на переносице.
— Ты убил их всех, когда я была беременна Марселлой.
Мое сердце сжалось. Конечно, она помнила. Тогда я действовал из чистого отчаяния и ярости, не думая о последствиях своих действий. Я хотел калечить и убивать, а эти байкеры показались идеальной мишенью. Они уже нападали на склады Фамильи и убивали моих солдат раньше, так что они были далеко не невинны, но тогда я бы убил их, даже если они не были бы причастны.
Мои действия десятилетиями оставались безнаказанными, но теперь Марселла расплачивалась за мой грех.
— Они восстановили своего президента за последние несколько лет.
Она кивнула, потому что я упоминал об этом при случае, особенно если одна из их безумных атак вызывала у меня головную боль.
— Лука, ты меня пугаешь. Что произошло? Зачем ты мне все это рассказываешь?
Я подошел к ней и коснулся ее плеч.
— Марселла, они похитили...
Ария сделала шаг назад, ужас исказил ее лицо.
— Нет.
— Ария...
— Нет, — прошептала она.
Она начала дрожать, пятясь, пока не уперлась спиной в кухонный стол. Из ее глаз брызнули слезы. Она прикрыла дрожащей рукой рот, хватая воздух, когда ее мучения вырывали его у нее. Мне хотелось прикоснуться к ней, утешить ее, но я не был уверен, хочет ли она моих прикосновений. Я был причиной всего этого. Марселла стала мишенью из-за моих действий в прошлом.
— Она жива, — сказала она, а не спросила, будто ее слова могли сделать это правдой.
— Да, конечно, она жива. Президент, вероятно, хочет шантажировать меня. Они не убьют ее. Они знают, что я в отместку уничтожу их и каждого члена клуба на своей территории и за ее пределами.
Я не верил ни слову Эрла Уайта, ни его чести, но я должен был поверить его инстинкту самосохранения. Это не означало, что они не причинят ей вреда. Но даже если нет, Марселла должна быть в ужасе в руках этих людей, в ужасе от того, что они могут сделать... Я не хотел рассматривать ужасные варианты.
Ария закрыла глаза, сглотнув.
— Ох, Марси.
Ария обмякла на мне со сдавленным воплем, ее пальцы впились в мои руки. Я поймал ее и прижал к своей груди.
Ее боль ранила меня сильнее, чем любое лезвие когда-либо.
— Прости меня, любимая. Наша дочь расплачивается за мои грехи. Я никогда не прощу себя и не жду, что ты когда-нибудь простишь меня.
Ария медленно отстранилась, вытирая глаза, прежде чем посмотреть на меня. Она сжала мою руку.
— Эти люди виноваты, а не ты, Лука. Здесь нечего прощать. Когда я вышла замуж за тебя, я знала о риске связать жизнь с Капо.
Однако этот брак никогда не был ее выбором, даже если мы выбирали друг друга снова и снова в течение многих лет со дня нашей свадьбы.
— Я предложу обмен. Им нужен я, а не она.
Выражение лица Арии стало неожиданно свирепым.
— Спаси нашу дочь и убей этих людей. Они не могут выжить, иначе мы никогда не будем в безопасности. Ты самый сильный мужчина, которого я знаю. Покажи им, и не смей не возвращаться ко мне.
Непоколебимая вера Арии в меня была величайшим даром, который я мог себе вообразить, и бременем, которое я с радостью нес. Я бы не разочаровал ее доверие. Я бы спас нашу дочь с чистой жестокостью и своей жизнью, если бы это было необходимо.
Амо вошел в столовую, и его лицо не предвещало ничего хорошего. Я сразу же встал. Я все равно не был голоден. Единственная причина, по которой я сидел за обеденным столом, заключалась в желании Арии сохранить видимость нормальной жизни для Валерио. Он знал больше, чем она хотела, но потакал ей, притворяясь, что не знает.
Ария и Валерио замолчали.
Я придвинулся ближе к Амо, понизив голос, когда спросил:
— Что случилось?
Лицо Амо покраснело от гнева.
— Байкеры выложили видео с Марселлой в Интернет.
Ария встала и подошла к нам.
— С Марселлой все в порядке? Что случилось?
— Что это за видео?
Телефон Амо несколько раз запищал от входящих сообщений. Он искоса взглянул на экран.
— Черт. Я убью их всех.
Я схватил его за запястье.
— Амо, что это за видео?
Мой собственный телефон начал гудеть от сообщений.
— Они опубликовали видео с обнаженной Марселлой и выложили в социальные сети. Оно повсюду, в Инстаграме, Тиктоке и Твиттере.
Я сжал руки в кулаки, моя ярость была такой всепоглощающей, что я с трудом сдерживал ее. Валерио и Ария обеспокоенно наблюдали за мной, и мне нужно было сохранять свое самообладание, пока я не уеду из дома.
Ария взглянула на свой мобильный, и краска отхлынула от ее лица.
— Мам? — спросил Валерио, но она никак не отреагировала.
Я подошел к Арии и коснулся ее плеча. Она подняла голову.
— Я хочу, чтобы они все умерли, — тихо прошептала она.
Как будто она должна была спрашивать. Они умрут, так или иначе. Либо от моей руки, либо от рук Амо и Маттео после моей смерти.
Я склонился над столом, уставившись на телефон. Мой последний разговор с Эрлом Уайтом состоялся вчера. С тех пор я ничего о нем не слышал, и у меня не было номера, по которому я мог бы позвонить. Его последние слова заставили меня опасаться худшего за Марселлу.
Маттео прошелся по комнате.
— Он хочет, чтобы ты умолял. Не могу дождаться, когда поменяюсь ролями и заставлю его умолять.
Я почти умолял, не в точных словах, и сдержать свою ярость было почти невозможно, после видео Марселлы, опубликованным МотоКлубом, но я предложил себя Эрлу Уайту на серебряном блюдце, но он отказался. Если бы мои люди были близки к обнаружению нынешнего укрытия Тартара, тогда все стало бы проще. Я бы стер в порошок каждого байкера. Черт, я бы наслаждался этим больше, чем когда-либо.
— Мне каждую ночь снятся сны об убийстве Уайтов. Это все, о чем я могу думать, — сказал Амо со своего места на моем диване.
Он проводил каждый час бодрствования в поисках Тартара и его сестры с тех пор, как ее похитили. Даже Ария, которая обычно так непреклонна в его сосредоточенности на учебе, не спорила.
Нет ничего важнее семьи.
Два дня назад мы шли по следу всю ночь, но хижина, которую мы нашли, была всего лишь заброшенным складом оружия и боеприпасов. От нынешнего клуба Тартар не осталось и следа. Если бы мы только могли добраться до одного из байкеров. Они бы раскрыли местоположение, но последний парень, которого мы преследовали и загнали в угол, пустил пулю в голову, прежде чем мы смогли его схватить.
Раздался стук, и Валерио просунул голову в мой кабинет.
— Мама только что получила посылку. На ней отпечаток адской гончей.
Амо вскочил с дивана, но я уже оказался за дверью, бросившись за Валерио, который повел меня к Арии. Мы нашли ее в гостиной. Она уставилась на посылку с ножом для писем в руке, но та все еще была закрыта.
— Не открывай! — крикнул я.
Ария подскочила, ее взгляд метнулся ко мне. Я подошел к ней и осторожно отстранил, прикрывая своим телом.
Амо забрал нож из ее руки. Я отрицательно покачал головой.
— Я открою.
Он протянул мне нож, и я разрезал упаковочную пленку. Я сомневался, что внутри было что-то опасное, но даже если и было, то только я пострадаю.
Я разорвал упаковку и нашел банку с окровавленным куском плоти внутри. Мой пульс ускорился, когда я прочитал этикетку. «Первая частичка твоей дочери, которую ты получил. За этим последует еще больше, пока ты не проявишь хоть немного уважения.»
Глаза Маттео расширились.
— Что это? — пробормотал он.
Амо все еще сдерживал Арию и Валерио.
Я поднес банку ближе к лицу.
— Мочка уха.
Маттео стиснул зубы и отвернулся, бормоча что-то себе под нос. Я не был уверен, что смогу говорить. Моя ярость горела слишком ярко.
— Лука? — позвала Ария, ее голос звенел от паники. — Что это?
— Отведи свою мать и брата наверх, — приказал я Амо.
Ария этого не допустила. Она вырвалась из хватки Амо, и он, очевидно, не посмел схватить ее снова. Я передал банку Маттео, прежде чем подойти к Арии, не давая ей взглянуть на предмет.
— Лука.
Голос Арии дрожал, ее глаза наполнились слезами и ужасом, когда она смотрела на меня.
— Поверь мне, любимая. Марселла скоро вернется к нам.
— Я не слабая. Я хочу знать, что происходит.
Я жестом велел Амо вывести Валерио из комнаты, который в знак протеста последовал за своим братом.
Ария схватила меня за руки. Я не мог подобрать слов, не мог сказать ей, что происходит с Марселлой и что я не могу предотвратить. Даже я, видевший и совершивший так много ужасных вещей, не мог вынести мысли о том, через что прошла Марселла. Боль, страх...
Эти слова не сорвались бы с моих губ. Я на мгновение закрыл глаза.
— Они хотят наказать меня, любимая. Я не позволю им еще больше навредить Марселле.
Ария посмотрела на Маттео, который все еще держал банку. Она прошла мимо меня.
— Покажи мне, — приказала она.
Маттео взглянул на меня. Я кивнул.
Ария взяла банку и бросила ее обратно в коробку. Я обнял ее сзади, прижимая к себе, пока она плакала.
Тартар ударил меня самым худшим из возможных способов, и Эрл Уайт знал это. Он наслаждался этим, и, зная таких людей, как он, ему было бы неприятно потерять этот источник власти. Он не отпустит Марселлу. Если мы не найдем ее в ближайшее время...
Беспомощность была чувством, к которому я не привык, и я не дам ему укорениться. Пока я дышу, я буду искать свою девочку и убивать каждого байкера на своем пути к ней.
Глава 15
Я избегал Эрла, насколько это было возможно, с момента нашей ссоры два дня назад, но, если я хотел убедиться, что все, наконец, пошло в правильном направлении, я должен поговорить с ним и выяснить, что происходит у него в голове. На вечер у нас было назначено собрание, и почти все согласились прийти.
Марселла весь день была ужасно тихой, и я подумал, не сожалеет ли она о нашей ночи. Она упомянула, что пожалеет, но теперь я хотел, чтобы она передумала.
Марселла села на кровать и расчесала волосы расческой, которую я забрал у одной из клубных девушек, это движение было почти гипнотическим. Я не мог отвести взгляд. Она повернула голову, пристально глядя на меня своими проницательными глазами.
— Что будете обсуждать на собрании?
— Когда мы планируем произвести обмен.
Марселла одарила меня странной улыбкой, как будто я действительно не мог в это поверить.
— Я их уговорю. Они прислушаются к голосу разума, — сказал я, сам с трудом веря в это.
— Чего ты хочешь, Мэддокс?
Тебя. С тех пор, как я встретил тебя, только тебя. У меня было искушение сбежать с ней, оставить все, что я когда-либо знал, чего когда-либо хотел, позади. Но я не мог. Жизнь в клубе это все, что я знал, все, чего я хотел. У меня не было друзей или семьи за пределами клуба. У меня был только Тартар.
И все же... внезапно появилась Марселла, девушка, дочь моего врага, занимавшая все больше и больше моего пространства.
Я ничего не сказал. Мои мысли были безумием и предательством. Я направился к ней и склонился над ней. Схватив ее за шею, я запрокинул ее голову назад для глубокого поцелуя. Сначала она ответила, но потом отвернулась, лишив меня этих неотразимых губ.
— Это закончится, как только твой дядя вернет меня моему отцу. Если только он не решит пытать и убить меня, наказывая моего отца.
Она сказала это так, словно говорила о ком-то другом, ее голос был холодным и сдержанным, но в глазах отражался страх, в котором она никогда бы не призналась. Мое сердце забилось быстрее при одном упоминании о ее смерти.
— Я бы никогда не позволил Эрлу убить тебя. Я защищу тебя.
Она улыбнулась, но это была не радостная улыбка.
— Ты можешь? Защитить меня? Твои братья по клубу хотят сжечь меня на костре, как ведьму, за которую они меня принимают.
Мои братья по клубу хотели заколоть ее совсем другим способом. Этого я бы тоже не допустил. Пока Марселла под нашей крышей, я бы позаботился о том, чтобы ей не причинили большего вреда, чем уже причинили. Но однажды ее отпустят...
Мысль о том, чтобы отпустить ее, о том, что я никогда больше ее не увижу, легла тяжелым грузом на мои плечи.
— Ты не хочешь потерять меня, — прошептала она, поднимаясь на ноги и хватаясь за мою куртку.
Ее глаза, как всегда, держали меня в плену.
Я подумывал солгать, но просто не мог этого сделать, когда она вот так на меня смотрела. Я сильнее сжал ее шею.
— Конечно, я не хочу тебя потерять. — я сунул руку под футболку, которая доходила ей до бедер, и отодвинул боксеры в сторону. — Мне не хватало бы этой милой киски.
Я бы скучал, но это лишь малая часть причины, по которой я не мог представить, как отпущу ее. Делясь подробностями из моего детства, рассказывая не только о поставках наркотиков, самогоне и оружии, она была единственным человеком, с которым я мог это сделать.
Мои пальцы нашли ее клитор, и я начал слегка обводить его, дразня ее только тогда, когда мне действительно хотелось погрузиться в нее.
— Это нечто большее, Мэддокс, — тихо сказала Марселла, ее дыхание сбилось, когда я продолжал гладить ее чувствительную плоть.
Наклонившись, я втянул ее нижнюю губу в свой рот, прежде чем поцеловать ее. Ее язык встретился с моим в нежном и медленном танце, так непохожем на наши предыдущие поцелуи. Ее глаза не отрывались от моих, и она вздохнула мне в рот, когда мои пальцы прошлись вверх и вниз по ее киске, собирая ее возбуждение, чтобы еще легче скользнуть по ее маленькому бугорку.
— Что бы это ни было, мы не можем иметь это вечно, — прорычал я.
Она отрицательно покачала головой.
— Мы можем иметь все, что захотим. Нам просто нужно дотянуться до этого. Ты можешь получить меня целиком, если поможешь мне сбежать.
— Сбежать, — эхом повторил я. — Мои братья убьют меня, как предателя.
— Ты мог бы сбежать со мной и попросить моего отца о помощи.
Я поморщился. Сама мысль о том, чтобы попросить о помощи Луку Витиелло, человека, убившего моего отца, оставила горький привкус во рту.
— Твой отец убьёт меня за похищение его драгоценной дочери.
— Он не сделает этого, если я попрошу его пощадить тебя.
— Я не хочу находиться во власти твоего отца. Он должен находиться в моей власти, и я определенно не дам ему этого.
Выражение лица Марселлы посуровело, и она попыталась отстраниться, но я удержал ее на месте за шею и погрузил свой язык в ее рот одновременно с тем, как два моих пальца вошли в ее влажную киску. Она застонала мне в губы, ее стенки восхитительно сжались. Я вонзался в нее в быстром темпе, наслаждаясь ее возбуждением и огнем, горящим в глазах. Желание и гнев прекрасное сочетание. В конце концов, хватка Марселлы на мне стала болезненной, когда ее бедра качнулись под моей рукой, преследуя оргазм.
Еестенки сомкнулись на моих пальцах, а глаза расширились от силы оргазма, и я оторвался от поцелуя, чтобы услышать ее крик экстаза.
— Да, Белоснежка, — прорычал я, лаская ее еще быстрее.
Она прижималась ко мне, пока, наконец, ее оргазм не утих. Опустив руку, я расстегнул ширинку.
Марселла потянула меня за волосы, заставляя встретиться с ней взглядом.
— Ты можешь жить и быть со мной, если оставишь свою байкерскую жизнь позади и станешь работать на моего отца.
Я усмехнулся.
— Хочешь, чтобы я служил под началом твоего отца.
Она стала серьезной.
— Ты можешь либо служить под началом моего отца, либо править кладбищем.
— Мы еще не трупы, и меня и моих братьев очень трудно убить, как видишь.
— Мой отец убивал людей Тартар и раньше. Он сделает это снова.
Я стянул боксеры и толкнул Марселлу к кровати. Она вызывающе улыбнулась и раздвинула свои длинные ноги. Схватив ее за лодыжки, я притянул к себе, прежде чем врезаться в нее одним сильным движением. Она все еще была напряжена, и ее лицо вспыхнуло от дискомфорта, но я подождал только секунду, пока ее киска не приспособится к моему члену. Мои яйца яростно бились по ее киске, а бедра по ее заднице, пока не покраснели. Но этого было недостаточно, и никогда не могло быть. Мне нужно было видеть ее лицо, я хотел видеть его каждое утро, когда просыпался, и каждую ночь перед сном. Я перевернул ее и забрался на нее сверху.
Ее глаза прожгли дыру в моей душе и сердце.
— Черт, — прорычал я. — Я не могу, блядь, потерять тебя.
После секса она лежала в моих объятиях, ее дыхание было тихим. Скоро мне придется встать, чтобы отправиться на собрание.
— Я боюсь умереть, боюсь, что они причинят мне еще большую боль, Мэддокс, — прошептала она так тихо, что сначала я не был уверен, что правильно ее расслышал.
У нее имелись все основания бояться.
— Я здесь, — пробормотал я, целуя ее в шею.
Ее забинтованное ухо дразнило меня правдой.
Дыхание Марселлы выровнялось, и я встал, чувствуя, как нервная энергия овладевает телом. Спускаясь по лестнице, я пересек дорогу Гуннару. Он коснулся моего плеча.
— Ты проводишь с ней много времени. Все это заметили. Скоро тебе придется сделать выбор.
— Я сделал свой выбор давным-давно, — сказал я, указывая на свою косуху. — Тартар течет в моей крови.
Гуннар пожал плечами.
— И все же. Некоторые люди беспокоятся. Сегодняшнее собрание твой шанс их успокоить.
— К черту их. Я пролил за этот клуб больше крови, чем кто-либо другой.
— Успокойся. Я просто говорю.
Если такой человек, как Гуннар, уже начал опасаться меня, я должен быть осторожен. Когда мы с Гуннаром вошли в конференц-зал пять минут спустя, большинство членов клуба уже сидели за столом, а некоторые прислонились к стенам. Большинство кивков, которые я получал, были такими же дружелюбными, как и в прошлом, но я видел недоверие на нескольких лицах. Судя по выражению лица Коди, он, вероятно говорил обо мне дерьмо. Эрл, как обычно, сидел во главе стола. Я занял свое место рядом с ним, но он едва признал мое присутствие. В прошлом мы спорили, особенно когда я был вспыльчивым подростком, но это никогда не казалось окончательным. На этот раз мне показалось, что между нами образовалась трещина, которую нелегко преодолеть. Я не был уверен, как это закрыть, не был уверен, что хочу попробовать.
К моему удивлению, Эрл не начал собрание с самой очевидной темы: похищения. Вместо этого он хотел обсудить новые маршруты транспортировки нашего оружия и возможное сотрудничество с другими МотоКлубами. Учитывая, скольких мы убили за эти годы, я сомневался, что найдется достаточно желающих поговорить, даже если Фамилья была общим врагом.
Я был близок к взрыву, когда мы, наконец, были готовы перейти к следующей теме.
— Как насчет того, чтобы обсудить Витиелло прямо сейчас? — сказал я, не сумев скрыть раздражения.
Послушалось несколько смешков от старших, которые, вероятно, вспомнили о моих подростковых днях, когда я постоянно перебивал Эрла и несколько раз был отстранен за горячую вспышку.
Глаза Эрла, полные ярости, впились в меня.
— На данный момент нам нечего обсуждать. Витиелло не может слезть со своего высокого коня, и пока это так, итальянская шлюха остается с нами.
Оскорбление вызвало во мне новую волну ярости, которую я с трудом подавил. Я стукнул кулаком по столу.
— Тартар не мучает представительниц противоположного пола. Мы имеем дело с нашими врагами, а не с их детьми. Мы хотим Витиелло, и он предложил нам себя. Давай наконец-то отомстим. Пришло время. Я призываю к голосованию.
Эрл откинулся на спинку кресла, но его наигранное спокойствие никого не обмануло. В его глазах отразилась та же ярость, что и у меня. Если бы это не заставило его выглядеть слабым, он бы накричал на меня в ответ и отказался голосовать.
— Тогда давайте проголосуем, — произнёс он с суровой улыбкой. — Кто голосует «за» за то, что мы должны оставить шлюху Витиелло, пока Лука Витиелло не проявит к нам уважение, которого мы заслуживаем, и не пострадает за всех братьев, которых он пытал и убил. Или «против», если хотите поскорее положить конец этому ради него и его отродья.
Я стиснул зубы. Судя по его формулировке, голосование уже было проиграно. Я видел это по выражению лиц моих братьев по клубу и их утвердительным кивкам.
Как и ожидалось, только трое проголосовали «против», Гуннар, Грей и я в то время, как остальные, более десяти человек проголосовали «за» за то, чтобы оставить Марселлу и позволить Луке страдать из-за нее. Может, мне следовало предвидеть это. Более умеренные голоса в нашем клубе с годами превратились в Кочевников или присоединились к небольшим отделениям Тартара в Техасе или на севере, потому что они не хотели участвовать в наших планах мести. Люди, оставшиеся сейчас, были абсолютно преданы Эрлу и придерживались его радикальных взглядов.
Когда собрание закончилось, я остался в своем кресле и наблюдал, как мои братья по клубу отправились в бар, чтобы отпраздновать успешное собрание. Гуннар мимоходом коснулся моего плеча.
— Ты пытался, — сказал он. — Скоро все это закончится, и тогда мы сможем сосредоточиться на вещах получше, чем месть.
Я кивнул, но не поверил в это.
Эрл заметил меня и вернулся, возвышаясь надо мной.
—Этой шлюхе нужно убраться из твоей комнаты, Бешеный Пёс. Она морочит тебе голову. Это ген Витиелло. Это наш момент мести, не позволяй ей все испортить.
Я встал и натянуто улыбнулся Эрлу.
— Последние несколько недель сильно повлияли на меня, Эрл. Это все. Я просто хочу добраться до Витиелло, пока он не ускользнул из рук.
— Он не ускользнёт. Не в этот раз. А теперь давай отпразднуем.
Я последовал за ним к бару и выпил пару рюмок с членами клуба, развевая их подозрения и прощаясь с теми, кто не выживет.
Я поклялся отомстить Луке Витиелло, заставить его истекать кровью эмоционально, а позже и физически. Я хотел, чтобы он страдал так же сильно, как страдал я.
Марселла была средством для достижения цели. Она должна была стать выкупом, в котором мы нуждались, чтобы заполучить Витиелло в свои руки. Я презирал ее до того, как узнал, а теперь эта девушка владела мной так, как я никогда не должен был позволять. Я не предвидел этого, но должен был. МарселлаВитиелло девушка, не похожая ни на одну из тех, кого я встречал раньше.
И сегодня я бы предал свой клуб ради нее. Я бы отказался от своей жизненной цели ради нее. И, возможно, я даже отдал бы за нее свою жизнь. Я никогда не думал, что что-то может стоить этого, и меньше всего девушка. Отношения приходят и уходят в жизни байкера, единственной прочной связью была связь с клубом и братьями, но с Марселлой я знал, что хочу всего, пока смерть не разлучит нас. Конечно, смерть, скорее всего, очень скоро разлучит нас.
Она того стоила. Блядь. Теперь я это знал. Я бы умер тысячу раз за нее.
Сделав последнюю глубокую затяжку, я щелчком отбросил сигарету. Было около десяти утра, и я пришел сюда после празднования со своими братьями прошлой ночью, вместо того чтобы лечь спать. Я не мог заснуть, а также не мог смотреть в лицо Марселле. Мне нужно было время подумать. Сегодня Марселла должна вернуться в собачью конуру, как можно дальше от меня. Эрл дал мне еще несколько часов, чтобы трахнуться с ней, прежде чем она станет честной добычей. Я прошелся по территории, проверил забор, но он тщательно охранялся.
Схватив свой телефон, я уставился на него, когда первые солнечные лучи пасмурного дня коснулись земли у моих ног. Слишком много охранников окружало периметр, чтобы я мог спасти Марселлу в одиночку. Дерьмо.
Мой пульс участился, когда я набрал номер ночного клуба Витиелло, где у него был расположен кабинет. Я никогда раньше с ним не разговаривал. Это всегда было привилегией Эрла, как президента.
Через несколько минут меня наконец соединили с мобильным телефоном Капо, потому что его не было в клубе. Я не удивился, что он не присутствовал на работе. Он и его люди, вероятно, работали двадцать четыре на семь, чтобы найти способ спасти Марселлу.
— Чего ты хочешь? — спросил Витиелло.
Его голос был напряжен от сдерживаемой ярости. Я мог представить, что он хотел со мной сделать, и, вероятно, я это заслужил. Но Витиелло последний, кто должен кого-то судить.
— Тебе лучше слушать внимательно, потому что то, что я скажу тебе дальше, это то, где ты можешь найти Марселлу. — я продиктовал ему адрес, а затем добавил: — Тебе следует поторопиться, если хочешь защитить свою дочь от большего вреда.
— Мы оба знаем, что это ебаная ловушка, — прорычал Витиелло.
— Разве это имеет значение? Ты бы умер за нее. Это твой шанс доказать это.
Он стал не отрицать, и впервые в моей жизни у меня появилось что-то общее с моим злейшим врагом. Самое смешное, что человек, который, вероятно, лишится своей жизни, это я. Если бы Витиелло напал на наш клуб со всей силой своих солдат, никто из нас не выжил бы. Быстрая смерть это все, на что мы могли надеяться, и, вероятно, нам было бы отказано.
— Будь быстр. У Эрла еще кое-что в запасе для твоей дочери.
— Я разорву вас всех на части, — прорычал он, но я повесил трубку, прежде чем он смог уточнить свое послание.
Я видел, на что он был способен.
Прислонившись к стене сарая, я уставился в небо. По иронии судьбы, солнце взошло сейчас, когда я решил уничтожить то единственное, за что я цеплялся всю жизнь. Затем перевел взгляд на татуировку адской гончей на предплечье. Я родился в этом клубе и любил его всем сердцем, поклялся в верности и жизни ему и моим братьям по клубу, но всего за несколько недель Марселла перевернула мою жизнь с ног на голову. Ее похищение показало уродливую голову Тартар, которую я всегда старался игнорировать. Я все равно сражался бы на стороне своих братьев по клубу и попытался бы убить Витиелло, как только Марселла оказалась бы в безопасности. Я хотел помочь ей, а не пощадить его.
Я оттолкнулся от стены и отправился на поиски сводного брата. Ему нужно убраться отсюда до того, как приедет Лука. Я нашел Грея, Гуннара, Коди и еще нескольких человек, собравшихся за столом и игравших в покер, большинство из них выглядели, как смерть, согретые выпивкой. Некоторые из этих людей были мне как друзья. Они не заслуживали смерти, но если я расскажу им о том, что ждет их впереди, они сообщат Эрлу, а он эвакуирует всех и увезёт Марселлу в новое укрытие. Только на этот раз я не смогу защитить ее. У меня только один шанс, и я бы ни за что его не упустил.
— Хочешь присоединиться к нам и перестать хандрить, Бешеный Пёс? — спросил Гуннар с сигарой в зубах. — Я все равно не знаю, зачем ты собрал свои чертовы трусики в кучу. Если бы в моей постели была великолепная девка, я бы ходил, ухмыляясь от уха до уха.
— Ты меня знаешь. Я хочу, чтобы голова Витиелло была трофеем на стене нашего клуба. Я не удовлетворюсь, пока это не произойдет.
Это все еще оставалось правдой. Я хотел смерти Витиелло. К сожалению, это желание противоречит моей одержимости его дочерью. Быть может, было бы и к лучшему, если бы Витиелло убил меня, тогда я не столкнулся бы с этой неразрешимой проблемой.
— Тебе не придется долго ждать. Витиелло отрежет себе член, чтобы спасти свою дочь, как только мы все набросимся на нее, — сказал Коди с усмешкой.
Даже больше, чем в прошлом, я ощутил желание разбить его глупую физиономию.
— Эй, Грей, мне нужно с тобой поговорить.
Грей покачал головой.
— Я выигрываю здесь. Мы можем поговорить позже.
Мое терпение лопнуло. Витиелло, вероятно, уже был на пути сюда со всеми предметами пыток, когда-либо изобретенными на этой планете. Я подошел к нему и вырвал карты у него из рук.
— Положи.
Грей запротестовал, но потом покачал головой.
— В чем твоя гребаная проблема?
— Моя проблема в том, что ты не выполняешь приказы. Ты ниже меня по званию, не забывай об этом.
— Пока, — пробормотал он с легкой запинкой в голосе.
Должно быть, он много выпил, раз все еще пьян на утро. Этот парень доведет меня до белого коленья. Коди и Гуннар обменялись взглядами.
Грей поднялся. Я решил проигнорировать его комментарий, хотя, вероятно, это было правдой. Его зависть проявлялась только тогда, когда он был пьян. Эрл рано мам поздно предпочтет Грея в качестве своего преемника. В конце концов, он его сын. Но все это больше не имело значения. После сегодняшнего дня президент МотоКлуба Тартар будет мертв, и я стал гвоздем в его гробу. Возможно, Кочевники соберутся и изберут нового президента, но я сомневался, что они сделают это близко к Нью-Йорку.
Грей последовал за мной на улицу, когда я направился в лес. Я не хотел рисковать, чтобы нас кто-нибудь подслушал.
— Что такого срочного, что ты испортил мой стрит флэш?
— Мне нужно, чтобы ты сейчас сходил и захватил для меня несколько вещей.
— Нет, не могу. Отец созвал весь клуб на очередное собрание около обеда. Вот почему мы все встали так рано. Он что-то задумал.
Мои брови сошлись на переносице. Эрл не говорил мне об этом.
— Что это?
Грей пожал плечами.
— Обычно он всегда делится дерьмом с тобой, а не со мной.
Я думал, что празднование с ними прошлой ночью убедило Эрла в моей преданности, но, очевидно, он все еще относился ко мне с подозрением. По уважительной причине.
— Что бы это ни было, это может подождать. Тебе нужно идти прямо сейчас.
Грей прищурил глаза, внезапно больше не выглядя пьяным.
— Зачем? В чем дело?
Эта дискуссия была пустой тратой времени, которого у нас не было. Я схватил Грея за воротник.
— Послушай меня хоть раз и уноси свою задницу отсюда.
— Что ты сделал? — процедил он сквозь зубы.
— Покинь здание клуба немедленно.
Он вырвался из моей хватки.
— Я не сбегу, несмотря ни на что.
Я мог бы смириться с собой, если бы Витиелло убил моих братьев по клубу и даже Эрла, но я бы вечно ненавидел себя, если бы Грея не стало.
— Черт, придурок, Витиелло знает, где мы находимся. Он, наверное, уже на пути к тому, чтобы убить нас всех.
Грей отступил от меня на шаг, на его лице промелькнуло ужасное осознание.
— Ты сказал ему?
— Я должен был. Эрл зашел слишком далеко. Мы все зашли слишком далеко. Это никогда не должно было превратиться в пытку его дочери. Витиелло не должен был платить ей.
— Ты предатель!
Он повернулся, словно собираясь броситься обратно в клуб и предупредить всех. Я не хотел их смерти, но если Грей предупредит их, Эрл может убить Марселлу и, вероятно, позволит каждому брату попробовать ее до того, как сам это сделает. Я не мог этого допустить. Я вытащил пистолет и ударил своего сводного брата рукояткой по голове. Он упал на землю. Схватив его под мышки, я потащил его в лес и спрятал под несколькими ветками и листьями. Если немного повезет, он не проснется до того, как все закончится. Тогда, по крайней мере, он выживет. Это единственное, что я могу сделать.
Я поспешил обратно в клуб и остановился, когда заметил тату-машинку на стойке бара.
— Кому бьют татуировку? — спросил я.
— Шлюха получит татуировку, которую она заслуживает, что-то действительно подходящее, — сказал Коди с мерзкой улыбкой, явно наслаждаясь тем, что он знал больше меня. Он положил свои карты на стол. — Фул хаус!
Гуннар застонал, откладывая карты, и остальные тоже проб<