суббота, 7 апреля 1764 г.
Дождь только начинался — с края черепицы пока срывались лишь редкие капли воды. Но скоро стихия войдет в полную силу, и вода с крыши потечёт ручьями. Она наполнит воздух тихим журчанием и создаст полупрозрачную завесу, отделяющую комнату от остального мира.
Клайв стоял лицом к окну, и с замиранием сердца слушал, как за его спиной долгожданный гость устраивается в кресле.
— Я несказанно рад, милорд, что мы последовали вашему совету, и поехали сюда сразу после обеда — произнёс хозяин комнаты — когда за окном бушует ненастье, моя берлога кажется ещё уютнее.
Очередная встреча с лордом Джоном произошла за обедом в таверне. Кажется, это уже становилось традицией. Клайву очень хотелось традицию эту изменить. Так что молодой человек искал и нашёл повод пригласить подполковника Грея к себе. Квикснап рассказал, что он привез из Бристоля интересующие лорда Джона бумаги. Но всё утро стряпчий провёл в разъездах, поэтому заметки оставил на съемной квартире.
Милорд выказал готовность прогуляться по окрестностям и посетить клайвову холостяцкую обитель. Но когда они вышли на улицу, стало понятно, что о неспешной прогулке придётся забыть — небо затянуло грозовыми тучами. Клайв и лорд Джон отправились верхом и едва успели укрыться в гостеприимном доме вдовы Валлас до начала ливня.
- И всё же я жалею о несостоявшейся прогулке — посетовал Квикснап — я считаю дожди несносными, и погоды хуже даже представить себе не могу…
— Уверяю вас, друг мой, множество вещей, начиная от бесконечной шотландской мороси и заканчивая засушливым безветрием средиземноморского августа, могут быть значительно хуже старого доброго английского дождя.
Гость говорил немного отрешённо, оставляя паузы между фразами. Клайв посмотрел на собеседника. Тот перелистывал страницы, пробегая каждую глазами. Похоже, что мысли лорда Джона были заняты не только беседой.
— Не смею спорить со столь авторитетным мнением — Клайв улыбнулся, как того требовала вежливость — Давайте я попрошу горничную растопить камин и принести нам кофе. Похоже дождь зарядил надолго.
Гость промычал что-то утвердительное. Квикснап оставил лорда Джона в покое и вышел, чтобы отдать распоряжения Элисон.
С самого утра молодой человек заметно волновался. У него напрочь пропал аппетит, и даже крутило живот. Не в силах сидеть на месте, Клайв все утро провел нарезая круги по окрестностям. Когда, наконец, настал час встречи, и официант ввёл стряпчего в комнату, где для них с лордом Джоном был накрыт обед, колени молодого человека откровенно подкашивались.
Но стоило Клайву оказаться в присутствии лорда Джона, как тревога его оставила. Вежливое приветствие, искренняя улыбка и пара небрежных замечаний… Казалось, уверенности и спокойствия подполковника с лихвой хватит и на окружающих. Вспоминая свою утреннюю нервозность, Клайв рассудил, что, скорее всего, к решительному объяснению он не готов. Так что заполучив лорда Джона в гости, молодой человек предвкушал, что они всего лишь проведут приятный вечер за вином и беседой.
Всё складывалась удачно — к моменту, когда служанка принесла кофе, лорд Джон как раз успел вынырнуть из записок. Со всей присущей ему деликатной вежливостью, гость отметил, что очень высоко ценит помощь Квикснапа в удовлетворении своего любопытства. Клайв не остался в долгу, и многословно поблагодарил лорда Джона за присланные книги, и вслед за этим мужчины плавно перешли к обсуждению приключений и приключенческой литературы — темы, которая действительно волновала начинающего писателя.
Из всех знакомых Клайва, лорд Джон был, пожалуй, единственным, кто мог оценить его литературный труд беспристрастно.
Отец считал писательство пустой тратой времени. Отзывы друзей по литературному клубу были в основном одобрительными, но эти люди сами были начинающими писателями и, хотя похвала и была приятна, Квикснап не мог быть уверен, что прожжённые издатели и искушённые читатели будут столь же благосклонны к сборнику. Так что замечания лорда Джона, знакомого, кажется, со всеми когда-либо написанными романами, оказались бесценными.
Поделившись своим огорчением, что пара историй, рассказанных стряпчему одним из шкиперов, оказалась вольным пересказом Дефо, Клайв услышал, что в мире вообще не так уж много сюжетов, так что авторам редко удаётся быть оригинальными в своих сочинениях. Лорд Джон посоветовал Квикснапу обращать больше внимания не на сюжет как таковой, а на то, к какому выводу или размышлениям история подталкивает своего читателя. Ведь в зависимости от того, кто рассказывает историю, из одного и того же сюжета может получиться совсем разная мораль.
Клайву такой подход понравился, но перспектива стать мишенью для насмешек по неведению или невнимательности его пугала. Тогда лорд Джон вызвался как-нибудь прочитать все рассказы Квикснапа и указать, если какая-либо из историй покажется ему знакомой.
Время текло незаметно для обоих, день сменился влажным дождливым вечером, а от широкого окна веяло холодом. Клайву было жарко.
Молодой человек отчётливо осознавал, что беседа будоражит не только его разум. Плоть отзывалась на интонации и улыбку лорда Джона. Запах тела гостя, сплетающийся с ароматом его одеколона, пьянил Квикснапа не меньше, чем херес. Клайв наслаждался обществом другого мужчины и мучился необходимостью скрывать свои чувства.
— А проклятый дождь всё не кончается… — благословив про себя погоду, отметил хозяин комнаты, — Милорд, вы промокнете насквозь как только выйдете на улицу, да и дороги в темноте неспокойны. Оставайтесь моим гостем до утра, и я готов уступить вам свою кровать.
Стряпчий не стал произносить вслух, что с ещё большей готовностью он провёл бы эту ночь в собственной постели и в компании гостя…
Лорд Джон с готовностью согласился. Похоже, он тоже искренне наслаждался вечером и беседой.
— Да, вы правы, у камина сидеть уютнее, чем добираться до гостиницы через дождь и темноту. Я благодарю вас за приглашение, но у меня нет никакого желания выгонять вас из собственной постели — предупредил гость — я останусь при условии, что вы отправитесь спать, как только почувствуете усталость. Я же просто посижу тут в кабинете и покопаюсь в ваших записях; не спать до утра мне не впервой.
Лорд Джон потянулся к своему бокалу, и пламя свечи озарило его лицо мягким светом. Изгиб бровей, глаза, в которых можно утонуть, губы… У Клайва перехватило дыхание, и он шумно выдохнул. Грей посмотрел на него очень внимательно, вероятно, пытаясь определить, всё ли с собеседником в порядке.
— Спина. Свело внезапно. Наверное, долго сидел не меняя позы.
Клайв густо покраснел. Кажется, объяснение, которое он придумал на ходу, подошло. На секунду Квикснапу показалось, что лорда Джона посетила мысль растереть спину собеседника — разогнать кровь и унять боль, но милорд, похоже, счёл это неуместным.
— Вы точно не хотите прилечь? — спросил гость с оттенком тревоги в голосе.
— Нет, милорд, сейчас уже всё прошло. — поспешил ответить Клайв — Мне просто не следует долго сидеть на одном месте. Давайте-ка я почитаю вам свои рассказы. Я буду вскакивать, ходить по комнате, размахивать руками и корчить страшные рожи! Матушка в этих случаях всегда хохочет до слёз, а батюшка — хмурится.
Клайв действительно вскакивал, ходил по комнате и разыгрывал пантомимы. Лорд Джон Грей вовсе не хмурился. Правда, и не хохотал так заливисто, как матушка, и лицо передником не утирал. Гость широко улыбался и получал явное удовольствие от представления.
Когда забрезжил рассвет, Квикснап всё ещё читал. Они сидели в креслах — чайный столик между ними. Квикснап сам не заметил, как, удерживая внимание гостя, положил левую руку ему на предплечье. Размахивая правой, писатель в лицах пересказывал байку о том, как один матрос пытался столковаться с туземкой, которая ни слова не знала по-английски.
— У Дефо такого не припоминаю, но мне кажется, что это слегка похоже на один из рассказов старины Апулея — л орд Джон добросовестно выполнял свою часть уговора.
— Меня не перестаёт удивлять, — продолжал гость — что спустя столько столетий античные сюжеты всё ещё остаются с нами, да и некоторые обычаи без особых изменений дошли до наших дней. Вы слышали об итальянских праздниках урожая? Я встречал мнение, что в крестьянских традициях можно без труда найти следы вакхических обрядов.
Квикснап потянулся к своей чашке, чтобы сделать глоток остывшего кофе. Рука писателя всё ещё лежала на предплечье гостя, но тот, похоже, не придавал этому значения или же просто не замечал.
— Из античных обычаев меня больше всего привлекают беотийские. В том виде, в котором они дошли до нас в пересказах Плутарха.
Пришедшая на ум остроумная реплика сорвалась с губ Клайва вопреки его намерению. Он даже не осознавал, что произносит её вслух, пока не увидел, как лицо собеседника превратилось в не выражающую эмоций каменную маску. Квикснапа бросило в пот, сердце бешено заколотилось... Стряпчий будто бы со стороны наблюдал, как его тело вжалось в кресло и убрало руку с предплечья гостя. Кажется, эта рука тряслась.
— Уж не на священный ли отряд из Фив вы намекаете? — в голосе лорда Джона звучала саркастическая насмешка, но губы не улыбались — сомневаюсь, что кто-то из добрых христиан наших дней принесёт вам такой сюжет.
Чтобы унять сердцебиение и разогнать застилающий глаза туман, Квикснап постарался сосредоточиться на своём дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох…
Клайв себя знал. Скоро он снова сможет говорить.
Лорд Джон, видимо, понял его состояние. Гость молча встал и, подойдя к окну, уставился на светлеющее небо, давая хозяину комнаты возможность прийти в себя. Медитация помогла, и через пару минут Квикснап смог начать соображать, что же ему делать с тем, что он только что натворил.
Лорд Джон Грей был хорошо образован. Он прекрасно понял своего собеседника, и подхватил намёк. Плутарх утверждал в своих сочинениях, что фиванцы поощряли мужеложество, поскольку древние греки верили, будто близкие отношения между воинами увеличивают их доблесть.
Клайв пока ничего не сказал и не предложил. Ещё не поздно всё обратить в шутку… Но сказав ‘А’, нужно идти до конца. Всё равно после того, что уже произнесено, прежними их отношения не будут, а нерешительность может сделать ситуацию ещё хуже.
Лорд Джон стоял у окна спиной к Клайву и неторопливо пил кофе из чашки, которую прихватил с собой. Стоящая на бюро свеча была ярче всё ещё бледного предрассветного неба, так что оконное стекло отражало лицо Грея будто зеркало. Глаза гостя выжидающе смотрели на Клайва из таинственной его глубины. Клайв подбирал слова аккуратно. За прошедшие недели он, конечно, не раз и ни два обдумывал, как именно он откроется. Одну из пришедших на ум заготовок он сейчас и использовал.
— Священный отряд в наши дни, и правда, скорее всего, невозможен, но близкая мужская дружба как у Ахилла и Патрокла или Геракла и Иолая… — Клайв поднял голову и через отражение в стекле встретился взглядом с лордом Джоном — Почему бы ей не существовать и сейчас?
Оконное стекло отразило саркастическую улыбку лорда Джона — в шок подобное заявление его явно не повергло.
— Кажется, античную историю нравов вы изучили лучше, чем уголовный кодекс, раз у вас возникают подобные идеи — лёгкая ирония не покидала голоса клайвова собеседника, несмотря на то что тема разговора становилась непростой, и даже опасной.
— Ну… юриспруденция как раз и существует для того, чтобы уметь придумать «как можно, когда нельзя» — Клайв уже настолько пришёл в себя, что смог улыбнуться шутке, которую он сам не раз слышал от отца и его клерков.
— И что же, по-вашему, цивилизованному человеку восемнадцатого века можно уподобиться древнегреческим героям и предаваться содомии? — последовал вопрос от окна.
Стряпчий часто думал о своих наклонностях ещё студентом, и даже пару раз решался обсудить аспект морали с профессором Лаверном, так что сейчас слова текли легко и уверенно.
— Если никто не узнает о том, что происходит за надёжно закрытыми дверями, то почему бы и нет? Вы же сами недавно отметили, что многие античные идеи и обычаи и по сей день не устаревают…
Лорд Джон закончил пить кофе и повернулся. Сейчас он смотрел прямо на сидевшего в кресле Клайва. Указательный палец Грея непроизвольно гладил волнистую кромку опустевшей фарфоровой чашки. Клайв завороженно следил за плавными движениями рук собеседника и за отражением пламени свечей в синем камне, украшавшем палец лорда Джона.
— А знание о необходимости надёжно закрытых дверей вы тоже приобрели в Оксфорде?
Вопрос, который вывел Клайва из оцепенения, был явно риторическим.
Итак, Уортон, скорее всего, прав.
Лорд, подполковник, политик, герой сражений и всё такое, действительно обладает даром испытывать чувства к представителям своего пола. Будь оно иначе, гость давно бы уже вышел вон, презрительно хлопнув дверью напоследок. Но с другой стороны, лорд Джон, видимо, не собирается немедленно бросаться на кровать увлекая Клайва за собой.
Занимающий заметное положение аристократ и офицер осторожен, и не зря. Перед тем, как сделать следующий шаг, лорд Джон Грей скорее всего будет хотеть узнать как можно больше о пристрастиях и опыте своего визави.
Клайв решил, что самым правильным сейчас будет поддержать шутливый тон беседы и предоставить лорду Джону самому решать, куда пойдёт их разговор.
— Несмотря на то, что университеты дают весьма разностороннее образование, практикум по античным обычаям не входит в сферу интересов большинства студентов-юристов. Так что, смею вас заверить, милорд, что знания свои я черпал не только из университетского курса.
Квикснап улыбнулся, и это помогло — напряжение между собеседниками немного спало, а лорд Джон с удивлением уставился на Клайва.
— Я сейчас осознал, что вы не первый из изучавших юриспруденцию людей, с кем мне доводилось обсуждать античные нравы. И вы правы, подобный интерес разделяют далеко не все студенты.
Клайву показалось, что в голосе Грея прозвучали оттенки горечи. Вероятно, он что-то или кого-то вспомнил… Гость поставил чашку на стол и прошёлся по комнате, сцепив руки за спиной. Внезапно он остановился и, повернувшись к Клайву, посмотрел ему прямо в глаза.
— И учитывая всё вышесказанное… Что побудило вас обсудить античные нравы именно со мной?
Это был самый неудобный из тех вопросов, которые Квикснап смог предугадать. Стряпчий был готов без утайки поделиться переживаниями юности и рассказать где и с кем он встречался в Саутгемптоне и Бате, но на вопрос, почему он решил открыться именно лорду Джону, правду говорить было нельзя.
Придётся врать, другого выхода нет.
Квикснап вспомнил всё, что ему рассказывали о расчётливости и безжалостности подполковника, и внутренне сжался. Уортон называл имена тех, кого офицер убил собственной рукой, и рассказывал легенды о том, с каким бесстрашием лорд Джон ходил на встречи с возможностью собственной смерти.
Лорд Джон был опасен, но Клайв понимал, что ему придётся соврать, для их же общего блага. Вопреки голосу разума и уверенности, что он поступает правильно, стряпчий почувствовал, как на место смятению, с которым он уже успешно справился, вползает ледяной страх.
— Я… эээ… мне показалось… — выдавил он из себя.
Клайв глубоко вздохнул и поднял глаза на собеседника, но не выдержал и снова опустил взгляд.
— Я сразу обратил на вас внимание тогда, в «Кофейне», и нашёл способ быть вам представленным. На следующее утро, когда мы случайно встретились, и вы узнали меня, я решил, что встречу с вами послала мне сама судьба — а вот тут он уже почти не врал — я наблюдал за вашим поведением в надежде, что самым смелым моим мечтам суждено сбыться… И… я… оно… как-то само собой получилось. Смею вас уверить, у меня не было желания оскорбить вас…
К горлу подступила тошнота и Квикснап замолчал. Молодой человек снова закрыл глаза и задышал медленно, пытаясь вернуть себе контроль над собственным телом. Внезапно до него донёсся запах крепкого алкоголя.
Виски?
Да, собеседник держал возле его рта открытую флягу, и ноздри Клайва щекотал густой аромат напитка. На плечо молодого человека легла тёплая ладонь, а предплечье гостя оказалось возле затылка стряпчего.
Было ли это лаской или просто жестом поддержки, Клайв не понимал, но страх от этого прикосновения чуть отступил. Квикснап почти непроизвольно откинул голову назад и провёл по руке лорда Джона затылком. Волосы молодого человека соприкоснулись с тонкой тканью рубашки, под которой ощущались упругие мускулы. В ответ пальцы гостя чуть сжали бицепс самого Клайва. Возможно, жест принятия и поддержки, а, может, и предупреждение.
Лорд Джон вложил флягу в ладонь Клайва, после чего неспешно убрал руку и сел в своё кресло.
— В любом случае, я не побегу в магистрат жаловаться на то, что вас интересуют архаичные обряды древних фиванцев. И всё же, расскажите, откуда у вас этот интерес…
воскресенье, 8 апреля 1764 г.
Горничная с любопытством поглядывала на ведущую наверх лестницу.
— А вчерашний гость все ещё у нашего постояльца? — спросила она хозяйку.
— Элисон Бехдель, ты можешь думать о чём-либо кроме мужчин? — хозяйка, похоже, была не в духе — У тебя вода выкипает! Будешь болтать, кофе мы сегодня не дождёмся.
— Ой, миссис Валлас, уже бегу.
Девушка достала банку, в которой хранились перемолотые зёрна и занялась кофейником. Но молчать дольше одной минуты она была не в силах.
— А я не забыла вам вчера сказать, что у нас корм для кур заканчивается? Осталось всего раза на три...
— Завтра пойдёшь на рынок и по дороге заглянешь к старому Джеку, — отозвалась хозяйка — пусть его парень принесёт пару мешков отрубей…
Миссис Валлас открыла буфет и скептически оглядывала содержимое полок, явно прикидывая, что они будут сегодня есть.
— И крупа для каши заканчивается! — Элисон бросила возиться с кофейником и сняла овсянку с огня.
— А также фасоль, горох, и мука… — женщина закрыла дверь буфета — Похоже, старому Джеку придётся снаряжать повозку.
Хозяйка вздохнула — траты были некстати. Вдова не бедствовала, но и богачкой её назвать язык не повернулся бы…
— Мадам, а я же вам вечером не буду нужна? — со свойственной её возрасту легкомысленностью горничная редко беспокоилась о чём-то, кроме развлечений.
— Я помню, что ты хотела на свадьбу к Глэдис — женщина тепло улыбнулась: пусть уж Элисон повеселиться как следует — Передашь невесте мои наилучшие пожелания… О, доброго вам утра, джентльмены.
Услышав шаги на лестнице, хозяйка обернулась, и поприветствовала постояльца и его гостя.
— Доброе утро, миссис Валлас. Я буду очень благодарен, если у вас найдется немного овса для моей лошади и чашечка кофе для меня. — гость приветливо улыбнулся и положил на край стола пару монет.
При появлении денег улыбка Лиз Валлас стала ещё шире.
— Кофе для вас как раз готов. И обязательно с булочкой! Только что приходили от булочника, они ещё тёплые! Мистер Синглтон, вам тоже?
Вид на Дублин. Фрагмент