ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Конституция Российской Федерации провозглашает права и свободы человека высшей ценностью. Для воплощения этого положения подвергаются реформированию все отрасли права, исключением не является сфера уголовного судопроизводства. Гуманизация уголовной политики влечёт изменения в сторону неминуемой либерализации уголовно-процессуального законодательства. Если еще сравнительно недавно в практике правоприменения применялось исключительно заключение под стражу, а сам по себе домашний арест, как альтернативная мера пресечения, даже не рассматривалась, то в последнее время наблюдается тенденция к росту числа домашних арестов на фоне снижения количества лиц, находящихся в местах предварительного заключения.
Также следует констатировать, что в 2010 году домашний арест избран в отношении 668 обвиняемых, а в 2017 году домашний арест избран в отношении 6442 обвиняемых[1].
Вместе с тем, на ежегодном расширенном заседании коллегии МВД России 28 февраля 2018 г. Президент Российской Федерации В. В. Путин отметил, необходимость соответствия уголовного законодательства и его практики современным реалиям[2]. В связи с этим изменения и дополнения, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации[3], неразрывно связаны с демократизацией уголовного судопроизводства, провозглашением приоритетными прав и свобод личности.
Судами Орловской области еще недостаточно активно применяется домашний арест в качестве меры пресечения. В нашем регионе согласно ведомственных статистических наблюдений за 9 месяцев 2018 года домашний арест был избран для 31 лиц[4].
Однако на сегодняшний день еще рано говорить о том, что показатели избрания органами предварительного расследования или судами мер пресечения в виде домашнего ареста стало преобладающим над заключением под стражу. Так, в 2017 году самая суровая мера пресечения избрана в отношении 113,3 тыс. обвиняемых[5]. Причины этого явления не ограничиваются на жестокости совершенных преступлений. Объективно, дело в недостаточной законодательной регламентации мер пресечения, которые не связаны с лишением или ограничением свободы.
Кроме того, большое значение в данном случае имеет вопрос усмотрение следователя и дознавателя при избрании и применении меры пресечения. Невзирая на то, что решение о применении домашнего ареста вправе применить только суд, в досудебном производстве основным инициатором избрания домашнего ареста является следователь и дознаватель, который возбуждает перед судом соответствующее ходатайство.
В связи с этим появилась необходимость в определении границ, в рамках которых правомочен действовать следователь при избрании названной меры пресечения, в установлении факторов объективного и субъективного характера, препятствующих выбору следователем домашнего ареста, а также в поиске путей разрешения проблемных вопросов, возникающих в практике её применения. Вышеуказанные обстоятельства обуславливают выбор тематики научной работы, а также в полной мере подчеркивают её актуальность с научной и практической точек зрения.
Степень научной разработанности темы. Теоретические аспекты уголовно-процессуального принуждения и такой их составной части, как меры пресечения, всегда были объектами исследования российских процессуалистов. Среди них следует обозначить таких ученых, как С.П.Ефимичев, З.З.Зинатуллин, В.М.Корнуков, Ю.Д.Лившиц,И.Л.Петрухин, В.М.Савицкий, В.В.Смирнов, Л.К.Трунова, О.И.Цоколова, М.А.Чельцов, А.А.Чувилев и др.
Объектом научной работы являются уголовно-процессуальные отношения, которые возникают в процессе избрания по инициативе следователя или дознавателя меры пресечения в виде домашнего ареста.
Предметом исследования выступают международные правовые нормы, Конституция Российской Федерации, УПК РФ, иные законы и нормативных правовых регулирующих отношения, с порядком меры пресечения виде домашнего ареста, также проблемы, в практике применения следователями внутренних дел.
Цель исследования состоит комплексном анализе и практики и применения или дознавателями ареста в меры пресечения, также в и обосновании по повышению ее эффективности.
Достижение указанной обусловило необходимость и решения задач:
- изучить в теории процесса подходы определению понятия, мер пресечения, правовой природы места в уголовно-процессуального принуждения;
- определить понятие и домашнего ареста уголовном процессе;
- исследовать процессуальный избрания домашнего в качестве пресечения;
- обобщить проанализировать практику ареста, как на примере Орловской области, так и опубликованных данных иных регионов России;
- сформулировать по совершенствованию избрания и мер в виде домашнего ареста.
и теоретические исследования. Научная работа базируется на диалектическом методе объективной действительности. выводов и содержащихся в научной работе достигается за комплексного применения и частнонаучных методов: исторического, сравнительно-правового, формально-логического, также методов.
основой научной работы послужили научные разработки области теории и государства, уголовно-процессуального и права, а работы философов социологов. Многие и предложения на анализе Конституционного Суда РФ, постановлений определений Пленума Суда РФ ведомственных нормативных актов.
Научная работа выработанные и автором предложения, нацеленные на восполнение существующих уголовно-процессуальном законодательстве и последующее правового регулирования мер пресечения целом, а вопросов применения и домашнего в частности.
Критерию научной новизны отвечают также следующие основные выводы, сделанные и обоснованные в научной работе:
1. В редакции ст. 107 УПК РФ, на наш взгляд, имеются некоторые пробелы. Так, законодателем не предусмотрена обязанность суда на указание конкретного органа, который осуществляет контроль за нахождением подозреваемого и обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста. Аналогично и не разъяснены, в каком порядке подозреваемым или обвиняемым могут быть временно изменены условия исполнения данной меры пресечения (таковыми могут быть чрезвычайные обстоятельства в семье подозреваемого – смерть или болезнь близких родственников или самого лица или стихийные бедствия).Полагаем, что данные изменения должны найти своё отражение в уголовно—процессуальном кодексе, так как они в полной мере соответствуют направлению гуманизации законодательства.
2 Запреты, налагаемые при аресте, могут реализованы путем уровней строгости данной меры Для этого дополнить ч. ст. 107 РФ предложением: «Суд вправе зависимости от обстоятельств, а тяжести предъявленного и иных о личности подозреваемого установить отношении него из уровней отбывания домашнего ареста»
3. В научной работе нами предложены три уровня, дифференцированные по мере ужесточения ограничений, которые закрепить в нормативном акте Федеральном законе «О порядке исполнения домашнего ареста»[6].
4. Домашний арест затрагивает интересы собственника жилого помещения, в котором предполагается исполнение указанной меры пресечения. В этой связи, считаем целесообразным дополнить УПК РФ следующим положением: «При решении вопроса об избрании меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого суд обязан к рассмотрению дела привлечь собственника жилья, в котором предполагается нахождение подозреваемого или обвиняемого на все время домашнего ареста, и получить его согласие. Суду также необходимо привлечь к решению вопроса об избрании меры пресечения руководителя лечебного учреждения, в котором проходит курс лечения подозреваемый или обвиняемый, и получить его согласие на нахождение подозреваемого или обвиняемого на все время домашнего ареста. В случае отказа собственника жилья или руководителя лечебного заведения такая мера, как домашний арест, не может быть избрана судом».
5. В свою очередь, в ч. 11 ст. 107 УПК Российской Федерации закреплено, что местом нахождения под домашним арестом может быть территория учреждения здравоохранения, оказывающего медицинскую помощь в стационарных условиях. Исполнение домашнего ареста на такой территории представляется возможным только при ее тщательной охране, которая в большинстве организаций, которые оказывают медицинскую помощь в стационарных условиях, носит скорее символический характер. Именно поэтому слово «территория» из ч. 11 ст. 107 УПК Российской Федерации целесообразно исключить.
6. В целях пресечения попыток подозреваемых или обвиняемых, находящихся под домашним арестом, скрыться от органов предварительного расследования, а также оптимизации деятельности ФСИН, нами было выдвинуто предложение, касающееся внедрения в их деятельность новейшего программного обеспечения. В тоже время, мы считаем, что домашний арест, как мера пресечения не должна применяться с экономической точки зрения в «неоправданных» случаях, когда возможно назначение иных более мягких мер пресечения.
7. Домашний является физически-принудительной пресечения, сопряженной принудительным пребыванием подозреваемого в пространстве, с от общества, выполнения служебных иных трудовых невозможностью свободного и общения неограниченным кругом т.е. данная физически ограничивает на свободу личную неприкосновенность, ст. 22 Конституции РФ. Именно поэтому, мы считаем, что законодателю необходимо разработать детальный нормативный правовой акт, который бы предусматривал детальную регламентацию действий уполномоченных органов по реализации уголовно-процессуальных предписаний, закреплял бы права и обязанности подозреваемого, обвиняемого, находящегося под домашним арестом, порядок осуществления этой меры пресечения при различных степенях ограничения в свободе передвижениям, перечень государственных органов, обеспечивающих надзор за исполнением подозреваемым, обвиняемым установленных запретов. В этой связи, нами была разработана содержательная часть Федерального закона «О порядке исполнения домашнего ареста»[7].
Структура объем работы. Научная работа состоит из введения, трех параграфов, заключения, литературы и приложения.
§1. ПОНЯТИЕ И ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ДОМАШНЕГО АРЕСТА КАК МЕРЫПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
Проведенный нами анализ исторических источников дает основания полагать, что в первых актах российского права домашний арест как мера пресечения отсутствует. Отдельные признаки домашнего ареста обнаружены в XVII веке, когда к обвиняемым знатного происхождения приставляли пристава для осуществления надзора.
Применяемые в России в различные периоды, меры принуждения всегда были весьма многообразны. В связи с этим, считаем рациональным для удобства восприятия правового регулирования домашнего ареста предложить следующую периодизацию.
1-й период: отсутствие домашнего ареста (IX в.- начало XVIII в.);
2-й период: первоначальное его закрепление в Своде закона 1862 г. и Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Российской империи (первая половина XVIII в. до октября 1917 г.);
3-й период: советский (с октября 1917 г. до вступления в силу УПК РСФСР 1960 г.);
4-й период: судебно-правовая реформа (1990-2001 г.г.);
5-й период: действие УПК Российской Федерации 2001 г.-2015г. (настоящее время).
Впервые в источниках домашний арест как мера пресечения назван в Своде законов 1832 г. (ст. 876, т. XV). Вышеупомянутая мера состояла в том, что в дом подсудимого ставилось должностное лицо: полицейский служащий или жандарм и осуществлял наблюдение. Последующее развитие домашнего ареста мы видим в Уставе уголовного судопроизводства России 1864 г.
В дореволюционных юридических изданиях нередко можно найти разъяснения, из которых следует, что отличиедомашнего ареста от содержания под стражей, по сути, только тем, что местом заключения являлась квартира обвиняемого. Данная мера на практике встречалась редко, при определенных обстоятельствах, в виду тяжелой болезни обвиняемого или особенном положении, которое исключало пребывание в местах отбывания под стражей.
При помощи исторического анализа нами была получена информация о том, что в 1899 году домашний арест не применялся ни разу, что позволяет говорить о его незначительности для уголовного процесса. Так же из истории видно, что домашний арест в практической деятельности был редок, он считался привилегированной и сословной мерой принуждения, только для определенных лиц, таких как больные, престарелые, беременные или кормящие грудью женщины, несовершеннолетние, а так же лица, имеющие высокое должностное или сословное положение.
Что касается прошлого столетия, то здесь можно говорить о том, что в советских нормативных актах домашний арест как мера пресечения был закреплен в УПК РСФСР 1922 г. (ст. 160) без существенных изменений и воспроизведен в УПК РСФСР 1923 г. (ст. 157). УПК РСФСР. Отличием от Устава уголовного судопроизводства стала возможность не приставлять к обвиняемому (подозреваемому) представителя исполнительной власти для контроля в свое личное жилище.
Думается, что слабая востребованность при производстве по уголовным делам, проблемы связанные с отсутствием эффективности, а именно, с острой необходимостью разработки рациональной уголовно-процессуальной регламентации домашнего ареста, создатели УПК РСФСР 1960 г. не посчитали нужным включать его в существующий перечень мер пресечения. Таким образом, мы можем говорить о том, что в теории советского уголовного процесса домашний арест был изрядно забытой мерой пресечения.
Во второй половине ушедшего века рядом ученых (В. А. Михайловым, И. Л. Петрухиным, 3. Д. Еникеевым, О. Хоммадовым) были высказаны мнения по поводу возвращения в систему мер пресечения домашнего ареста в качестве альтернативы заключению под стражу. В последствие, инициативы о включении рассматриваемой меры в систему мер пресечения были отражены во всех законодательных проектах УПК Российской Федерации. Позднее, в принятом в 2001 г. УПК РФ была восстановлена мера пресечения в виде домашнего ареста (ст. 107), которая должна выполнять задачу сочетания оптимальной степени принуждения с соблюдением прав законодательства и принципа гуманизма, при этом защищая права обвиняемого при достижении целей, поставленных перед уголовным судопроизводством.
На основании вышеизложенного можно прийти к выводу, что на протяжении всего существования домашнего ареста как меры пресечения, существовали проблемы, по поводу основания и применения данной меры, которые остались не решенными. Механизм урегулирования на законодательном уровне порядка надзора за обвиняемым остался не полностью раскрытым, не установлено, то должностное лицо, осуществляющее этот надзор. В то же время, не изложены обстоятельства, которые могли бы учитываться при избрании данной меры, цели домашнего ареста, а также не в полном объеме определены формы его реализации.
В настоящее время в ст. 107 УПК РФ изложены понятие домашнего ареста и процессуальный порядок его применения. В законодательстве закреплено, что домашний арест как мера пресечения избирается по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения.
Законодателем также установлено, что домашний арест заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в полной или частичной изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, с возложением ограничений и (или) запретов и осуществлением за ним контроля[8].
Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» изложилст. 107 УПК РФ, регламентирующую домашний арест как меру пресечения, в новой редакции[9].
Кроме того, указанным ФЗ установлено, что с учетом состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого, местом его содержания под домашним арестом могут быть не только жилые помещения, но и любые медицинские учреждения, в котором это лицо лечится. Однако назвать такой арест домашним, на наш взгляд, можно весьма условно[10].
О необходимости реформирования ст. 107 УПК РФ на протяжении большого количества времени высказывались многие процессуалисты, при этом указывая на чрезмерную краткость и содержание спорных положений в процессуальном порядке применения этой меры пресечения[11].
В этой связи до настоящего момента законодатель пытается искать оптимальные формы действенности домашнего ареста и с одной стороны можно утверждать, что ему это удается.
Динамика домашних арестов свидетельствует о том, что число их применения постоянно растет: в 2010 году домашнего ареста было избрано в отношении – 668 обвиняемых; в 2017 году домашний арест применялся уже в отношении 6442 обвиняемых[12].
В контексте государственной политики создания особых гарантий права на свободу и личную неприкосновенность лиц, обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности редакция ст. 107 УПК РФ подверглась радикальным изменениям. В настоящее времядомашний арест – это самая строгая мера пресечения по уголовным делам по данной категории преступлений (ввиду прямого запрета на применение заключения под стражу, существующего в силу ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ).
К слову, в настоящее время правоприменительная практика показывает, что при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста предпочтение отдается подозреваемым или обвиняемым, занимающим высокий общественный и профессиональный статус либо осуществляющим крупную коммерческую и предпринимательскую деятельность, в чем можно убедиться исходя из анализа ч. 13 ст. 107 УПК РФ. При этом имеющие место случаи обжалования отказа в удовлетворении ходатайства о применении домашнего ареста другими подозреваемыми и обвиняемыми зачастую не выявляются.
На уровне официальных статистических отчетов сведения о профессиональном положении подозреваемого и обвиняемого, находящегося под домашним арестом не находят своего отражения. В том числе и таким образом и формируется общественное представление об исключительности, некоторой «элитности» тех лиц, которые подвергаются домашнему аресту. Среди них фигурантка дела «Оборонсервиса» Евгения Васильева, бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, депутат Законодательного Собрания Светлана Нестерова, Известный бард Александр Новиков, а также режиссёр Кирилл Серебренников, обвиняющийся в крупном мошенничестве. Практически все такие случаи публикуются и отражаются во всех средствах массовой информации, в том числе на интернет-сайтах регионов Российской Федерации.
Несомненно, приведенные нами факты не рассматриваются в качестве абсолютных аргументов применения домашнего ареста в отношении подозреваемых и обвиняемых с «особым» статусом. Но все же они в некоторой степени позволяют сделать определенные выводы.
В целом, мы считаем, что внесение изменений в редакцию ст. 107 УПК РФ осуществлялось в русле общей уголовной политики противодействия экономической преступности и имело целью оградить предпринимателей от применения к ним наиболее жесткой меры пресечения. Поэтому справедливо говорить о том, что по уголовным делам о данной категории преступлений сформирован особый правовой стандарт применения мер процессуального принуждения - мер пресечения.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ДОМАШНЕГО АРЕСТА В ОТЕЧЕСТВЕННОМ УГОЛОВНОМПРОЦЕССЕ
Федеральным законом от 18.04.2018 № 72-ФЗвнесены изменения в ст. 107 УПК РФ, которые несколько систематизировали запреты предусмотренные УПК РФ, закрепил их в отдельной статье 105.1 УПК РФ. При избрании меры пресечения в виде домашнего ареста суд с учетом данных о личности подозреваемого или обвиняемого, фактических обстоятельств уголовного дела и представленных сторонами сведений может возложить следующие запреты предусмотренные ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ:
3) общаться с определенными лицами;
4) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления;
5) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет».
У нас вызывает недоумение, почему законодатель предусмотрел для домашнего ареста только три запрета, отказавшись от иных запретов, установленных ст. 105.1 УПК РФ.
На наш взгляд, все запреты и ограничения, которые налагаются на подозреваемого и обвиняемого в связи с домашним арестом, являются относительными. Следует согласиться с Е.В. Салтыковым[13], что по решению суда подозреваемому или обвиняемому может быть разрешено, например, посещать учебное заведение для сдачи экзамена, магазины или аптечные пункты, однако полностью исключается посещение каких-либо развлекательных заведений: ресторана, кинотеатра, ночного клуба и т.д.
Исходя из соображений гуманности законодателем не ограничено право подозреваемого и обвиняемого на использование телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайных ситуаций, а также в целях общения с контролирующим органом, дознавателем и следователем. В свою очередь, о каждом совершенном звонке подозреваемому или обвиняемому, как указано в Законе, необходимо сообщать в контролирующий орган.
Законом также предписано содержание решения суда об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста. В решении суда указываются условия исполнения этой меры пресечения:
1) место, в котором будет находиться подозреваемый или обвиняемый;
2) срок домашнего ареста;
3) время, в течение которого подозреваемому или обвиняемому разрешено находиться вне места исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста;
4) запреты, установленные в отношении подозреваемого или обвиняемого;
5) места, которые ему разрешается посещать.
В данной редакции ст. 107 УПК РФ, по нашему мнению, также имеются некоторые пробелы. Так, законодатель не указывает на обязанность суда отражать в своем решении, какой орган конкретно контролирует подозреваемого и обвиняемого по месту исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста.
Также необходимо, чтобы в решении суда подозреваемому или обвиняемому был разъяснен вопрос, касающийся порядка временного изменения условий исполнения меры пресечения. Таковыми, к примеру, могут являться, чрезвычайные обстоятельства в жизни самого арестованного или членов его семьи (смерть члена семьи, болезнь члена семьи или самого лица, находящегося под домашним арестом).
Так, в феврале 2018 года суд разрешил обвиняемому по делу о хищении бюджетных средств, выделенных на реализацию проекта «Платформа» Кириллу Серебренникову, находящемуся под домашним арестом, поехать в Ростов-на-Дону на похороны матери, а после в мае того же года отпустил из под домашнего ареста к заболевшему отцу[14].Полагаем, что подобная практика необходима для соблюдения прав подозреваемого или обвиняемых, в отношении которых избрана указанная мера пресечения, однако, при этом нельзя забывать о мерах безопасности, по обеспечению явки такого лица и недопущению совершения противопроправных действий с его стороны.
Порядок осуществления контроля определяется нормативными правовыми актами, утверждаемыми федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний[15].
Что касается сроков применения исследуемой меры пресечения, то домашний арест избирается на срок до двух месяцев, при этом срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом решения об избрании данной меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого.
В случае невозможности окончания предварительного следствия в срок до двух месяцев и при отсутствии оснований для изменения или отмены данной меры пресечения срок этот срок может быть продлен по решению суда в порядке, установленном ст. 109 УПК РФ.
В качестве меры пресечения домашний арест применяется в отношении подозреваемого или обвиняемого по решению суда в порядке, который установлен в ст. 108 УПК РФ с учетом особенностей, которые определены в ст. 107 УПК РФ. Однако, конкретное содержание этих особенностей, в дальнейшем не раскрывается, а они, на наш взгляд, действительно имеют место быть.
Проблема в том, что избрание домашнего ареста существенно затрагивает права собственника жилого помещения, в котором предполагается исполнение указанной меры пресечения, который вправе не согласиться с тем, что его собственность будет использована не по назначению, а в качестве своего рода арестного дома. Стоит отметить, что избрание такой меры пресечения, как домашний арест, в отношении лица, проходящего лечение в учреждении здравоохранения, также затрагивает существенные интересы этого медицинского учреждения.
В этой связи, предложения В.В. Рудича представляются наиболее актуальными и своевременными. Он предлагает в новую редакцию ст. 108 УПК РФ[16] включить условия, которыми суд мог бы руководствоваться, решая вопрос о применении в качестве меры пресечения домашнего ареста.
На основе проведенного анализа считаем целесообразным дополнить УПК РФ следующими положениями:
«При решении вопроса об избрании меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого суд обязан к рассмотрению дела привлечь собственника жилья, в котором предполагается нахождение подозреваемого или обвиняемого на все время домашнего ареста, и получить его согласие. Суд также обязан привлечь к рассмотрению дела руководителя лечебного учреждения, в котором проходит курс лечения подозреваемый или обвиняемый, и получить согласие руководителя на нахождение подозреваемого или обвиняемого на все время домашнего ареста. В случае отсутствия согласия собственника жилья или руководителя лечебного заведения такая мера, как домашний арест, не может быть избрана судом».
Очевидно, что для того чтобы подозреваемый или обвиняемый мог содержаться под домашним арестом в жилище, в первую очередь, необходимо согласие проживающих на законных основаниях совершеннолетних дееспособных лиц. Логично, что в таком случае следователю необходимо будет решить вопрос об избрании или иной меры пресечения, или о поиске для подозреваемого или обвиняемого другого жилого помещения, пригодного для содержания лица под домашним арестом.
В свою очередь, в ч. 11 ст. 107 УПК Российской Федерации указано, что местом нахождения под домашним арестом может быть территория медицинской организации, оказывающей медицинскую помощь в стационарных условиях (по тексту учреждения здравоохранения). Исполнение меры пресечения на такой территории возможно только при ее надлежащей охране, которая в большинстве организаций, оказывающих медицинскую помощь в стационарных условиях, носит скорее символический характер или же вовсе отсутствует. Поэтому слово «территория» из ч. 11 ст. 107 УПК Российской Федерации, на наш взгляд, целесообразно исключить.
После принятия судом решения о домашнем аресте подозреваемого или обвиняемого постановление судьи, подлежащее немедленному исполнению, направляется лицу, возбудившему ходатайство. Следует согласиться с мнением А.А. Александрова о том, что обжалование этого постановления не приостанавливает его исполнение[17].
Для осуществления контрольных мероприятий могут использоваться аудиовизуальные, электронные и иные технические средства контроля, перечень и порядок применения которых определяются Правительством РФ[18].
В то же время, мы полагаем, что мера пресечения в виде домашнего ареста не должна применяться в «неоправданных случаях», среди которых, на наш взгляд преступления небольшой и средней тяжести. Мы связываем свою точку зрения с тем, что помещение лица под домашний арест требует, как значительных затрат со стороны федерального бюджета, так и увеличение нагрузки на личный состав УИК, не смотря на тенденцию на снижение его стоимости благодаря внедрению технических средств в контрольную деятельность. С экономической точки зрения подписка о невыезде и надлежащем поведении является наиболее выгодной для государства по сравнению с домашним арестом. Думается, что увеличение случаев применения домашнего ареста должно проходить с точки зрения целесообразности и обоснованности, с учетом обстоятельств совершенного деяния. Аналогично заключению под стражу, применяющемуся с ограничениями по уголовным делам о преступлениях, за которое предусмотрено лишение свободы до 3 лет, а также указанных в ч.1.1. ст.108 УПК РФ, если они совершены в сфере предпринимательской деятельности.
В ст. 107 УПК РФ устанавливается ответственность подозреваемого или обвиняемого за нарушения им режима содержания под домашним арестом. В этих случаях законом предусмотрено право следователя и дознавателя на подачу ходатайства в суд об изменении меры пресечения, думается, что на более строгую меру пресечения, хотя в самом Законе об этом ничего не указано.
По результатам анализа практики применения указанной меры пресечения нами были выявлены проблемы при осуществлении контроля за нахождением подозреваемого/обвиняемого в месте исполнения домашнего ареста и за соблюдением наложенных судом запретов и ограничений.
Порядок применения домашнего ареста в той части, которая касается контроля за нахождением лица в месте исполнения меры пресечения, на наш взгляд, сложно назвать эффективным. Прежде всего, это связано с тем, что среди форм такого контроля уполномоченными органами в настоящее время используются: посещение подозреваемого (обвиняемого) по месту исполнения меры пресечения, проверка местонахождения посредством телефонного звонка, а также путем применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств.
Мы считаем, что увеличивающиеся с каждым годом показатели применения данной меры пресечения[19]в скором времени сделают подобные проверки невозможными, а использование электронных браслетов при наличии возможности их повреждения фактически не является препятствием для лица при попытке скрыться от органов предварительного следствия и суда о чем постоянно свидетельствует правоохранительная практика. Так, с января 2018 года полиция разыскивает Артёма Краснолуцкого по кличке «Ураган», обвиняемого в совершении четырёх преступлений, в том числе в похищении человека[20],который в январе 2018 года накануне вынесения приговора, скрылся из под домашнего ареста, срезав электронный браслет.
В связи с этим, считаем рациональным обратиться к опыту применения технических средств в США, в которых с целью контроля за нахождением лиц под домашним арестом используется система голосовой идентификации. Он представляет собой полностью автоматический программный комплекс, который расположен по месту нахождения органа, осуществляющего контроль за соблюдением ограничений и запретов, установленных судом подозреваемому/обвиняемому.
Внедрение подобного оборудования в деятельность органов Федеральной службы исполнения наказания, на которые и возложен контроль за соблюдением подозреваемыми (обвиняемыми)установленных судом ограничений и запретов, поспособствует повышению эффективности такого контроля путем его автоматизации и исключения возможности ответа на поступивший сигнал иного лица, кроме как контролируемого, но также позволит оптимизировать личный состав указанного органа, освобождая его от необходимости систематического личного посещения мест содержания под домашним арестом. Но и здесь стоит признать, что такие нововведения потребуют значительных финансовых вложений со стороны государства.
Анализ зарубежного опыта позволил нам прийти к выводу, что ряд ограничений и запретов, которые налагаются при домашнем аресте, могут быть реализованы путем установления уровней строгости отбывания данной меры пресечения. Для реализации данного положения считаем необходимым дополнить ч. 2 ст. 107 УПК РФ предложением: «Суд вправе в зависимости от указанных обстоятельств, а также тяжести предъявленного обвинения и иных данных о личности обвиняемого, подозреваемого установить в отношении него один из уровней строгости отбывания домашнего ареста».
Предлагаем закрепить в главе 1 Федерального закона «О порядке исполнения домашнего ареста»[21] следующие три уровня строгости: при назначении первого уровня лицу необходимо находиться в пределах места жительства в конкретные временные периоды; при втором уровне обвиняемому (подозреваемому) необходимо постоянно находиться дома, однако определяется порядок посещения места учебы или работы, а также возможность являться по вызовам суда и посещение других мест. Третий уровень предусматривает нахождение в пределах места жительства на постоянной основе и разрешает выход из него только по необходимости явиться в суд, участвовать в следственных действиях, а также посещения лечебных учреждений по медицинским показаниям. Необходимо закрепить данные уровни в подзаконном нормативном акте (которым могла бы стать, межведомственная инструкция по применению домашнего ареста) и обозначить их содержание в бланке процессуального документа - подписке.
И в заключении следует определить, что домашний арест является, прежде всего, физически-принудительной мерой пресечения, которая сопряжена с принудительным пребыванием обвиняемого, подозреваемого в ограниченном пространстве, с изоляцией от общества, т.е. данная мера физически ограничивает право на свободу и личную неприкосновенность, гарантированное ст. 22 Конституции РФ. Именно поэтому она избирается и применяется только судом в состязательной процедуре и на конкретный, специально установленный срок.
Однако для эффективного применения этой меры пресечения в правовом поле необходим еще один детальный нормативный акт, который регламентировал бы действия ответственных органов по реализации уголовно-процессуальных предписаний, в условиях колоссального прогресса в развитии технических средств связи между людьми и информации, предусматривал бы права и обязанности подозреваемого, обвиняемого, находящегося под домашним арестом, порядок осуществления этой меры пресечения при различных степенях ограничения в свободе передвижения, а также государственные органы, обеспечивающие надзор за выполнением подозреваемым, обвиняемым установленных запретов.