– Полагаю, что так, – я замолчал, желая задать ей вопрос, который днями вертелся у меня в голове.
– Мне нужно кое-что у тебя спросить, Кэти.
Она провела пальчиком по моей щетине.
– Мне нравится, когда ты меня так называешь.
Я ущипнул ее за нос.
– Хорошо, ведь мне нравится тебя так называть.
Ее выражение лица стало серьезным.
– Так что ты хотел спросить?
Я заерзал от сильного дискомфорта.
– Ночью, перед тем как ты ушла, когда мы любили друг друга.
– Вот что это было?
– Да, – сказал я твердо. – Именно.
– Что насчет нее?
Я перешел сразу к сути.
– На мне не было презерватива. Есть ли какой-то шанс, что ты беременна?
Она покачала головой, выглядя смущенной.
– В юности у меня было много проблем с... эмм... месячными. Меня посадили на противозачаточные, чтобы урегулировать их. У меня до сих пор с этим проблемы, поэтому пью их по сей день.
– Ох, – вздохнул я с облегчением.
– Не переживай, Ричард. – Она отвела взгляд. – Мне известно, что ты чувствуешь по поводу детей.
Печаль в ее голосе причиняла мне боль, и я скользнул рукой ей под подбородок, заставляя на меня взглянуть.
– Однажды ты сказала мне, что считаешь, если бы я любил мать, то полюбил бы и ребенка. Думаю, возможно, ты была права.
– Так ты хочешь детей?
Я поерзал на диване, сомневаясь в ответе.
– Все это для меня в новинку. Никогда не думал, что смогу полюбить кого-нибудь. Я едва смирился с фактом, что так сильно влюблен и не могу без тебя жить. Ты смела каждую мою внутреннюю установку, которую я считал верной. Ты нужна мне. Я люблю тебя. – Я покачал головой с невеселой усмешкой. – Конечно, вполне естественно предполагать, что мои мысли по поводу детей могли также измениться.
– Об этом мы сможем поговорить... позже?
|
|
– Да, но я прошу немного времени. Хочу, чтобы пока ты принадлежала только мне. Хочу узнать тебя – всю тебя – а ты сможешь познать меня.
– Думаю, это разумно.
– Тебе придется помочь мне, душенька. Мне ничего неизвестно о детях. Ничего. Если честно, мысль, что я могу сломать его жизнь так же, как это сделали мои родители, пугает меня до чертиков.
Она склонила голову, изучая меня.
– Ричард ВанРайен, ты превосходишь любую цель, которую себе задаешь. Думаешь, я позволю тебе потерпеть неудачу в роли отца?
Моих губ коснулась улыбка.
– Полагаю, что нет.
– Этого не случится. Одно то, что ты желаешь обсуждать эту тему – уже огромный шаг.
– Ты уверена, что не беременна сейчас?
– Да, уверена.
– Ладно тогда. Значит, обсудим это снова... в будущем.
Она кивнула.
– В будущем.
Я засунул руку в карман и вытащил ее кольца.
– А пока что я хочу, чтобы ты надела их обратно. Хочу, чтобы они были на твоем пальце. – Я взял ее руку. – Знаю, ты думаешь, в них нет ничего особенного, Кэти, но они значат все. Они значат, что ты моя. – Я указал на ее палец. – Позволь?
Она кивнула. Я стянул бриллиантовый ободок и перенес его на правую руку, надевая ей обручальное колечко и то, что с бриллиантом побольше, обратно на ее левую руку.
Склонившись низко, я поцеловал кольца.
– Именно тут они должны быть.
– Да.
Я схватил пальто со стула и вытащил сложенные бумаги из внутреннего кармана.
– Что это?
– Наш контракт, обе наши копии.
– Ох.
– Они больше ничего не значат, Кэти. И уже давно. Пора от них избавиться.
Я поднял их и разорвал пополам, поднес к камину и бросил в пламя. Я наблюдал, как края стали черными и закрученными. Огонь облизывал страницы, пока от них не остался лишь пепел. Кэти стояла рядом со мной и молча наблюдала.
|
|
Я обхватил ее за талию.
– Единственный документ между нами – это свидетельство о браке. С сегодняшнего дня именно оно нас связывает.
Она подняла взгляд с выражением нежности на лице.
– Мне это нравится.
– Может, когда все устаканится, ты выйдешь за меня снова?
Ее глаза засияли.
– Правда?
– Да, может, в более симпатичном месте, чем мэрия. Я бы хотел сыграть свадьбу, которой ты заслуживаешь.
– Мне вроде как нравилась наша свадьба. Мне понравилось танцевать с тобой.
– Вот как?
Она кивнула.
– Ты был милым.
– Обещаю, с этого момента стану намного милее. Хочу быть мужчиной достойным тебя.
– Ты уже такой.
– Будь со мной терпеливой, Кэти. Порой я могу лажать.
Она тихо засмеялась, погладив мою щеку.
– Каждый это делает. Никто не идеален.
– И ты все равно останешься со мной?
– Как клей.
Я поцеловал ее в пухлые губы.
– Тогда все в порядке.
Заглянул через ее плечо на содержимое маленького холодильника. На прутьях старых полок почти не было еды. Отодвинув ее в сторону, я вытащил лоток яиц и, открыв крышку, обнаружил, что не хватало только двух штук. Буханка хлеба была едва тронута, упаковка сыра не распечатана, а банка сметаны почти полной. Там лежало два яблока, нераскрытый йогурт и пара бананов на столешнице. И все. Мои подозрения насчет ее пропавшего аппетита были подтверждены.
Я закрыл дверь и повернулся к ней лицом.
– Это вся еда, что у тебя есть? Ты вообще ела что-нибудь?
|
|
– Не особо, – призналась она. – Я не была голодна.
Я вспомнил маленький городок, через который проезжал по пути к коттеджам. Там был небольшой продуктовый магазин и, уверен, что видел ресторан.
– Я отвезу тебя в город на ужин. Тебе нужно поесть.
Она покачала головой.
– Так поздно уже все закрыто, Ричард. Сейчас не сезон. Придется ехать дальше, чтобы попасть в город побольше. Это добрый час езды.
– Ничего страшного.
– Я могу приготовить омлет.
Я с легкостью уступил, на самом деле не горя желанием ехать куда-либо.
– Ладно. Я сделаю тосты.
– Ты умеешь делать тосты? – воскликнула она, приложив руку к груди.
Я притянул ее ближе, целуя в дразнящие губы.
– Да. Жена научила. Она умная женщина.
На ее щеке образовалась ямочка и я знал, что она пожевывает ее изнутри. Я постучал пальцем по округлой плоти.
– Прекрати.
– Мне нравится, когда ты называешь меня женой, – призналась она.
– Даже забавно, как часто я ловлю себя на мысли, что думаю о тебе в таком статусе. Никогда как о Кэтрин или Кэти, лишь как о моей жене. Мне нравилось, как это звучало, хотя никогда не задавался вопросом почему, – усмехнулся я. – Слишком был глуп, чтобы понять, что испытывал к тебе, даже в своей голове.
– Или слишком напуган.
Комок встал в горле. Как обычно она попала в точку. Я был слишком напуган, чтобы признать свои чувства. Признать факт того, что вся моя жизнь была неправильной.
– Я больше не боюсь любить тебя, Кэтрин. Мне страшно только потерять тебя.
Она прижалась ко мне, положив голову на мое плечо. Я притянул ее ближе, проводя пальцами по ее волосам.
– Я тут, – прошептала она. – Ты нашел меня.
– Слава Богу.
Я поставил тарелку на старый кофейный столик, не сводя глаз с Кэти. Отблески огня плясали на ее лице, пламя создавало красноватый ореол вокруг ее головы. Она притянула ноги к груди и опустила на них подбородок, устремив взор в пространство. Она не особо поела, но тост прикончила. Я умял все яйца и съел оба яблока. Утром все равно купим новые. Ну а пока что мне нужно было понять, как она хотела идти дальше совместной дорогой.
– Что бы ты хотела делать, Кэти?
Она повернулась ко мне лицом.
– Хм?
Я провел костяшками пальцев по ее щеке.
– Завтра. Послезавтра. После послезавтра. Скажи, о чем ты думаешь.
– Не знаю.
– Как долго ты собираешься здесь пробыть? Или хочешь поехать домой? – В груди вдруг сперло дыхание. – Ты ведь собираешься домой?
Она скользнула своей ладонью в мою, одним словом развеяв мое беспокойство.
– Да.
– Ладно. Хорошо. Когда?
– Мы можем побыть здесь несколько дней? Или если тебе необходимо вернуться, то я приеду следом.
Я покачал головой.
– Я не уеду без тебя. Если хочешь остаться, то так и сделаем. Я еще привезу тебя сюда летом.
– Коттеджей здесь летом уже не будет.
– Почему?
– В прошлом году Скотт скончался. Его сын, Билл, продает землю. После разговора с ним стало понятно, что кто бы ее ни купил, они снесут все коттеджи и построят что-то новое и современное. – Она оглядела комнату, ее глаза буквально впитывали воспоминания. – Он сказал, что бизнес не шел, но сейчас удачное время его продать из-за местоположения. Земля стоит кучу денег, это хорошая возможность для его семьи.
– Мне жаль, душенька. Знаю, что это место тебе дорого.
Она улыбнулась, потираясь щекой о мою руку.
– У меня есть воспоминания. Я благодарна Биллу, что он позволил прийти сюда в последний раз. – Она тихо и печально вздохнула. – Теперь могу добавить еще одно хорошее воспоминание.
– Мы вместе можем создать наши собственные совершенно новые воспоминания.
Она кивнула.
– Хочешь, куплю для тебя это место? – я ловил ее взгляд. – Я могу себе позволить, – добавил я. – Если ты хочешь, я это сделаю.
– Нет! Нет, Ричард. Тебе не нужно покупать для меня целый курорт. Что, бога ради, я буду с ним делать?
– Если это сделает тебя счастливой, то я куплю. Мы что-нибудь придумаем. Скорее всего это хорошая инвестиция. Мы могли бы обновить его, включая ярко-голубой коттедж с белыми жалюзи специально для тебя.
Она склонилась вперед, прослезившись, и поцеловала меня в уголок рта.
– Спасибо, сокровище мое, но не стоит. Сам факт того, что ты это предложил значит больше, чем я могу выразить.
– Ладно. Если передумаешь, дай знать.
– Так и быть.
Я вновь откинулся на диван, оглядывая комнату, а в голове тем временем возникла мысль. Надо подумать, можно ли будет это организовать. Я потянул ноги Кэти, положив их себе на колени.
– Нам придется ответить на множество вопросов, когда вернемся.
– Знаю. – Она глубоко вздохнула. – Думаешь, они когда-нибудь нас простят?
Я был честен:
– Не знаю.
Грехам был более чем справедлив после нашего разговора. И тем не менее, я понимал, что этим все не закончится. Как только я узнал ее местонахождение, не тратил ни минуты времени, тут же закинул пару вещичек в сумку и отправился за машиной, чтобы приехать до темноты. Перед отъездом я позвонил ему, сказал, что знаю, где Кэти, и отправляюсь на ее поиски. Он подбодрил меня и пожелал удачи.
– Надеюсь, ты найдешь свое счастье, Ричард. Поверь, ты его заслуживаешь, и держись за него.
– Спасибо.
– Позвони мне, когда вернешься. Мы поговорим.
– Хорошо. Спасибо, Грехам.
Больше ничего не было сказано, никаких упоминаний о ждущей меня работе. Понятия не имел, что станет с моей карьерой. Все что я знал в данный момент – Кэти была моим будущим. И этого было достаточно.
– У меня может не быть работы, Кэти.
– Что ты будешь делать?
– Мы, – подчеркнул я, – нам, возможно, придется переехать. Я могу потянуть за ниточки в Торонто или Калгари, может, в Ванкувере.
Она кивнула, поигрывая с моими пальцами, продолжая покручивать мое обручальное кольцо, нервно его проворачивая.
– Ты поедешь со мной?
Она взметнула голову и встретилась со мной взглядом.
– С тобой я поеду куда угодно, Ричард.
– Ладно тогда. Мы что-нибудь придумаем, вместе.
– А что если нам не придется?
– Я буду в восторге. Мне нравится работать на Грехама, там я наслаждаюсь позитивной энергией и коллективной работой. – Я усмехнулся. – Мне даже полюбилась эта «динамо», что зовется Дженной.
– Думаю, они тебе все полюбились.
– Верно. Этого я и хочу, и желаю сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуть доверие Грехама. Если он даст мне такой шанс, то мы останемся. Если нет, то нам придется двигаться дальше.
– Хорошо.
– Для тебя все так просто? После всего случившегося ты соберешь вещи и последуешь за мной?
Она опустила голову на диван.
– Я люблю тебя, Ричард. Если тебе придется уехать, значит и мне. Прошлое теперь просто прошлое. Как контракт, который ты сжег... его уже нет. Не хочу зацикливаться на нем или напоминать тебе об этом. В любви так не делается. Я так не поступаю.
В мгновение ока я притянул ее к себе на колени, целуя со всем чувством, что испытывал. Я вложил в свой поцелуй каждую мысль и каждую новую эмоцию: любовь, желание, вожделение, облегчение от того что нашел ее – и ту, которой никогда не знал – радость. Радость от того, что она была здесь, что ответила мне взаимностью, и радость за будущее, потому что в нем будет моя Кэти.
Я склонил ее голову к себе, испытывая потребность в ее близости, желая ощутить как можно больше ее во всех отношениях. Мои руки сомкнулись вокруг нее, подстраивая ее мягкость под мое твердое тело. Я просунул руки ей под кофту, прижимая к себе ее гладкую спину и постанывая от желания.
– Пожалуйста, малышка, – умолял я, нуждаясь в большем.
– В кровать, – прошептала она мне в губы. – Отнеси меня в кровать, Ричард.
Я встал, удерживая ее. Мне не нужно было говорить дважды.
Кровать была старой и скрипела. Изголовье постоянно рикошетило от стены, когда я брал ее, простыни сбивались вокруг тел от нашего неистового соития. Но ничто из этого не имело значения.
Прежде чем мы упали на матрас, я разорвал на ней кофту и стянул штаны, оставив ее голой перед моим жаждущим взглядом. Я пробежался руками по ее теплой коже, желая почувствовать шелковистость под своими пальцами. Она потянула меня за свитер, и я упал на нее, возвращаясь к ее губам.
Она искусно стянула с меня штаны своими маленькими ножками, так что мы касались друг друга кожей, а мой изнывающий член оказался в ловушке между нами. В очередной раз я запоминал ее заново с помощью своих рук и губ. Ее порозовевшие соски молили о внимании, превращаясь в твердые вершинки под моим языком. Сладкий изгиб ее талии с правого бока подвергся щекотке, и я радовался ее хихиканью, когда касался его легкими поцелуями и дразнил кожу. Округлости ее бедер идеально ложились мне в руки, когда я нежно надавил, раскрывая ее для себя. Поцеловал ее пупочек, углубившись в него языком, чтобы ощутить солоноватость кожи. Осыпал ее легкими поцелуями вплоть до бедер, чувствуя, как издаваемые ею еле слышные вздохи распаляли мое желание. Скользнув пальцами в ее увлажнившийся жар, я зашипел от накативших ощущений.
– Боже. Кэти, я хочу тебя, малышка.
Она села, обхватив меня крепко руками и потянув назад за собой.
– Возьми меня, – умоляла она.
Она закинула ноги мне на бедра, торопя погрузиться туда, куда мне отчаянно хотелось. Я замер входя потихонечку, до тех пор, пока наши тела полностью не соединились. Не разрывая зрительного контакта, я накрыл ее рот своим и начал двигаться. Даже замедляя поначалу толчки, которые постепенно наращивали обороты, пока мы в итоге не потерялись в пламени друг друга. Она вцепилась в меня, впившись пальцами в спину, хватая меня за задницу, дёргая за волосы, хныча и причитая мое имя. Я прихватил ее крепче, мои толчки набрали мощь, наша пропитанная потом кожа скользила, а тела двигались в унисон. С гортанным возгласом я зарылся лицом в ее шею, в то время как она застыла, а ее тело сжалось вокруг меня. Меня окатил оргазм, накрывая с головой, воспламеняя каждый нерв, пока я изливался в ее глубинах с ее именем на устах.
– Кэти! Моя Кэти.
Поглаживая ее спину, я перекатился на бок, удерживая ее рядом, целуя лицо, волосы, шею. Она замурлыкала, удовлетворенно и уютно устроившись у меня на груди.
– Люблю тебя, – прошептала она.
– И я люблю тебя, – выдохнул я. Обшарив пол в поисках одеяла, накинул его на ее обнаженную кожу, подоткнув вокруг шеи. Она прибилась ко мне, пальцами медленно водя по области над моим сердцем.
– Завтра, – пообещал я. – Завтра мы начнем все с чистого листа. По-настоящему. Мы.
– Мы, – повторила она. – Да.
Я ждал, пока она заснет, и только потом позволил себе вырубиться. Закрыл глаза с осознанием того, что когда проснусь, она будет подле меня.
Уверенный в этом, я погрузился в сон.
Глава тридцать первая
РИЧАРД
Я ПОЖАЛ РУКУ БИЛЛА И прошелся через пляж. Кэти сидела на песке с альбомом на коленях и карандашом в руке, но она была неподвижна. Ветер колыхал пряди ее волос, сдувая их назад как ленты черного шелка. Я опустился позади нее, притягивая со спины к себе в объятия.
– Хей.
Она откинула голову назад, разглядывая меня верх ногами.
– Привет. О чем ты так долго разговаривал с Биллом? – она нахмурилась. – Пожалуйста, скажи, что ты не спрашивал о покупке курорта.
Я усмехнулся ее выражению лица и поцеловал в лоб.
– Нет. Думаю, у него есть покупатель. Я поблагодарил его за то, что позволил тебе остаться, и мы разговаривали о всяком разном. Куда он переезжает и тому подобном.
Она поджала губы и пожала плечами, снова повернувшись к морю.
– Что рисуешь?
Она подняла альбом.
– Ничего. Просто наслаждаюсь видом.
Я покрепче обхватил ее за талию.
– Потрясающий вид.
– Мы с Пенни разжигали костры и готовили на них ужин, а потом наблюдали за закатом.
– Мы тоже можем так сделать.
– Ты бы стал есть хот-дог, нанизанный на палочку?
– Если только с горчицей, а после – маршмэллоу.
– Ха.
Наклонившись, я прикусил кожу на изгибе ее шеи.
– Кэти, ты ведь думаешь, что я не проводил время на открытом воздухе? Прошлой ночью я разжег камин.
– Мне было интересно, где ты научился разжигать огонь, – согласилась она.
– Это мужское занятие, оно у нас в генах.
Развернувшись, она закатила глаза.
– Ну да уж.
Смеясь, я убрал волосы с ее лица.
– В школе мы ходили в походы. Там нас учили как разжигать костры, устанавливать палатку и все такое прочее.
– Ты делал такое в школе?
Я положил подбородок на ее плечо.
– Когда я был подростком и оставался в школе на весенних каникулах, они предлагали разного рода мероприятия. Походы были одним из них. И да, я даже любил хот-доги. Не такой уж я и законченный сноб.
Ожидал от нее очередной ответной колкости, но она повернулась, потянулась ко мне и накрыла ладонью мою щеку.
– Ты оставался в школе, вместо того чтобы поехать к родителям?
– Если предоставлялся выбор, то да. Им было проще отделаться от меня, чтобы я не приезжал домой, просто сказав знакомым, что я в школьной поездке или что-то подобное. Я чурался их все лето, когда мне было четырнадцать, действительно отправившись в школьную поездку, а затем в поход на месяц. Это было лучшее лето в моей жизни.
– Мне жаль, дорогой.
– Не жалей меня, – огрызнулся я.
– Мы уже это обсуждали. Мне жалко ребенка, который был брошен. – Она поднялась на ноги. – А вы, мистер ВанРайен, снова грубите.
Она ушла с альбомом под мышкой. Я встал, догнав ее в несколько шагов. Слава Богу, ее короткие ноги не могли покрыть такого же расстояния, как мои. Я схватил ее за талию, развернул и прижал к себе.
– Я снова веду себя как мудак. Позволь извиниться.
Она уставилась на мою грудь.
– Кэти.
Она подняла на меня взгляд.
– Прости. Я вспылил без задней мысли. Не привык разговаривать о прошлом или чтобы рядом был кто-то, кого бы волновало, как я чувствовал себя тогда или сейчас.
– Меня волнует.
Я поднял ее, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
– Знаю. Я стараюсь привыкнуть к этому, ладно? Дай мне небольшую поблажку. – Я поцеловал ее в уголок рта. – Мне в новинку стараться быть хорошим парнем.
Ее глаза смягчились, и я поцеловал ее снова.
– Это была первая наша ссора?
– Не уверена, что могу назвать это первой или ссорой, – усмехнулась она.
– И все же, нам, наверное, необходим примирительный секс?
Она попыталась выглядеть строгой, но не сдержала проказливой улыбки на лице.
Я подкинул ее на руках и как невесту понес в сторону коттеджа.
– Ну же, миссис ВанРайен. Позволь мне все загладить. Потом отправимся в город за хот-догами и маршмеллоу.
– И горчицей.
Я кинул ее на кровать и стянул рубашку через голову.
– И горчицей.
Подбросил еще одно полено в камин и скрестил ноги. Кэти приютилась рядышком, положив голову мне на плечо. Я похлопал ее по коленке.
– Достаточно тепло?
Она кивнула, посильнее укутавшись в одеяло.
– Когда темнеет, уже становится холоднее.
– Это осень.
– Знаю.
– Как долго ты еще хочешь здесь оставаться?
Она вздохнула, ее пальцы поигрывали с одеялом.
– Полагаю, мы должны вернуться.
Прошло три дня с тех пор, как я приехал. Впервые в своей взрослой жизни мне некуда было податься – ни в офис, ни на запланированные встречи, ничего на повестке дня. Единственное на чем мне нужно было сосредоточиться это на Кэти. Не считая пары выездов в город за продуктами, мы не покидали курорта. Гуляли по пляжу, посещали маленькую игровую комнату, где я пытался научить ее играть в шашки и потерпел сокрушительный провал, и тратили время на то, чтобы получше узнать друг друга. Мы разговаривали, порой даже часами. Она знала обо мне больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. Она умела задавать вопросы так, что мне хотелось рассказать ей о том, чем я никогда не делился с другими. Она рассказала больше историй о своей жизни до и после встречи с Пенни. От некоторых ее рассказов о времени, проведенном в одиночестве на улицах, у меня возникло желание прижать ее крепко и поблагодарить какое бы божество нас ни слышало за то, что ее уберегло.
Мы часто занимались любовью. Я не мог ей насытиться. Тело, которое когда-то посчитал неприглядным, стало теперь моей версией совершенства. Она подходила мне так идеально, а страсть, которую я к ней испытывал, была наивысшей. Из-за недостатка опыта ее отклик казался мне еще более эротичным. Мне нравилось наблюдать, как она раскрывает страстную сторону своей натуры.
Тем не менее она была права. Нам нужно было вернуться к нашей жизни или к тому, что от нее осталось, и понять какое будущее нам уготовано.
– Почему бы нам не остаться еще пару дней, а затем вернемся? Слышал по радио, погода меняется, так что мы все равно застрянем в коттедже. Не то... – я заулыбался, наклонившись вперед и поцеловав ее, – чтобы я возражал застрять в помещении, где будет нечем заняться, кроме как оставаться с тобой в кровати.
– Хорошо, – согласилась она, тихо посмеиваясь, затем стала серьезной. – Мне все еще нужно развеять прах Пенни.
– Ты готова это сделать, душенька?
Взгляд ее был устремлен вдаль, когда она заговорила:
– Осень была ее любимым временем года. Она не любила летнюю жару. Всегда ждала приезда сюда так же сильно, как я. Думаю, ей бы понравилось тут остаться.
– Раз ты в этом уверена.
– Завтра, – прошептала она.
Я подтянул ее к себе на колени и поцеловал в макушку:
– Завтра.
Я проснулся и в груди мелькнула паника, когда место рядом оказалось пустым. Я сел, откинув одеяло, и вышел из спальни. Расслабиться удалось только когда заметил Кэти на пляже. Она стояла лицом к морю и прижимала что-то к груди. Я оглянулся, убеждаясь, что урна с прахом Пенни исчезла с камина.
Моя жена прощалась.
Вернувшись в спальню, я схватил брюки и натянул их. Подхватил футболку и одел через голову, поспешив из дома на пляж. Имевшаяся у них система оповещения уже оправдывала свой прогноз. Волны увеличились, с грохотом ударяясь о песок. Ветер усиливался, и я знал, что вскоре за этим последует дождь и шторм, от которого моя жена будет нервничать.
Я подошел к ней и приобнял.
– Я ждала тебя.
– Тебе надо было разбудить меня.
– Мне нужно было немного времени. Я знала, что ты скоро придешь.
– Уверена?
Она улыбнулась мне, блеск слез в ее глазах рассказал мне обо всем.
– Да.
– Хорошо, милая. – Я потянулся к урне. – Хочешь, чтобы я открыл ее?
– Пожалуйста.
Я держал простой зеленый контейнер в руке, пробегая пальцами по цветам, украшавшим гладкую поверхность.
– Спасибо, – прошептал я Пенни. – Ты не пожалеешь, что доверилась мне. –
Я осторожно открыл урну и протянул Кэти маленький пакет. Она отошла от меня к краю воды. Я не последовал за ней, понимая, какой это для нее личный, эмоциональный момент.
Она была бездвижна. Видел, как ее губы шевелились, и знал, что она говорит ей свои прощальные слова. Она присела, открыла пакет и высыпала содержимое на песок у своих ног. Встала, встряхнув пакет, последние крупицы были подхвачены и унесены ветром. Ее голова поникла, она обхватила себя руками, одинокая фигурка на фоне серых туч.
Мне хотелось подойти к ней, успокоить, но я все еще не понимал, как совладать со всеми возникающими у меня эмоциями, когда дело касалось Кэти. Ее следует оставить в покое? Заключить в объятия?
Она разрешила мою дилемму, молча повернувшись и протянув ко мне руку. Я ухватился за нее и притянул к себе.
– Ты в порядке?
Она подняла на меня влажные глаза.
– Буду.
– Могу я что-нибудь сделать?
– Уже сделал.
– Мне хочется сделать что-то еще.
– Отвези меня домой, Ричард. Я готова.
– Хорошо, душенька.
Когда мы покинули пляж, нам не потребовалось много времени, чтобы собрать несколько вещей, которые она привезла в коттедж. Сгреб остатки еды и выбросил в мусор. Я ждал, давая ей немного уединения в коттедже, чтобы она еще раз попрощалась.
Поездка домой была полной противоположностью той бешеной гонке, с которой я ехал на курорт. Когда мы возвращались в город, Кэти сидела возле меня, и я сжимал ее руку. Я вел машину не спеша, давая ей возможность расслабиться, но то и дело поглядывая на нее украдкой.
– Я знаю, что ты на меня смотришь.
– Мне нравится смотреть на тебя.
– Я в порядке, Ричард, правда.
– Нервничаешь, что возвращаешься со мной? Из-за изменений, произошедших в наших отношениях?
Она откинула голову на сиденье, глядя на меня.
– В смысле, нервничаю?
– Теперь все изменилось, Кэти. Мы возвращаемся домой по-настоящему женатой парой. Для начала, как только доберемся, твои вещи переберутся в мою комнату. Нашу комнату. Навсегда.
– Знаю. Будешь льнуть ко мне каждую ночь.
– А ты будешь слушать мое сопение. – Затем я стал серьезен. – Нам с многим предстоит столкнуться лицом к лицу.
– И мы справимся. – Она замешкалась. – Ты нервничаешь?
– В какой-то степени, да.
– Почему?
Я съехал на обочину и закинул руку на спинку ее сиденья.
– Это все еще я, Кэти. Глубоко внутри, я все тот же говнюк. Я вспыльчивый. Неидеальный даже при смелом предположении.
– Я не ожидаю от тебя совершенства, Ричард. Но не думаю, что говнюк в тебе тот же, каким был раньше.
– Ты очень в меня веришь.
– Я вижу перемены в тебе. – Она улыбнулась. – Плюс факт того, что я тебя люблю.
– Я переживаю, что подведу тебя.
– А что будет, когда я взбешусь на тебя и буду вести себя как засранка?
От этого мне стало смешно.
– Поскольку я уверен, что это будет обосновано, когда такое произойдет, я с этим совладаю.
– Мы со всем справимся вместе, Ричард. Включая кретинское поведение.
– Клянусь, что попытаюсь быть лучше.
– Я знаю, что ты попытаешься и даже более того, что ты в этом преуспеешь.
– Почему ты так уверена?
– Потому что ты меня любишь.
Проводя костяшками пальцев вдоль ее щеки, я кивнул.
– Действительно, душенька. Очень сильно.
Она накрыла мою руку своей и поцеловала меня в ладонь.
– У всех у нас бывают свои моменты, знаешь ли. Даже у меня.
– Правда?
– Я злилась на то, как ты разговаривал со мной, когда был более... говнючее, чем обычно.
– Ты хорошо это скрывала.
– Я поквиталась, по-своему.
– Сейчас ты пробудила мое любопытство. Скажи-ка, как именно ты со мной поквиталась?
На ее губах скользнула мимолетная улыбка.
– Кэти?
– В те дни, когда ты был особенно противным, я заменяла нежирный сыр и майонез в твоих сэндвичах на экстражирные. Я не убирала жир из пенки в твоем латте – вообще никогда, просто позволяла тебе думать, что делала это.
– Что?
– Однажды, выходя за сэндвичем для тебя, я забыла спросить, и ты так и не заметил. Это была моя тихая расплата.
– Это так ты мстила?
– Я решила, что если твои брюки начнут тебе жать, то тебе придется чуть усерднее заниматься в тренажерке и, возможно, с потом из тебя выйдет говнючесть.
Моя первоначальная усмешка переросла в неконтролируемый хохот, аж до слез.
– Какая же ты оказывается мстительная стерва, душенька. Я рад, что теперь ты на моей стороне. Моя беговая дорожка трепещет от твоего безграничного гнева.