– Уйди, Дженна, – пробормотал я.
Кэтрин дернула меня за руку.
– Пусти меня.
Я поцеловал ее в шею и мне понравился трепет, который охватил ее сегодня утром. В отличие от испуганного дрожания прошлой ночью, этот был от удовольствия. Он прокатился по ее позвоночнику, тело выгнулось, а попка сильнее прижалась к моему члену.
– Пять минут, Дженна. Дай мне пять минут, – добавил я хрипло.
Все заняло бы не больше двух.
Смеясь, она встала.
– Мужчины, – пробурчала она. – Жду вас внизу.
Как только за ней закрылась дверь, я перевернул Кэтрин и впился в нее. Я целовал жестко, испытывая потребность ощутить ее губы под своими. Погладил ее язык, обвел контур ее рта, дразня и вместе с тем отчаянно желая. Я отстранился, судорожно вздыхая.
– Ты убиваешь меня.
– Я спала, – запротестовала она. – Спала.
– С тобой слишком хорошо. – Я толкнулся в ее бедро. – Господи, Кэтрин.
Ее глаза округлились; проблеск страха пронзил похоть, в которой я утопал.
Что, черт возьми, я делал?
Я отпрянул от нее, грудь тяжело вздымалась. Я накрыл лицо рукой.
– Иди вниз. Мне нужен душ. Продолжительный, холодный душ.
– Прости.
– Все в порядке, – простонал я, схватив ее за руку. – Подожди. Пока не иди. Просто… просто побудь здесь минутку или две. Не хочу, чтобы Дженна подумала, что у меня, э-э, проблемы с выносливостью.
Ее рот раскрылся, но она не издала ни звука.
Подняв руку, я размял пальцы, глядя на нее.
– Клянусь, скоро у меня откажет кисть и потребуется операция.
Кэтрин начала хихикать. Ее плечи тряслись, в то время как сама она зарылась лицом в подушку, и хихиканье превратилось в полноценный раскатистый смех. Кровать уже ходила ходуном от ее сильного веселья.
Уголки моих губ дернулись.
|
|
– Это не повод для смеха.
Она не остановилась, и я начал смеяться вместе с ней. Я нарочно перелез через нее, позволяя моему отяжелевшему, твердому члену «проутюжить» ее тело. Приподнял ее лицо от подушки, щеки были розовыми и горели, а глаза сияли от веселья. Я снова ее поцеловал.
– Нам нужно поговорить о расширении наших границ. Пока я не взорвался.
Я оставил лежать ее там, лишив дара речи.
Но она все еще улыбалась.
И не сказала «нет».
Глава двадцать первая
РИЧАРД
АДРИАН ПОЗВОНИЛ ДЖЕННЕ, пока мы завтракали, и сообщил, что до воскресенья не вернется. Так как гроза все еще бушевала, мы заверили ее, что она может остаться до завтра, пока он не вернется в город и не заберет ее. Другого выхода не было. Кроме того, она вызывала у Кэтрин смех, а мне нравился этот звук. Хотелось, чтобы это происходило почаще.
В то время, как гроза поутихла, мы втроем сходили проведать Пенни. Я настоял на чизбургерах, сболтнув, как часто таскал их ей. Кэтрин была шокирована, когда узнала, сколько раз я бывал втихаря в частном доме. Ее глаза сияли благодарностью, когда она потянулась и поцеловала меня, застав врасплох. Я притянул ее к себе и в полной мере воспользовался тем, что у нас был невольный зритель в лице Дженны, целуя ее, пока она не засмущалась и не покрылась румянцем. Дженна поймала мой взгляд и подмигнула, когда я с широкой улыбкой забирал у нее тяжелый пакет бургеров.
Когда мы приехали, Пенни была тихой, но все осознавала. Она рассмеялась, стоило мне предложить Джоуи виноград. Ему нравилось его клевать и не нужно было ничего нарезать или давать Тами взятку, чтобы сделала это за меня. В шоколадной лавочке, в которую я зачастил, за последние недели явно произошел подъем продаж, а персонал каждый раз ждал, что я принесу. И я никогда их не разочаровывал. Дженна вела себя как обычно, жизнерадостно и непринужденно, развлекая Пенни рассказами о своей семье, что позволило мне сесть в сторонке и понаблюдать за Кэтрин с Пенни. Она устроилась рядом с ней, держа за руку. Накрывала ладошкой ее щеку, пробегала пальцами по лбу Пенни, убирая выбившиеся волоски, пока разговаривала или смеялась. Дразнила и поощряла Пенни поесть, заправляя салфетку ей за ворот, пожурив ту за неаккуратность. Пенни же в ответ щипала ее за нос.
|
|
– Перестань командовать, моя Кэти.
– Она любит командовать, – пробормотал я. – Вечно говорит мне, что делать.
– В отместку, – задумчиво протянула Кэтрин.
– Для этого и нужны жены! – рассмеялась Дженна.
Мы с Кэтрин одновременно застыли, так как никогда не упоминали при Пенни, что женаты. Наши взгляды встретились над ее головой, не зная, что делать дальше.
Пенни выпрямилась, позабыв о своем ланче, и перевела взгляд между нами.
– Вы женаты? – она развернулась к Кэтрин. – Ты вышла замуж и не сказала мне? Кэти, ты что, беременна?
Кэтрин отрицательно покачала головой.
– Нет, Пенни. Я не беременна.
– Но ты замужем.
– Да.
Пенни посмотрела на меня, отталкивая от себя поднос с едой.
– Я бы хотела поговорить со своей дочерью наедине.
Я мерил шагами коридор, не сводя глаз с двери. Со стоном прислонился к стене, откинув голову на твердую поверхность.
– Ричард, прости, – попросила Дженна. – Я понятия не имела, что она не знала. Мне в голову не пришло, что ей не сказали.
|
|
– Конечно нет.
– Она не знала? Или просто забыла?
Мне хотелось солгать и сказать, что мы говорили Пенни. Что во всем виновата болезнь, а не мы. Разве что я начинал уставать от лжи. Оттолкнулся от стены и потер затылок.
– У Кэтрин были тяжелые времена в подростковом возрасте. У нее более серьезная история, чем ты знаешь, но рассказать ее может лишь она. Для нее Пенни весь мир, и она пыталась защитить ее душевное здоровье.
Она кивнула, ожидая продолжения.
– Я был инициатором, Дженна. Я преследовал ее. Подгонял наши отношения. Сначала она не хотела, чтобы я знакомился с Пенни, пока полностью не будет уверена. – Я резко дернул за свой чуб. – Но я поторопил события и пришел повидаться с Пенни без ее ведома. Мне хотелось узнать побольше о женщине, которая помогла Кэтрин. Я все ускорил. Быстро женился – прежде чем она успела бы передумать. Кэтрин беспокоилась, что Пенни посчитает все скоропалительным, поэтому мы решили умолчать об этом на некоторое время и позволить Пенни привыкнуть ко мне.
– А я сболтнула.
Я пожал плечами.
– Нам нужно было собраться с духом и самим ей рассказать. Это наша вина.
Дверь открылась и вышла Кэтрин.
– Ричард, ты мог бы зайти?
– Черт, – выругался я себе под нос. – Если меня разорвут на части, присмотри за Кэтрин вместо меня.
Дженна одарила меня понимающей улыбкой и похлопала по плечу.
В дверях Кэтрин накрыла мою руку своей.
– Мне жаль.
Я сжал ее пальцы.
– Все в порядке.
Я шагнул в комнату и Кэтрин закрыла за мной дверь.
Мне доводилось сталкиваться с разгневанными клиентами в залах совещаний. Стоять перед конференц-залами, заполненными недружелюбными лицами, которые ожидали, что я облажаюсь во время своей презентации. И все это я делал, даже не вспотев. Однако, стоя перед суровой на вид старушкой, я потел и цеплялся за руку жены, как за талисман.
Пенни устремила на меня взгляд.
– Ты женился на моей Кэти.
– Да.
– Без моего позволения.
– Да.
– Почему?
– Я раньше никогда такого не делал. Не знал, что нужно было спросить…
Она отмахнулась.
– Ой, вы и впрямь порой не слишком сообразительны, да, молодой человек?
Я сглотнул.
– Простите?
– Почему ты на ней женился?
– Не мог без нее.
– А почему ничего не сказал?
Я понятия не имел, что ответила ей Кэтрин, но почувствовал, что нужно держаться поближе к истине.
Я присел рядом, встречаясь глазами с Пенни.
– Я скоропалительно женился на ней, потому что не хотел потерять. Мне необходимо ее присутствие в моей жизни. Мы переживали, что вы не одобрите, но я надеялся, что стоит вам узнать меня получше, вы привыкните к мысли о ее свадьбе со мной.
– Она слишком хороша для тебя.
Я рассмеялся, потому что это была правда.
– Я об этом хорошо осведомлен.
– Тебе следовало сначала спросить у меня.
– Вы правы, следовало. Прошу прощения.
– Она говорит, что счастлива.
– Я тоже. – Я посмотрел на Кэтрин, подивившись тому, что это была правда. – Она непрестанно меня изумляет.
Пенни фыркнула.
– Еще подожди. Ты пока ничего не видел.
– Могу себе лишь представить.
Она поджала губы.
– Я слежу за тобой.
– Принял к сведению.
– Хорошо. Теперь ты задолжал мне торт.
– Торт?
Кэтрин шагнула вперед, кладя руку мне на плечо. Заметил, что теперь на ней были ее кольца, и по какой-то причине при виде их расплылся в улыбке. Я никогда не снимал своего, а Пенни ни разу не спросила о нем. Недолго думая, я поцеловал руку Кэтрин, отчего Пенни просияла.
– Мы всегда праздновали хорошие события тортом.
– Так это хорошее? Я – хорошее событие?
Пенни похлопала меня по щеке.
– Я полагаюсь на тебя, позаботься о ней вместо меня.
– Так и сделаю.
– Ну а теперь, торт?
Ниже по улице была пекарня.
– Уже бегу.
– Шоколадный, – уточнила Пенни.
Я коснулся ее морщинистой щеки.
– Будто мог быть какой-нибудь другой.
Вошла Кэтрин с чашкой кофе, которую я с благодарностью принял. Затем жестом указал ей присесть.
– Где Дженна?
– Кемарит. Думаю, она воспользовалась затишьем грозы. Сомневаюсь, что она хорошо спала этой ночью.
– Я спал как младенец.
Она закатила глаза.
– Цепкий младенец.
Я усмехнулся.
– Не моя вина, что к тебе так классно ластиться. Ты хорошо пахнешь.
– Твое, э-э, сопение вблизи намного громче.
Я сузил глаза.
– Мило.
Она ухмыльнулась.
– Прости. – Ее выражение лица стало серьезным. – Я сожалею о сегодняшнем утре.
Я почесал затылок.
– Полагаю, рано или поздно это должно было случиться.
– Есть большая вероятность, что она забудет. Возможно, этот разговор состоится вновь.
– По крайней мере, мы можем сказать, что уже говорили ей, и тогда она не будет так огорчена.
– Наверное.
Я сделал глоток кофе.
– Что она тебе сказала?
– Она беспокоилась, что я беременна.
– Это не проблема. И никогда ею не будет. – Я не мог удержаться от того, чтобы подразнить ее на эту тему. – Даже если мы расширим наши границы.
– Ты не можешь иметь детей?
– Понятия не имею. Никогда не пытался их плодить и не планирую. Я всегда в защите и забочусь, чтобы и мои партнерши тоже предохранялись.
Она склонила голову в замешательстве.
– Ты не хочешь детей?
– Кэтрин, я не способен состоять в настоящих отношениях. Меня не интересует отцовство и порождение еще одного черствого человека в этом мире. Я никогда не смогу наладить связь с ребенком, именно поэтому у меня нет желания иметь детей. Когда-либо.
– Думаю, ты ошибаешься.
– Ошибаюсь?
– Думаю, у тебя есть эта способность. Думаю, ты мог бы установить связь – полюбить – ребенка. Если бы любил его мать.
Я разразился смехом.
– Так как этого никогда не произойдет, то я остаюсь при своем первоначальном мнении.
– Почему ты так уверен, что не можешь полюбить?
Я начал терять терпение.
– Я уже говорил тебе. Любовь делает тебя слабым. Заставляет нуждаться в людях. Зависеть от них. Я не позволю такому случиться.
– Порой вещи бывают неподвластны нашему контролю.
Я отмахнулся.
– Не в этом случае. В моем будущем не видится любви или детей.
– Звучит одиноко.
– У меня есть моя работа и мне этого достаточно. Это меня полностью удовлетворяет.
Она хмурым взглядом меня изучила.
– Неужто?
– Прекрати пытаться меня анализировать, Кэтрин.
– Вовсе нет. Я пытаюсь тебя понять.
– Не нужно.
– Почему?
Я потянулся вперед, руки сжались в кулаки на столе.
– Я не плачу тебе, чтобы ты меня понимала. А плачу, чтобы ты играла свою роль.
– Которая с каждым днем становится все сложнее.
– О чем ты толкуешь?
– Разве ты не устал от этого, Ричард? От лжи? С каждым разом ее становится все больше. Она словно растет, как снежный ком, катящийся вниз по заснеженному холму. – Она вздохнула. – Все должно было быть просто – я притворяюсь твоей невестой. Сейчас все усложнилось и докатилось до того состояния, что даже я себя не узнаю! Я ненавижу лгать людям – а лгу всем! Пенни, семейству Гэвин, людям в частном доме… Образовалась целая гора лжи!
– В этом была суть. Никому от этого вреда нет.
– Правда? Думаю, ты ошибаешься.
– С чего ты это решила? – Я обвел рукой комнату. – Грехаму это не вредит, за Пенни присматривают, ты живешь в месте получше, и тебе не нужно работать. Кто пострадал?
Ее голос опустился до шепота.
– С каждым днем я чувствую себя все больше виноватой.
– Почему?
– Мне нравятся эти люди. Очень нравится Дженна, мы стали подругами. Понимание того, что я лгу ей, меня беспокоит. От Грехама и Лоры не вижу ничего, кроме доброты. Я будто предаю их, изображая этот фарс. Люди в частном доме думают, что мы женаты.
– Так и есть, – настаивал я. – Это не фарс. Наш брак законный.
– Они думают, что он настоящий. Думают, что мы влюблены. А Пенни… я не желала, чтобы Пенни когда-нибудь узнала. Из всех людей мне бы не хотелось лгать именно ей. Больше всего мне ненавистно, что я обманываю ее.
– Ты же знаешь, что она скорее всего забудет.
Кэтрин закатила глаза.
– Это по-прежнему ложь. Тами и прочие будут продолжать напоминать ей, так что она может не забыть. А есть еще Адриан, Адам, Джулия… – фыркнула она от раздражения. – И список все растет.
Барабаня пальцами по столу, я пожал плечами.
– Согласен, это больше, чем я ожидал. Даже Брайан думает, что я изменился. Когда на днях мы играли в гольф, он поздравил меня, что я наконец нашел свою «человечность».
– Это не беспокоит тебя? Скольких людей охватывает эта ложь? На скольких она отразится, когда все закончится?
– Кэтрин, прекрати слишком драматизировать. Браки постоянно распадаются. Мир не рухнет. Мы выясним эти «как» и «почему», когда решим, что пришло подходящее время.
– А до тех пор продолжим лгать.
Мне надоел этот бессмысленный разговор. Я потер голову и нахмурился:
– Да. Мы продолжим обманывать. Я все еще плачу тебе и это по-прежнему твоя работа. До последующего распоряжения ты моя жена. Продолжай вести себя соответственно. Притворяйся, что я тебе нравлюсь. Копни глубже и представь, что любишь меня. Делай все, что считаешь нужным, чтобы поддерживать этот, как ты его называешь, «фарс».
Она встала на ноги, качая головой.
– В этом-то и загвоздка, Ричард. Мне не всегда нужно притворяться, что ты мне нравишься. Когда ты перестаешь вести себя как большой мудак, то становишься вполне славным человеком. Отвечаешь людям. Добр и щедр с Пенни. По какой-то причине рядом с ней ты забываешь, что надо быть тем мудаком, которого показываешь остальному миру. Порой ты забываешь об этом, даже когда бываешь со мной. – Ее выражение лица было печальным, а голос удрученным. – Порой я забываю, что не нравлюсь тебе, и думаю, что мы на самом деле друзья.
Она отворила дверь и приостановилась, обернувшись ко мне.
– Мне нравятся те моменты. Благодаря им проще пережить все прочие дни.
После чего она вышла, оставив меня ошеломленным.
Глава двадцать вторая
РИЧАРД
КЭТРИН БЫЛА ТИХОЙ ВЕСЬ остаток вечера. Дождь усилился и ослаб, в итоге затихнув к полуночи. Дженна почувствовала в воздухе что-то неладное и постаралась быть незаметной. В какой-то момент она поинтересовалось, все ли с Кэтрин в порядке.
– У нас, э-э, возникли разногласия, – признался я. Пары спорят и мой ответ казался вполне допустимым.
– Из-за произошедшего ранее?
– Да. – Я не стал уточнять к какому именно «ранее» это относится и позволил думать, что это связанно со случившимся с Пенни.
– Хочешь, чтобы я ушла?
– Нет, все в порядке.
– Не ложись спать рассерженным. Выговорись, – предложила она. – Я скоро поднимусь к себе и дам вам некоторое уединение.
Не зная, как еще ответить, я кивнул. Понятия не имел, что сказать Кэтрин, но стоило Дженне уйти наверх, она последовала за ней. Я некоторое время подождал, выключил телевизор и присоединился к ней в спальне. Она уже лежала в кровати, свернувшись калачиком у самого края. Я подготовился ко сну и устроился позади ее маленького, теплого тела. Поколебался, а затем протянул руку и притянул ее спиной к своему торсу.
– Не сердись на меня.
– И не собираюсь, просто грустно, – вздохнула она.
– Я не могу изменить того, кто я есть.
Она повернулась в темноте, чтобы посмотреть на меня.
– Думаю, в некотором роде ты уже изменился.
– Возможно, – признал я. – Но все же это не меняет того, как я отношусь к определенным вещам – дети и любовь две из них.
– У тебя все лишь черное и белое.
– Должно быть, потому что так я справляюсь с жизнью.
– Ты многое упускаешь.
Я провел пальцем по ее щеке, ощущая мягкость кожи в темноте. На ней остались следы влаги, и я понял, что она плакала. Меня беспокоила сама мысль о том, что она лежала тут расстроенная.
– Кэтрин, – начал я.
– Что? – прошептала она.
– Знаю, что все стало значительнее и сложнее. Знаю, что как человек ты лучше меня и это тебя беспокоит. Я не ожидал, что Гэвины будут частью нашей жизни вне офиса. Я не планировал знакомиться с Пенни и привязываться к ней. Сейчас мы ничего не можем сделать, кроме как плыть по течению. Я не могу изменить свои взгляды на жизнь, потому что в это верю. Однако кое в чем ты ошибаешься.
– В чем?
Я накрыл ладонями ее щеки, приближая к своему лицу.
– Я не испытываю к тебе неприязни. Далек от этого. Сожалею о каждом своем гадком слове, каждом паршивом поручении, с которым тебя отправлял, и о каждой грязной работе, что поручал тебя делать. Думаю, ты невероятно храбрая, раз согласилась провернуть такое со мной, а причины, побудившие тебя к этому, просто поразительны. Ты бескорыстная и добрая, а тот факт, что ты стала настолько важной для меня – доказательство того, насколько ты особенная.
По ее лицу побежали горячие слезы. Я застонал, не в состоянии вынести сегодня еще больше эмоций.
– Господи, женщина, – игриво прорычал я. – Я пытаюсь быть милым, а ты плачешь. Сдаюсь. Вернусь к тому, чтобы быть мудаком.
Она погладила меня по руке.
– Нет, все в порядке. Я перестану. – Она шмыгнула носом. – Это было неожиданно. Вот и все.
– Я пытаюсь извиниться.
Она приподняла голову, коснувшись моих губ своими.
– Извинения приняты.
Я зарылся руками ей в волосы, притягивая ближе, и прижался к ее губам, желая еще раз их распробовать. Она ответила с тихим вздохом, ее дыхание коснулось моего лица. Долгие мгновения наши губы двигались вместе, языки соприкасались и дразнили. Неистовое желание медленно росло, а мое тело гудело от потребности. Со стоном я отстранился, глядя на нее сверху вниз. Ее губы распухли, а дыхание участилось. Я провел пальцем по ее нижней губе.
– Кэтрин, – хрипло прошептал я и провел рукой по ее обнаженной ноге.
Она приподняла голову и в момент, когда ее губы встретились с моими, мы вдруг услышали неожиданный раскат грома и последовавший за ним грохот в гостевой спальне, сопровождаемый громким воплем.
Я застонал, роняя голову ей на плечо.
– Чертова Дженна, опять.
Она раздраженно выдохнула.
– Ну, черт. Думаю, она разбила мою чертову лампу. А та мне нравилась.
Я начал смеяться над ее редкой колоритной репликой. Скатился с нее и накрыл свое лицо рукой.
– Иди, посмотри, что на этот раз натворила твоя подруга.
Поколебавшись, она выскользнула из кровати. Тусклый лунный свет у нее за спиной обрисовал ее силуэт сквозь тонкую ночнушку. Она немного поправилась и ее тело смягчили плавные изгибы. Со спадающими на плечи волосами и расширившимися от желания глазами она выглядела сексуально. Чертовски сексуально, вообще-то.
– Иди, – прорычал я. – В противном случае я не буду отвечать за последующие действия.
Развернувшись, она поспешила к двери.
– Кэтрин, – окликнул я.
Она обернулась, рука уже покоилась на дверной ручке.
Я смягчил голос.
– Если лампа разбилась, я куплю тебе новую.
Она просияла улыбкой:
– Ладно.
Я плюхнулся обратно на кровать.
Что, черт побери, я делал? Уже второй раз за сегодня я хотел основательно ее трахнуть – женщину, от которой желал когда-то избавиться. Теперь она постоянно находилась возле меня. В каждом аспекте моей жизни. В моей постели.
А что самое странное? Я не имел ничего против всего этого.
– Кэтрин, сироп – это добавка, а не группа продуктов.
Она подняла взгляд от своей тарелки, уже качая головой.
– Каждую дырочку надо заполнить сиропом, Ричард. Это правило.
Я фыркнул, поднеся свою кружку ко рту.
– Ты топишь вафли. На твоей тарелке больше сиропа, чем еды.
– Так вкуснее.
Я застонал.
– И ты добавила бекон?
Она промычала с полным ртом.
– Идеально.
Дженна хихикнула, разрезав свой завтрак.
– Не фанат сиропа, Ричард?
– Я добавил разумное количество. Хочу почувствовать и вкус вафель.
Кэтрин протянула в мою сторону заполненную вилку.
– Попробуй.
– Нет.
– Пожалуйста?
Я нанизал кусочек моей гораздо более сухой вафли.
– Тогда ты попробуй мою.
Мы накормили друг друга. Ее был пропитан сиропом и маслом, и был гораздо слаще, чем я привык. Я поморщился.
– Это божественно-ужасно.
Она усмехнулась.
– Получше твоей. – Взглянув вниз она выругалась. – Черт возьми, капнула сироп на блузку. Прошу прощение.
Она поспешила покинуть кухню. Я дождался, пока она скроется из виду, и схватил бутылку с сиропом, добавляя еще на свои вафли.
Дженна хихикнула.
– Вы двое такие милые. Вы что, никогда не ели вафли вместе?
Нужно было что-то быстро придумать.
– Нет, Кэтрин всегда делала панкейки. Я купил ей вафельницу в качестве свадебного подарка.
Дженна изумленно уставилась на меня.
– Ты подарил ей вафельницу на свадьбу?
– Она захотела!
– Боже, Ричард, тебе нужно многое узнать о романтике.
– У нее есть я.
Дженна взяла в руки кружку с кофе.
– Хммм. Может, вафельница была лучшим подарком.
Я пристально на нее посмотрел.
– Когда ты уезжаешь домой?
Она усмехнулась.
– Адриан скоро будет здесь.
– Хорошо.
Она поддела мою руку, игриво подмигнув.
– Прошлой ночью я прервала ваше примирение. Прости. Гром застал меня врасплох.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Конечно же нет. Кэтрин всегда такая, э-э, взъерошенная.
Я усмехнулся. Покидая вчера спальню, она выглядела довольно растрепанной.
Я подмигнул Дженне.
– У нас есть весь день, чтобы заниматься любовью. В смысле, мириться. Или и то и другое.
Она закатила глаза, бормоча, что у мужчин одно на уме.
Я же продолжил есть свои, теперь уже залитые сиропом, вафли.
Я вышел из кабинета в поисках Кэтрин. Дженна уехала в середине дня, а я был немного занят работой, после чего позвонил Грехам. Услышав шум из коридора, отправился разведать. Дверь в самую маленькую спальню была открыта. В настоящее время я приспособил ее под склад. Когда-то в ней стояла кровать, и я использовал ее для гостей женского пола и активностей после ужина, поскольку никогда не водил их наверх. Когда переехала Кэтрин, я избавился от кровати – тут остались только коробки и бумаги.
Я облокотился о дверной косяк, пару мгновений просто наблюдая за ней, губы дернулись от снисходительной улыбки.
– Что ты делаешь?
Она указала на несколько картин в рамах.
– У тебя тут есть несколько симпатичных работ.
– Я не знал куда их деть.
– Они будут прекрасно смотреться в гостиной. – Она достала несколько фотографий из коробки, которую просматривала. – Вот очень милые снимки – стыдно их прятать.
Протянул руку, и она вложила в нее стопку фотографий.
Я просматривал их, испытывая некоторую неловкость.
– Я их сделал.
– Ты?
– Да. У меня был период, когда я пробовал свои силы в фотографии. Он не продлился долго. – Я вернул их ей. – Они никуда негодные.
– Думаю, они великолепны.
– На здоровье.
– У тебя есть негативы?
Я отрицательно покачал головой.
– Все цифровое. В одной из коробок лежит мой фотоаппарат и все SD карты.
– Ладно.
– Послушай, звонил Грехам. Он хочет, чтобы я поехал с ним за город на встречу с клиентом. Думаю, он чувствует себя виноватым, что последние два раза ездил Адриан.
– Когда ты уезжаешь?
– Завтра.
– Надолго?
– В этом-то все и дело. Меня не будет до четверга, что значит, я пропущу вторник с Пенни.
Она расплылась в лукавой улыбке.
– Не проблема – я могу пропустить йогу. Она мне не очень дается.
– Передай ей, что я приеду навестить ее в пятницу в обед и принесу ее любимые чизбургеры.
– Ей это понравится.
– Чем займешься в мое отсутствие?
– Поработаю над гостиной.
– Придут оформители, верно? Никаких лестниц? – Она сделала удивительную работу в своей комнате, но гостиная была слишком большой, чтобы заниматься ею в одиночку. Мысль о Кэтрин на такой высокой лестнице заставила нервничать – особенно если учесть, что меня не будет в городе.
– Я позвала профессионалов, Ричард. Все будет окончено за два дня. Ты пропустишь все веселье.
– Как жаль.
Она встала, отряхивая брюки.
– Помогу тебе собраться. Мне нужно сменить постельное белье и перенести на место свои вещи.
Слова вырвались сами собой:
– Не надо.
– Что?
– Поспи в моей комнате, пока меня не будет. Не беспокойся о стирке. У тебя итак полно дел.
Она пожевала щеку с внутренней стороны.
– А сегодня ночью?
– Снова поспим вместе.
– Я…
Я взял ее за руку.
– Это разумно. У тебя будет чуть меньше дел.
Озорная улыбка изогнула ее губы.
– Ты – ластёна. Любишь ко мне льнуть!
Я хмыкнул.
– Я просто был практичным.
– Признай это, и я посплю с тобой.
Я изогнул бровь.
– Хочешь перефразировать?
– Ой, я…
И вот он – румянец, который меня забавлял, расцвел на ее груди и окрасил щеки. Она толкнула мою руку, поддразнивая.
– Признай, и я посплю в твоей кровати, пока тебя не будет.
– И сегодня?
Она покраснела сильнее.
– Да.
Я наклонился, проводя губами по ее щеке до самого уха.
– Мне нравится ластиться к тебе. Ты вся такая теплая и хорошо пахнешь.
Это была правда. Я снова проснулся этим утром, обвив ее своим телом, отдохнувшим и расслабленным, даже несмотря на то что пришлось справляться с последствиями прижимания ее мягкой фигуры ко мне.
Она проскользнула мимо меня.
– Хорошо. Если ты этого хочешь.
Я усмехнулся. Вообще-то, именно это я хотел.
– Чему улыбаешься? – спросил Грехам. Поездка проходила хорошо, и клиент был сегодня в восторге. Я провел день, дополняя свои планы и идеи, готовясь к очередной встрече завтра утром. Грехам настоял на том, чтобы мы отправились на ужин отпраздновать.
Я поднял глаза от телефона и протянул его ему.
– Послал Пенни огромный шоколадно-карамельный чизкейк, чтобы извиниться, что нахожусь сегодня не с ней. Кэтрин прислала фотографию, как они им наслаждаются.
Он хмыкнул и вернул телефон.
– Ты очень нежно относишься к Пенни.
– Она напоминает мне кое-кого из детства.
– Родственницу?
Я поерзал на стуле.
– Нет.
Он посмотрел на меня проницательным взглядом поверх края стакана.
– Не любишь говорить о себе. Особенно о своем прошлом.
– Да, не люблю.
– Ты говорил о нем с кем-то?
– С Кэтрин.
– Твой катализатор. Женщина, изменившая твою жизнь – изменившая тебя.
Я склонил голову в знак согласия, надеясь, что он поймет намек и оставит эту тему. С мгновение он молчал, после чего потянулся, достал из кармана конверт и подвинул его через стол.
– Что это?
Он постучал по плотной кремовой бумаге.
– Ты был исключительно хорош с тех пор, как взошел на борт, Ричард. Превзошел мои ожидания. Все наши ожидания. Твоя работа над рекламной кампанией «Кеннер Футвэар»: как ты подхватил ее и был ключевой частью команды. И что поехал в эту командировку в последний момент. Все это.