С мгновение она изучала меня.
– Что ты хочешь сказать?
– Я думал, что все будет проще, – признал я. – Он бы познакомился с тобой при случае и на этом все. Я не ожидал, что вы с его дочерью подружитесь – или что его жена станет тебя боготворить. – Я оттолкнул журналы, сваливая аккуратные стопки. – Я не предполагал, что они будут частью моей жизни вне офиса.
– И?
– Думаю, уговор придется продлить на чуть больший срок, чем я полагал. На три месяца не выйдет.
Она провела пальцем по одной из глянцевых обложек, описывая контур изображенной на ней этажерки.
– Как долго?
– Как ты относишься к тому, чтобы увеличить период минимум до шести месяцев, с возможностью пролонгации на еще шесть?
От шока у нее отвисла челюсть.
– Выслушай меня.
Она закрыла рот и кивнула.
– Грехам признался, что у него еще есть сомнения. В машине я быстро пробежался по бумагам. Предложение хорошее, за исключением испытательного срока в пять месяцев. Думаю, он будет наблюдать. Если ты уйдешь до этого или сразу после, то это покажется подозрительным.
– Полагаешь, шести месяцев хватит?
– Возможно, хотя думаю, что может потребоваться и больше. Я должен быть уверен, что ты останешься.
Она ничего не говорила и не встречалась со мной взглядом. Я почувствовал, как в груди зарождается паника. Я не смогу все провернуть без Кэтрин. Мне хотелось рассмеяться от ироничности ситуации: мне так давно хотелось от нее избавиться, а сейчас она была нужна мне сильнее, чем я когда-либо мог вообще предположить. Карма и впрямь та еще сука.
– Мы можем пересмотреть условия, – предложил я, сквозь сжатые губы.
Наконец она подняла взгляд.
– Твои условия меня устраивают. Я не требую больше денег.
– Ты согласна остаться?
– На год.
– Хорошо. С этим я могу работать. К концу года Грехам уже увидит, чего я стою и не будет так озабочен моей личной жизнью. – Я беспокойно барабанил пальцами по холодном граниту столешницы. – Мне нужно спросить еще кое о чем.
– О чем?
– Я бы хотел прикрыться со всех сторон. Удостовериться, что для сомнений не осталось места.
– Я не понимаю тебя.
С минуту я изучающе на нее смотрел, а затем произнес слова, которые не думал, что когда-либо произнесу.
– Ты выйдешь за меня, Кэтрин?
Глава четырнадцатая
РИЧАРД
ОНА ЛИШИЛАСЬ ДАРА РЕЧИ, ЕЕ ГУБЫдвигались, но не издавали ни звука. А затем она сделала самую странную вещь.
Она рассмеялась. Громко и раскатисто. Она шлепнула себя рукой по губам, но это не остановило поток ее сдавленного смеха. По ее щекам уже текли слезы, а она продолжала смеяться.
Я никогда не слы шал от нее такого звука, и хотя пришлось признать, что ее смех был весьма заразительным, меня совсем не забавляло то, над чем она смеялась.
Я откинулся на стуле и скрестил руки на груди.
– Я не вижу в этом повода для смеха, мисс Эллиот.
Я думал, что формальное обращение прекратит ее истерику, ведь это была именно она. Но единственный эффект, который на нее это произвело – она рассмеялась пуще прежнего.
Я стукнул рукой по столешнице.
– Кэтрин!
Она села напротив, вытирая глаза. Взглянула на меня, и все началось по новой. Новые взрывы смеха.
Я отпихнул стул и направился в ее сторону, не решив, что сделаю, когда дойду до нее. Встряхну ее? Дам пощечину? Я схватил ее за руки и, ничего не придумав, впился ей в губы, эффективно останавливая ее психоз. Когда я дернул ее на себя, крепко прижав, и поцеловал, по спине прошла та же странная теплота. Чтобы наказать ее и призвать к молчанию, я использовал каждую толику разочарования, что она заставила меня почувствовать.
Разве что это не ощущалось как наказание. Скорее, как удовольствие.
Жаркое, пульсирующее удовольствие.
Со стоном я отстранился, моя грудь вздымалась.
– Ты закончила? – прорычал я.
Она взглянула на меня, наконец замолкнув, и кивнула.
– Рискуя вызвать у тебя очередной приступ, Кэтрин, ты выйдешь за меня?
– Нет.
Я слегка встряхнул ее.
– Ты сказала, что сделаешь это, если нам придется.
Вздохнув, она вновь меня удивила. Взяла в ладони мое лицо, ее пальцы поглаживали мою кожу.
– Тебе когда-нибудь говорили, какой ты импульсивный, сокровище мое?
– Спонтанность часто служила мне хорошую службу.
– Я бы назвала это горячностью, но ты можешь называть это, как тебе заблагорассудится.
– Почему ты отказываешься?
– Ричард, сам подумай. Поразмысли хорошенько. Если твой инстинкт тебя не подводит и Грехам сомневается, а ты женишься на мне прямо сейчас, то это наоборот вызовет еще больше подозрений.
Я смотрел в ее голубые глаза, а сказанные ею слова проникали мне в мозг. Сделал шаг назад, она убрала руки от моего лица, и тут до меня дошло, что она права.
– Вот же, черт.
– Я права, и ты это знаешь.
Мне было ненавистно это признавать, но она определенно была права.
– Да, все верно.
– Прости, что ты сказал? – поддразнила она.
– Не испытывай удачу.
Она усмехнулась, и до меня дошло, что она больше меня не боялась. Я не был уверен хорошо это или плохо.
– Мы пересмотрим этот вопрос, Кэтрин.
Она оттолкнулась от стойки и обошла меня.
– Тогда мы поговорим об этом позже, – она подхватила журналы и сунула себе под мышку. – Мне нужно кое-что почитать. Хочу найти парочку идей для своей комнаты.
Она собралась уходить, и я протянул руку, чтобы остановить ее.
– Пока этим занимаешься, вызови коменданта. С дверью моей спальни какие-то проблемы.
Она заколебалась, широко распахнув глаза.
– Что?
Я потянулся к фруктовой вазе за яблоком и потер его о свою рубашку.
– Я никогда ее плотно не закрываю, но когда просыпаюсь утром, она распахнута настежь. Не знаю, что с ней такое. Пусть это исправят.
– Ой, я э-э…
Я нахмурился. Она вся покраснела, а не просто ее щеки покрылись своим обычным румянцем. Грудь и шея были красными, а лицо стало почти багровым.
– Что?
– Твоя дверь не сломана, – выпалила она скороговоркой.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я ее открываю.
Настал мой черед впасть в шок.
– Зачем бы тебе это делать?
– Здесь, э-э, тихо.
– Я не понимаю.
Она осторожно приблизилась, ее пальцы теребили края журналов.
– Я не могла заснуть в первую ночь. Там, где я жила, всегда было шумно от звуков сирен, людей, машин или еще чего-нибудь. А здесь было так тихо, что казалось почти пугающим. Я проходила мимо твоей двери и услышала тебя – э-э, ты храпел.
Я сузил глаза.
– У меня искривление носовой перегородки. Я не храплю – это сопение.
– Если открыть твою дверь и оставить приоткрытой мою, то я могу слышать твое, э-э, сопение и так знаю, что не одна. Это… ну, это успокаивает.
Я не знал, как реагировать на ее застенчивое признание. Я успокаивал?
– Что ж, тогда, не бери в голову.
– Я больше так не буду.
Я махнул рукой.
– Как угодно. Я не возражаю.
Она развернулась и вышла, а я смотрел вслед ее ретировавшейся фигуры. Она не сказала, чтобы я не целовал ее, хотя и не стала разбираться с тем фактом, что я тоже этого не сделал. Вместо этого она призналась, что нервничала, и я, сам того не ведая, помогал ей заснуть. Также она указала на упущение в моем плане жениться на ней прямо сейчас. Каждый из нас оказал другому услугу. Мы были в расчете.
Тем не менее, позднее тем вечером, выключив свет в своей комнате, я открыл дверь, избавив ее от необходимости приходить самой. Бог знает какой сварливой она будет, если ей не удастся поспать.
На следующий день я внимательно просмотрел документы. Предложение было хорошим, пакет – щедрым. Единственное, что меня смущало – пятимесячный испытательный срок. Обычно он составлял три месяца, и меня не покидала мысль, что в данном случае было что-то еще. Я встал и зашагал по комнате, в итоге остановившись у окна и уставившись на расстилающийся город. Мне он нравился. Мне нравилось, что это был оживленный город, но тем не менее в нем остались еще незастроенные территории. Мне нравилось, что тут можно без проблем сесть на самолет, а также находиться рядом с водой. Сам не знаю почему, но мне это нравилось.
Мои мысли прервал раздавшийся стук, и я повернул голову. В дверях стояла Кэтрин с чашкой кофе в руках.
– Я подумала, тебе захочется.
Я принял кружку и сделал глоток.
– Спасибо.
– Просмотрел предложение?
Я сел и жестом пригласил последовать моему примеру.
– Да.
– Не выглядишь счастливым.
– Нет, все хорошо. Щедрый базовый пакет, куча дополнительных льгот и бонусов, которые зависят от производительности, обычные надбавки – все туда включено.
– Но?
– Меня беспокоит испытательный срок.
– Потому что он дольше, чем принято?
– Мне кажется… я не уверен, что он убежден, – признал я. – Он даже сам это сказал.
Она вздохнула.
– Что ты намерен делать?
Я одарил ее многозначительным взглядом.
– Назначить дату.
– Ты уверен, что он за тобой наблюдает? Полагаешь, он бы нанял тебя, если бы думал, что ты с ним играешь? Он не кажется таким человеком.
– Согласен с тобой, но чутье подсказывает, что мне нужно – нам нужно – двигаться вперед. – Я глубоко вздохнул. – Огласи свои условия, Кэтрин. Сейчас мое будущее полностью в твоих руках.
С мгновение она изучала меня. Я ждал, что же она скажет. Какую баснословную сумму денег затребует. Я мог себе это позволить, но тем не менее было любопытно.
Она лишь молча водила пальцем по узору на моем письменном столе. Наконец я не выдержал.
– Просто скажи.
– Если я соглашусь выйти за тебя, – начала она, – ты хочешь, чтобы это продлилось год?
– Да. Возможно, восемнадцать месяцев. – Когда ее глаза округлились, я поспешил добавить. – Максимум два года.
– Два года, – повторила она одними губами.
– Может, и не так долго. Я сказал на вскидку.
– И минимум на год?
– Да.
Она откинула волосы, на ее лице появилось упрямое выражение.
– Тогда я хочу несколько вещей.
Я закатил глаза.
– Я не удивлен. Тебе все карты в руки, Кэтрин. Давай же, выкладывай все на стол.
– Хочу сделать тут парочку изменений.
– Изменений?
– В гостиной, в своей комнате. Добавить немного цвета, немного мягкости. Сделать уютнее.
Я кивнул, соглашаясь.
– Хорошо. Делай с квартирой что пожелаешь, но никакого чертового розового. Ненавижу розовый. Что еще?
– Стол на пустом пространстве в кухне смотрелся бы неплохо.
– Купи его.
– Я могу купить вафельницу? Мне всегда хотелось вафельницу.
Я моргнул. Она хотела чертову вафельницу? Этого она хотела?
– Не возражаю против всякой мелкой хрени. Что ты на самом деле хочешь, чтобы согласиться на это? Еще денег? Дом после того, как мы расстанемся?
Она нахмурилась.
– Я же говорила, что не гонюсь за деньгами. Твои, э-э, условия подходят.
– Ты явно чего-то хочешь. Нервничаешь и суетишься. Просто скажи это.
– Я хочу того же, что и раньше – никаких измен.
Я шумно фыркнул. Я знал, чего она хотела – моего целибата.
Облокотившись подбородком на руки, я изучал ее. Она была противоречием. Любая из знакомых мне женщин потребовала бы у меня большую сумму денег. Дом. Украшения. То, что я легко мог бы дать. Она же хотела того, что не имело материальной ценности, однако требовало с моей стороны огромной жертвы. Я задался вопросом, каково будет ударить ее тем же оружием.
– Я попрошу того же и от тебя.
Она вскинула подбородок.
– Это не проблема.
– Ты не будешь скучать по двухгодичному отсутствию секса?
Ее щеки покраснели, однако она не отвела взгляда.
– Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было, Ричард.
Шок лишил меня дара речи. Я не ожидал этого откровенного признания.
– Ах, – все что мне удалось квакнуть.
– Ты сможешь с этим справиться? – потребовала она ответа с надрывом в голосе. – Я не потерплю измены.
Я встал, а затем присел на краю своего стола прямо перед ней.
– Уверена, что не хотела бы получить вместо этого симпатичный домик? Или, может, щедрую сумму денег, достаточно большую, чтобы впредь никогда не беспокоиться о том, что придется работать на засранца вроде меня?
– Нет.
Я вздохнул.
– Может, я дам тебе что-то другое в качестве альтернативы?
– Нет.
Я сдался. У меня на самом деле не было выбора.
– На двух условиях.
– Каких?
– Ты выйдешь за меня в эти выходные, после того как я подпишу бумаги с Грехамом. Я скажу ему, что на радостях мы поженились. Он купится на это.
– А второе?
Я усмехнулся ей.
– Мы будем женаты, Кэтрин. Официально. Мне бы хотелось знать, не желала бы ты обсудить, э-э, некоторое расширение границ наших отношений.
Ее глаза стали огромными.
– Ты сказал, что не хочешь спать со мной.
– Два года большой период для такого мужчины, как я.
– У тебя есть руки.
Я рассмеялся на ее очевидное замечание.
– За что я уже благодарен. Не говорю, что это данность. Я лишь спрашиваю, можно ли будет это обсудить, – я подмигнул ей, – в случае возникновения необходимости.
– Ты не находишь меня привлекательной. Я тебе даже не нравлюсь! Зачем бы тебе хотеть со мной спать?
– Вроде я уже говорил, что мог тебя недооценивать. Ты мне нравишься. Ты меня смешишь. Что касается привлекательности, и тут я ошибался. Ты довольно симпатичная, когда не одета в лохмотья и не носишь прическу как у пожилой женщины.
Она закатила глаза.
– Спасибо. Продолжай свои сладкие речи, тогда, возможно, я не смогу контролировать себя рядом с тобой.
Я усмехнулся.
– Не все будет так ужасно, знаешь ли. Я симпатичный мужчина, знаю, как вести себя в спальне, и могу позаботиться о том, чтобы и ты получила удовольствие.
– Вау. Трудно поверить, что я единственная, кого ты когда-либо убеждал выйти за тебя. Ты описываешь это так восхитительно, так романтично.
Я хохотнул. Мне нравилось, как она порой спорила со мной.
– Ты согласна на мои условия?
Она поджала губы.
– Если ты согласен на мои.
– Тогда, мисс Эллиот, полагаю, в субботу мы женимся.
– В субботу?
– Завтра нам дадут официальное разрешение, а в пятницу я подпишу бумаги – все как раз вовремя. Мы пойдем в мэрию, произнесем слова, сделаем пару фоток и дело сделано.
– Свадьба моей мечты, – саркастически пробормотала она.
Я пожал плечами.
– Надень красивое платье. Я купил тебе много таких.
– Что ж, с таким-то предложением как я могу отказать?
Я протянул руку.
– Приятно иметь с тобой дело.
Нерешительно она приняла мою руку и ахнула, когда я притянул ее ближе, обхватил руками и прижался губами к ее уху.
– Гарантирую получения удовольствия, Кэтрин. Помни это.
Отпустив ее, смеясь, я снова устроился за своим столом, когда она пулей вылетела из кабинета.
По крайней мере, ближайшие два года не будут совсем уж скучными.
Учитывая, в чем она призналась… они могут оказаться очень даже интересными.
Глава пятнадцатая
РИЧАРД
В ЭТОТ ВЕЧЕР БЫЛ ПОВОД для празднования. Мне это удалось. Я стал полноправным сотрудником «Гэвин Групп»: встретился с Грехамом, подписал его предложение и, к великой радости последнего, сказал, что хочу остаться в офисе и приступить к работе прямо сейчас. Мой кабинет был уже готов, я официально познакомился со своей ассистенткой Эми, к тому же Грехам успел уже положить мне на стол пару папок. Я с рвением углубился в их изучение, делая предварительные заметки, записывая идеи и приходящие на ум мысли.
Когда он сказал, что после закрытия офиса будет небольшой сабантуй, я написал Кэтрин сообщение, информируя о том, что дома меня не будет, поэтому был очень удивлен, увидев, как она входит в зал, неся в руках не что иное, как поднос с печеньем. Бросив взгляд на обильный «шведский стол», мне захотелось закатить глаза. Она притащила домашнее печенье на мероприятие подобного рода? И зачем вообще она тут? Я не просил ее приходить.
Ответ я узнал довольно быстро. Дженна всплеснула руками и поспешила навстречу Кэтрин.
– Ты пришла! И как я просила, принесла печеньки! Ты – самая лучшая! – после чего Дженна принялась ее обнимать, создавая огромный ажиотаж по поводу присутствия тут моей невесты.
Обуздав свои порывы, я пересек комнату, хотя и знал, что их взгляды устремлены на меня. Я обвил рукой талию Кэтрин, притягивая ее к себе, и уткнулся носом в ее волосы, прежде чем промурлыкать:
– Ты ничего мне не говорила, душенька. Если бы я знал, что ты придешь, то встретил бы тебя внизу на входе. – Я усилил хватку на ее талии. – Ты даже не ответила на мое сообщение.
Она посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах тревогу.
– Дженна настаивала, чтобы я сделала тебе сюрприз.
– Я боялась, если ты узнаешь, что она должна принести твои любимые печеньки, то украдешь и ее и их, – подтрунила Дженна.
Я усмехнулся ее ехидному тону.
– Я бы скорее поделился печеньками, чем ею.
Дженна хихикнула, и я понял, что сказал правильную вещь. Она схватила Кэтрин за руку.
– Прекращайте, вы оба. Мама хочет снова повидаться с Кэти, а я хочу расспросить ее о ваших планах по поводу свадьбы. – С этими словами она ее утащила. Я напоказ стал дуться, после чего пошел за еще одним стаканом скотча. И прихватит также парочку печенек.
Вечер продолжал разворачиваться в таком же ключе. Казалось, меня там вообще нет. Я перемещался от группы к группе, болтал с Грехамом, Адрианом и Адамом, каждый из которых подтрунивал над моими попытками заговорить о работе, настаивая, что это светское мероприятие. Грехам усмехнулся, хлопнув меня по плечу, и сказал, что ему приятно видеть мое воодушевление, но стоит потерпеть до понедельника. Я слушал их планы на выходные, как они говорили о своих женах и своей жизни, задумываясь, как можно быть настолько привязанным к другому человеку. Казалось, что это характерно для каждого из них. Они смотрели на своих жен полными обожания взглядами. Отчего меня слегка затошнило, но я последовал их примеру, бросая на Кэтрин взгляды, когда она перемещалась по комнате, разговаривая с людьми, чаще всего сопровождаемая Дженной или Лорой. Она казалась звездой вечера. Каждый хотел побеседовать с моей невестой. Ее печеньки произвели фурор, исчезнув гораздо раньше всех прочих десертов.
Когда она успела стать важнее меня? Она была аутсайдером. Это я был звездой. Я всегда был тем, кто царил в зале. Как это могло измениться? Я нахмурился, задумавшись об этом. На прошлой неделе было то же самое. Когда она была подле меня, люди со мной разговаривали, втягивали в беседу. Когда мы были порознь, то они были вежливы, но отстранены – никаких светских разговоров или личных обсуждений. Напротив, все темы вращались вокруг бизнеса. В этом я разбирался лучше всего. Кэтрин привносила в разговоры тепло и легкость в общение. Каким-то образом благодаря ей я больше нравился, ее мягкость делала именно то, чего от нее и добивался.
Именно это мне было нужно, но в то же время, почему-то это меня злило – вынуждало чувствовать, будто я нуждался в ней.
Я ни в ком не нуждался.
Грехам усмехнулся.
– Ну же, Ричард, хватит свирепо смотреть на бухгалтерию. Они просто выказали дружелюбие твоей милой Кэти. Не нужно метать молнии в их сторону.
Я опустил взор. Я ничего не метал в них, а обнаружил, что меня раздражает Кэтрин, хотя она и делала именно то, что я просил. И все-таки, это также лишало меня внимания, что совсем не нравилось моему эго.
Я выдавил смешок.
– Она притягивает их словно мотыльков на пламя.
– Она восхитительна. Ты счастливчик, а мы довольно долго держим вас порознь. Иди к своей невесте и что-нибудь поешь.
С улыбкой, которая, надеюсь, была настоящей, я направился к Кэтрин. Она заметила мое приближение, и к ее чести, казалось, была рада меня видеть. Когда я протянул ей руку, она приняла ее и позволила прижать к себе. Я уже порядком выпил, так что склонился к ее рту и уткнулся в губы, промурлыкав в них:
– Душенька, ты так долго была вдали от меня.
Она тихо рассмеялась, слегка погладив меня по лицу. Было очевидно, что она и сама выпила пару бокалов вина и чувствовала себя в моих руках свободно и раскованно.
– А я все гадала, когда же ты подойдешь.
– Не беспокойся, моя милая, я за тобой наблюдал. – Я зарылся лицом в ее шею. Должен признать, она всегда пахла завлекательно – аромат был легким и женственным, без перебора.
И это было правдой – по какой-то причине, даже когда я сам того не желал, мой взгляд перемещался по залу, отыскивая ее в комнате.
Дженна рассмеялась.
– Вы двое просто не можете держать свои руки подальше друг от друга.
Я приподнял голову.
– Разве меня можно за это винить? Мне так долго пришлось скрываться и теперь очень приятно, что могу демонстрировать свои чувства.
Ее лицо нахмурилось.
– Видимо, тебе пришлось тяжко.
Кивнув, я крепче прижал Кэтрин.
– Ты себе даже не представляешь.
– Что ж, мне неприятно так поступать с вами, но есть еще люди, которые хотят познакомиться с тобой, милая леди.
Я не смог сдержаться.
– Они не хотят познакомиться со мной?
Дженна покачала головой.
– Они знают, кто ты, Ричард. И ты можешь присоединиться к нам, но Кэтрин сегодня – звезда вечера.
Она потянула Кэтрин за руку, и я послушно, но молча последовал за ними. Мое настроение от раздражения перешло к полной взбешенности. Дженна прекрасно все резюмировала.
Игнорируя предупредительный взгляд Кэтрин, я дал знак принести мне еще скотча. Если ей суждено быть звездой, то я буду подле нее.
Влюбленный жених, который не может удержать руки при себе.
Она это возненавидит.
– Ричард! – предупредила Кэтрин, в очередной раз убирая мои руки со своей задницы. – Люди же смотрят!
Я оскалился в нежную кожу ее шеи. Она и впрямь хорошо пахла.
– Пусть смотрят.
Она развернулась, глядя на меня. Встала на цыпочки и наклонила мою голову, чтобы я мог услышать, что она говорит. Любой, кто смотрел на нас в этот момент, посчитал бы, что мы обмениваемся секретами, как влюбленные шепчем друг другу сладкие словечки. Но истина была очень далека от этого.
– Ты платишь мне недостаточно, чтобы позволять тебе весь вечер прилюдно себя лапать, – прошипела она мне на ухо.
Я ухмыльнулся и крепче прижал ее к своему боку, моя рука железной хваткой обвивала ее талию.
– Я плачу, чтобы ты вела себя как влюбленная невеста – так что играй свою роль. Если мне хочется тебя лапать, то я буду.
– Ты уже получил работу. Зачем же так усиленно стараешься?
Я сдавил ее посильнее.
– Я хочу сохранить ее – веди себя так, будто не можешь дождаться момента, когда сможешь отвезти меня домой и затрахать до смерти, и тогда мы сможем скорее уйти.
Ее голова откинулась, в глазах стоял испуг. Вблизи меня поразили золотистые ободки, окаймляющие ее голубые глаза, эти маленькие крапинки солнечного света в голубизне моря. Ее волосы сегодня вновь были распущены, и я зарылся рукой в густые пряди.
– У тебя прекрасные волосы, – пробормотал я.
– Ч-что?
Я склонился ниже и буквально ощущал устремленные на нас взгляды окружающих.
– Я собираюсь тебя поцеловать.
Не дав ей возможности ответить, впился в ее губы, крепко удерживая рукой за голову и жестко целуя. Будучи зол, а она была тому причиной, я усилил поцелуй, скользнув языком ей в рот и переплетясь с ее.
Чего я не ожидал, так это всплеска жара, возникшего между нами – или того как ее руки скользнули по моим предплечьям и обхватили шею, удерживая меня с не меньшей силой. Ничто не подготовило меня к вспышке желания или отчаянной мысли оказаться с ней наедине, а не в окружении группы людей, наблюдающих за тем, как я целую свою невесту. Поспешно я отстранился и увидел на лицах Адриана и Дженны изумленные выражения. Я пожал плечами и поцеловал кончик носа Кэтрин, после чего отступил на шаг, высвобождая ее из мертвой хватки. Она оступилась и чуть слышно вздохнула, я вскинул руку, удерживая ее прямо. Помог ей сохранить равновесие, глядя на нее сверху вниз с заботливым, как я надеялся, выражением на лице.
– Душенька?
Она подняла взгляд, ее рот порозовел и увлажнился от моего языка, щеки залились румянцем, а в глазах читалось потрясение. При виде моего довольного выражения лица она одернула свою руку, приглаживая волосы.
– Думаю, нам нужно отравляться домой.
Я подмигнул ей.
– Я все ждал, когда же ты это скажешь.
Она свирепо зыркнула, и мне захотелось рассмеяться. Не знаю, поняла ли она сама или нет, но только что она позволила всем подумать о том же самом.
Мой план сработал.
– О, нет, вы не уйдете в ближайший час, – покачала головой Дженна. – Еще нет и девяти. Мы с мамой пока не закончили говорить с Кэти о свадьбе. Она ни в чем не признается! Готова поклясться, что она что-то скрывает!
– Хорошо, – согласился я. – У тебя есть час, а после – она моя. Целиком и полностью. Понятно?
Она пробурчала что-то об эгоистичных, нетерпеливых сволочах и утащила Кэтрин за собой. Я смотрел им в след, чувствуя себя немного странно.
Адриан поймал мой взгляд и подмигнул. Я ответил ему тем же и вернулся к бару.
Скотч был выходом.
Я не мог сесть за руль. Мне хватило мозгов понять это. Кэтрин собиралась взять такси, так что Грехам настоял на том, чтобы отправить нас домой на своей машине, а я не возражал. Я не был пьян, но находился в хорошем подпитии.
Я выпил слишком много скотча. Он помогал успокоить раздражение, которое я ощущал каждый раз, когда слышал смех Кэтрин. Видел ее улыбку. Наблюдал, как она моментально обзаводилась – очередным – новым знакомством.
Я не понимал, отчего это меня волнует или почему беспокоит. Она очаровывала людей. Если она им нравилась, то это означало, что они дадут мне шанс, ведь никто не поверит, что такой хороший и добрый человек может любить такую известную сволочь, как я.
Однако, это было так.
Всю дорогу до дома она была молчаливой, но внимательной. Она проследила, чтобы я без происшествий вышел из машины, и обхватила меня за пояс. Когда мы зашли в дом, она помогла снять пиджак, при этом выглядела обеспокоенной.
– Ты почти ни к чему не притронулся на вечеринке, Ричард. Давай я приготовлю тебе что-нибудь перекусить.
– Нет, я в порядке. Я поел парочку твоих печенек.
– Это не еда и даже не закуска. Я сделаю тебе сэндвич и немного кофе. Ты почувствуешь себя лучше.
Я отмахнулся.
– Перестань вести себя так, будто тебе есть дело до того, как я себя чувствую или чего хочу. – Я направился к бару и схватился за скотч. – Я же сказал, что в порядке. Выпью еще порцию.
– Это неудачная мысль.
– Почему?
– Потому что тебе уже хватит. Нужно что-то поесть. – Она забрала у меня бутылку и направилась на кухню.
Не задумываясь, я схватил ее за руку и развернул на месте.
– Ты не принимаешь за меня решения. Если я хочу выпить, то выпью.
Она вздохнула, покачала головой и отпустила бутылку, к которой я тянулся.
– Зачем ты столько пьешь, Ричард? Ты должен радоваться! Ты одурачил Гэвинов, получил работу и отыгрался на Дэвиде! Почему ты ведешь себя так, словно кто-то помочился на твой завтрак?
И меня прорвало. Я начал выплескивать все, что чувствовал весь вечер. Свою досаду на то, как легко они приняли ее к себе в семью. Свое разочарование от того, что именно я оказался аутсайдером. Свою странную реакцию на ее близость – как если бы мне это нравилось.
Мне не должно это нравиться. Это мне не нравилось. Она мне не нравилась.
– Скажи-ка мне, Кэтрин, что ты получаешь от этого? У тебя какое-то извращенное понятие пыток?
Она уставилась на меня, округлив глаза, голубые радужки поблескивали в тусклом свете.
– У тебя какие-то нездоровые мысли о том, что ты лучше меня? Ты целый год мирилась с моим дерьмом и, практически не моргнув глазом, согласилась на этот маскарад. – Я придвинулся ближе, моя ярость выплескивалась на поверхность. – Думаешь, твоя жертва сделает меня лучше или какое-то дерьмо вроде этого? – выплюнул я. – Думаешь, я каким-то волшебным образом влюблюсь в тебя и жизнь станет постелью из гребанных роз? – Я схватил ее за руку, встряхнув сильнее, чем следовало. – Ты об этом думаешь?
Она яростно покачала головой.
– Тогда почему ты согласилась? Зачем ты делаешь это для меня?
Она хранила молчание, ее зубы так сильно впились в щеку, что я подумал, раздерет ее до крови. С проклятьем я оттолкнул ее.
– Вали с глаз моих долой.