Если в американском супермаркете зайти в отдел, где представлены средства для уборки, то сразу же встретишь миссис Майер. Ее портрет на изящных бутылках «Универсального чистящего средства миссис Майер с ароматом лимона и вербены» смотрит на вас так, будто хочет подать вам пример — чтобы вы непременно оттерли с полки вон то последнее пятнышко. Когда я в первый раз услышала о миссис Майер, то подумала, что, должно быть, это отличный маркетинговый ход. Своего рода мистер Пропер в виде заботливой бабушки, которая притягивает покупателей, соскучившихся по настоящему в мире стандартных упаковок.
Но оказалось, что миссис Майер — живой человек. Все дети Тельмы Майер давно разъехались, а это значит, что сейчас ее жизнь гораздо спокойнее, чем в 1965 году, когда она заправляла одним весьма чистым домом в Айове и выводком из девятерых неугомонных детей.
Конечно, это требовало немалой работы. Несмотря на то, что сегодня она служит лицом линии чистящих средств, миссис Майер относилась к ведению хозяйства довольно спокойно. «Дом никогда не был моим приоритетом номер один», — сказала она мне в недавнем интервью, однако «дел просто хватало на весь день». Поскольку у нее не было посудомоечной машины до появления пятого ребенка, проблема мытья и сушки тарелок всегда стояла довольно остро. К счастью, стиральная машина у нее была (она загружала стирку по пятнадцать раз в неделю), но без хорошей сушильной машины приходилось постоянно развешивать ряды мокрого белья на веревках во дворе. Она подметала полы и каждый день чистила раковину на кухне. Она протирала перила, выключатели, мебель и полки каждую неделю, и масштабы этой деятельности только росли по мере того, как появлялись новые дети, а дом ширился в буквальном смысле слова: после перестройки домик с двумя спальнями превратился в жилище с пятью спальными комнатами и гостиной на втором этаже (в которую она, по собственному признанию, заходила не слишком часто).
|
|
Обычный уход за девятью детьми и домом съедал все ее время. Она не считает это каторжным трудом («просто это были вещи, которые надо было сделать»), но работать приходилось много. Дети помогали, но при финансовом положении семьи и культуре той эпохи даже занятия «на досуге» не давали расслабляться. Когда у малышей был дневной сон, она шила платья для девочек или для себя беременной. Она выращивала овощи и фрукты, чтобы сократить расходы на еду. Перед приходом друзей на партию в бридж она готовила много выпечки, а на следующее утро дети один за другим ползли за ней на кухню, стараясь опередить друг друга.
Весь этот труд оставлял мало времени на другие вещи. Например, я спросила, как она умудрялась играть со всеми девятью отпрысками, а в ответ миссис Майер только рассмеялась. «Наверное, этого-то как раз и не получалось», — сказала она. Она делала все, что могла: сажала одного ребенка в машину, когда ехала по делам, или читала сказки на ночь и молилась вместе с двумя другими, но современные стандарты усиленного персонального внимания в доме Майеров середины прошлого века показались бы совершенно чужеродными.
Хотя у миссис Майер был большой выводок, для того времени это не казалось такой уж редкостью. У ее сестры было тринадцать детей. Коэффициент рождаемости в США — число детей, которые в среднем появляется у одной женщины в течение жизни, — в 1950-е годы стремился к четырем. Судя по моей коллекции журналов Good Housekeeping той поры, труды миссис Майер были в порядке вещей. В нашей беседе она описала изощренные ритуалы чистки жалюзи в ванной и стирки портьер из стекловолокна. Вот как описывается правильный уход за электрическим одеялом в номере Good Housekeeping за декабрь 1958 года.
|
|
«Наполните стиральную машину чуть теплой мыльной водой (или используйте холодную воду и средство для стирки шерстяных изделий в холодной воде). Пусть одеяло отмокает 10–15 минут.
Включите машину на 1–3 минуты.
Остановите вращение лопастей сразу после слива воды из машины. Снова наполните водой для полоскания. Включите еще на 1 минуту, затем снова слейте воду. Повторите полоскание, если одеяло осталось мыльным на ощупь.
Аккуратно развесьте одеяло для просушки на двух параллельных веревках. Когда оно почти высохнет, легко пройдитесь по нему щеткой, чтобы поднять ворс. Прогладьте отделку утюгом на режиме «синтетика» или «вискоза».
Подобные изощренные приемы стирки были не единственным занятием женщин 1950-х и 1960-х: они также тратили много времени на выпечку для партнеров по игре в бридж и просто друзей. В разделе под названием «И что-нибудь к кофе» того же декабрьского Good Housekeeping за 1958 год опубликованы полдесятка рецептов десертов. Приготовление самого изысканного из них под названием «На том конце радуги» потребует два дня кропотливой работы, и это при том, что рецепт допускает использование готовой смеси для бисквита, над остальным придется потрудиться самой хозяюшке — покрасить размятый ананас в бледно-желтый цвет, сделать малиновый джем еще ярче при помощи красного пищевого красителя, а взбитым сливкам придать зеленый цвет. После этого останется смешать белки, сахар, воду, кукурузный сироп и соль и заваривать эту смесь на водяной бане до тех пор, пока не сформируются твердые пики (7–10 минут). На последнем этапе сборки торта старательной домохозяйке предложат выдержать десерт в холодильнике не меньше шести часов.
|
|
Кроме того, редакторы журнала исходили из того, что все умеют шить. В разделе «Рукоделие» обсуждается, как выйти из положения, если вы «к своему ужасу» вдруг обнаружили, что вам совершенно нечего надеть на рождественскую вечеринку. «Проблема решается просто, — сообщается в тексте. — Этот невероятно эффектный праздничный топ можно сшить за одно утро». Из заботливо приложенной выкройки следует, что рассеянной моднице придется нашить три метра рельефной черной с золотом тесьмы на квадраты шерстяной ткани, при этом не забывая аккуратно подгибать уголки и обрабатывать края.
Женщины той эпохи определенно знали, что домашнее хозяйство может оказаться очень трудоемким. И хотя до привычных современному читателю указаний на то, сколько времени потребуется на изготовление того или иного блюда или предмета, оставались еще долгие годы, в декабре 1965 года Good Housekeeping опубликовал статью под названием «75 способов сэкономить время на праздниках». Но даже этот список подразумевает стандарты, которые сегодня кажутся странными. Вот пункт 24: «Режьте изюм и финики кухонными ножницами» (тут я изо всех сил постаралась вспомнить, для чего может понадобиться измельчать и так уже мелкие изюмины). Пункт 29 гласит: «Просеивайте сухие ингредиенты на вощеную бумагу, а не в миску». Если вы беретесь за такие серьезные рецепты, очевидно важно, чтобы все прошло гладко, отсюда, наверное, вытекает пункт 35: «Займите маленьких детей интересными книгами или игрушками, чтобы они не заходили на кухню». Вероятно, изготовление рождественского печенья было слишком серьезным мероприятием, чтобы разделить его с отпрысками.
Миссис Майер практиковала несколько иной подход (несоответствие стандартам женских журналов — вещь не новая). Например, когда младенец номер три, малышка по имени Моника, научилась держать ложку, миссис Майер разрешила ей готовить и убирать вместе с мамой. Миссис Майер вспоминает, что Монике это хорошо удавалась. «Она была прирожденной хозяйкой, — говорит она о дочери. — Ей действительно нравилось убирать и повторять за мной». Но Моника (Майер) Нассиф, основательница компании Caldrea, которая и запустила серию товаров для дома под маркой Mrs. Meyer, не стала тратить на уборку львиную долю своего времени во взрослой жизни. Ее жизнь сложилась совсем не так, как у матери. Все в жизни Нассиф — от детей до карьеры, домашней работы и популярности ее товаров — показывает, как радикально с годами изменились домашнее хозяйство, семейный уклад и наш подход к расходованию 168 часов.
В социальных науках статистика по определению довольно расплывчата, но одно мы знаем точно: в наши дни такие женщины, как Нассиф, тратят гораздо больше времени на оплачиваемый труд, чем 40 лет назад, когда миссис Майер вела свое хозяйство. В 1965 году только 38,5% женщин в возрасте 25–34 лет и 46,1% женщин в возрасте 35–44 лет входили в группу работающих (то есть занимались оплачиваемым трудом или искали работу). К 2005 году эти показатели дошли до 73,9% и 75,8% соответственно. Этот подъем наблюдается во всех демографических группах. Подавляющее большинство матерей с маленькими детьми теперь так или иначе трудятся за деньги. То же можно сказать о большей части женщин, чьи мужья хорошо зарабатывают (от 120 000 долларов в год).
Вот еще немного статистики из дневников учета времени: сейчас мамы — и папы — тратят больше времени на взаимодействие с детьми, чем в 1965 году. Согласно старому анализу распределения времени среди американцев, проведенному исследователями из Мэрилендского университета (а не «Американскому опросу общественного мнения об использовании времени», который проводит Бюро трудовой статистики), в 1965 году замужние матери тратили на уход за детьми всего 10,6 часа в неделю (9,1 из них на рутинные задачи вроде одевания и купания и 1,5 — на интерактивные, включая игры и чтение). Женатые отцы тратили на это 2,6 часа (1,3 на рутину и 1,2 — на взаимодействие, причем такой контраст отчасти объясняется необходимостью вычислять средний показатель. К 2000 году это значение поднялось до 12,9 часа у замужних матерей (9,5 и 3,3) и до 6,5 часа у женатых отцов (4,1 и 2,4).
Несмотря на то, что все эти показатели ниже, чем кажется, и, возможно, далеки от идеала, в более широкой социальной перспективе они показывают, что и мамы, и папы сегодня тратят на качественное общение с детьми в два раза больше времени, чем 40 лет назад, когда дети миссис Майер были маленькими. Средние значения из «Американского опроса общественного мнения об использовании времени» показывают, что замужние матери в семьях, где оба супруга работают, тратят 2,3 часа в неделю на чтение, игры и обучающие занятия — конечно, это немного, но все равно больше, чем в 1965 году, когда большинство женщин не работало.
Другими словами, сейчас женщины в целом тратят больше времени на оплачиваемый труд и полноценное взаимодействие с детьми. Мужчины тоже, при всех разговорах о слишком большой загрузке на работе, более чем удвоили время, проводимое с детьми (по сравнению с отцами 1950-х, которые уходили с работы в пять и читали дома газету). Впрочем, и это может оказаться всего лишь стереотипом: по некоторым оценкам, сегодня отцы работают даже меньше времени, чем 40–50 лет назад, хотя, поскольку матери работают гораздо больше, объем рабочего времени на семью увеличился.
Это я и называю «новым домашним хозяйством». Взрослые в полных семьях в целом стали тратить больше времени на оплачиваемую работу, вместе с этим время, которое они уделяют детям, также увеличилось.
Поскольку в неделе по-прежнему остаются все те же 168 часов, что и в 1950-е, и в 1960-е годы, эти наблюдения демонстрируют интересный поворот в распределении ресурсов. Он заставляет задаться вопросом, как именно люди тратят время и насколько по-разному работающие и неработающие распределяли его раньше и распределяют сейчас.
Я бы сказала, что за последние сорок лет, по мере того, как все больше часов в семьях с двойным доходом начало уходить на зарабатывание денег, родительское время в целом стало цениться сильнее. Соответственно, родители тратят ценное нерабочее время не так, как в прошлом. Это способствует развитию нового домашнего хозяйства, которое, в свою очередь, заставляет по-новому взглянуть на старые доводы о жертвах, на которые надо идти ради личного и профессионального развития. Как и современные корпорации, родители стараются сосредоточиться на ключевых домашних компетенциях, то есть на том, что они делают лучше всего и с чем не могут так же хорошо справиться другие. Конечно, и здесь осталось много пространства для усовершенствования, и в этой главе мы рассмотрим способы, позволяющие максимально эффективно использовать часы, которые остаются на семью. Однако стоит отметить, что у нас, как выяснилось, куда меньше поводов беспокоиться о состоянии современной американской семьи — по крайней мере, семьи с двумя родителями, — чем полагают многие ученые мужи.
Чтобы понять, как функционирует новый тип семьи, необходимо уяснить, как именно люди проводят время, свободное от зарабатывания денег. Одно из крупных преимуществ «Американского опроса общественного мнения об использовании времени» и других исследований, в которых использовались дневники учета времени, состоит в том, что они позволяют найти ответ на этот вопрос. Весомую долю времени мы тратим на сон и еще какое-то время — на досуг (в основном это телевизор, как станет ясно из главы 8). Затем идут — в терминах указанного опроса — домашняя работа (в которую могут включаться уборка, готовка, стирка, работа во дворе и решение хозяйственных вопросов) и «уход за членами семьи», причем чаще всего под «членами семьи» подразумеваются дети.
Со временем алгоритм распределения нерабочих часов у взрослых с детьми заметно изменился. Наибольшие изменения коснулись количества времени, которое тратится на домашнюю работу. За сорок с небольшим лет оно сократилось почти вдвое.
Одной из причин послужило уменьшение количества детей в семье. Ни один из девятерых отпрысков миссис Майер не завел девять детей. У Нассиф их всего двое. Каждый, кто смотрит бесконечные передачи о многодетных семьях на канале TLC, может подтвердить: многочисленное потомство позволяет экономить от объема. При этом, однако, все-таки требуется больше времени на простое обслуживание: стирку, походы в магазин и мытье посуды. Это не те занятия, которые развивают разум и душу, — напротив, в реальности они только отнимают у них время. За период с 1950-х по 1970-е годы общий индекс рождаемости в США упал с без малого 4 до 1,74. С тех пор произошел некоторый подъем, и в 2007 году индекс достиг 2,12. Однако приметой времени стал тот факт, что в недавних статьях о возращении «больших» семей многодетными считаются родители с тремя детьми. По меркам 1955 года семья с тремя детьми считалась бы «маленькой».
Но это не единственная причина. Теоретически на то, чтобы одеть четверых детей, нужно больше времени, чем на двоих, но современные мамы тратят тот же объем времени на обслуживание детей, что и в 1965 году. Таким образом, время на уход за детьми не сократилось пропорционально. Похоже, основную роль здесь сыграли изменения в стандартах ведения хозяйства: сегодняшние хозяйки просто оперируют иными понятиями, чем озабоченные измельчением изюма редакторы Good Housekeeping былых времен.
«Я просто не представляю, как работающим женщинам удается держать дом в чистоте», — сказала мне миссис Майер и призналась, что когда дети стали постарше и она вернулась на работу медсестры на полставки, ее дом «превратился в свинарник». Хорошо, что она рассказывала мне об этом по телефону: мой дом вовсе не выглядит запущенным, однако, если судить по стандартам, изложенным в ее новой книге «Чистый дом миссис Майер. Практические советы, которые вдохновят вас на тщательную уборку» (Mrs. Meyer’s Clean Home: No-Nonsense Advice that Will Inspire You to Clean Like the Dickens), мой дом превратился в свинарник уже очень давно.
Например, я ни разу в жизни весной не проводила полноценную генеральную уборку. Я никогда не мыла окна внутри и снаружи смесью из равных частей белого уксуса и воды, как написано в книге. Я никогда не натирала деревянную мебель воском и не чистила паром обивку. Я никогда не пылесосила стены и потолки и не брала напрокат специальный агрегат для чистки ковров. Честно говоря, время от времени я нанимаю уборщиц, которые устраивают у меня генеральную уборку, и, поскольку я работаю из дома, я так или иначе вижу, что в нее входит. Но и профессиональные уборщицы не совершают сложносочиненные действия описанные миссис Майер. Полы у меня дома подметаются не каждый день, а раз в неделю. При этом я сама готовлю, но в моем меню нет блюд, для которых требуется больше двух кастрюль или сковородок и получаса времени. Если я хочу выпить кофе с подругой, то иду в Starbucks, где изобилие выпечки избавляет меня от необходимости два дня сооружать многоцветный торт или, если уж на то пошло, тратить 20 минут на печенье с шоколадной крошкой из готового теста.
Беспорядок беспокоит меня меньше, чем многих других, и мое легкомысленное отношение к уборке подтверждается данными из дневников учета времени. В 1965 году замужние матери тратили 34,5 часа на домашнюю работу вроде уборки, готовки и стирки. В 2008 году матери маленьких детей тратили на это 16–17 часов. Такие мамы, как я, у которых в семье работают оба супруга, уделяют этому чуть больше 14 часов (по данным 2003–2006 годов). Мужчины стали посвящать этим занятиям больше времени, чем в 1965 году, но если сложить часы, потраченные на них современными мужчинами и женщинами, все равно получится меньше, чем было принято тратить на дом во времена миссис Майерс.
Когда просишь людей объяснить причины этих перемен, многие указывают на бытовую технику, которая экономит время и трудозатраты. Сто лет назад матери больших семейств порой целые дни проводили над стиральной доской или за выпечкой хлеба без использования каких-либо полуфабрикатов. Причем под полуфабрикатами я имею в виду совсем не то, что под ними понимают сегодня: речь идет о производстве полного цикла, начиная с муки. Недавно во время поездки в Шотландию я была на экскурсии в крестьянской деревушке на острове Скай. В одном из домиков висела табличка, которая объясняла, что для матерей обычным делом было выйти на заре, собрать немного овса, смолоть его вручную и приготовить хлеб или овсянку до того, как дети уйдут в школу.
Но, оказывается, и это не вполне объясняет распределение времени в домохозяйствах середины прошлого века, таких как у миссис Майер. К 1950–1960-м годам страницы журнала Good Housekeeping были заполнены рекламой полуфабрикатов типа салатной заправки Kraft или картофельного гратена Betty Crocker, а также посудомоечных машин KitchenAid и самоочищающихся духовок Frigidaire. Конечно, стиральные и сушильные машины были не у всех: у миссис Майер, когда она делала первые шаги к успехам на ниве домашнего хозяйства, их не было, но во многих домах они все же имелись.
В теории все эти бытовые устройства и удобства должны были сэкономить женщинам время. Но этого не произошло по простой причине. Готовая смесь для выпечки торта не облегчит ваш труд, если ее предполагается использовать в рецепте блюда, которое готовится два дня и требует дополнительного окрашивания малинового джема в более красный цвет. И стиральная машинка не сэкономит время, если после нее необходимо чистить щеткой ворс электрического одеяла.
В реальности это время — все эти 168 часов — должно быть чем-то заполнено. Если вы не тратите время на работу вне дома за деньги, вам придется изобрести себе другое занятие. Казалось бы, для мам (и пап) ответ очевиден — это время можно потратить на общение с детьми. И сегодня мы считаем, что неработающие матери тратят много времени на детей. Они действительно тратят больше времени на детей, чем мамы, работающие за зарплату, и для многих людей эти цифры окончательно закрывают спор о том, что лучше для детей. Но я бы сказала, что «много» — не всегда подходящее слово для усредненной ситуации по двум причинам.
Во-первых, дети не так много времени проводят дома, требуя постоянного внимания со стороны взрослого, — речь идет буквально о нескольких годах в дошкольном возрасте. Даже миссис Майер с ее девятью детьми в сумме провела дома с младенцами около 15 лет. Современные женщины с двумя-тремя детьми проведут в этом состоянии меньше десяти лет, а с учетом развития детских учреждений для малышей двух–четырех лет и дневного сна даже у неработающих женщин высвобождается много свободного времени, которое нельзя потратить на взаимодействие с детьми, задолго до того, как они пойдут в школу. Когда начнется школа и другие занятия, времени на общение с родителями останется и того меньше. Дети находятся в школе (или в школьном автобусе, или в спортивной секции) с 8:00 до 15:00 каждый день, таким образом они проводят около 35 часов в неделю за стенами дома. Возможно, это не случайно совпадает с продолжительностью полноценной рабочей недели у среднестатистической матери. Многие домохозяйки выходят на работу, когда дети идут в школу. Но другие этого не делают — кто-то просто не хочет, кто-то сталкивается с препятствиями в виде отсутствия достаточно гибкого графика или с дискриминацией при попытках начать карьеру заново. Так или иначе, с началом учебы в школе дети домохозяек и работающих матерей проводят с родителями сходный объем времени. Исследование, проведенное в 2002 году, показало, что детские расписания выглядят очень похоже — вне зависимости от того, работают их матери или нет. В обоих типах семьи дети тратили примерно одинаковое время на телевизор и на ежедневные «семейные разговоры» с домочадцами. Кстати, последние занимали скромные полчаса в неделю.
Во-вторых, надо учитывать человеческую натуру. Точно так же, как работающие посвящают отнюдь не 100% времени собственно работе, средний родитель, сидящий дома с детьми, не тратит 100% времени на воспитание детей и уход за ними. Замужние матери, сидящие дома с детьми в возрасте до шести лет, в среднем тратят на это 22,5 часа в неделю. Это 3,21 часа в день — и на физический уход, и на игры. Конечно, кто-то выделяет больше времени. Все мы знаем матерей, которые каждый день обеспечивают детям массу возможностей для обучения и исследования мира. Но кто-то тратит и меньше времени. Возможно, дети действительно находятся в это время в присутствии родителя и, с его точки зрения, «вместе» с ним, однако в этот момент они могут смотреть телевизор (по данным Nielsen, в среднем ребенок в возрасте от двух до одиннадцати лет смотрит телевизор около четырех часов в день, хотя дневники учета времени показывают гораздо меньший объем) или играть сами по себе. В самостоятельной игре нет ничего плохого — так дети развивают воображение и учатся самостоятельности. Но это не взаимодействие, особенно если мама в это время в соседней комнате проверяет электронную почту. В общем, такие вещи тоже влияют на общий объем времени, уделяемый детям.
Если вы решили не работать или работать неполный день, но просто не способны семь дней в неделю круглосуточно заниматься детьми, вам нужно как-то потратить оставшуюся часть 168 часов. Некоторые неработающие родители активно занимаются волонтерством, спортом или выбирают другие хобби. В книге Джереми Адама Смита «Папина смена» (The Daddy Shift), вышедшей в 2009 году, сообщается, что отцы, которые сидят дома с детьми, часто плотничают или ремонтируют дом, пока дети занимаются другими делами. В семьях с крайне высоким доходом неработающий супруг порой тратит много времени на мероприятия, поддерживающие карьеру кормильца (например, устраивает званые ужины или сопровождает его на мероприятия). Но при всем при этом домашняя работа по-прежнему остается самым простым и очевидным выбором, и многие женщины останавливаются именно на этом «хобби». Им кажется, что это продуктивнее, чем смотреть телевизор, и дешевле, чем шопинг. Кроме того, заниматься ею необходимо в любом случае, а вот из дома выходить не нужно.
В результате — по крайней мере, в прошлом — домашняя работа заняла львиную долю доступного времени, пока дети в школе или с друзьями. Так, культурные установки внушили домохозяйкам 1960-х необходимость что-нибудь печь к приходу гостей и гладить электрические одеяла. По сути, домашние дела превращались в полноценную работу с полной занятостью, которая не оставляла времени на оплачиваемую работу вне дома и общение с детьми. Именно поэтому в декабрьском номере Good Housekeeping 1965 года женщинам объясняли, как не допустить детей на кухню, чтобы испечь рождественское печенье, как будто это делается ради самого печенья, а не ради веселого времяпровождения с детьми.
Но вот что завораживает в этом новом домашнем хозяйстве. В какой-то момент работающих женщин стало столько, что эта установка изменилась. По мере того как они массово выходили на рабочие места, их время становилось все ценнее. В буквальном смысле слова. Его цена приравнялась к зарплате, которую могла получить женщина за этот срок. Такой поворот событий может показаться несправедливым. И можно найти массу серьезных аргументов, подтверждающих, что уход за другими людьми ценится недостаточно высоко и что его надо уважать больше — и как профессию, и как семейную роль. Однако женщины в 1950-х и 1960-х годах не обязательно выделяли время именно на него. В среднем матери детей в возрасте до 18 лет тратили около 10 часов в неделю на уход за детьми и 34,5 часа — на уход за домом.
Таким образом, когда время женщин стало цениться выше, пришлось делать выбор, на что потратить ограниченные часы, — так же, как поступают корпорации, которые выделяют важнейшие ресурсы на максимально ценные проекты. И женщины в массе своей решили, что дети важнее домашней работы. Это не удивительно: мамы любят детей и хотят проводить с ними время.
Но вот чем это в итоге обернулось: когда они начали больше работать, чтобы регулярно выделять детям хотя бы какое-то время, пришлось стремительно понизить стандарты в домашнем хозяйстве. Между 34,5 часа в неделю и примерно 14 часами огромная разница. То есть, можно было бы работать за деньги по четыре часа каждый будний день, не теряя не секунды на чтение или игры с детьми.
Поскольку большинство семей с двойным доходом все же не разводят в туалете возбудителей тифа, я бы сказала, что эти лишние 20 часов оказались не такими уж необходимыми. В наши дни женщины просто не делают многие вещи, которые делали 40 лет назад. Мы не режем изюм — ни кухонными ножницами, ни другим способом. Мы не чистим детскую обувь, потому что наши дети носят кроссовки и кеды, а не двухцветные кожаные туфли, за которыми нужен особый уход. Мы не гладим электрические одеяла — и никакие одеяла вообще. Более того, я бы сказала, что, по крайней мере, часть домашней работы, на которую тратят время современные неработающие матери, тоже является необязательной, хотя ее меньше, чем в прошлом. Сегодня у таких матерей уходит на домашнюю работу около 26 часов в неделю, а 40 лет назад уходило около 37. Когда стандарты понижаются, они понижаются для всех, и неработающие матери получают побочный положительный эффект от этой тенденции. В 2008 году я брала интервью для журнала Doublethink у Гленны Мэтьюс, историка и автора книги «Просто домохозяйка. Подъем и упадок домашнего уюта» (Just a Housewife: The Rise and Fall of Domesticity). Сейчас ей за семьдесят, и вот какой эпизод она вспомнила о том времени, когда ей было двадцать с чем-то: «Однажды ко мне зашел человек, которому я не нравилась, а через неделю сказал: “Ты думаешь, ты такая неотразимая, а у тебя пыль под кроватью”. Сейчас я и представить не могу, что кто-нибудь счел пыль под кроватью поводом для стыда».
Что интересно, одновременно со снижением хозяйственных стандартов наблюдается сильное повышение стандартов в воспитании детей — и у мужчин, и у женщин.
Иногда доходит до смешного, особенно в среде яппи, говорит Пола Спенсер, автор колонки о материнстве в журнале Woman’s Day, чей девиз: «Еще никто не умер от одного шоколадного печенья». Спенсер сделала своей профессией насмешки над заскоками современных родителей. Она ставит галочки в списке: вручную растирать детскую пищу; класть салфетки на детские сиденья тележек в супермаркетах и надевать на детей гигиенические перчатки, чтобы они не прикасались к грязному миру; использовать карточки для обучения младенцев языку; записывать четырехлетнего ребенка в секцию футбола для малышей, «чтобы не опоздать с началом». «Эту фразу я слышу очень часто», — говорит Спенсер. Родители подвозят детей к автобусной остановке и просматривают их домашние задания, вместо того, чтобы научить заботиться о себе.
Как отмечает Спенсер, эти новые стандарты нельзя назвать совершенно безвредными. «Я знаю немало женщин, которые раздули работу матери до того, что она поглощает невообразимое количество часов», — говорит она, и эти часы тратятся не на взаимодействие с детьми. Если вы думаете, что родитель должен проверять каждую арифметическую задачу, делать валентинки для всех детей во втором классе, где учится ребенок, и самостоятельно готовить детское питание, то работать за деньги будет трудно. К счастью, есть подтверждения, что все это далеко не обязательно. Пример номер один — дом Спенсер: она воспитала четверых нормальных детей, работая по 40–50 часов все годы, когда они были маленькими.
Тем не менее в новом подходе к родительству есть масса привлекательного. Например, многие родители, успешно делающие карьеру, теперь проводят неоплачиваемые часы, занимаясь не домашним хозяйством, а детьми. И при этом сосредоточены на своих ключевых компетенциях — вещах, которые делают лучше всего и с которыми не могут так же хорошо справиться другие люди. Например, кто-нибудь (скажем, пекарня) отлично справится с приготовлением выпечки для дружеской встречи. Другие люди могут сшить детям одежду, — возможно, лучше и, определенно, гораздо быстрее, чем вы. Но этот производитель одежды не поможет ребенку полюбить книги, читая по ролям его обожаемую сказку на ночь так же хорошо, как вы.
Этот подход взял на вооружение Джеймс Андерсон. Днем он управляющий партнер в Clearview Capital, компании прямых инвестиций в городе Гринвич в штате Коннектикут. А по вечерам они с женой делят пятерых сыновей на четыре группы для чтения — мальчики пяти и семи лет вместе, а девяти, одиннадцати и тринадцати — отдельно. За последние годы они освоили отличную литературу для мальчиков всех возрастов: «Приключения Гекльберри Финна», «Приключения Тома Сойера», «20 000 лье под водой» и прочие классические книги. Чтение открывает детям окно в разные уголки мира. Еще каждому мальчику обещано, что, когда ему исполнится тринадцать, отец свозит только его в место, о котором больше всего хочется узнать. Например, Андерсон со старшим сыном много читают про Вторую мировую войну, поэтому планируют отправиться в Нормандию и посмотреть место высадки союзников.
Конечно, не все родители могут позволить себе свозить детей во Францию. Но каждый может придумать особые ритуалы, которые позволят по максиму использовать ключевую родительскую компетенцию — разделять ценности и создавать воспоминания вместе. Взгляните еще раз на свой «Список 100 вещей» из второй главы. Можно ли заняться чем-то из списка с детьми? Попросите их составить собственный список и посмотрите, какие ценные и интересные для них занятия подходят для всей семьи. Например, если вы оба любите плавать, ходите в ближайший бассейн так часто, как только сможете. Любой родитель может пойти с ребенком в библиотеку. Любой родитель может сочинять истории вместе с детьми, молиться и обсуждать религиозные тексты, делать что-то своими руками, возиться в огороде, посещать местные исторические места, заниматься хобби — например собирать пазлы. Постарайтесь по максимуму делиться своими умениями и увлечениями, потому что, если что-то вас радует, вероятно, оно понравится и детям. Например, я обожаю музыку, и Джаспер тоже, поэтому мы поем вместе песни, и я с нетерпением жду «Концертов для очень молодых людей» Нью-Йоркского филармонического оркестра, ориентированных на трехлеток.
Можно вместе заниматься физкультурой. Кевин Питер — директор по развитию в юридической службе, которая предоставляет льготные услуги жителям Филадельфии. Когда в 2009 году он готовился к триатлону Ironman в Луисвилле, он иногда брал одиннадцатилетнего сына на длинные пробежки: мальчик ехал рядом на велосипеде. Вместе они несколько раз бегали пятикилометровки. Кроме того, иногда они вместе ездят в школу и на работу — на автобусе и поезде. Маленькие дети всегда хотят что-нибудь делать вместе с родителями, но даже детей постарше можно увлечь подобной привычкой, если по вашему поведению видно, что вы действительно хотите провести с ними время. Это значит, что не стоит каждые три минуты проверять свой смартфон. Главное — относиться к детям как к привилегированным клиентом. Надо хорошо продумать время, которое вы собираетесь провести вместе, поскольку оно очень ценно. А если вы этого не сделаете, произойдет одно из двух.
Первая ловушка — стать рабом ежевечерней рутины: ужин, ванная и кровать. Работая над этой книгой, я попросила десятки людей вести журналы учета времени, и оказалось, многие так прилежно соблюдают подобные ритуалы, что по ним можно проверять часы. И все бы хорошо, если бы это их устраивало (к тому же, некоторым детям такие ритуалы необходимы). Но часто записи в журналах сопровождались жалобами: Я бы хотел быть внимательнее, когда провожу время с детьми. Иногда мне кажется, я просто хочу дожить до момента, когда они заснут. Все мы после работы чувствуем себя усталыми, легко поддаться скуке, а потом мучиться виной, ведь время с детьми должно быть наполнено смыслом и приносить удовольствие.
В таких случаях порой помогает сознательно встряхнуться. Выберите два вечера в неделю, вырвитесь из рутины и выйдите из дома. Планируйте заранее, чтобы все могли предвкушать это радостное событие. Забрав детей из детского сада или группы продленного дня, устройте пикник в парке вместо обычного ужина или возьмите с собой перекус и отправляйтесь на игровую площадку, если еще светло. Найдите музей, который работает допоздна. Разведите костер на заднем дворе и запеките в нем картошку. Отправляйтесь на футбольный или баскетбольный матч местных команд или любое другое спортивное мероприятие, на которое всегда есть дешевые билеты.
Ключевой принцип здесь — разнообразие. Как и в случае с шоколадным печеньем, если пару раз неделю поесть на ходу, от этого никто не умрет. Кроме того, мало известно, что маленьких детей не обязательно купать каждый день. Просто сотрите заметную грязь, и можно будет прожить еще один день.
Еще одна ловушка, в которую вы попадете, если не будете планировать время с семьей, — долгие часы перед телевизором. Телевизор допустим в небольших дозах, но обычно он не связан с ключевой компетенцией в той же степени, что, например, изготовление коллажей в семье художников, и (как мы увидим в главе 8) не доставляет такого удовольствия, как кажется.
Конечно, чтобы по-настоящему сделать общение с детьми своей ключевой компетенцией, надо проводить с ними значительные промежутки времени, даже если у вас напряженная работа. Андерсен порой уходит из офиса в пять вечера, чтобы ассистировать тренеру Малой бейсбольной лиги, в которой играют его сыновья. Из-за разъездов он не может взять на себя обязательства главного тренера, но все-таки нашел способ приезжать на тренировки как можно чаще. «Я обычно не слишком много работаю на выходных, — говорит он. — Почти все может подождать до понедельника». Когда он в отъезде, то рисует картинки или сочиняет стихотворение о «дне из жизни папы» и отправляет их мальчикам. Он перешел с BlackBerry на iPhone, чтобы быстро отправлять фотографии из путешествий, например, во время последней нашей беседы он слал их с фабрики-склада во Франции.
«Так они всегда знают, где я нахожусь и что делаю», — говорит Андерсон.
Такие же возможности для общения с детьми можно найти в любой ситуации, даже при большой нагрузке. Встаньте на 15–20 минут раньше детей, чтобы собраться без спешки. Если вам требуется гораздо больше 20 минут, подумайте, как изменить прическу, гардероб или время, проводимое в душе. Если утром не торопишься, завтрак может стать семейной трапезой. Обсудите планы на день за хлопьями и кофе. Почитайте с утра книжки, пособирайте пазлы или постройте огромные башни из конструктора Lego. Побеседуйте вечером с мужем или женой о том, как прошел день. Когда укладываете детей вечером, обсудите с ними, как справиться со школьными неурядицами, проблемами с друзьями или превратностями подростковой жизни.