ЯЗЫК КАК ФАКТОР ТЕНДЕРНОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ

Язык есть не только продукт развития общества, но и средство формирования его менталъности.

Бенджамин Уорф

Язык — это система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения само­сознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации, реализующаяся и существующая в речи. Основной эле­мент языка — слово. Слово является средством кодирования чело­веческого опыта (обозначает вещи, выделяет признаки, действия, отношения).

Основная функция слова — аннотаттная (обозначающая). Эту функцию слова принято обозначать как предметную отнесенность, как функцию представления, замещения предмета. Слово не только указывает на определенный предмет, но и неизбежно вызывает до­полнительные ассоциации. За каждым словом, таким образом, стоит свое «семантическое поле».

Вторая важнейшая функция слова — собственно значение. Зна­чение слова включает анализ предметов, абстрагирование и обоб­щение их признаков. Это означает, что слово является не только средством замещения вещи, представления, но и основой мышления.

При помощи языка осуществляется отвлеченное мышление (выход за пределы непосредственного отражения действительно­сти), происходит накопление и передача опыта, знаний, умений.

В 1930-х гг. в среде западных ученых, работающих в сфере язы­кознания, возникла концепция «лингвистической относительности». В ее основе лежат воззрения В. фон Гумбольдта и его последовате­лей, сформулированные еще в XVIII в. Согласно мнению Гумбольд­та, язык — это некое выражение общественного духа, определенный «промежуточный мир», стоящий между мышлением человека и внеш­ним миром. Язык является той силой, которая превращает собствен­но сам мир в мир идей. Он создает некий образ мира и, что очень важно, оказывает действенное влияние на мысли и поступки людей и на развитие общества в целом. Б. Уорф, автор гипотезы «лингви­стической относительности» утверждает: язык формирует мышление и мировоззрение людей, это способ познания внешнего мира [175]. «Лингвистически детерминированный мыслительный мир не только соотносится с нашими культурными идеалами и установками, но за­хватывает даже наши собственные подсознательные процессы в сфе­ру своего влияния и придает им некоторые типические черты» [8]* Таким образом, автор гипотезы сформулировал языковую концепцию окружающей человека реальности, которую до сих пор не смогли экс­периментально доказать или опровергнуть исследователи.

Итак, окружающая индивида реальность — это своеобразный «лингвистический трюк» его сознания. То, что индивид восприни­мает как реальность, на самом деле социально и лингвистически сконструировано. Текст не отображает существующую реальность, а творит новую, и эти реальности не идентичны друг другу и не зависят друг от друга. Отношение же человека к действительности опосредуется системой языка и принятыми языковыми нормами.

Вслед за Б. Уорфом все направления постмодернистской мыс­ли признают языковую концепцию реальности. Индивид, наследуя языковую систему, воспринимает как реальность социально и линг­вистически сконструированный феномен. Мир познаваем только через языковые формы, следовательно, представления человека о нем не могут отразить реальность, которая существует за пределами языка. Таким образом, доказывается зависимость сознания индиви­да от стереотипов языка. Предполагается, что в сознании каждого запечатлена некоторая совокупность текстов, определяющих от­ношение человека к действительности и его поведение. Вследствие этого языку придается исключительно большое значение в развитии личности.

Человек как представитель общества формируется в языковой среде. Язык является одним из факторов, социализации, в том числе вернее, в первую очередь тендерной социализации.

На основании многочисленных исследований как «культур­ных», так и бесписьменных языков ученые пришли к выводу, что язык фиксирует картину мира с мужской точки зрения, поэтому он не только антропоцентртен, то есть ориентирован на человека, но и андроцентртен, иначе говоря, ориентирован на мужчину. Язык создает картину мира, основанную на мужской точке зрения, от лица мужского субъекта, с точки зрения мужской перспективы, где «жен­ское» предстает главным образом в роли объекта, в роли «другого», «чужого» или вообще игнорируется.

Исследователи выделяют следующие признаки андроцентризма в языке:

1. Отождествление понятий «человек» и «мужчина». Во мно­гих языках они обозначаются одним словом: «тап» в английском; «Ьотте» во французском; «Мапп» в немецком; «чиловик» в укра­инском и др.

2. Имена существительные женского рода являются, как прави­ло, производными от мужских, а не наоборот. Кассир - кассирша, доктор — докторша, поэт — поэтесса, врач — врачиха. Им часто сопутствует негативная оценочность. Применение мужского обо­значения к референту-женщине допустимо и повышает ее статус. Наоборот, номинация мужчины женским обозначением несет в себе негативную оценку [51].

В русском языке пол в названии профессий может быть обо­значен, например: крановщик — крановщица, художник — художница, журналист — журналистка. Некоторые профессии называют и муж­чин, и женщин, но в форме мужского грамматического рода, напри­мер: доктор, врач, профессор и др. Многие из них имеют женский ва­риант в разговорной речи, например: докторша, профессорша. Про­блемой является стилистическая сниженность «женских» вариантов названий профессий по сравнению с «мужскими», которые часто снисходительно или пренебрежительно характеризуют их облада­тельниц. Статус врачихи значительно ниже статуса врача, как статус профессора выше статуса профессорши.

Выступая в таком качестве, формы мужского грамматического рода отодвигают женщину на задний план, исключают ее присут­ствие. Люди, не задумываясь, используют формы мужского грамма­тического рода для обозначения лиц, пола которых не знают: к нам пришел на работу новый специалист, в то время как «новым спе­циалистом» может быть и женщина. Мужской род в данном случае отождествляется с общим.

3. Существительные мужского рода могут употребляться не-специфицированно, то есть для обозначения лиц любого пола {поэт, менеджер). В данном случае действует механизм «включенности» в грамматический мужской род. Язык предпочитает мужские фор­мы для обозначения лиц любого пола или группы лиц разного пола. Так, если имеются в виду учителя мучительницы, достаточно сказать учителя, студенты и студентки — студенты. Таким образом, в мас­се случаев женщины вообще игнорируются языком.

Дискриминацию по признаку пола в языке называют языковым сексизмом. Кто такая генеральша — женщина-генерал или жена ге­нерала? Скорее всего, жена генерала. Тогда возникает другой вопрос: почему не женщина-генерал? И может ли женщина быть генералом? В редких случаях. Социальное пространство поделено таким обра­зом, что мужчина может быть генералом, а женщина может быть только его женой.

Ярким примером языкового сексизма служит практика описы­вать «человека вообще» или обращаться к нему в мужской грамма­тической форме: каждый гражданин имеет право... (из Конституции); каждый обязан любить и уважать свою Родину. Таким образом, «каждая», то есть женщина, не представлена в языковом простран­стве и — тем самым — в сознании вообще. Часто понятие «люди» относится только к мужчинам, а женщины либо не включены в него, либо даже противопоставляются этому понятию [37]. Например, в псевдогуманистических лозунгах «Все люди — братья» или «Каж­дый интеллигентный человек обязан любить и уважать женщину». Вряд ли нужно пояснять, что в этих высказываниях под видом мо­ральных сентенций предлагаются сексистские стереотипы. Это сразу становится очевидным, если в приведенных высказываниях поменять слова. Что можно почувствовать, прочитав или услышав: «Каждый интеллигентный человек обязан любить и уважать мужчину»? Или «Все люди — сестры»? Первый из этих перевертышей отдает скабрез­ностью, а второй воспринимается как воинствующий феминизм.

Другим примером использования слов с сексистской направлен­ностью могут служить следующие фразеологизмы: «слабый пол», «сильная половина человечества», «бабья дорога от печи до порога».

Согласно исследованиям А. П. Нильсен, достаточно часто сло­ва, содержащие признаки мужского рода, имеют статус престижных. Именно поэтому многие из них послужили основой для образования сложных слов и словосочетаний (в переводе с английского данные слова означают: че­ловечество, братство, спортсмен, ирландец) [155]. Существование этих слов долгое время ограничивало когнитивную деятельность женщины, отчуждая ее тем самым от политики, спорта, образова­ния и пр.

Проблема определения сексизма в языке не так проста, как мо­жет показаться, поскольку часто сексистские суждения носят весьма завуалированный характер. Чем более скрыт, завуалирован языко­вой сексизм, тем более изощренным он оказывается и тем сильнее воздействует на сознание и подсознание человека.