Тимур с высоты надвратной башни смотрел на застенный Подол. От богатого пригорода, знаменитого садами и промыслами остались остовы домов и жирный пепел, укрывший выгоревшую землю. Кое-где ещё курились тёмные дымки, хотя, по-хорошему, гореть там было уже нечему.
- Ну как? - на наблюдательную площадку приземлился Черныш, со спины которого неловко соскочил Риго. Недавно он был ранен во второй раз и чуть не лишился правой ноги, но благодаря предусмотрительности Тимура, сохранившего настойку из крови дракона, ногу удалось спасти. Конечность спасли, но для настоящего выздоровления требовался покой и полноценное питание, но где взять и то и другое в осаждённом городе? Продукты по карточкам и строго по лимиту, никто не ожидал появления под стенами "зеленух" и такого наплыва беженцев, стало быть, дополнительных ртов, сделать полноценные запасы на случай осады губернатор провинции не успел. Благо бывший ректор отстоял армейский гарнизон и полк грифонов, которые маршал Олмар хотел уполовинить и направить на север, но Этран лёг костьми, он как сердцем чуял, что наступят лихие времена.
- Ещё один штурм мы не выдержим, - повернулся Тимур к другу.
- Знаю, - обречённо ответил тот. - Я облетел стены, в некоторых местах от них практически ничего не осталось. Не представляю, как мы сегодня отбили зомбаков. Что с твоим грифоном?
Риго облокотился на зубец и бросил взгляд на заваленное остатками зомби пространство перед крепостными стенами.
- Пуговку пришлось..., - Тимур сглотнул. - От попавшего в неё заклятия у неё отсохло правое крыло, как она смогла дотянуть до города, не представляю. Пуговку зарезали, чтобы не мучилась, - друг грустно кивнул, теперь он будет знать, чье мясо выдадут полуптицам вечером. - Мне приказали возглавить седьмую эвакуационную команду, жителей нижнего города переводят в Мидлл. Свободных грифонов пока нет.
- Значит, решение принято, - утвердительно сказал Риго. - Как я устал, он отвернулся от кровавой картины и медленно съехал по стене, усевшись задом на голый камень и обхватив голову руками. - Тимур, мне страшно, я каждый день боюсь умереть, боюсь, что Марика останется одна, и я никогда не увижу сына, боюсь, что "зеленухи" возьмут Мидлл. Тебе проще...
- Не проще, - перебил друга Тимур.
- Не проще?
- Любаэль беременна.
- Тарг!
- И знаешь, - Тимур наклонился к Риго, - я хочу убить как можно больше зеленух, мне страшно умирать, но если моя смерть поможет выжить Любе, я сделаю это. Ты думаешь, они хотели умирать? - парень махнул рукой в сторону мёртвого поля и до белизны в костяшках сжал кулаки. - Нет, они хотели жить, вряд ли эти люди могли представить себе, что мерийские ренегаты и шаманы орков превратят их в зомби. Мог ли ты себе представить, что детская игра в войнушку не имеет ничего общего с настоящим ужасом войны? Знаешь, я был тихим мальчиком, кто бы мне сказал год назад, что я с дрыном в руках буду убивать людей, я бы тому плюнул в рожу. Ты боишься потерять Марику, я Любу, мы все чего-то боимся, нам есть, что терять. Поэтому я не сдался и не ною. Встань! - рявкнул Тимур, Черныш испуганно курлыкнул, Риго нехотя поднялся. - Ты, Тарг тебе в печень, солдат! Если ты расклеишься, то тогда можно сдавать город оркам. Думаешь, этим людям не страшно? - Тимур стрельнул взглядом в сторону большой группы городских жителей, перегораживающих баррикадами улицы. - Эти сапожники насмерть стоят на стенах и гибнут, как настоящие герои. Только попробуй опустить руки, я тебе голову сам откручу!
- Умеешь ты поднять настроение, - усмехнулся "Худой".
- Лети давай, тебя, поди, командование заждалось. До встречи, не вздумай умирать!
- Сам не сдохни, иначе тебя Любаэль домой не пустит.
- Это точно.
- До встречи.
Тимур, проводив взглядом улетающего друга, спустился вниз. К центральным воротам скоро должен был подойти военный комендант и губернатор Этран. Командиры эвакуационных команд напрямую подчинялись бывшему ректору магической школы. Спустился он вовремя. Губернатор, комендант, и как ни странно над-князь Мидуэль уже были у ворот и о чём-то переговаривались с сотниками ополчения и командирами серых орков, коих в городе было больше десяти тысяч. Переселённые с северной оконечности серые на несколько дней сдержали орду зеленух, но силы были неравны, им ничего не оставалось, как скрыться за городскими стенами. Древний эльф, возвращаясь с какой-то встречи, решил заглянуть к Этрану, и тот и другой имели что-то общее или какую-то общую тайну, и застрял в городе. Орки поймали в город в ловушку четырёхсотлетней давности - история любит повторяться. Шаманы, ещё за сто лиг о главной цели орды принесли в жертву несколько тысяч пленников и установили пространственные щиты.
Тимур остановился за спиной губернатора, кивнув головой многочисленным знакомым. Благодаря незавершённой интриге короля, молодых героев Ронмира знали многие, Тарг им в печень.
- Господин губернатор!
Из-за угла ближайшего дома, в окружении десятка старшекурсников школы магии, выскочил гралл Некрос - преподаватель некромантии, от розовощёкого жизнерадостного блондина остались только светлые, чуть тронутые платиной волосы. За время осады Некрос превратился в тень самого себя и сейчас как никогда соответствовал каноническому описанию некроманта: серая дряблая кожа, бескровные губы, впалые щёки, тёмные круги под глазами, которые сверкают лихорадочным блеском. Этран обернулся на возглас:
- Что вы хотели, гралл Некрос?
- Господин губернатор, ректор, - взволнованно сказал некромант, доставая из-под мантии древний фолиант, от которого так и веяло охранными заклятиями, печатями и глубокой стариной. - Я был на нижних уровнях школьного архива и нашёл один фолиант, в котором описываются заклинания, применённые драконами три тысячи лет назад для уничтожения Великого Леса. Мы можем применить его на орках.
- Не можем, - отрезал древний эльф, взмахом руки одновременно останавливая губернатора и отметая возможные возражения гралл Некроса. - Я читал о "Поцелуе Богинь", драконы добровольно отдали себя в жертву. Не факт, что у вас получится, заклинание рассчитано на драконов, на их магию. Тем более для ритуала требуется маг жизни и люди, готовые вонзить в себя ритуальный нож. Драконы же просто сгорали в своей магии, отдавая силу. Где вы собрались искать мага жизни? Они все наперечёт или вы хотите оголить какой-нибудь из госпиталей?
Некромант смутился и беспомощно осмотрелся по сторонам. Губернатор, над-князь и комендант не стали принимать доклады начальников эвакуационных команд, перенеся их на два часа и направились инспектировать стены. Тимур задумчиво смотрел в спину древнего эльфа, вдруг он почувствовал взгляд на своей.
- Ты ведь маг жизни? - услыхал он и обернулся, столкнувшись взглядом с некромантом. - Я помню тебя и твоего друга, он оказался драконом.
- Предположим, - осторожно ответил Тимур, которому совершенно не понравился взгляд и лихорадочный блеск глаз преподавателя.
- Прошу, выслушайте меня!
- У вас пять минут.
- Мне хватит, - ответил некромант. Он раскрыл фолиант и принялся объяснять смысл заклинания. Некрос говорил с таким пылом и жаром, что невольно зачаровывал, но чем больше он описывал действие заклинания, тем больше ужасался его слушатель. Если неизвестный автор прав, то сила "поцелуя" такова, что перед ним меркнет "огненная стена" которую применил четыреста лет назад Бахыг Трёхпалый. Подобным заклинанием можно уничтожить большую часть орды.
- Уважаемый гралл Некрос, остался один неучтённый нюанс - жертвы, где вы наберёте добровольцев на заклание?
- Добровольцы будут, - от скрипучего, надтреснутого голоса, прозвучавшего справа, Тимур вздрогнул и оглянулся. Увлечённый рассказом маньяка-некроманта, он не заметил, что их окружила толпа, состоящая из городских жителей и беженцев, многие из которых были серыми орками. Говорил старый орк, весь покрытый страшными шрамами от ожогов. - Многие не хотят жить, но умирать просто так не желают, но ради победы они готовы отдать свои жизни.
Несколько искалеченных мужиков закивало. Тимур почувствовал, как в груди образовалась сосущая пустота...
*****
Тимур, стараясь не потревожить и не разбудить уснувшую Любаэль, присел на край кровати, но, как всегда, тщетно...
Девушка спала чутким сном, так иногда спят лани, разделив восприятие. Одна половина в стране Морфея, вторая бодрствует, внимательно прислушиваясь к окружающему миру. Стоит где-то треснуть сучку или колыханию пучка травы от ночного ветра выбиться из общего ритма, как лань тут же подскакивает на ноги и скрывается во тьме ночи, так и Любаэль. Стоило ей заслышать лёгкий поскрип сапогов любимого человека, как она проснулась, но ещё некоторое время лежала не шевелясь. Вот Тимур тихонько прокрался к кровати, присел на самый краешек и впился взглядом в её лицо. Наверное, это дар, чувствовать других людей по бросаемым на неё взорам. Любаэль всегда определяла, что испытывает тот или иной человек, лишь однажды она не смогла прочесть чужой взгляд, слишком много было в нём было намешано, и слишком он был потусторонним - нечеловеческим. Так на неё смотрел Керровитарр, чуть позже эльфийка убедилась в своих предположениях. Дракон не может быть ни человеком, ни эльфом, хотя носил личины обеих рас, но взгляд, теперь девушка знала, что всегда сможет отличить взгляд дракона. Не прочесть, но отличить запросто. Сейчас, когда драконами близко не пахло, она почувствовала на себе похожий взгляд, в котором перемешались безмерная любовь, тоска и сожаление, толика грусти, алмазная твёрдость принятого решения, смертельная усталость и... Любаэль открыла глаза и посмотрела на любимого. Глубоко в глазах Тимура поселились смерть и надежда.
- Я люблю тебя, - сказал он, пересев в изголовье и поцеловав её в губы. Вроде банальность, молодые люди по сто раз на день говорят подобные слова своим половинкам, но не в данном случае. Девушку охватил страх, она привыкла, что её избранник не часто показывает свои чувства прилюдно, чаще всего он закрыт щитами воли и только волны обожания, окатывающие её от его взгляда, говорили ей, что за каменной маской скрывается живой человек, от прозвучавших в ночной тиши слов захотелось закрыться одеялом.
- Тимур, что случилось? - ничего умней в голову не пришло. Банальный вопрос, но столько в него вложено: от интонации и дрожи, до широко распахнутых глаз.
Тимур отвернулся.
- Я никуда тебя не отпущу! - крикнула Любаэль, намертво вцепившись в него руками. - Слышишь! Что ты задумал?
Тимур резко развернулся и прижал её к себе.
- Что ты обещал Хель? - чуть отстранившись от него, спросила девушка почти спокойным голосом. - Не лги, я видела в твоих глазах смерть.
- Я ей ничего не обещал и не давал клятв, - Тимур несколько секунд смотрел в никуда, потом, собравшись с духом, без утайки, рассказал вечерние события. - Я не хочу сказать, что это бессмысленно, что это должен быть кто-то другой, что город выстоит, и орки не возьмут штурмом Мидлл. Не знаю, но Нижний город мы не удержим, зомби разрушили двадцать процентов стены и только чудо, что они не ворвались в город сегодня. Завтра внешние стены падут. Сегодня я эвакуировал жителей мастеровых кварталов и беженцев. Если орки войдут в Нижний город, они его сожгут, маги не смогут бороться с дымом, у нас все погодники на грани, а ведь зеленухи атакуют мертвяками, поднятыми из убитых в Мерии и в наших северных селениях, только три раза в штурме принимала участие их пехота и один раз кавалерия. Орки завалят улицы трупами и накидают в пожарища луковиц ядовитых растений. Мы задохнёмся от вони разлагающихся трупов, смрад накроет и Мидлл, и Лайлат.
- Тимур...
- Я хочу, чтобы ты и наш малыш выжили, - он погладил серебристые волосы эльфийки. - Не отговаривай меня, иначе я буду всю жизнь презирать себя. Иметь возможность прекратить это и не воспользоваться ею..., - голос Тимур не оставлял шансов. Решение принято.
Любаэль прижалась к сильному плечу слишком рано повзрослевшего юноши, настоящего мужа. Она родилась Рау, и была снежной эльфийкой из древнего рода воинов, в десять лет взяла в руки деревянный тренировочный меч, не понаслышке знала, что такое самопожертвование и разумом приняла страшное решение любимого человека, но почему тогда так мокро щекам? Ни разу в жизни она не позволила себе заплакать, отец бы не понял слёз, но сейчас хотелось реветь в голос...
Они так и не уснули до утра, отдавая друг другу нерастраченную страсть и нежность...
*****
Вершины гор на западе окрасились красным светом зари, хотя восток ещё был скрыт предрассветным сумраком.
Любаэль, на лице которой не отражалось ни единой эмоции, придирчиво осмотрела белую церемониальную мантию мужа, поправила перевязь с мечом на его поясе и вышла на порог дома. За своё брачное одеяние она не волновалась, девушка была уверена, что ни одной лишней складки на платье нет, если бы не бело-черная накидка невесты Хель, будущей вдовы, провожающей живого мужа в чертоги Богини, она бы была счастлива, а так - лёд в глазах, мраморная маска на лице. Через пару минут, установив в Красном углу родовые святыни и помолившись Близнецам в молельной комнате, из дому вышел Тимур. По древнему обычаю она провожала его до первого перекрёстка.
Перекрёсток дорог - ему придавали сакральные значения не только почитающие Близнецов, верующие, что Богини ведут разумного по предначертанному пути, а перекрёсток является местом встречи Хель и Нель, и какая Богиня держит нить судьбы человека, по тому пути он и пойдёт, на перекрёстке вершили Суд Богов суровые северные викинги. Норманны и серые орки-поморы скрещивали клинки на перекрёстках дорог, считая, что на стороне победителя находятся Боги. Редко какой безумец решался оспаривать результаты Суда.
Эльфийка забежав вперёд, открыла калитку в сплошных воротах (прислугу они распустили в первый день войны), придерживая её, вышла на улицу и обомлела: вся дорога была усыпана лепестками цветов, хлебными крошками и таким драгоценным зерном. На тротуарах стояли сотни серых орков, городских жителей и викингов. Чтобы успокоиться, Любаэль глубоко вдохнула и опустила взгляд на брусчатку. Сердце выбило бешеную дробь.
Многие орки, норманны и некоторые простые люди, как мужчины, так и женщины имели одну общую черту - их искалечила война. Кто без руки, кто без ноги, кто обожжён или скрючен в три погибели от полученного во время сражения проклятия. В большинстве своём они были воинами, которым из-за запущенности ран и наплыва раненых не смогли оказать полноценную помощь маги жизни. Маги могли запустить процесс регенерации и вырастить человеку новую конечность, но для этого требовался постоянный уход и наблюдение, и если после ранения прошло не более трёх-четырёх суток. Но как, скажите, восстановить руку, если на тебе висят десятки, сотни раненых? Тут бы просто жизнь спасти, не до восстановления рук или ног. Рау знала, что значила инвалидность для воспитанных в суровых традициях воинов серых орков и норманнов: обуза роду, клану и семье, лишний рот, который не может сам себя прокормить, вынужденный сидеть на шее клана. Всё не так страшно, когда увечье небольшое и воин может сражаться, учить молодняк, работать в поле или когда клан большой, а что делать, когда от клана или рода осталось полтора или два десятка душ и увечье превратило тебя в нахлебника, или вообще ничего не осталось? Весть о готовящемся ритуале моментально облетела осаждённый город. Над-князь Мидуэль был неправ, что не будет добровольцев. Многие бывшие воины предпочли почётную смерть во имя победы серым невзрачным будням с призрачной надеждой на выздоровление. Любаэль ждала, когда выйдет Тимур и ощущала в большинстве направленных на неё взглядов торжество, от того, что смотрящий оказался нужен и надежду, что его смерть послужит славе клана и подарит победу. Бывшие воины готовы были молиться на её мужа, за то, что он и преподаватель некромантии подарили им шанс на достойную и почётную смерть. Безумные орки, безбашенные норманны!
На дорогу вышел Тимур, на мгновение, как его жена, застыв под взглядами сотен людей.
- Пойдём, - сказала Любаэль, беря мужа под локоток и ступая на усыпанную зерном и хлебными крошками мостовую.
- Пойдём, - ответил Тимур, ошарашенный развернувшимся перед его глазами древним ритуалом, когда идущие на смерть, шагают по зерну и хлебу, дающему жизнь. Он никогда не думал, что станет свидетелем подобного, тем более будет участником. Почему-то сейчас на память пришёл один из последних уроков мастера Берга и рассказ о жизни на кончике меча. Выйдя на середину дороги, он и Любаэль поклонились всем собравшимся, воины одновременно поклонились в ответ.
Зерно хрустело под ногами. Тимур шёл к Золотому мосту, месту, где они с гралл Некросом собрались провести ритуал и думал не о том, что за его спиной вышагивает колонна смертников, а о том, что после прохода процессии люди на карачках будут собирать разбросанные зёрна. Собрано будет всё, до самого последнего зёрнышка. Хлеборобы засеют ими поля, считая, что хлеб, испечённый из выращенного зерна, даёт здоровье, силу, храбрость и мужество.
Любаэль проводила Тимура до перекрёстка и отошла в сторону, на тротуар, по Дороге Богинь он пойдёт без неё. Все слова сказаны, они простились у входа в молельную комнату, но всё равно в душе эльфийки жила безумная надежда на возвращение мужа. Тимур ушёл не оглядываясь.
- Госпожа! - сказала за спиной эльфийки какая-то женщина глубоким грудным голосом. Любаэль обернулась и упёрлась взглядом в могучую высокую орчанку(и как она так тихо подошла?), за спиной которой мялось ещё несколько женщин из серых орков и три светловолосых норманнки. Женщины сжимали в руках ножи. - Госпожа, - повторила орчанка, - для меня будет честью служить вам и вашему роду! - сказала она, опустилась на правое колено и полоснула ножом по запястью левой руки. На мостовую брызнула ярко-алая кровь. - Примите наши клятвы! - женщины за спиной могучей орчанки повторили кровавое действо.
Клятва на крови! Если она им откажет, они покончат жизнь самоубийством. Главная орчанка и остальные смотрели прямо и открыто, всем видом показывая, что решение обдуманное и не при каких обстоятельствах не будет изменено. Разве можно представить, чтобы орк решил принести такую клятву эльфу? День потерь и обретений.
Любаэль, неподвижным лицом напоминая каменного голема, вынула кинжал из закреплённых на поясе ножен и провела остро отточенным лезвием по руке:
- Принимаю! - магия скрепила кровавый ритуал. Она стала первой Рау, принявшей в род серых орков.