На взгляд исследователя, прежде чем переходить к рассмотрению основных преобразований СИС, начавшихся со второй половины 1950-х гг., стоит проанализировать ряд фактов, которые и повлекли за собой дальнейшие преобразования. Очевидно, что главный урон безопасности разведки был нанесён с проникновением советских агентов в структуры МИ-6. Такими людьми были, например, известные двойные агенты Ким Филби и Джордж Блейк. Они успели проработать в МИ-6 долгие годы, прежде чем на них пали подозрения в пособничестве СССР. Факт длительного пребывания двойных агентов в британской разведке свидетельствует о том, что в системе безопасности СИС существовало множество недостатков, от которых надо было срочно избавляться.
По мнению самого Филби[49], ликвидация Section V была серьёзным упущением, поскольку постоянные резиденции СИС в странах Оси могли быть полезны и в послевоенное время. Однако исследователи отмечают[50] интересный факт, одну из причин, по которой было принято решение о сокращении. Мотивация агентов – это важный вопрос при наборе персонала. Те агенты, которые были набраны для работы против фашизма и оккупации странами Оси, по идейным соображениям могли отказаться шпионить против коммунизма или пост-оккупационных правительств. С преобразованием Циркулирующих секций в Рекомендационные стремление к большей консолидации невольно было нарушено необходимостью «дробления» секций на подразделения. Можно привести следующий пример. Будучи подконтрольной Section V, анти-советская секция совмещала две функции: мониторинг советского шпионажа и пропаганды коммунизма[51]. После упразднения Коминтерна упор на противодействие коммунизму должен был снизиться, однако с созданием в 1947 году Коминформбюро эти настроения возобновились с новой силой. В результате новая контрразведывательная секция R5 была разделена на две основные подсекции: R5 Int, занимающуюся контрразведкой и контршпионажем против блока советских разведывательных служб, и R5 Com, которая занималась изучением диверсионных действий СССР на уровне идеологии (Soviet ideological subversion efforts) и подпольной деятельности зарубежных коммунистических партий и Коминформа. R5 управлял Морис Олдфилд, будущий Си, а R5Com ‒ Чарльз Ренсом, будущий глава Рекомендационного директората[52]. Каждая из них в свою очередь была разделена ещё на четыре региональные отделения, подконтрольных четырём инспекторам. R5Com была поделена на R5a, R5b, R5c, R5d; R5 Int ‒ на R5e, R5f, R5g и R5h и каждая подсекция ещё состояла из отделений, по распределению и назначению таких же, как P Sections[53]. Таким образом, стремление получить более конкретную информацию по регионам невольно приводило к очередному усложнению, запутыванию системы. Тем не менее, исследователь Филипп Дэвис указывает на неэффективность секции в целом, поскольку шпионаж против СССР заключался только в информации, полученной от советских дезертиров, как например, Григория Токаева в 1947 году и Николая Хохлова в 1955 году. Однако помимо этого успехов в проникновении британских агентов в структуры советской разведки достигнуто не было[54]. Ещё в 1945 году некий Константин Волков мог выдать британским спецслужбам важную информацию о двойных агентах внутри СИС. Однако это дело было быстро решено Кимом Филби, так как представляло серьёзную угрозу для него[55].
Самой известной группой двойных агентов, проникнувших в структуры Секретной Службы Великобритании ещё в 1930-х гг., была так называемая «Кембриджская пятёрка» (однако факт существования пятого участника так и не был доказан). По словам Кима Филби[56], информация о том, что все агенты были завербованы через существующую в Кембридже подпольную коммунистическую сеть, является мифом. Однако факт остаётся фактом: все члены пятёрки обучались в Кембридже и были завербованы примерно в одно и то же время.
Раскрытие «пятёрки» началось с 1951 года[57]. В ходе проекта «Венона», операции американских спецслужб по расшифровке советских сообщений, была выявлена утечка информации к советской разведке[58]. Выяснилось, что ответственным за утечку был Дональд Маклин, британский дипломат, занимавший пост руководителя департамента Форин Офис в США. Ким Филби в своих мемуарах подробно описывает события того периода[59]. Раскрытие агента повлекло за собой побег Маклина и Гая Бёрджесса (ещё одного члена «пятёрки», на которого могло пасть подозрение) в СССР. Затем из-за близкого общения с Бёрджессом подозрение пало и на самого Филби. Он подвергался допросам, его отстранили от службы в 1955 году, но виновным в предательстве не признавали, пока в 1963 году он так же не бежал в Москву из-за возобновления расследования. Филби был авторитетной фигурой в МИ-6, главой контрразведки, поэтому его предательство, очевидно, было большим потрясением для британской Секретной Службы. Однако сам Филби отмечает недальновидность руководителей разведки, как и всей британской элиты. Он пишет, что англичане очень высоко ценили репутацию, престиж, происхождение человека. Поэтому их предубеждения порой даже препятствовали расследованию и закрывали им глаза на факты, поскольку они не могли поверить, что человек из хорошей семьи и с отличным образованием может работать против Великобритании. Так, по словам Филби, было и с расследованием дела Маклина, который за годы службы успел передать советской разведке много секретных данных о планах Великобритании и США по использованию атомной энергии.
В 1959 году был раскрыт ещё один двойной агент, работавший на КГБ, Джордж Блейк, который предоставил советской разведке чрезвычайно секретную информацию. Она заключалась в данных о совместном проекте СИС и ЦРУ 1953 года по прокладке подземного тоннеля к линиям связи советских войск и линиям связи ГДР. Благодаря полученным от Блейка данным советское правительство приняло решение первое время не раскрывать свою осведомлённость, но передавать по прослушиваемым каналам дезинформацию и второстепенные данные[60]. Лишь в 1956 году, советские агенты якобы «случайно» обнаружили тоннель, после чего СССР организовал пресс-конференцию, на которой обвинил западных агентов в проникновении на советскую территорию Берлина. Но в первые годы после «обнаружения» тоннеля в британских структурах считали это техническим просчётом. Джордж Блейк, возможно, так и продолжал бы деятельность двойного агента, если бы в 1959 году его не сдал польский сотрудник КГБ, перешедший на сторону ЦРУ[61].
Помимо вышеуказанных событий, важно упомянуть один факт, который служит ещё одним свидетельством недальновидности руководства МИ-6 в тот период. Об этом известно из мемуаров самого Джорджа Блейка. В 1948 году он был направлен в Сеул для сбора оперативной информации о коммунистических странах, Северной Корее, Китае, СССР. С началом Корейской войны Блейк попал в северокорейский плен, в котором провёл три года. За это время, по его собственным словам, Блейк изменил свои взгляды на то, кто прав в разразившейся войне, и изъявил желание работать на Советский Союз. В 1953 году Блейк вернулся в Великобританию, и согласно его воспоминаниям, все воспринимали его как героя. Блейка должны были проверить, чтобы установить, безопасно ли возвращать его на службу, однако это заняло всего полтора дня. Более того, Блейк отмечает, что «допрос носил чисто формальный характер, затрагивал в основном ключевые аспекты деятельности и лишь немного личностные вопросы». На второй день Блейка вернули в главный штаб СИС, где он должен был представить отчёт о работе дальневосточной станции[62]. Таким образом, мы видим, как руководство МИ-6 допустило серьёзную ошибку в том, что недооценило возможность вербовки Джорджа Блейка иностранными спецслужбами.
Говоря о других факторах несовершенств структуры МИ-6, стоит упомянуть факт, на который обратил внимание исследователь Филипп Дэвис[63]. Распределение новых Оперативных секций (P Sections) по странам не было чётко фиксированным, и в случае сдвигов коммуникационных линий или когда офицеры со специализированными региональными знаниями продвигались по службе и занимали посты в департаментах на других территориях, страны по-прежнему были закреплены за ними. Так, например, Румыния и Греция неуместно оказались подконтрольны Западной секции, к ним же добавились Балканы, в то время как Болгария перешла в секцию Ближнего Востока.
Исследователь Энтони Верриер, в своей работе “Through the Looking-Glass”, основанной на многочисленных интервью с офицерами разведки, упоминает недовольство агентов курсами тренировок. Как пережиток Управления специальных операций (СОЕ), упразднённого в 1946 году, в СИС существовала Тренировочная секция (Training Section). Однако методики подготовки агентов основывались на опыте СОЕ военного времени. Так частью подготовки было обучение форсированию реки и подрывной деятельности. Сами агенты отмечали неэффективность подобных тренировок в мирное время, считали это тратой времени, поскольку более важным в послевоенный период была агентурная разведка (agent running), а не оперативная деятельность[64].
Завершая раздел о проблемах и просчётах Секретной Службы в после войны и, примерно, до конца 1950-х гг., стоит упомянуть неудачную операцию, которая сильно ударила по репутации МИ-6 и повлекла за собой существенные структурные преобразования. В 1956 году МИ-6 завербовала военного аквалангиста Королевского флота Лайонела Кребба для исследования крейсера «Орджоникидзе», на котором с дипломатической миссией в Великобританию плыли Никита Хрущёв и Николай Булганин. Кребб должен был собрать данные о новой модели пропеллера крейсера. Однако нырнув под крейсер 19 апреля 1956 года, Кребб пропал. Долгое время его тело не могли найти. Высказывалась версия о том, что аквалангиста захватили советские службы, однако с советской стороны было лишь заявление о том, что аквалангист был замечен вблизи крейсера. Дело получило огласку и премьер-министр Энтони Иден выступил с осуждающим заявлением, что МИ-6 действовала без его согласия. Около года спустя к берегам Британских островов прибило тело, у которого отсутствовали голова и обе руки, в связи с чем идентифицировать его на тот момент было невозможно[65]. Исследователь Филипп Дэвис обращает внимание на то, что заявление Идена в целом было правдивым, однако, очевидно, что МИ-6 не могла совсем не поставить правительство в известность. Как уже упоминалось выше, существовали секции по связям с правительством (consumer liaison sections). Один из офицеров МИ-6, Николас Эллиотт, в своих мемуарах “With My Little Eyes”[66] пишет, что Кребб, опытный агент, на момент погружения уже был человеком в возрасте, а в день операции узнал о смерти своего отца, что могло повлиять на его состояние. Эллиотт говорит, что в такой ситуации нужно было дополнительно проконсультироваться с Военным Министерством. Очевидно, дополнительной консультации не произошло. Во многих исследованиях[67] по британской разведки говорится, что Джон Синклер ушёл в отставку именно в связи с провалом операции. Ему на смену пришёл начальник Службы Безопасности Дик Уайт, впервые совместно возглавивший МИ-5 и МИ-6.