– Не смог, значит.
Крофорд выжидательно смотрел на Грэхема, скривив губы в сардонической усмешке. Он любил наблюдать, как люди попадают в ловушки собственных умозаключений.
– А пытался ли он? Оставил или нет хоть какой-нибудь след на двери? Я и саму дверь-то не видел. К тому времени, когда я приехал, Джиэн заменил ее на бронированную.
– Это ты считаешь, что дверь сменил Джиэн, – отозвался Крофорд, – но дело было вовсе не так. К моменту совершения убийства металлическая дверь уже стояла. Не забывай, что Джекоби из Детройта, и он должен был понимать толк в безопасности. Новая дверь – его работа.
– Когда же он сделал бронированную дверь?
– Не знаю. Совершенно очевидно, что после дня рождения сына. Когда у него день рождения? Дата должна быть в протоколе вскрытия, если он у тебя с собой.
– День рождения Доналда – четырнадцатого апреля. Это был понедельник, буркнул Грэхем. Он сидел, обхватив подбородок ладонями и не отрывался от экрана. – А я хочу знать точно, когда Джекоби поменял дверь.
Крофорд наморщил лоб, но тут же понял, куда клонит друг. Морщины на его лице разгладились.
– Ты хочешь сказать, что когда убийца производил предварительную разведку близ дома, там еще находилась старая дверь с висячим замком?
– Он взял с собой кусачки, так ведь? Для чего нужны кусачки? – рассуждал Грэхем. – Чтобы срезать навесной замок, ликвидировать решетку или цепь. В доме Джекоби не было ни металлических прутьев, ни цепей на воротах. Значит, остается…
– Правильно.
– Он приехал туда, ожидая увидеть висячий замок. Кусачки – вещь довольно тяжелая и внушительная по размерам, а он был там среди бела дня, к тому же ему предстояло пройти немалый путь пешком от места, где он оставил машину.
|
|
Он понимал, что в случае неудачи, возможно, придется спасаться бегством. Стал бы он таскать с собой лишнюю тяжесть, не будь на то особого резона? Все говорит за то, что он рассчитывал столкнуться именно с висячим замком.
– Думаешь, он высмотрел дом еще до того, как Джекоби поставил новую дверь? Но, явившись в намеченный день, он несколько часов наблюдал за домом из леса и мог увидеть…
– Эту сторону дома оттуда не видно.
Крофорд кивнул. Грэхем увлеченно продолжал, выбросив вперед руку:
– Итак, он ждет, укрывшись за деревьями, В доме ложатся спать. Он подходит к двери со своими кусачками, и натыкается.., на новые замки. А он-то все продумал, все предусмотрел заранее – так во всяком случае ему казалось, – и вот на тебе! Полный завал, он в отчаянии мечется в поисках выхода. Он должен любой ценой проникнуть в дом. В спешке, забыв об "осторожности, он взламывает дверь внутреннего дворика. От шума просыпается Джекоби, и убийца вынужден стрелять в него на лестнице, а это уже не в стиле Дракона. Дракон действует осмотрительно и никогда не оставляет после себя следов. В случае с Лидсами он поступил совсем не так. Там все было аккуратно, честь по чести.
– Ладно, ладно. Согласен. Если мы выясним, когда Джекоби поставил новую дверь, возможно, удастся установить интервал времени между тем моментом, когда он приезжал в Бирмингем на разведку, и датой убийства. Минимальный интервал, что весьма немаловажно. Может быть, здесь обнаружатся небезынтересные совпадения с данными, полученными в бирмингемской службе проката автомобилей. Надо еще раз проверить всю документацию по прокату автомобилей иногородними, причем на этот раз в поле нашего зрения должны попасть фургоны. Я сейчас переговорю с местным отделением в Бирмингеме.
|
|
Крофорд, должно быть, весьма энергично поговорил с Бирмингемом. Ровно сорок минут спустя сотрудник бирмингемского отделения ФБР, которого сопровождал лично владелец бюро недвижимости, уже задавал вопрос, интересовавший Крофорда, плотнику, работавшему на стропилах нового дома. Полученная информация была немедленно передана в Чикаго по радиосвязи.
– Бронированную дверь с новыми замками поставили в конце апреля, – сказал Крофорд, положив трубку. – Бог ты мой, это же за два месяца до убийства! Но к чему было производить разведку будущего места преступления за целых два месяца?
– Не могу сейчас ответить наверняка, но, думаю, не ошибусь, если скажу, что перед тем, как замыслить убийство, преступник где-то видел или миссис Джекоби или все их семейство. Если он не приметил их еще в Детройте, то должен был выйти на миссис Джекоби где-нибудь между десятым апреля – датой переезда семьи в Бирмингем – и концом апреля, когда была заменена дверь. В это время он находился в Бирмингеме. Наши люди в Бирмингеме занимаются прибывшими в город в эти числа?
– Да, и полиция тоже, – ответил Крофорд. – Ты мне вот что скажи: откуда он знал, что в дом можно проникнуть через подвальный этаж? Ведь на юге подобная планировка дома скорее исключение, чем правило.
– Ясное дело, он бывал в этом доме.
– Твой дружок Меткаф располагает всеми платежными поручениями Джекоби?
|
|
– Разумеется.
– Надо посмотреть, кого они вызывали на дом между десятым апреля и концом месяца. Я знаю, что вызовы, сделанные за одну-две недели до убийства, уже проверены. Но этого недостаточно. Думаю, имеет смысл копнуть еще раньше. И в деле Лидсов тоже.
– Мы исходили из того, что в дом Лидсов он заглядывал снаружи, – сказал Грэхем. – Но если смотреть с улицы, то стеклянный верх кухонной двери не виден – заслоняет крытая веранда. А он пришел туда со стеклорезом. И это при том, что Лидсы вообще не делали никаких вызовов на дом за три месяца до убийства.
– Если у него привычка готовиться загодя, то, может быть, мы должны копнуть подальше в прошлое? Придется исправить эту ошибку. Что касается Лидсов, то нельзя исключать, что, болтаясь возле дома под видом контролера счетчиков, он сумел разглядеть квартиру, когда кто-нибудь из домочадцев открывал дверь.
– Не выдерживает критики. Ты вспомни, как расположены двери по отношению друг к другу: насквозь дом не просматривается.
Грэхем зарядил пленку Лидсов.
Серый Скотти, навострив уши, мчался к двери кухни. Появилась миссис Лидс, нагруженная пакетами, за ней – дети. Сквозь открытую дверь видна только решетка веранды. Больше ничего.
– Значит, Байрону Меткафу ты нашел занятие. Пусть покопается в банковских счетах за апрель и поднимет все вызовы, включая доставку покупок на дом. Давай я сам с ним свяжусь, а ты лучше думай, как закончить справку. Есть у тебя номер телефона Меткафа?
Сценки домашнего быта Лидсов полностью поглотили внимание Грэхема. Он с трудом вспомнил телефон.
Крофорд ушел звонить в совещательную комнату, а Грэхем еще раз прокрутил все пленки.
Первой – пленку Лидсов.
Вот, например, их собака. Ошейника на ней нет, а там у всех соседей собаки. Но Дракон точно знает, какая именно их собака.
Валери Лидс. Ее вид разбередил душу Грэхема. Позади нее дверь со стеклянной верхней панелью. Что от нее толку? Декорация, а не дверь.
На экране в зале суда играли дети Валери Лидс.
По отношению к Джекоби Грэхем никогда не ощущал той близости, которую испытывал к Лидсам. На этот раз фильм о них задел его за живое. С чувством раскаяния он подумал о том, что воспринимал их не как людей, живших своими семейными заботами и радостями, а лишь как меловые контуры трупов на окровавленном полу.
За праздничным столом расселись дети Джекоби. Пламя свечи освещает возбужденные лица.
На секунду перед мысленным взором Грэхема мелькнула затвердевшая капля свечного воска, которая осталась на тумбочке в супружеской спальне Джекоби. Стена в спальне Лидсов, забрызганная пятнами крови. Что-то…
Из совещательной комнаты показался Крофорд.
– Меткаф спрашивает…
– Молчи!
Крофорд не обиделся. Лишь замер на пороге как вкопанный. Его маленькие глазки еще сильнее сощурились и заблестели. Он ждал.
На экране сменялись кадры. Свет и тени играли на лице Грэхема.
Кошка, принадлежавшая Джекоби. Дракон хорошо знал, что это их кошка.
Внутренняя дверь, ведущая из подвала в дом.
Наружняя дверь с навесным замком. Дракон знал об этом замке и позаботился о кусачках.
Пленка закончилась. Проектор продолжал работать вхолостую.
Все до последней мелочи, что нужно было знать Дракону об этих людях, есть на пленки.
В то же время эти фильмы не выходили за пределы домашнего круга, ни на каких просмотрах ни в киноклубах они не демонстрировались…
Взгляд Грэхема упал на виденную много раз зеленую коробку, в которой хранилась пленка Лидсов. На ней написан их адрес, фамилия и еще кое-что: "Кинофотолаборатория Гейтвей, Сент-Луис, Миссури 63102".
Его мозг работал в режиме поиска, отбирая в памяти все, так или иначе связанное с Сент-Луисом. Точно так же, встретив какой-нибудь телефонный номер, он мог точно сказать, где и когда видел его раньше. Сент-Луис… Это один их тех городов, где "Отечественный сплетник" появился в продаже в понедельник вечером, то есть в день выхода и за день до похищения Лаундса.
– О, Господи! – вырвалось у Грэхема.
Он сжал виски ладонями, будто силясь удержать внезапно возникшую мысль.
– Меткаф еще на проводе?
Вместо ответа Крофорд уже протягивал ему телефонную трубку.
– Байрон, это Грэхем. Послушай, те пленки, что ты мне прислал, были в коробках? Да, я понимаю, что коробки ты бы не оставил себе на память… Мне срочно нужна твоя помощь. Платежные поручения и счета Джекоби у тебя в конторе? Посмотри, где им проявляли пленку. Может быть, они сдавали ее в магазин фототоваров, а магазин уже сам отправлял проявлять. Если найдется счет из магазина, несложно проверить, куда потом попала их пленка. Байрон, это очень важно… Потом все объясню. Сейчас наше отделение в Бирмингеме начнет тщательную проверку всех специализированных магазинов. Как только выяснишь то, что я просил, в первую очередь сообщи им, потом позвони мне. Сделаешь? Отлично… Что? Нет, на знакомство с моей чаровницей можешь не рассчитывать, так и знай.
Сотрудники бирмингемского отделения ФБР обошли четыре магазина, прежде чем обнаружили тот, постоянными клиентами которого были Джекоби. Директор сообщил им, что все пленки они отсылают в одну и ту же лабораторию.
Крофорд просмотрел фильмы двенадцать раз. Наконец раздался долгожданный звонок из Бирмингема.
Поговорив по телефону, он с подчеркнутой официальностью протянул руку Грэхему и произнес:
– Это Гейтвей.
ГЛАВА 43
Крофорд задумчиво вертел в руке пластмассовый стаканчик с минеральной водой, когда по громкоговорителю Боинга 727 раздался голос стюардессы:
– Пассажир Крофорд!
Он махнул рукой со своего сиденья возле прохода. Стюардесса подошла к нему сзади.
– Мистер Крофорд, пройдите, пожалуйста, в кабину экипажа.
Ровно через четыре минуты Крофорд снова опустился в свое кресло рядом с Грэхемом.
– Зубастый пария сегодня объявился в Нью-Йорке.
Грэхем сжался, словно от удара.
– Нет, не то, что ты думаешь. Ударил по голове двух женщин в Бруклинском музее и, представляешь! Сожрал живописное полотно.
– Сожрал картину?
– Именно. Когда выяснилось, что за картина загублена, там в службе охраны музея такое началось… Я тебе передать не могу. Имеются два фрагмента отпечатков пальцев на пропуске в музей. Их уже передали Прайсу. Он их просветил на экране. Удача невероятная! Конечно, об окончательной идентификации пока еще нет и речи, но это отпечаток большого пальца, тот же самый, что снят с глаза одного из детей Лидсов.
– Нью-Йорк… – протянул Грэхем.
– То, что сегодня он был в Нью-Йорке, ровным счетом ничего не значит. Вполне возможно, что он продолжает работать в Гейтвее. Тогда сегодня у него, похоже, выходной, что здорово облегчает нашу задачу.
– Что он сожрал?
– Картину под названием "Большой Красный Дракон и женщина, одетая в солнечный свет". Авторство приписывают Блейку.
– В каком состоянии потерпевшие?
– На этот раз он бил мягко, интеллигентно, можно сказать. Клюшкой с кожаной головкой. Женщина помоложе находится в больнице на обследовании. Той, что постарше, наложили четыре шва. У нее легкое сотрясение мозга.
– Приметы сообщают?
– Одна сообщила следующее: немногословен, серьезен, довольно крепкого сложения, темные волосы и усы, скорее всего, парик. Охранник у входа это подтверждает.
– Хорошо хоть никого не убил.
– Это и странно, – ответил Крофорд. – Ему было бы выгоднее устранить обеих свидетельниц. Это дает не только преимущество во времени, а еще и лишает полицию описания его внешнего вида. Наш отдел психологии связался с Блумом. Знаешь, как он это объясняет? Говорит, что, вероятно, убийца пытается остановиться.
ГЛАВА 44
Самолет шел на снижение. Под крыльями стремительно неслись навстречу огни Сент-Луиса. Пол под ногами Долархайда дрогнул от мягкого толчка – выбросили шасси.
Долархайд покрутил головой, расслабляя мышцы шеи.
Он возвращался домой.
Отправляясь в Нью-Йорк, он шел на огромный риск, но и выигрыш достался немалый. Он обрел силу поступать по собственному желанию.
Теперь он может позволить себе сохранить жизнь Рибе Макклейн.
Пусть она будет с ним рядом, пусть они будут вести долгие беседы, пусть она отдает ему в постели свое гибкое трогательно беззащитное тело.
Он больше не боится старого дома. Отныне Дракон у Долархайда внутри. Он без трепета переступит порог своего жилища, приблизится к репродукции, изображающей Дракона. Если захочет – сорвет ее со стены и уничтожит.
Ему не надо опасаться, что он привяжется к Рибе. Почувствовав, что в нем зарождается любовь к ней, он бросает Шерманов на съедение Дракону и, обретя душевное равновесие, вернется к Рибе успокоенный и обновленный, ничем не осложняя ровные, дружеские отношения с ней.
Долархайд позвонил девушке из аэровокзала. Ее еще не было дома. Наудачу набрал ее рабочий номер в Бэдер кемикэл. Он представил себе, как Риба в наброшенном на плечи плаще, идет к автобусной остановке и палочкой нащупывает впереди дорогу.
До фотолаборатории он доехал меньше, чем за пять минут – к вечеру поток транспорта на улицах заметно поредел.
На автобусной остановке ее не было. Он оставил машину в переулке позади здания Бэдер кемикэл ближе к тому подъезду, где находилась ее лаборатория. Только скажет ей, что приехал и подождет, пока она закончит работу. Потом отвезет ее домой. Он гордился своей новой силой, которая давала ему возможность выбора. Он спешил испробовать эту возможность.
Пока он будет ждать ее, можно закончить кое-какие мелкие дела на работе.
В здании Бэдер кемикэл светилось лишь несколько окон.
Лаборатория Рибы закрыта. Над дверью не горит, как обычно, красная или зеленая лампочка. Вокруг темно. Он нажал на кнопку звонка. Никакого ответа.
Может быть, она сама звонила ему в кабинет и просила что-нибудь передать?
В коридоре послышались шаги. Мимо опустевших лабораторий быстро шел управляющий Бэдер кемикэл мистер Дендридж с толстой кипой личных дел в руках.
Тонкая морщинка прорезалась на лбу Долархайда.
Дендридж вошел из крыла, занимаемого его компанией, и пересек автостоянку, направляясь в лабораторный корпус Гейтвей. Долархайд последовал за ним.
На стоянке были припаркованы два фургона и пять или шесть легковушек. Долархайд узнал "бьюик", принадлежавший менеджеру по кадрам Фиску. Что они все забыли здесь в такой поздний час?
Ночной смены в Гейтвей не было. Свет повсюду выключен. Пробираясь к себе, Долархайд ориентировался лишь по миганию красной лампочки в дальнем конце коридора у выхода. Его внимание привлекла матовая стеклянная дверь, за которой ярко горело электричество и слышались голоса. Долархайд разобрал голоса Дендриджа и Фиска.
Раздался дробный перестук каблуков. Сюда спешила секретарша Фиска, нагруженная бухгалтерскими книгами. Бигуди на голове прикрыты косынкой, обе руки заняты тяжелой ношей. Приблизившись к двери, она толкнула ее ногой.
Открыл ей Уилл Грэхем. Собственной персоной.
Долархайд замер, притаившись в темноте. Его оружие осталось в машине.
Стеклянная дверь захлопнулась.
Долархайд мотнулся прочь, бесшумно ступая по гладкому покрытию пола.
Оставшись у выхода, прижался лицом к прозрачному витражу и осмотрел двор. Он уловил движение на, стоянке. Возле одного из фургонов стоял человек и, подсвечивая себе фонариком, словно стряхивал что-то с бокового зеркала. Он посыпал зеркало дактилоскопическим порошком!
Долархайд услышал шаги сзади. Скорее отсюда. Он нырнул за угол и скатился вниз по ступенькам. Ноги сами понесли его в котельную, расположенную в отдаленной части здания.
Там, в подвальном этаже, он встал на стол и дотянулся до высокого окна котельной, сделанного на уровне земли и выходившего в заросли кустарника. Перемахнул через подоконник и одним прыжком очутился возле зеленой изгороди, готовый сопротивляться до последнего или спасаться бегством.
Здесь все спокойно. Он поднялся на ноги, сунул руки в карманы и нарочито небрежным шагом перешел улицу, в то время как ему так хотелось дунуть отсюда без оглядки. Так, летя сломя голову по неосвещенным участкам тротуара, и ступая вразвалку, когда мимо проезжали машины, он обошел вокруг корпуса Бэдер кемикэл и Гейтвей.
Его фургон стоял на том же месте, где он его припарковал. Вокруг открытое пространство, следовательно, вероятность засады исключена. Он припустил по улице, влетел в кабину и схватил свою сумку.
Проверил пистолет. Обойма полная. Дослал патрон в патронник и положил пистолет на приборную доску. Сверху бросил маску.
Машина медленно отъехала от здания, и так же медленно свернула за угол только бы не застрять на красный свет! – и смешалась с потоком немногочисленного в этот час транспорта.
Он хотел все взвесить. Случившееся было не просто осознать.
Значит, они все-таки вышли на пленки. Грэхем догадался о них. Знает, где искать, но не знает, кого. Потому что, если бы он уже знал, кто ему нужен, зачем было поднимать личные дела сотрудников? А бухгалтерские книги причем? Ага, проверить табель. Выявить, кто отсутствовал и когда, а затем сопоставить с теми днями, когда наносил свои удары Дракон. Бесполезно, оба раза приходятся на выходные. За исключением Лаундса. Отсутствие кого-то из персонала в канун этих выходных – вот что должно заинтересовать Грэхема.
Долархайд вывел машину на Линдберг-бульвар, сопровождая цепь своих умозаключений энергичными взмахами руки. Пусть ищут отпечатки пальцев. Он не оставил им следов. Разве что пластиковая обложка пропуска в Бруклинском музее. В спешке он схватился за саму карточку, хоть и старался касаться только ее ребер.
И все же, судя по тому, что он сейчас увидел, они, вероятно, располагают его отпечатками. Иначе зачем тратить время на поиск следов, если их не с чем сопоставить? Они осматривали фургон. Жаль, он не успел заметить, интересуют ли их легковые машины.
Фургон! В нем он вывозил на кресле-каталке Лаундса. Может быть, в Чикаго засекли фургон. С другой стороны, один он что ли приезжает в фургоне? Вон их тут сколько: и личные и служебные.
Э, нет. Грэхему доподлинно известно, что у него именно фургон. Известно, и все тут. Просто Грэхем знает. Знает. Этот сукин сын не человек, а настоящий монстр.
Что дальше? Снимут отпечатки пальцев у каждого, кто работает в компании, и выйдут на него. Если не сегодня, то завтра. Отныне его удел скрываться. Его фотографии расклеят повсюду: в полицейских участках, в почтовых отделениях с каждого щитка будет смотреть его лицо. Все рассыпалось в прах. Они уничтожили, они раздавили его.
– Риба! – позвал он вслух.
Она его уже не спасет. Страшное кольцо сжималось вокруг него, жалкого.
Урода с заячьей губой…
– ЖАЛЕЕШЬ ТЕПЕРЬ, ЧТО ПРЕДАЛ МЕНЯ?
Голос Дракона утробно гремел у него внутри, где покоились остатки того, что когда-то было картиной.
– Я не предавал! Я только хотел получить право выбора. Ты назвал меня…
– ОТДАЙ МНЕ ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, И Я СПАСУ ТЕБЯ.
– Нет! Я убегу.
– ОТДАЙ МНЕ ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, И ТЫУСЛЫШИШЬ, КАК ТРЕЩИТ ХРЕБЕТ ГРЭХЕМА.
– Нет!
– РАДУЙСЯ ТЕПЕРЬ ТОМУ, ЧТО НАТВОРИЛ. МЫСЕЙЧАС ОЧЕНЬ БЛИЗКО, И СНОВА МОЖЕМ СТАТЬ ОДНИМ ЦЕЛЫМ. ЧУВСТВУЕШЬ ЛИ ТЫМЕНЯ? ГОВОРИ. ДА?
– Да.
– ТЫЗНАЕШЬ, ЧТО В МОЕЙ ВЛАСТИ СПАСТИ ТЕБЯ. ЕСЛИ ПОПАДЕШЬСЯ, ТЕБЯ СГНОЯТ В ТАКОМ МЕСТЕ, ЧТО СМЕРТИ БУДЕШЬ РАД. ДАЙ МНЕ ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, И ТОГДА СВОБОДА.
– Нет.
– ОНИ УБЬЮТ ТЕБЯ. ПРИСТРЕЛЯТ. ТЫУМРЕШЬ В МУЧЕНИЯХ.
– Нет.
– ТЫУМРЕШЬ, А ОНА БУДЕТ ТРАХАТЬСЯ С ДРУГИМИ. ПОЛУЧШЕ ТЕБЯ, МЕЖДУ ПРОЧИМ. СКАЗАТЬ, КАК ОНА БУДЕТ С НИМИ? ОНА БУДЕТ БРАТЬ В РОТ…
– Замолчи!
– ПРИТОРМОЗИ, ТОГДА НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ.
Долархайд сбавил скорость.
– ХОРОШО. ДАЙ МНЕ ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, И ВСЕ ОБОЙДЕТСЯ. ДАЙ МНЕ ЭТО, И ПОЛУЧИШЬ ПРАВО ВЫБОРА.
НАВСЕГДА. НОРМАЛЬНОЙ СТАНЕТ ТВОЯ РЕЧЬ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫТЫХОРОШО ГОВОРИЛ. ПРИТОРМОЗИ ЕЩЕ. ЗДЕСЬ. СТАНЦИЮ ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ ВИДИШЬ?
ПОЕЗЖАЙ ТУДА, Я ОБЪЯСНЮ ЗАЧЕМ…
ГЛАВА 45
Грэхем вышел из кабинета дирекции. Перед ним чернел уходящий вдаль коридор. На душе кошки скребли. Он понимал, что время уходит.
Крофорд анализировал сведения по каждому из трехста восьмидесяти служащих предприятий Гейтвей и Бэдер. Так быстро и досконально просеять гигантский объем информации кроме него не смог бы никто. Здесь он профессионал высшего класса. Но что толку? Они теряют время. Их появление здесь надолго в тайне не сохранишь.
Состав рабочей группы Крофорд свел до минимума. "Наша задача взять преступника, а не спугнуть его, – сказал он им. – Если удастся сейчас его вычислить, откроется возможность арестовать его не здесь. Поедем к нему домой".
В контакте с ФБР работала и полиция Сент-Луиса. В обычной машине подъехали переодетые в гражданское лейтенант Фогель из отдела расследования убийств и еще один сержант оттуда же. Они привезли с собой "дата-факс".
Считанные минуты ушли на то, чтобы подсоединить факс к служебному телефону Гейтвей, и прибор тут же начал передавать список служащих компании в отдел идентификации в Вашингтоне и одновременно в управлении автотранспорта штата Миссури.
В Вашингтоне каждую фамилию проверяли по картотеке отпечатков, не только уголовной, но и общегражданской. Для ускорения процедуры имена сотрудников, имеющих доступ к секретной информации и прошедших спецпроверку, были сразу сняты с подозрения.
Управление автотранспорта предоставит данные о наличии фургонов у персонала.
Лишь четырех человек из администрации решено было привлечь к этой работе: менеджера по кадрам Фиска, его секретаршу, Дендриджа от Бэдер кемикэл и главного бухгалтера гейтвейской фотолаборатории. Телефонами не пользовались. Полиция ходила по домам, собирая доверенных лиц на ночное совещание и с глазу на глаз объясняя, в чем дело. (Крофорд предупредил: "Прежде, чем все выкладывать, смотрите в оба. Вы должны четко понимать, с кем имеете дело. После того, как введете человека в курс, изолируйте его от телефона. Такими новостями любят делиться").
Возлагались большие надежды на слепок челюсти, однако никому из четырех служащих конфигурация зубов знакомой не показалась.
Грэхем пристально вглядывался в длинный коридор, освещенный лишь красной лампочкой у выхода. Черт подери, он же чувствует, что они на правильном пути! Что еще не доработали?
Крофорд распорядился переправить сюда самолетом пострадавшую сотрудницу Бруклинского музея, как только врачи разрешат ей передвигаться. Возможно, мисс Харпер доставят уже к утру. Она будет сидеть поблизости от входа в здание в специальной полицейской машине, оборудованной для наблюдения. Рассмотрит всех, кто приходит на работу.
Если за ночь ничего не произойдет, ранним утром, задолго до начала рабочего дня, все следы операции должны быть ликвидированы. Грэхем не обманывал меня: у них в распоряжении самое большое сегодняшний день. Завтра слух о том, что на предприятии работают следователи, разнесется по всем коридорам Гейтвей кемикэл. Дракон явно настороже, а значит, малейший промах с их стороны заставит его скрыться.
ГЛАВА 46
Затянувшийся ужин с Ралфом Мэнди не преподнес неприятных сюрпризов. Все складывалось хорошо. Риба Макклейн знала, что сказать ему все равно когда-нибудь придется, а откладывать на потом было не в ее стиле.
Ей показалось, Мэнди должен был догадаться, что предстоит объяснение, когда она настояла на том, что каждый сам платит за себя.
Разговор произошел в машине, когда он отвозил ее домой. Она сказала, что ей с ним было хорошо, но теперь у нее появился другой. И добавила, что никакой трагедии в этом не видит, а друзьями они могут остаться.
Конечно, его самолюбие было задето, но она понимала, что он испытал некоторое облегчение. Хорошо держится, подумалось ей.
У дома он не стал напрашиваться войти. Хотел только, чтобы она поцеловала его на прощанье, и она, с радостью согласилась. Он отпер ее дверь, отдал ключи от квартиры и подождал, пока она переступит порог и щелкнет замком.
Когда он повернулся, Долархайд выстрелил ему в горло. Потом еще дважды в сердце. Три выстрела, сделанные из пистолета с глушителем, прозвучали не громче отдаленного фырканья мотоцикла.
Долархайд без труда перетащил тело в кусты и бросил там.
Он видел прощальный поцелуй Рибы и Мэнди. Ревность кольнула его, но тут же бесследно исчезла. Человек, стоявший в эту минуту возле дома Рибы, как две капли походил на Долархайда, даже говорил его голосом. Еще бы, Дракон непревзойденный актер. Он великолепно изображал Долархайда.
Риба умывалась на ночь, когда в дверь позвонили. Она подошла не сразу, а только после четырех долгих звонков. Взялась за цепочку, но снимать ее не стала.
– Кто там?
– Фрэнсис Долархайд.
Дверь с наброшенной цепочкой открылась шире.
– Повторите.
– Это я, Долархайд.
Она уже поняла, что это он. Сбросила цепочку.
Неожиданность она не любила.
– Мне показалось, ты говорил, что позвонишь. Разве не так?
– Я собирался позвонить, но это очень важно, – проговорил он и молниеносным движением прижал к ее лицу тряпку, смоченную хлороформом.
На улице было безлюдно. Темными провалами чернели окна домов. Он взял ее на руки и перенес к себе в машину. Из кустов торчали ноги Ралфа Мэнди, но Долархайду сейчас было не до этого.
Риба медленно приходила в себя. Она лежала на боку, щека терлась о пропыленную ковровую обшивку. В ушах стоял визг колес при переключении скоростей.
Она не может дотронуться до лица. От резкого движения больно заломило плечи. Ее руки от локтей до запястьев спеленаты чем-то мягким. Таким же образом связаны ноги. Мокрая ткань закрывает рот.
Что.., что с ней? Она помнила, как впустила Долархайда, потом.., старалась увернуться от чего-то неприятного, тошнотворного, а он мешал ей это сделать. О, Господи, в чем же дело? Мысли путались. К ней зашел Долархайд, потом в лицо ей ткнули омерзительную влажную тряпку, и она почувствовала, что задыхается. Она отчаянно сопротивлялась, но его сильные руки сжимали ее, словно тисками.
Они в машине Долархайда. Она узнавала его мотор по звуку. Ужас охватил ее. Инстинкт самосохранения твердил: "Замри!" Она едва справлялась с подступившей к горлу тошнотой, усиливавшейся от запаха бензина и паров хлороформа.
Голос Долархайда:
– Потерпи, осталось немного.
Она поняла, что они свернули. Машина катила по гравиевой дорожке, мелкие камешки, разлетаясь из-под колес, ударялись в борта фургона.
Он сошел с ума. Какие страшные слова: сошел с ума!
Но что послужило толчком? Ралф Мэнди! Должно быть, он видел их обоих возле ее дома. Это разъярило его.
О, Боже! Нужно быстро взять себя в руки и продумать линию поведения. Однажды в институте?aeea?a за ней охотился мужчина. Она притаилась как мышь, и он тогда не нашел ее. Правда он был слепой, как и она. Этот видит прекрасно, черт бы его побрал. Все равно у нее должны быть наготове самые нужные слова, тщательно продуманы ответы. Сейчас она полностью в его власти. Он уже давно мог бы с ней покончить. Какой ужас! Из-за повязки, которая закрывает рот, нельзя ничего ему объяснить, нельзя его упросить, разжалобить. Он убьет, не дав сказать ни слова.
Нет, соберись! Думай. Ведь если он развяжет тебе рот, а ты начнешь мямлить, то прозеваешь единственный шанс. Убеди его, что если он откажется от своего намерения, ему не грозит разоблачение. Ты будешь молчать. Играй в беззащитность, непонимание. Если же ситуация вынудит к активным действиям, постарайся выбрать момент и ударить его по глазам.
Машина остановилась. Долархайд соскочил на землю. Открылась боковая дверца. Пахло травой, нагретыми шинами. Совсем рядом стрекотали кузнечики. Он снова был в машине.
Когда он дотронулся до нее, Риба не совладала с собой и в страхе отпрянула назад, непроизвольно вскрикнув. Мягкое похлопывание по плечу не только не успокоило ее, но вызвало истерические конвульсии. Он дал ей пощечину, и она затихла.
Она мычала в повязку, когда он нес ее, тяжело шагая по скату, ведущему от стоянки к дому. Она узнала эту дорогу. Он привез ее к себе домой. В какой комнате они находятся? Справа громко тикают часы. Ковровая дорожка, затем гладкий пол. Спальня, где они когда-то занимались любовью. Она ощутила, как под ней пружинит постель, на которую он опустил ее. Хотела заговорить, но повязка мешала. Он оставил ее одну. Она прислушивалась к его удаляющимся шагам, шуму во дворе. Захлопнулась дверца машины.