Вайтмана к Мидгарду стремится.
Пилотам скрасила полет,
Проникшая на борт девица.
Но чем взволнован так пилот?
Покинув дворец Тарха, Хорн поспешил скорее вернуться на свою вайтману. Приближаясь к кораблю, он увидел, что процесс погрузки купеческих товаров шел полным ходом. Манкольн умело руководил этим процессом. «Толковый парень скоро из него получится настоящий пилот» – подумал, ласково посмотрев в его сторону, подошедший к кораблю Хорн. Поднявшись в кабину пилотов, он с удивлением обнаружил все еще находящуюся там Любаву, внимательно изучающую пульт управления кораблем.
– Еще раз здравствуй Любава, я, честно говоря, думал, что ты уже покинула наш корабль, неужели он настолько привлек твое девическое внимание. По своему опыту я знаю, что молодых девушек мало интересуют технические устройства, а девушки-пилоты, это такое редкое явление, что я таковых ещё не встречал в своей жизни, – проговорил, обращаясь к ней, Хорн, – мы скоро вылетаем, и мне жаль, что Манкольн не сможет проводить тебя домой.
– А я и не собираюсь домой. Милый Хорн возьмите меня с собой на Мидгард. Я очень хочу научиться пилотировать космический корабль, и не помешаю вам. Я буду только внимательно смотреть и запоминать.
– Но это не возможно, инструкции запрещают нам нахождение посторонних в кабине пилотов во время полета. Кроме того, спросила ли ты разрешения на полет с нами у родителей?
– Я не буду во время полета покидать кабину, и буду сидеть здесь тихо, как мышка. Так что никто из пассажиров не догадается о моем присутствии. Я очень хочу побывать на Мидгарде. Умоляю тебя Хорн, возьмите меня с собой. А своим родителям я отправлю голографическое сообщение. Уверяю тебя, они не будут так сильно беспокоиться обо мне, ведь я уже почти совсем взрослая и довольно самостоятельная, – умоляюще, чуть ли не плача говорила Любава. На неё нельзя было смотреть без сожаления, и сердце Хорна почти дрогнуло. Но он был командиром корабля и нес полную ответственность, как за корабль, так и за его пассажиров. Но самое главное, его высокодуховная, всесторонне развитая сущность не позволяла ему идти на должностное нарушение, каким являлось нарушение инструкции полетов.
|
|
– Нет Любава, не проси меня об этом, я не имею права. Я мог бы взять тебя обычным пассажиром, если бы ты получила разрешение у своих родителей. Без него я не могу взять на себя такую ответственность. Пойдем Любава, я помогу тебе спуститься с корабля, – и, взяв девушку за руку, повлек её к выходу из кабины. На их пути, в грузовом отсеке, они почти столкнулись с, отдающим очередное распоряжение по погрузке, Манкольном.
– Пилот Манкольн, – обратился к нему Хорн, стараясь напустить на себя побольше строгости, – до отправления корабля есть еще несколько минут, я приказываю тебе помочь девушке покинуть корабль. До свиданья Любава, в следующий раз мы возьмем тебя с собой на Мидгард, обещаю.
– Пойдем Любавушка, я провожу тебя, – с нежность в голосе проговорил Манкольн и первым начал спускаться по трапу к земле. Любава с осторожностью следовала за ним. На предпоследней ступеньке у неё слегка закружилась голова, и на секунду потеряв равновесие, она, оступившись, повалилась на землю. Манкольн едва успел подхватить её на руки.
– Что с тобой милая Любавушка, – держа её на руках, низко наклонившись лицом к ней, испуганно проговорил он. Побледневшее лицо Любавы казалось еще более красивым, но это падение не на шутку испугало Манкольна и он, глядя на неё с нежностью и любовью, осторожно положил её на землю прямо рядом с кораблем. Румянец медленно начал окрашивать её щеки, начиная с ямочек. На её лице, наконец, появилась улыбка.
|
|
– Не беспокойся Манкольн, со мной все в порядке, просто немного закружилась голова, – тихим голосом проговорила Любава и попыталась встать на ноги. Но тут же ойкнув, снова опустилась на землю. На её нежном, уже порозовевшем личике проявился отпечаток, резко пронзившей ногу, боли. Но она мгновенно сумела совладать с собой и вновь улыбнулась.
– Кажется, я при падении подвернула ногу, – проговорила она. В это время из корабля выглянул Хорн.
– Манкольн, пора взлетать, – проговорил он, обращаясь к тому, но, увидев, сидящую рядом с ним на земле Любаву, с испуганным выражением лица, поспешил спуститься вниз.
– Что случилось? – обращаясь больше к Любаве, чем к Манкольну, произнес он.
– Я такая неуклюжая, что кажется, подвернула ногу, простите меня, – умоляюще глядя то на Хорна, то на Манкольна, нежным, почти всхлипывающим голосом проговорила Любава.
– Хорн, девушка не может сама идти, давай возьмем её с собой, тем более в пассажирском салоне имеется одно свободное место. Я готов поручиться за неё и буду сопровождать её по прибытии на Мидгард. Родителям её я сейчас же сообщу о случившемся.
– Ну, хорошо, если вы не разыграли меня, я готов взять Любаву в качестве пассажира, а ты Манкольн, сообщи об этом её родителям. И пообещай им, что с девушкой ничего не случится. Ведь по прибытии на Мидгард ты будешь полностью ответственен за неё. А сейчас помоги ей подняться на корабль и окажи необходимую медицинскую помощь, ведь ты, насколько мне известно, неплохо владеешь приемами мануальной терапии, – стараясь сохранять строгость в голосе, проговорил Хорн и поднялся в кабину пилотов. Манкольн взял на руки девушку, с расплывшемся в лучезарной улыбке лицом, и осторожно занес в пассажирский салон. Аккуратно, стараясь не причинить ей боль, усадил её в свободное кресло, оказавшееся рядом с креслом купца, купившего образцы флоры у её матушки. Затем, закрыв люки и проверив их герметичность, вернулся к Любаве и приступил к лечению поврежденного ею голеностопа. Положив травмированную ногу на подставленную под неё небольшую скамейку, ловкими движениями рук, почти не касаясь больного места, произвел сеанс мануального терапевтического лечения. В это время Хорн успел поднять вайтману в воздух и выводил её за пределы атмосферной оболочки планеты. Любава, почувствовав, что корабль поднялся в воздух, была бесконечно рада. Наконец-то сбывается её мечта, и она скоро увидит Мидгард, а возможно, даже побывает у Источника Жизни.
|
|
– Попробуй встать Любавушка, – проговорил, окончивший лечение Хорн, и нежно приобняв её за талию, помог ей подняться. На него вновь нахлынула волна бесконечной любви и нежности к этой необыкновенной девушке. Учащенно забившееся, любящее сердце, готово было выпрыгнуть из груди. Но Хорн сумел побороть в себе этот бурлящий в его душе водоворот страстей и внешне старался выглядеть спокойным. И только учащенное дыхание, и легкий румянец, выступивший на щеках, выдавал его. Любава осторожно встала и не почувствовав никакой боли прошла вдоль прохода. Вернувшись на место, она подошла к Хорну и, не сумев удержать накрывший её с головой порыв радости, обняла его, и нежно поцеловав в щеку, ласково пропела:
– Спасибо тебе милый Манкольн, я совсем не чувствую боли. Только прошу тебя, ничего не сообщай моим родителям, я сама сейчас отправлю им голографическое сообщение.
– Хорошо, я рад, что ты в порядке, а сейчас извини, я должен идти в кабину пилотов. Я надеюсь, что тебе не придется скучать, ведь рядом с тобой летит умудренный жизненным опытом аксакал с Мидгарда, – повернувшись в сторону, улыбающегося им обоим купца, в смущеннии проговорил Манкольн, – и надеюсь у него припасено немало интересных историй, да и я во время полета буду навещать тебя, – проговорил юноша и поспешил в кабину пилотов. Любава улыбнулась сидящему рядом с ней купцу и принялась записывать голографическое сообщение для Дживы.
Манкольн тем временем зашел в кабину пилотов и занял свое место. Его сердце все еще учащенно билось, и румянец не успел сойти с его щек. Хорн к тому времени успел вывести вайтману из атмосферы Ингарда и, заведя необходимую навигационную программу, перевел корабль на автоматический режим пилотирования.
– С Любавой все в порядке, – поспешил доложить Манкольн, – нога почти не беспокоит её. Надеюсь, к концу полета она будет совершенно здорова. Хорн, я сгораю от нетерпения, услышать о твоей встрече с её отцом – Великим Тархом Перуновичем. Ведь мене самому пока не удалось познакомиться с ним. Скажи, что за дело привело тебя к нему, ты мне об этом ничего не рассказывал?
Манкольн с нетерпением глядел в глаза Хорна, принявшего излишнюю возбужденность второго пилота за интерес к его визиту к Высшему Иерарху.
– Боюсь разочаровать тебя Манкольн, я действительно встречался с Тархом Перуновичем, но, к сожалению, не смею рассказать тебе о теме нашего разговора. Я надеюсь, ты меня понимаешь. Скажи-ка лучше, сообщил ли ты о том, что Любава летит с нами, её родителям? Они вероятно уже беспокоятся о дочери. А мы, взяв на себя такую обязанность, ответственны за девушку перед её родителями.
– Хорн, Любава пообещала сама сообщить родителям о полете и у меня нет оснований не доверять ей, – ответил Манкольн. В это время с пульта управления раздался сигнал, извещающий о поступлении с Ингарда голографического сигнала связи. Хорн нажал на одну из иконок на сенсорной панели управления, светящихся на большей части приборной доски. Почти одновременно в воздухе перед ними начало вырисовываться голографическое изображение Дживы. Молодая женщина была необычайно взволнована.
– Где Любава, что с ней, почему она без разрешения позволила себе полететь на Мидгард? – с нескрываемым волнение проговорило голографическое изображение Дживы, – и почему поставив меня в известность перед случившимся фактом, она отключилась от голографического и телепатического каналов связи?
– Не беспокойтесь сударыня, с Любавой все в порядке, она сейчас находится в пассажирском салоне. Я, как командир корабля, обещаю доставить её на Мидгард в целости и сохранности, а Манкольн обязуется охранять и оберегать её на Мидгарде.
– Мальчишки, – не смогла сдержать себя Джива, – вы не представляете об опасности, грозящей вам и моей девочке.
– Простите сударыня, о какой опасности вы говорите? – изумленно проговорил, обращаясь к голографическому изображению, Хорн. А Джива, поняв, что сказала лишнее, прикусила язык.
– Позовите сюда мою дочь, я хочу поговорить с ней, – настоятельно, с металлической ноткой в голосе, проговорила она. Видя волнение молодой женщины, Хорн решил нарушить инструкцию и пригласить в кабину пилотов Любаву. Кивнув Манкольну, он еще раз попытался успокоить взволнованную Дживу. В это время в кабину пилотов в сопровождении Манкольна вошла немного испуганная Любава.
– Девочка моя, слава Великому Космосу, с тобой все в порядке. Я не хочу о чем-либо расспрашивать и ругать тебя, но убедительно прошу, сразу же по прибытии на Мидгард, вернуться обратно через Врата Междумирья. А вас Манкольн, – обращаясь к нему, продолжила Джива, – я прошу сопроводить мою дочь от взлетно-посадочной площадки до Врат и отправить на Ингард. Можете считать эту мою просьбу приказом, – с металлом в голосе проговорило голографическое изображение, и растворилась в воздухе. Немного изумленные, Хорн, Манкольн и Любава переглянулись.
Манкольн отправился проводить девушку на свое место в пассажирский салон, а Хорн, внимательно проверив показания приборов и сверив маршрут, осмотрел дальнее и ближнее пространство. Причин для беспокойства не было, полет проходил в штатном режиме. Просунув руку за пазуху, Хорн нащупал маленький твердый, размером с горошину, ящичек, висевший на невидимой серебряной цепочке. От заключенного в ящичке кристалла исходило тепло. Хорну вдруг сделалось хорошо и спокойно. Он вспомнил про Крону, светлую, чистую, высокообразованную девушку. Среди сверстниц ему не приходилось встречать девушек со столько высоким уровнем интеллекта. Крона была ходячей энциклопедией, кладезем знаний, неиссякаемым источником эрудиции. В то же время она не была затворницей, просиживающей все свободное время за изучением наук и чтением книг, а была довольно общительной девушкой. Крона любила спорт и во многих видах не отставала от своих сверстников мужского пола. В некоторых видах она даже выступала на юношеских планетарных играх и завоевывала награды. Кроме того, она очень трепетно относилась к природе и поэтому любила путешествовать. На Даарии не было ни одного уголка земли, где бы не побывала Крона. Будучи с ранних юношеских лет самостоятельной, ей было позволено путешествовать даже на другие планеты, правда, отец в таких случаях отправлял с ней сопровождающего. Для Хорна было большой загадкой, как она могла всё успевать и к неполным восемнадцати годам добиться таких высот в изучении наук, спорте и достигнуть высочайшего уровня интеллекта. И лишь тогда, когда он узнал, что отцом Кроны является Фатом, все встало на свои места. Перенятый от отца генетический код, а так же трудолюбие и упорство в достижении поставленных целей, перешедшее ей от матери, сделали свое дело. Её сущность уже практически наработала четыре ментальных тела и находилась в стадии завершения своего планетарного развития. Хорн иногда задумывался, за что же она полюбила его, простого пилота, совсем недавно наработавшего третье ментальное тело в своей сущности. Относившись к себе слишком самокритично, Хорн видел в себе только одно достоинство – он был чемпионом планеты по плаванию. Вода с детства была его стихией. Он чувствовал её, разговаривал с ней как с живым организмом и понимал её. Хорн научился читать её мысли, мог проникать в глубины её разума. И вода тоже отвечала ему взаимностью, она придавала ему дополнительные силы, питала его сущность живительной энергией. Являясь колыбелью живой природы, и впитавшая в себя за многие миллионы тысячелетий всю совокупность мирового разума, вода одаривала своего любимца, Фаттеяла и ласкала. Благодаря их взаимной любви Хорн сумел достичь наивысших высот в спортивном плавании. На всей планете ему не было равных ни в одном из водных видов спорта. Особенно высоких результатов достиг он в глубоководном нырянии и подводном плавании. Ни один из ныряльщиков планеты не мог достигнуть пятидесятиметровой глубины, а Хорн легко преодолевал стометровый рубеж. Аналогичная ситуация наблюдалась и в подводном плавании на дальность. За Хорном даже закрепилось негласное прозвище – Ихтиандр. Он уже подумывал выступить на межпланетных играх, проводящихся среди Чертогов, входящих в Сварожъий круг. Такие игры проводились один раз в пять лет по средне-планетарному летоисчислению. Ближайшие по сроку игры будут проводиться через два года на Троаре – Земле. Часто на чемпионатах планеты по плаванию выступала и Крона. Юношеские игры проходили в составе планетарных игр, и девушка не пропускала такие события. Будучи очень доброй и мягкой девушкой, в спортивных состязаниях она проявляла завидное упорство и настойчивость, что позволило ей добиваться значительных успехов. Она часто становилась призером соревнований в своей возрастной группе, а иногда даже выигрывала главные призы. Хорн во время соревнований всячески подбадривал девушку, что не могло не сказываться на её результатах. Она прогрессировала от соревнования к соревнованию, и Хорн был рад за неё. Крона же в свою очередь училась у Хорна понимать воду, и искренне полюбив ее, общалась с ней как с близкой подругой. Хорн думал о том, что ему несказанно повезло, когда он встретил в своей жизни эту необыкновенную девушку. Его воспоминания прервал вошедший Манкольн.
– Ну что дружище, ты доволен, что Любава летит с нами, – проговорил, обращаясь к вошедшему Хорн, – вот только родители её уж очень строги, ты не боишься получить от них выговор, когда будешь возвращать им любимое чадо?
– Рад то я конечно рад, да вот только тревожит то, что не понятное для меня беспокойства её матери передалось и Любавушке. И почему Джива так настойчиво требует немедленного возвращения дочери домой? Это не очень походит на излишнюю опеку, что-то тут другое, – ответил другу Манкольн.
– Возможно, мы чего-то не знаем, ну ничего я думаю, скоро всё прояснится и встанет на свои места. Проговорил немного задумчиво Хорн и приступил к переводу корабля в ручной режим пилотирования. Под ними находилась их родная планета – Мидгард.
Глава 10. На Мидгарде
О молодость! Славное время.
И в сердце весна бесконечно.
Взошло благодатное семя
Разумное, доброе, вечное.
Хорн умело пилотировал корабль в плотных слоях атмосферы Мидгарда. Взлетно-посадочная площадка, расположенная с южной стороны у подножия Меру, уже отчетливо просматривалась с корабля невооруженным глазом. Хорна удивило необычайно крупное скопление вайтман и нескольких вайтмар, занимавших почти все свободное пространство космодрома. Ведь этот космодром предназначался только для вайтман. Такого количества кораблей, среди которых половину составляли военные, он до настоящего времени не видел на данной взлетно-посадочной площадке. Ведь военные вайтмары и вайтманы, как правило, базировались на взлетно-посадочных площадках, находящихся в северо-западной и юго-западной частях материка. Хорн в доли секунды вспомнил обо всем, произошедшем за последние дни, и об ореоле секретности, как туманом, укутавшим происходящие в последние часы события, ему сделалось немного не по себе. «Неужели все-таки над Мидгардом нависла угроза звездных войн? Нужно будет прямо спросить сегодня об этом Фатома при передаче ему секретного ящичка» – подумал Хорн. Но он мог умело скрывать свои мысли и настроение. И его внутренне волнение никоим образом не отразилось на его спокойном, сосредоточенном лице. Выбрав незанятое звездолетами место, он уверенно и высокопрофессионально посадил свою вайтману. Лишь только звездолет коснулся твердой поверхности планеты, Хорн связался с Фатомом, и вкратце доложив ему о результате полета, договорился о месте встречи с Иерархом.
– Я очень рад, что ты последнее время стал так часто общаться с Высшими Иерархами. Если дело пойдет так и дальше, то наверняка очень скоро ты пересядешь на вайтмару, а я, возможно, займу твое место. Ну а теперь позволь мне исполнить волю матушки Любавы и отправить её дочь на Ингард. Жаль, конечно, что мы не сможем погулять с ней по нашей любимой планете. Я бы показал ей мои сокровенные места, и уверен, что ей бы они понравились, – с нескрываемым в голосе огорчением говорил другу Манкольн после приземления.
– Ничего дружище, у вас все еще впереди. Я уверен, что вы еще неоднократно вместе будете гулять под незабываемым небом Мидгарда и любоваться прекрасными Фаттой и Месяцем. Ну а сейчас сопроводи девушку до ближайших Врат Междумирья, советую добраться до них посредством кабины мгновенного перемещения. И помни, что, отправив девушку, ты должен сразу же вернуться на корабль. Это приказ, полученный только что от Фатома.
Манкольн спустился в пассажирский салон. Пассажиры начали покидать корабль, а прибывшие с товаром, приступили к его выгрузке. В пассажирском салоне царило заметное оживление. Любава же сидела в своем кресле и мирно спала. Она не проснулась даже в момент приземления вайтманы. На прекрасных чертах её юного лица отражалась едва заметная, но в то же время необычайно ласковая и нежная улыбка. Ресницы слегка подрагивали. Вероятно, девушке снился приятный сон. И Манкольну не хотелось возвращать из путешествия по ментальному уровню планеты её девичью сущность. Он осторожно опустился рядом с ней на колени и с нежностью в сердце поцеловал её в румяную щечку, едва коснувшись губами. Однако от прикосновения её губ веки девушки часто задрожали, и она открыла глаза.
– Манкольн, ты не представляешь, какой прекрасный сон мне только что приснился, – со светящимися радостью глазами, и лучезарной улыбкой на прекрасном личике, нежно проворковала Любава. Но, видимо вспомнив наставление матери, улыбка медленно сползла с её выразительного лица, – Манкольн, мне так не хочется возвращаться домой, я прошу тебя, давай погуляем по Мидгарду. Я очень хочу посмотреть на местную флору. Ты же знаешь, как я давно мечтала об этом. Тем более я никогда не видела полярные ночи. Ведь у нас на Ингарде они бывают только в дальних морских просторах.
– Милая Любавушка, я тоже очень хочу того же, однако долг и обещание, данное твоей матушке, не позволяет мне сделать это. Я обещаю тебе, что в следующий раз обязательно устрою тебе чудесную экскурсию по Мидгарду. Сейчас же нам нужно поспешить к Главным Вратам Междумирья. Ты можешь с вершины Меру посмотреть на располагающийся чуть ниже Врат Асгард, – поднимаясь и беря Любаву за руку, проговорил Манкольн. Салон звездолета был уже почти пуст, и молодые люди беспрепятственно спустились на землю. Манкольну бросилось в глаза необычайное оживление на взлетно-посадочной площадке. Кроме того, такого количества кораблей одновременно он никогда здесь не видел. У юноши мимолетно возникло ощущение тревоги и непонятной опасности, но почти тут же исчезло. Любава же с широко раскрытыми глазами озираясь по сторонам, внимательно рассматривала впервые увиденную ей планету. Её не удивило оживление, царившее на космодроме и большое количество космических кораблей, но она с восхищением смотрела на устремленную в небеса Меру. Её поразило величие и красота купавшихся в лунных лучах дворцов, укрывающих вершину горы. А разноцветье, излучаемое Иглами небесными, зачаровывало взгляд. Расположенное рядом с взлетно-посадочной площадкой озеро, серебрилось под светом трех небесных светил, видимых сейчас только в виде узких серпов. Манкольн повел девушку, держа её за руку, в сектор, где располагались воздушные челноки и кабины мгновенных перемещений. Перед входом в одну из кабин у Манкольна вновь возникло чувство тревоги и непонятной опасности, но он поспешил избавиться от него. Любава же не переставала любоваться красотами, впервые посещенной ею, планеты.
– Любавушка, сейчас мы окажемся на вершине Меру, и вот оттуда ты сможешь насладиться всем великолепием Асгарда и, видимой оттуда, частью Даарийского материка, – говоря это, Манкольн увлек за собой девушку в одну из свободных кабин. Закрыв за собой двери кабины мгновенного перемещения и набрав на сенсорной панели управления конечный пункт прибытия, юноша нажал кнопку «ПУСК».
В это время Хорн, проверив еще раз техническое состояние вайтманы, спустился в почти опустевший пассажирский салон и попросил у, занимающегося выгрузкой товаров, купца продать ему какое-нибудь украшение для любимой девушки. Купец предложил на выбор несколько ожерелий и диадем. Выбрав понравившуюся ему диадему, инкрустированную разноцветными бриллиантами в платиновой оправе, расплатился и спрятал подарок в карман, надетой на него рубахи, предварительно обернув его платком. Вновь нащупав за пазухой не видимый ящичек, висевший на серебряной цепочке, остался довольным. Дождавшись, когда купцы освободят корабль от привезенного ими товара, Хорн последним покинул борт и направился к стоянке воздухоплавающих челноков. В отличие от Манкольна, его не покидало смутное предчувствие и тревога. От его зоркого, пытливого глаза не могло укрыться и то обстоятельство, что многие из торговых вайтмар и вайтман на самом деле были наспех замаскированные военные корабли. Чувство опасности, витавшее в окружающем пространстве, подгоняло, и без того торопившегося на встречу с Фатомом, Хорна. Сев в беспилотный челнок, он направил его к вершине Меру. В воздухе казалось, было намного спокойнее, чем на космодроме. И Хорн понемногу успокоился. Приземлившись у дворца Фатома, рядом с Главными Вратами Междумирья, Хорн и здесь обратил внимание на заметное оживление. У Врат стояли несколько челноков, из которых выгружали какие-то ящики и переносили их в складские помещения, находящегося рядом с Вратами, здания, служащего для обслуживания комплекса межзвездных перемещений. Хорн заметил среди выполняющих разгрузку людей знакомого ему юношу. Подойдя поближе, он спросил того о том, что здесь происходит. Молодой человек, не отрываясь от работы, вкратце сообщил Хорну, что здесь проходит соревнование между пятью командами обслуживающими все комплексы Врат Междумирья Даарии. Целью соревнования служит выполнение комплекса работ по обеспечению объекта запасными агрегатами и материалами. И их команда, несомненно, надеется на победу. А победителей ожидают дорогие призы. Не став дослушивать юношу о тех призах, которые стремились завоевать соревнующиеся, Хорн направился к дворцу Фатома. Зайдя во дворец, он встретил немного грустную Крону. Увидев Хорна, девушка преобразилась и с радостью направилась к нему навстречу. Следы грусти на её прекрасном лице моментально сменились на радостную, светящуюся счастьем, лучезарную улыбку. Однако от внимания Хорна не смогли укрыться, отпечатавшиеся на её лице ранее, следы легкой печали.
– Очень рад тебя видеть милая Кро, по какому поводу смела пребывать в грусти? Знаешь, печаль тебе не к лицу, – нежно обняв девушку, произнес Хорн.
– Здравствуй Хорн, от тебя ничего невозможно скрыть. Ты как всегда проницателен. Папа попросил меня сегодня никуда не ходить, а я планировала сегодня быть на станции селекции. Мне удалось вывести новый сорт махровых пионов, изменяющих свою окраску в зависимости от их настроения. Что позволяет безошибочно определять радуются, печалятся или грустят их прекрасные бутоны. Правда грусть и печаль почти никогда не омрачает их существование, ведь мы, люди, очень любим своих питомцев. Так что, оставшись одна, я немножко взгрустнула. Сейчас же я надеюсь, ты не позволишь мне скучать?
– Милая моя Кро, я думаю, что утешением для тебя послужит вот этот скромный подарок, – ответил Хорн, доставая из кармана, отбрасывающую в стороны разноцветные блики, диадему и нежно надел её на голову девушки.
– Ой, какая чудесная, словно маленькая корона, – просияла девушка и тут же подошла к стереозеркалу. Зафиксировав стереоизображение и переведя его в голографический вид, несколько секунд невольно любовалась своим изображением. – Спасибо тебе милый, ты всегда знаешь, что нужно мне подарить. Я обещаю тебе, что надену эту диадему на нашей свадьбе.
– Я рад, что тебе понравился подарок, милая Кро. Но боюсь разочаровать тебя, у меня очень мало свободного времени, мне нужно срочно повидаться с твоим отцом, а затем отбыть на корабль.
– Ну вот, – снова сконфузившись, проговорила Крона, – вы, наверное, сегодня все сговорились. И ты, и папа, сначала радуете, затем огорчаете. Ну да ладно, я на вас не обижаюсь, и раз уж так случилось, что мне придется провести этот день в одиночестве, придется заняться изучением не очень привлекательной для меня науки – истории цивилизации миров, заселяющих нашу Вселенную.
– Желаю тебе успехов в этом начинании, дорогая Кро. А теперь можно я пройду в кабинет Фатома?
– Разве папа не сообщил тебе, что сегодня он работает не в своем рабочем кабинете, а во Дворце Справедливого Правления? У него сегодня назначены, какие то встречи, и он возможно целый день проведет на работе.
– Прости Кро, я мог бы и сам об этом догадаться. Ну ладно милая не скучай, я надеюсь, что мы сегодня с тобой еще увидимся. – и крепко обняв девушку, горячо поцеловал её в излучающие ароматы цветов, нежные губы. Простившись с Кроной, Хорн направился к расположенному неподалеку Дворцу Справедливого Правления. Вероятно, соревнования закончились, и у Врат Междумирья все было спокойно. Войдя во Дворец, Хорн проследовал в зал заседаний. За овальным столом кроме Фатома сидели еще двое незнакомых Хорну мужчин. Один из которых, одетый в голубой анорак с накинутым на голову капюшоном, казался немного смешным и странным. Все трое что-то обсуждали, активно жестикулируя. До слуха Хорна донеслись обрывки фраз, из которых он ничего не понял. Увидев вошедшего Хорна, все разом замолчали. Поднявшийся со своего места Фатом, бросил сидящим короткую фразу: «Подождите меня, я скоро вернусь». Подойдя к Хорну и коротко поприветствовав его, взял под локоть и проводил в, расположенный рядом с залом заседаний, небольшой кабинет. Оставшись с ним наедине, Иерарх усадил пилота за небольшой стол, и, присев напротив, начал расспрашивать о полете. От проницательного взгляда молодого человека не укрылось волнение, которое Фатом пытался скрыть под маской серьезности. Услышав от Хорна о том, что полет в обои стороны прошел в обычном штатном режиме, и в космосе пилотами не было замечено ничего особенного, что могло бы привлечь их внимание, Фатом немного успокоился.
– Ну а теперь Хорн, пожалуйста, расскажи мне поподробнее о твоей встрече с Тархом Перуновичем, о чем был разговор, – вновь с волнением спросил Фатом.
– Тарх Перунович ничего мне не рассказывал и лишь только попросил передать вам лично в руки вот этот ящичек, – проговорил Хорн, и, сняв невидимую цепочку с прицепленным к ней ящичком, передал её в руки Фатома, который тут же сжал руку с невидимой цепочкой в кулак. – Я даже не знаю, что находится в этом так искусно замаскированном от постороннего глаза ящичке. Позвольте вам задать один вопрос? – внимательно глядя в глаза Фатома, произнес Хорн. Фатом ничего не ответил, но дал понять, что Хорн может спросить.
– Вы являетесь председателем Высшего Совета Даарии. Скажите мне прямо, что происходит в Космосе и что угрожает нашей планете? Если это величайшая тайна, поведайте мне её, поверьте мне, я буду нем как рыба.
– Юноша, вы просите о невозможном. Я, к сожалению, не могу вам ничего рассказать, но прошу вас быть готовым к непредвиденным событиям. Наша с вами встреча и разговор должны остаться в тайне. Еще раз спасибо за выполнение возложенного на вас поручения, – проговорил Фатом, разжав кулак и одевая себе на шею невидимую цепочку, – и последнее, я настоятельно прошу вас сегодня неотлучно находиться рядом с вашим звездолетом. Возможно, предстоят незапланированные вылеты. А сейчас прощайте, мне нужно работать.
И, не дожидаясь, когда Хорн покинет дворец, Иерарх направился в зал заседаний. Так ничего и не узнавший Хорн, медленно вышел из дворца, и в задумчивости направился к ожидающему его челноку. В скором времени он приземлился на взлетно-посадочную площадку и проследовал к, стоящей неподалеку, своей вайтмане.
Тем временем Фатом, вернувшийся в зал заседаний, вновь просканировал окружающее пространство. И вновь он обнаружил непонятные для него сгустки пульсировавшей отрицательной энергии. Они то появлялись, то исчезали и поэтому Фатом не смог нейтрализовать их. Он вновь решил отложить очистку здания дворца на потом. Проверив еще раз установленную вокруг дворца защиту, он подошел к, ожидающим его, Храному и Минаю.
– Прошу извинить меня за отсутствие коллеги, однако давайте вернемся к нашим проблемам. Ты молодец Храном, и как я вижу, не терял времени даром. Все пять комплексов Врат Междумирья подготовлены к работе в критических условиях. Запасы забрина и кристаллы находятся на складах. Да и ты Минай не дремал вайтмары и вайтманы уже подготовлены, ведь я прав? – обратился к тому Фатом.
– Я думаю, что от твоего взгляда не укрылось ничего, и ты обратил внимание на то, что космодром переполнен находящимися в полной готовности вайтмарами и вайтманами. Весь командный состав на местах и ждет моих указаний. Но мне необходимо еще кое-что проверить и подготовить, а поэтому разреши мне сейчас отбыть для завершения дел, – ответил Фатому Минай.
– Ступай Минай и не забывай, что в начале каждого часа, как и прежде, выходим на связь. А завтра утром вновь встречаемся на этом же месте. И, кроме того, через двадцать часов начинается тройное новолуние, – посмотрев на ручной хронометр, проговорил Фатом, – а значит, будем ожидать прилет Перуна. А пока возвращайтесь к своим делам, – закончил Фатом, дав знать Храному и Минаю, что те могут идти. Оставшись один, он глубоко задумался и вновь решил просканировать ближний космос на наличие Тёмных. Он чувствовал непонятные сгустки отрицательных энергий, но никак не мог определить, откуда они исходят. В ближнем космосе явно находились Темные «Неужели они летают на звездолетах, сделав их невидимыми для человеческого глаза? Нужно будет во время сеанса связи попросить Миная оснастить патрульные вайтманы радарными установками. А в случае обнаружения кораблей Тёмных, немедленно их уничтожить». – подумал Фатом. Он решил подождать до начала телепатического контакта с Тархом, который должен был состояться через полчаса, и затем вернуться в свой дворец. Аней и Крона вероятно уже ждут его и беспокоятся.
Глава 11. На Ингарде
Разведка на войне – большое дело,
Не менее важна и связь.
Ей пользоваться нужно так умело,
Чтоб не упасть лицом во грязь.
– Здравствуй сын, – услышал Тарх голос, вышедшего на телепатический контакт, Перуна, – слушай меня внимательно. В ближайшие часы обстановка в Космосе изменилась. Нам стало известно, что Чернобог с Высшими Князьями Тьмы в сопровождении целой космической флотилии, вооруженной до зубов всеми видами оружия, направляется к Мидгарду. Я обязан предотвратить их вторжение в пределы Сварожъего Круга. Я уверен, что разгромлю эскадру Тёмных, и это, несомненно, поможет уничтожить их оплоты на Фатте. Учитывая сложившиеся обстоятельства, лететь на Мидгард и руководить операцией по уничтожению Кощеев придется тебе сын. Тара пусть выполняет обязанности ранее возложенные на тебя. Решения принимай на месте в зависимости от ситуации и помни, что уничтожение Фатты – это самая крайняя мера. И последнее, в окружении Фатома есть предатель. Иначе, каким же образом Тёмным становится известно о каждом нашем шаге. Именно по этому сразу же после окончания сеанса извести об опасности Фатома, пусть он попытается раскрыть продавшегося Тёмным предателя. И немедленно, не дожидаясь, начала полного тройного новолуния, вылетай на Мидгард. А теперь к делу, удачи тебе сынок.
Сеанс связи внезапно прекратился. Полученное от отца сообщение хоть и было неожиданным, не удивило Тарха. Он ожидал чего-то подобного и был готов к любому развитию событий. Быстро просканировав пространство и включив высшую степень защиты информации, он тотчас вышел на телепатическую связь с Фатомом.
– Желаю доброго здравия Светлому Иерарху. Присутствует ли кто-нибудь сейчас рядом с тобою? – проговорил Тарх и стал ждать ответ.
– Я один, Храном с Минаем только что удалились, так что можешь говорить не опасаясь, – ответил Фатом. Даже не видя перед собой собеседника, он понял, что Тарх готов сообщить ему что-то очень серьезное, – я внимательно слушаю.
– Новости не очень радостные, Фатом. Тёмные готовят захват Мидгарда, их интересует Источник Жизни. Кощеи сумели незамечено построить свои базы на Фатте и даже перевезли туда огромный арсенал оружия. В том числе фаш-разрушитель и лазерные установки с цираном. Ими руководит один из Князей Тьмы. Они готовы в ближайшие часы начать операцию по захвату Мидгарда, но ждут прибытие Чернобога со свитой. Перун приступил к ликвидации армады Тёмных, летящих сейчас в сторону Мидгарда. Он должен приостановить вторжение. Поэтому вместо него на Мидгард прибуду я. Через полчаса жди меня через Главные Врата Междумирья. И самое главное, – Тарх на несколько секунд замолчал, – в твоем окружении есть предатель.
– Не может быть, – непроизвольно вырвалось у Фатома.
– К сожалению это так. Поэтому твоя задача постараться до моего появления вычислить предателя и нейтрализовать. И прямо сейчас немедленно подготовь военные вайтмары и вайтманы для военной операции. Хотя я уверен, что ты не терял времени даром и сам догадался подготовиться к военным действиям. Действуй Иерарх, удачи тебе, – проговорил напоследок Тарх и прервал сеанс связи. По окончании сеанса он срочно пригласил в свой кабинет Тару и Дживу. Молодые женщины не замедлили явиться.
– Брат нам все известно, – проговорила входящая в кабинет первой Тара, – отец только что сообщил нам последнюю новость. Поэтому приступай сразу к главному.